ТРОЦКИЙ: КРИТИКА СТАЛИНИСТСКОЙ ПРОГРАММЫ КОМИНТЕРНА - 3

(Сокращенный конспект работы Л.Д. Троцкого, полный текст здесь: https://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1928/1928-kritika-01.html . Мои пояснения в тексте - курсивом в скобках. behaviorist-socialist)

Х.К. Орозко: Фрагмент настенной росписи.

*  *  *

Л.Д. Троцкий:

"Критика программы Коммунистического Интернационала

4. Критерий интернационализма

(...)

Проект (программы Коминтерна) многократно и не всегда уместно ссылается на закон неравномерного развития капитализма, как на основной и чуть ли не всеопределяющий закон его. Ряд ошибок проекта, и в том числе одна капитальнейшая, теоретически опираются на одностороннее и ошибочное, не Марксово, не ленинское, понимание закона неравномерного развития.

В первой главе проект гласит:

«Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Эта неравномерность еще более усиливается и обостряется в эпоху империализма».

(...)

Правильнее было бы, прежде всего, сказать, что вся история человечества проходит под знаком неравномерного развития. Капитализм застигает уже разные части человечества на разных ступенях развития, с глубокими внутренними противоречиями в каждой из них. Крайнее разнообразие достигнутых уровней и чрезвычайная неравномерность в темпах развития разных частей человечества в разные периоды представляют собою исходную позицию капитализма. Этот последний лишь постепенно овладевает этой унаследованной неравномерностью, преломляет и видоизменяет ее своими методами и на своих путях. В отличие от предшествовавших ему хозяйственных систем, капитализму свойственно постоянное стремление к экономической экспансии, к проникновению в новые области, к преодолению хозяйственных различий, к превращению замкнутых провинциальных и национальных хозяйств в систему сообщающихся сосудов, тем самым к сближению, к уравнению хозяйственно-культурных уровней наиболее передовых и наиболее отсталых стран. Без этого основного процесса немыслима была бы относительная нивелировка сперва Европы с Англией, затем Америки с Европой, индустриализация колоний, уменьшающая расстояние между Индией и Великобританией, — со всеми вытекающими из перечисленных процессов последствиями, на которые опирается не только программа Коммунистического Интернационала, но и самое его существование.

Экономически сближая страны и нивелируя уровни их развития, капитализм действует, однако, своими, то есть анархическими, методами, которые постоянно подрывают им же производимую работу, противопоставляя одну страну и одну отрасль промышленности другой, и развитием одних частей мирового хозяйства тормозя и отбрасывая назад развитие других его частей. Только сочетание этих двух основных тенденций, одинаково вытекающих из природы капитализма, объясняет нам живую ткань исторического процесса.

(...)

Непосредственно после приведенной нами выше односторонней характеристики закона неравномерного развития проект программы говорит:

«Отсюда следует, что международная революция пролетариата не может быть рассматриваема как единовременный и повсеместный однократный акт. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих и даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране».*

Что международная революция пролетариата не может быть единовременным актом, об этом, разумеется, вообще не может быть спора между взрослыми людьми, особенно после опыта Октябрьской революции, которую пролетариат отсталой страны совершил под давлением исторической необходимости, отнюдь не дожидаясь, пока пролетариат передовых стран «выровняет фронт». В этих пределах привлечение закона неравномерного развития совершенно правильно и вполне на месте.

Но совсем иначе обстоит дело со второй половиной вывода, именно с голословным утверждением, что возможна победа социализма «в одной, отдельно взятой, капиталистической стране». В доказательство проект программы просто говорит: «отсюда следует», то есть следует будто бы из закона неравномерного развития. Совершенно не следует. «Отсюда следует» прямо противоположное. Если бы исторический процесс состоял в том, что отдельные страны развиваются не только неравномерно, но и независимо друг от друга, изолированно друг от друга, тогда из закона неравномерного развития несомненно вытекала бы возможность построения социализма в одной, отдельно взятой, капиталистической стране: сперва в наиболее передовой, затем, по мере созревания, в более отсталых. Таково и было обычное, так сказать, среднее представление о переходе к социализму в рядах довоенной социал-демократии. Именно это представление явилось теоретическим освящением социал-патриотизма. Проект, конечно, не стоит на этой точке зрения. Но он скатывается к ней.

