--
"Ныне
такая общественная обстановка более не существует. Битва науки за освобождение
от власти религии уже почти полностью выиграна. Группы церковников всё еще
оспаривают определенные теории в биологии и психологии, но эта оппозиция больше
не доминирует в научных обществах и журналах. Были созданы эффективные сети общения
между работниками каждой отрасли науки. Широкий процесс сотрудничества при
проверке новых теорий ведется непрерывно и до удивления свободно (за
исключением, конечно, тоталитарных стран), без надзора со стороны верховной
"ортодоксии". В этой современной обстановке, в которой научно-технический
прогресс зависит от постоянного обмена данными, настоящий ученый просто не
может работать в изоляции.
Нынешние
чудаки заявляют, что их изоляция существует помимо их воли. По их утверждениям,
это связано с предвзятым отношением официального научного сообщества к новым
идеям. Это совершенно неправдоподобно. Научные журналы ныне полны необычных теорий.
Часто быстрый путь к славе состоит в опровержении устоявшихся убеждений. Выдающимся
примером этого является работа Эйнштейна по теории относительности.
Хоть
поначалу она и вызвала много возражений, но это были в целом разумные
возражения. За редкими исключениями, никто из авторитетных противников
Эйнштейна не третировал его как ненормального. Они не могли третировать его,
потому что он уже несколько лет публиковал в научных журналах замечательные
статьи, и уже получил широкое признание как физик-теоретик. И в течение
удивительно короткого времени его теория относительности завоевала почти
всеобщее признание, и одна из величайших революций в истории науки произшла
совершенно спокойно.
Конечно,
было бы глупо отрицать то, что в истории есть много печальных случаев новых
научных воззрений, к которым отнеслись предвзято, но которые впоследствии
оказались правильными. Псевдо-ученые неустанно напоминают своим читателям о таких
случаях. То, что традиционная психология отвергала исследования феноменов
гипноза (ссылаясь на то, что Месмер был и чудаком и шарлатаном) является
выдающимся примером этого. В области медицины теория Пастера о микробах,
использование анестетиков и требование доктора Земмельвайса, чтобы врачи
стерилизовали руки перед тем, как принимать роды - вот хорошо известные примеры
теорий, которые столкнулись с упорными профессиональными предрассудками.
Вероятно,
самый скандальный пример твердолобости ученых - это отказ астрономов
восемнадцатого века поверить, что камни могут действительно падать с неба.
Реакция против средневековых суеверий и феклушиных историй была настолько
сильна, что всякий раз, когда падал метеорит, астрономы утверждали, что его
где-то сорвало и перенесло ветром, или что люди, которые утверждали, что видели
его падение, просто лжецы. Даже великая Академия наук Франции насмехалась над
этими простонародными россказнями, вопреки целому ряду более ранних исследований
метеорных явлений. Так продолжалось до 26 апреля 1803 года, когда несколько
тысяч мелких метеоритов упало на городок Ль-Эгль (L'Aigle, в Нормандии), и астрономам пришлось
отнестись серьёзно к падающим камням.
Можно
было бы привести много других примеров традиционализма науки, а также примеров
важных открытий, сделанных людьми с отклонениями от нормы. Открытие закона
сохранения энергии Робертом Майером, немецким врачом и психопатом, является
классическим примером. Бывает, что человек, очень далёкий от науки, делает
удивительные пророческие догадки, например предсказание Свифта о спутниках
Марса (что обсуждается далее в книге), или вера Сэмюэля Джонсона (в письме,
датированном 1781 годом, то есть более чем за восемьдесят лет до открытия
микробов), что микробы являются причиной дизентерии.
Однако
надо быть предельно осторожным, прежде чем уподоблять работу иных нынешних
чудаков этим примерам из прошлого, столь часто упоминаемым в опусах чудаков. Надо
помнить, что в медицине только в последние пятьдесят лет или около того, искусство
врачевания стало несколько похожим на строгую научную дисциплину. Если
вспомнить времена, когда медицина находилась в зачаточном состоянии, безнадежно
погрязнув в предрассудках, то можно найти множество случаев ученых с
непопулярными взглядами, которые впоследствии оказались правильными. То же
самое относится и к другим наукам.
Но
теперь картина совершенно иная. Преобладающим среди ученых является стремление
к новым идеям. Происходящий сейчас грандиозный поиск методов лечения рака не
оставил, образно говоря, неперевёрнутым ни одного камня, даже если он мал или
его форма причудлива. В любом случае, научные журналы предпочитают ошибаться в
сторону публикации сомнительных тезисов, чтобы их можно было обсудить и
проверить, в надежде обнаружить что-то ценное. Несколько лет назад студента
Института перспективных исследований в Принстоне спросили, о чём был семинар в
тот день. И журнал новостей процитировал его восклицание: "Это было
замечательно! Оказывается, всё, что мы знали на прошлой неделе о физике -
неправильно!"