Теоретическая ошибка проекта состоит в том, что он пытается из закона неравномерного развития извлечь то, чего в этом законе не заключается и не может заключаться. Неравномерность, или скачкообразность, развития отдельных стран постоянно нарушает, но ни в каком случае не устраняет возрастающей экономической связи и взаимозависимости этих стран, которые на другой день после четырехлетней адской бойни вынуждены обмениваться углем, хлебом, нефтью, порохом и подтяжками. В этом основном пункте проект изображает дело так, будто историческое развитие состоит из одних скачков, экономическая же почва, из которой эти скачки вырастают и на которой они совершаются, совершенно уходит из поля зрения авторов проекта или насильственно ими устраняется. Делается это для того, чтобы защитить незащитимую теорию социализма в отдельной стране.

Нетрудно после сказанного понять, что единственно правильная постановка вопроса должна была бы гласить: уже в доимпериалистическую эпоху Маркс и Энгельс пришли к выводу, что, с одной стороны, неравномерность, то есть скачкообразность, исторического развития растягивает пролетарскую революцию на целую эпоху, в течение которой нации будут вступать в революционный поток одна после другой; но что, с другой стороны, органическая взаимозависимость отдельных стран, развившаяся в международное разделение труда, исключает построение социализма в отдельной стране. Тем более, значит, теперь, в новую эпоху, когда империализм развил, углубил и обострил обе эти антагонистические тенденции, Марксово учение, гласящее, что начать социалистическую революцию можно только на национальной почве, построить же социалистическое общество в национальных рамках нельзя, верно вдвойне и втройне. Ленин и в этом вопросе только развивал и конкретизировал Марксову постановку и Марксово решение.

Наша партийная программа целиком исходит из международной обусловленности Октябрьской революции и социалистического строительства. Чтобы доказать это, надо было бы просто переписать всю теоретическую часть нашей программы. Здесь укажем только, что, когда на VIII съезде партии покойный Подбельский заподозрил некоторые формулировки программы в том, что они относятся только к революции в России, Ленин ему ответил в своем заключительном слове по вопросу о партийной программе (19 марта 1919 г.):

«Подбельский нападал на то, что в одном из параграфов говорится о предстоящей социальной революции… Такой довод явно несостоятелен, ибо у нас в программе речь идет о социальной революции в мировом масштабе» (т. XVI, стр. 131).

Не лишним будет здесь же отметить, что партию нашу Ленин около того же времени предлагал назвать не РКП — Российская Коммунистическая партия, а КП — Коммунистическая партия, чтобы еще резче подчеркнуть, что это партия международной революции. Ленин получил за это предложение в ЦК только мой голос. Вопроса он, однако, на съезд не переносил, ввиду организации III Интернационала. При такой позиции не могло тогда возникать и мысли о социализме в отдельной стране. Только поэтому программа партии не осуждает эту «теорию» (социализма в отдельной стране), а просто исключает ее.

Но в программе Комсомола, принятой через два года, пришлось уже для воспитания молодняка в духе интернационализма прямо предостеречь против доморощенных иллюзий и национальной ограниченности в вопросе о пролетарской революции. Об этом, однако, еще речь впереди.

Совсем иначе дело обстоит с новым проектом программы Коминтерна. В соответствии с ревизионистской эволюцией его авторов после 1924 г., проект, как видим, становится на прямо противоположный путь. Между тем решение вопроса о социализме в отдельной стране в ту или иную сторону определяет собою значение всего проекта, как марксистского или ревизионистского документа.

(...)

5. Теоретическая традиция партии

Проект программы в приведенной выше цитате явно преднамеренно употребляет выражение «победа социализма в отдельной стране», чтобы достигнуть внешнего, чисто словесного отождествления своего текста с ленинской статьей 1915 г., которою так жестоко, чтобы не сказать преступно, злоупотребляли во время дискуссий по вопросу о построении социалистического общества в отдельной стране. К этому же приему прибегает проект и в другом случае, «намекая» на слова Ленина как на свое подкрепление. Такова научная «методология» проекта.