Конечно,
кое-где, особенно среди пожилых ученых, которые как и прочие люди имеют
естественную склонность к консервативным мнениям, можно иногда столкнуться с
иррациональным предубеждением против какой-либо новой точки зрения. Невозможно
винить ученого, если он бессознательно сопротивляется теории, которая вдруг делает
труд всей его жизни напрасным, устаревшим. Даже великий Галилей отказывался
признавать теорию Кеплера даже после того, как данные о том, что планеты
движутся по эллипсам, стали достаточно убедительными. К счастью, всегда есть,
по словам Альфреда Нойес, "молодость быстроногая, полная огня",
которая образует авангард научных революций.
Следует
также признать, что в некоторых областях науки, где эмпирические данные все еще
ненадёжны, точка зрения может стать своеобразным культом для последователей и
застыть в жесткой догме. Например, попытки модифицировать теорию Эйнштейна
иногда наталкиваются на сопротивление, подобное тому, с которым сама эта теория
столкнулась первоначально. И несомненно, что у читателя есть по меньшей мере
один знакомый, для которого конкретный "бренд" психоанализа стал
практически религией, и который страшно негодует, если его догмы подвергают
сомнению сторонники конкурирующего "бренда".
На
самом деле, определенная степень догматизма - "дубоголовая ортодоксия"
- и необходима, и желательна для здоровья науки. Она заставляет ученого с новой
точкой зрения собрать весомые доказательства, прежде чем его теорию можно будет
рассматривать всерьез. Если бы этого не было, то наука превратилась бы в руины
из-за необходимости заниматься каждым сиюминутным утверждением, каково бы оно
ни было.
Ясно
и ежу, что у работников науки есть задачи поважнее. Если кто-то заявит, что
Луна сделана из зеленого сыра, то не следует ожидать того, что профессиональный
астроном забросит свой телескоп, чтобы написать подробное опровержение.
"Уже достаточно серьёзный учебник физики содержит часть опровержений
Великовского," - пишет профессор Лоуренс Дж Лафлёр (Laurence
J.
Lafleur) в своей замечательной статье
"Чудаки и ученые" в журнале Scientific Monthly за ноябрь 1951 г., -
"и поэтому не удивительно, что ученые считают, что заниматься этим не
стоит".
Но
мы отвлеклись. Вернемся к псевдо-ученому наших дней. Он полностью исключен из
тесно интегрированных каналов общения, по которым поступают и где оцениваются новые
идеи. Он работает в изоляции. Он не посылает своих открытий в рецензируемые
журналы, или если он это делает, то их отвергают по причинам, которые в
подавляющем большинстве случаев хорошо обоснованы. В большинстве случаев чудаку
не хватает информации для того, чтобы написать статью, которая имела хотя бы
поверхностное сходство с серьёзным исследованием. Как следствие, он ощущает
себя изгоем научных журналов и обществ, а также почти повсеместно игнорируется
компетентными работниками в своей области. В самом деле, уважаемый ученый даже
не знает о существовании чудака, если только его работа не получает широкую огласку
через не-академические каналы информации, или если ученый не имеет хобби
коллекционировать псевдонаучную литературу. Чудак вынужден поэтому шагать по
тропе одиночки. Он выступает перед организациями, которые он сам основал,
публикуется в журналах, которые сам может редактировать, и - до недавнего
времени - издает книги только тогда, когда он сам или его почитатели смогут
собрать достаточную сумму, чтобы напечатать их за свой счёт.
Вторая
особенность псевдо-ученого, которая значительно усиливает его изоляцию - это
тенденция к паранойе. Процитируем современный учебник: "Это психическое
состояние характеризуется хроническими, систематизированными, постепенно
развивающимися неадекватными представлениями, без галлюцинаций, без особых
тенденций к ухудшению, ремиссии или выздоровлению". Среди психиатров существуют
широкие разногласия о причинах паранойи. Даже если бы это было и не так, то
очевидно, что обсуждение возможных причин параноидальных черт в характерах
индивидов выходит за рамки этой книги. Однако легко понять, что чудак должен
испытывать сильное чувство собственного величия, когда он находится один на
один в непримиримом конфликте с каждым признанным авторитетом в своей области.
Если
самозваный ученый (как это часто бывает) пытается рационализировать сильные
религиозные убеждения, то его параноидальные тенденции могут быть сведены к
минимуму. Желание подтвердить религиозные убеждения наукой может быть мощным
мотивом. Например, обсуждая книгу Джорджа МакГриди Прайса - самого известного из
современных противников эволюции, мы увидим, что его благочестивая вера
адвентиста седьмого дня является достаточным объяснением его диковинных мнений
о геологии. Но и в этих случаях тоже почти всегда присутствует элемент
паранойи. В противном случае псевдо-ученому не хватило бы мужества, чтобы вести
энергичную борьбу в одиночку против превосходящих сил противника. Но если
псевдо-ученый не искренен, а шарлатан, и его интересуют лишь деньги, добываемые
мистификацией, то очевидно, что паранойя - вовсе не обязательная для него черта.
Тем не менее мы рассмотрим и очень немногочисленные случаи такого рода.
Параноидальные
тенденции искреннего псевдо-ученого обычно проявляются следующими пятью
способами:
(1)
Он считает себя гением.
(2)
Он считает своих коллег, всех без исключения, невежественными глупцами. Все
неправы, кроме его одного. Часто он оскорбляет своих оппонентов, обвиняя их в
глупости, нечестности или иных низменных побуждениях. Если они игнорируют его,
то он считает, что его аргументы неотразимы. Если они платят ему той же монетой,
то это укрепляет его в заблуждении, что он борется против негодяев.
Рассмотрим
следующую цитату: "Мне дорога истина ... Я предпочитаю быть правым и оставаться
в одиночестве, чем следовать толпе и быть неправым ... То, что я придерживаюсь
взглядов, изложенных здесь, навлекло на меня презрение, унижения и насмешки
некоторых из моих сограждан. Меня считают ненормальным, странным и эксцентричным
... Но истина остаётся истиной; пусть даже весь мир её отвергнет и обратится
против меня, я всё равно останусь верен истине."
Эти
фразы взяты из предисловия брошюры, изданной в 1931 году Чарльзом
Сильвестр-де-Фордом из Фэрфилда, штат Вашингтон, в которой он доказывает, что
Земля плоская. Рано или поздно почти каждый псевдо-ученый высказывает
аналогичные чувства.
(3)
Он считает себя несправедливо преследуемым и дискриминируемым. Респектабельные
общества отвергают его лекции. Журналы отклоняют его статьи и либо игнорируют
его книги, либо назначают рецензентами его "врагов". Всё это - части
подлого заговора. Но до чудака никак не доходит, что эта оппозиция может быть вызвана
ошибками в его работе. Он убежден, что она проистекает исключительно из слепой
предвзятости со стороны этаблированной иерархии жрецов науки, которые боятся,
что их ортодоксальные верования будут отвергнуты.
Он
обычно твердит, что против него постоянно готовятся порочная клевета и ничем не
спровоцированные нападки. Он сравнивает себя с Бруно, Галилеем, Коперником,
Пастером и другими великими людьми, которых несправедливо преследовали за их
ереси. Если он не имел никакого специального образования в области, в которой
он работает, он приписывает эти преследования масонству в науке, не желающему
впускать в святую святых тех, кто не прошел через соответствующие ритуалы посвящения.
Он постоянно обращает ваше внимание на важные научные открытия, сделанные
неспециалистами.
(4)
У него есть сильная навязчивая потребность направлять свои нападки на
величайших ученых и самые бесспорные теории. Когда Ньютон был самым выдающимся
именем в физике, эксцентричные работы в этой науке обычно яростно нападали
именно на Ньютона. Сегодня, когда Эйнштейн стал символом отеческого авторитета,
теории псевдо-физиков имеют тенденцию нападать на Эйнштейна под знаменем
Ньютона. Этот же дух противоречия можно видеть в тенденции утверждать диаметрально
противоположное хорошо обоснованным убеждениям. Математики доказали, что
невозможно геометрически построить трисекцию угла. Поэтому чудак строит её.
Вечный двигатель не может быть построен. Но чудак строит его. Есть много
эксцентричных теорий, в которых "притяжение" силы тяжести заменяется на
"отталкивание". Некоторые нынешние чудаки настаивают, что микробы не
вызывают болезней. Это якобы болезнь плодит микробов. Очки не помогают глазам,
заявлял д-р Бейтс. Они делают зрение хуже. В следующей главе мы узнаем, как
Сайрус Тид буквально вывернул весь космос наизнанку, сжав его в пределах полой
Земли - якобы мы живем в чём-то вроде дырки в швейцарском сыре.