Из богатейшей литературы марксизма, из сокровищницы ленинских работ, в прямой обход всего, что Ленин писал и говорил, всего, что он делал, в обход партийной программы и программы Комсомола, в обход высказываний всех, без исключения, руководящих работников партии в эпоху Октябрьской революции, когда вопрос стоял ребром, — да каким ребром, — в обход того, что говорили сами авторы проекта программы, Сталин и Бухарин, до 1924 г. включительно, — в защиту теории национального социализма, порожденной надобностями борьбы с так называемым «троцкизмом» в конце 1924 г. или в начале 1925 г., приводятся всего-навсего две цитаты из Ленина, одна — из статьи о Соединенных Штатах Европы 1915 г., другая — 1923 г., из его незаконченной посмертной работы о кооперации. Все же, что противоречит этим двум цитатам из нескольких строк, — весь марксизм, весь ленинизм — просто отодвигается в сторону. А две искусственно выдернутые и с грубейшими эпигонскими ошибками истолкованные цитаты полагаются в основу новой, чисто ревизионистской теории, необозримой по своим политическим последствиям. Мы присутствуем при том, как методами схоластики и софистики пытаются марксистскому стволу привить совершенно чужеродную ветвь, которая если привьется, то неизбежно отравит и заглушит все дерево.

На VII пленуме ИККИ (Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала) Сталин заявил (не в первый уже раз):

«Вопрос о строительстве социалистического хозяйства в одной стране впервые был выдвинут в партии Лениным еще в 1915 г.». (Стенографический отчет, стр. 14; подчеркнуто нами).

Таким образом, здесь признается, что до 1915 г. о социализме в одной стране речи не было. Значит, на всю предшествующую традицию марксизма и партии в вопросе о международном характере пролетарской революции Сталин и Бухарин не посягают. Запишем это.

Что же, однако, заявил Ленин «впервые» в 1915 г., вразрез с тем, что Маркс, Энгельс и сам Ленин говорили до этого года?

В 1915 г. Ленин писал:

«Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств». Т. XIII, стр. 133, «Социал-демократ», 23 августа 1915 г.; подчеркнуто нами.

Что здесь имеет в виду Ленин? Только то, что победа социализма, в смысле установления диктатуры пролетариата, возможна первоначально в отдельной стране, которая тем самым окажется противостоящей капиталистическому миру. Пролетарскому государству, чтоб отражать нападения и самому перейти в революционное наступление, придется предварительно «организовать у себя социалистическое производство», то есть самому повести работу на заводах, отнятых у капиталистов. Только и всего. Такая «победа социализма» была, как известно, впервые одержана в России, и первому рабочему государству, чтоб отражать мировую интервенцию, пришлось первым делом «организовать у себя социалистическое производство», или тресты «последовательно-социалистического типа». Под победой социализма в отдельной стране Ленин понимал, следовательно, не фантасмагорию самодовлеющего социалистического общества, да еще в отсталой стране, а нечто гораздо более реалистическое, именно то, что создала у нас Октябрьская революция уже в первый период своего существования.

Может быть, это нуждается еще в доказательствах? Их столько, что затруднение только в выборе.

В тезисах о войне и мире (7 января 1918 г.) Ленин говорил о

«необходимости для успеха социализма в России известного промежутка времени, не менее нескольких месяцев» (т. XV, стр. 64).

В начале того же 1918 года в направленной против Бухарина статье «О левом ребячестве и мелкобуржуазности» Ленин писал:

«Если бы примерно через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм» (т. XV, стр. 263; подчеркнуто нами).

Как мог Ленин давать такой короткий срок для «окончательного упрочения социализма»? Какое материально-производственное и общественное содержание вкладывал он в эти слова?

Вопрос этот сразу осветится по иному, если напомнить, что 29 апреля того же 1918 года Ленин говорил в докладе ВЦИКу:

«Едва ли и ближайшее будущее поколение, более развитое, сделает полный переход к социализму» (т. XV, стр. 240).

А 3 декабря 1919 г., на съезде коммун и артелей, Ленин выразился еще жестче:

«Мы знаем, что сейчас вводить социалистический порядок мы не можем, дай бог, чтобы при наших детях, а может быть, и внуках он был установлен у нас» (т. XVI, стр. 398).

В каком же из этих двух случаев Ленин был прав: тогда ли, когда намечал «окончательное упрочение социализма» через двенадцать месяцев, или же тогда, когда возлагал установление «социалистического порядка» не на детей, а на внуков наших?

Ленин был прав в обоих случаях, ибо он имел при этом в виду разные, совершенно несоизмеримые этапы социалистического строительства.

Под «окончательным упрочением социализма» в первом случае Ленин понимал не построение социалистического общества в годовой срок или даже в «несколько месяцев», то есть не уничтожение классов, не преодоление противоречий между городом и деревней, а восстановление работы фабрик и заводов в руках пролетарского государства и тем самым обеспечение возможности обмена продуктов между городом и деревней. Самая краткость срока дает здесь безошибочный ключ к пониманию всей перспективы.

Конечно, и для этой элементарнейшей задачи брался в начале 1918 г. слишком короткий срок. К этому-то чисто практическому «просчету» и относится усмешка Ленина на IV конгрессе Коминтерна: «Мы были поглупее, чем сейчас». Но общую перспективу «мы» представляли себе правильно, отнюдь не думая, что можно в двенадцать месяцев воздвигнуть полный «социалистический порядок», да еще в отсталой стране. Достижение основной и конечной цели — построение социалистического общества — Ленин возлагал на целых три поколения: на нас самих, на детей и на внуков наших.

Не ясно ли, что в статье 1915 г. Ленин под организацией «социалистического производства» понимает не создание социалистического общества, а задачу неизмеримо более элементарную, нами в СССР уже осуществленную. Иначе пришлось бы прийти к абсурдному выводу, что, по мысли Ленина, пролетарская партия, завоевав власть, «откладывает» революционную войну до третьего поколения.

Так — то есть поистине плачевно — обстоит дело с основным устоем новой теории, с цитатой 1915 г. Наиболее, однако, плачевное состоит в том, что цитата эта никак не относилась Лениным к России. Речь у него шла о Европе в противовес России. Это вытекает не только из содержания цитируемой статьи, посвященной вопросу о Соединенных Штатах Европы, но и из всей тогдашней позиции Ленина. Несколькими месяцами спустя, 20 ноября 1915 г., Ленин специально писал о России:

«Из этого фактического положения вытекает с очевидностью задача пролетариата. Беззаветная смелая революционная борьба против монархии (лозунги конференции января 1912 г., «три кита») — борьба, увлекающая за собой все демократические массы, то есть главным образом крестьянство. А вместе с тем беспощадная борьба с шовинизмом, борьба за социалистическую революцию Европы в союзе с ее пролетариатом… Военный кризис усилил экономические и политические факторы, толкающие ее (мелкую буржуазию.— Л. Т.) — и крестьянство в том числе — влево. В этом объективная основа полной возможности победы демократической революции в России. Что в Западной Европе созрели объективные условия социалистической революции, этого нам нет надобности доказывать здесь; это признавали до войны все влиятельные социалисты во всех передовых странах» (т. XIII, стр. 212—213; подчеркнуто нами).

Таким образом, в 1915 г. Ленин ясно говорит о демократической революции в России и о социалистической революции в Западной Европе; попутно, как о чем-то само собою разумеющемся, он упоминает о том, что в Западной Европе — в отличие от России, в противовес России, — условия социалистической революции «вполне созрели». Но эту цитату — одну из многих, — прямо и непосредственно относящуюся к России, авторы новой теории, они же авторы проекта программы, попросту обходят, как сотни других цитат, как все собрание сочинений Ленина. Зато они, как мы видели, берут другую цитату, которая относится к Западной Европе; приписывают ей смысл, которого она иметь не может и не хочет; относят этот навязанный ей смысл к России, которой цитата не имеет в виду, и на этом «фундаменте» воздвигают свою новую теорию.

 (...)

Мы сознательно не берем здесь бесчисленных статей и речей с 1905 по 1923 г., в которых Ленин в самой категорической форме утверждает и повторяет, что без победоносной мировой революции нам грозит гибель; что экономически победить буржуазию в отдельной стране нельзя, тем более в отсталой стране; что задача построения социалистического общества есть по самому существу своему международная задача, из чего Ленин делает выводы, может быть, и «пессимистические» для творцов национально-реакционной утопии, но достаточно оптимистические с точки зрения революционного интернационализма. Мы сосредотачиваемся здесь только на тех цитатах (из Ленина), которые выбраны самими авторами проекта (программы Коминтерна - сталиным и Бухариным), чтобы создать «необходимые и достаточные» предпосылки для их утопии. И мы видим, что вся их постройка рассыпается под пальцами, стоит только к ней прикоснуться.