(5)
Он часто имеет тенденцию писать замысловатым жаргоном, во многих случаях
используя терминологию и фразы, которые он сам и придумал. Речь шизофреников
порой содержит то, что психиатры называют "неологизмами" - словами,
которые имеют смысл для самого пациента, но воспринимаются как белиберда всеми
остальными. Многие из классиков псевдонауки проявляют тенденцию к изобретению
неологизмов. Когда у чудака интеллект низок, как в случае покойного Уилбура
Гленн Волива, который думал, что Земля имеет форму блина, то он редко собирает
многочисленных приверженцев. Но если он действительно блестящий мыслитель, то
он способен разработать невероятно сложные теории. Он сможет защищать их в
книгах с огромной эрудицией, глубокими наблюдениями и часто смешав со значительной
долей истинной науки. Его аргументация может быть чрезвычайно убедительной. Все
части его мировоззрения, как правило, сочетаются друг с другом гармонично, как
кусочки головоломки. Невозможно превзойти его в споре по любому пункту. Он
предвосхищает все ваши возражения. Он парирует их неожиданными, очень
изобретательными ответами. Даже по вопросу о форме Земли неспециалист может
оказаться бессильным в дебатах с приверженцем плоской Земли. Джордж Бернард Шоу
в статье "Everybody's Political What's What" дает юмористическое описание лекции, на которой лектор-приверженец
плоской Земли полностью подавил всех противников, которые возражали ему из
зала. "Оппозиция, какую не удалось спровоцировать еще ни одному атеисту,
напала на него"; - пишет Шоу - "а он, слышав их аргументы уже сотни
раз, опрокидывал их как кегли, заставив аудиторию давиться своей яростью, когда
он без труда опровергал то, что она считала неопровержимым."
В
следующих главах мы детально разберём ведущих псевдо-ученых современности,
причем с особым вниманием к отечественным примерам. Мы обсудим несколько английских
книг, и несколько эксцентричных теорий из континентальной Европы, но большая
часть псевдонаучной литературы на иностранных языках не будет затронута. Очень
малая её часть была переведена на английский, и к оригинальным работам очень
трудно получить доступ. Кроме того, они, как правило, не имеют корней в
американской почве, что делает их менее интересными в сравнении с трудами наших
(американских) чудаков.
За
редкими исключениями, мало внимания будет уделено теориям, которые попадают в
обширную рубрику "оккультизма". Например, астрология до сих пор имеет
миллионы приверженцев, но она столь далека от чего-либо похожего на науку, что,
вероятно, её не стоит и обсуждать. Теория, что пятна на Солнце вызывают экономическую
депрессию (популярная среди консервативных бизнесменов, которым хочется думать
о бумах и спадах как о природных явлениях, в которых можно обвинить что-то
очень далёкое от нас) является последним респектабельным пережитком того древнего
верования, что дела человеческие обусловлены астрономическими явлениями. Эта
литература, однако, относится скорее к экономике, чем к астрономии.
В
общественных науках, конечно, есть своя доля эксцентричных работ, но по многим
причинам они являются совершенно отдельной темой для изучения.
Наш
обзор начнется со сногсшибательных теорий астрономии - науки, наиболее далёкой
от человеческой повседневности. Затем мы перейдём к физике, геологии и
биологии, а от них - к человеческим делам, начав с антропологии и археологии.
Ещё четыре главы будут посвящены медицинской псевдонауке с последующим
обсуждением сексуальных теорий, психиатрических культов и методов чтения
характера. В заключение мы сделаем серьезную оценку авторитетного труда доктора
Райна, с беглым и не столь дотошным рассмотрением нескольких других представителей
психологии.
Количество
интеллектуальной энергии, потраченной впустую на защиту этих заведомо проигрышных
позиций, почти невероятно. Забавно, а порой и жутко быть свидетелем гротескных
крайностей, до которых могут дойти сбитые с толку ученые, и крайностей, к
которым они в свою очередь могут привести других. Как мы увидим, их
последователи - часто умные, а и иногда и выдающиеся люди, которые не были достаточно
хорошо осведомлены о сути дела, чтобы суметь распутать ложные ходы Основателя,
и которые часто находят в своей преданности ему отдушину для своего
невротического бунтарства. Но ещё важнее то, что мы получим правильное
впечатление об общих чертах характера этих "ученых".
Атмосфера,
в которой они живут, станет понятной нам, когда мы начнем дышать воздухом их
фантастических миров.
Так
же, как опытный врач может правильно диагностировать болезнь уже в момент, когда
новый пациент входит к нему в кабинет, или полицейский учится распознавать уголовников
по мельчайшим оттенкам поведения, которые ускользают от неопытного глаза, так и
мы, вероятно, сможет научиться распознавать будущих псевдоученых уже при первой
встрече с ними.
А
встречаться с ними нам придётся. Если нынешняя тенденция сохранится, то в
ближайшие годы можно ожидать появления широкого разнообразия таких людей с ещё
более сенсационными теориями. Они будут писать убедительные книги, читать вдохновенные
лекции, основывать воодушевляющие культы. Они могут иметь как одного
последователя, так и миллион. В любом случае, для нас и для общества полезно
быть подготовленными к встрече с ними."
Комментариев нет:
Отправить комментарий