(...)

Относительно Ленина вопрос, смеем думать, достаточно ясен. Остается спросить: как же смотрели раньше на интересующий нас основной вопрос сами авторы проекта программы? На этот счет Сталин говорил в ноябре 1926 г.:

«Партия всегда исходила из того, что победа социализма в одной стране есть возможность построения социализма в этой стране, причем эта задача может быть разрешена силами одной страны». «Правда», 12 ноября 1926 г.

Мы уже знаем, что партия из этого никогда не исходила. Наоборот, «в целом ряде произведений, во всех наших выступлениях, во всей прессе», как говорит Ленин, партия исходила из противоположной позиции, которая и нашла свое основное выражение в программе ВКП. Но, по крайней мере, сам Сталин, надо надеяться, «всегда» исходил из той ложной мысли, что «социализм может быть построен силами одной страны»? Проверим.

Как Сталин глядел на этот вопрос в 1905 г. или в 1915 г., нам совершенно неизвестно, за отсутствием каких бы то ни было документальных данных. Но в 1924 г. Сталин следующим образом излагал взгляд Ленина на построение социализма:

«Свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма — организация социалистического производства — остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, — об этом говорит нам история нашей революции. — Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, — для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран…

«Таковы в общем характерные черты ленинской теории пролетарской революции» (И. Сталин. «О Ленине и ленинизме». М. ГИЗ, 1924, стр. 40—41).

Нельзя не признать: «характерные черты ленинской теории» изложены здесь довольно правильно. В дальнейших изданиях книги Сталина это место переделано, однако, в прямо противоположном направлении и «характерные черты ленинской теории» объявлены через год… троцкизмом. VII пленум ИККИ выносил свое постановление не по изданию 1924 г., а по изданию 1926 г.

Так обстоит дело со Сталиным. Оно не может обстоять печальнее. С этим можно было бы, правда, еще примириться, если бы дело не обстояло столь же печально с VII пленумом ИККИ.

(...)

Наконец, в 1921 г., через шесть лет после мнимого ленинского поворота 1915 г., через четыре года после Октябрьского переворота, одобрена была Центральным Комитетом, во главе с Лениным, Программа комсомола, выработанная комиссией под руководством Бухарина. § 4 этой программы гласит:

«В СССР государственная власть уже находится в руках рабочего класса. В течение трехлетней героической борьбы против мирового капитала он отстоял и укрепил свою советскую власть. Россия хотя и обладает огромными естественными богатствами, но все же является отсталой в промышленном отношении страной, в которой преобладает мелкобуржуазное население. Она может прийти к социализму лишь через мировую пролетарскую революцию, в эпоху развития которой мы вступили».

Один этот параграф Программы Комсомола — не случайной статьи, а программы! — делает смешными и прямо недостойными попытки авторов проекта доказать, что партия «всегда» считала возможным построение социалистического общества в отдельной стране, притом именно в России. Если «всегда», то почему Бухарин формулировал такого рода параграф в программе Комсомола? Чего смотрел Сталин? Как мог утвердить такую ересь Ленин и весь ЦК? Каким образом никто в партии этой «мелочи» не заметил и не поднял о ней вопроса? Не слишком ли все это похоже на зловещую шутку, которая переходит в прямое глумление над партией, над ее историей, над Коминтерном? Не пора ли этому положить конец? Не пора ли сказать ревизионистам: не смейте прятаться за Ленина и за теоретическую традицию партии!

На VII пленуме ИККИ, в обоснование резолюции, осуждавшей «троцкизм», Бухарин, спасение которого в короткой памяти, заявил:

«В теории перманентной революции т. Троцкого, — а тов. Троцкий исповедует эту теорию и сейчас, — тоже говорится, что мы, в силу нашей экономической отсталости, неизбежно погибнем без мировой революции». (Стенографический отчет, стр. 115).

На VII пленуме я говорил о пробелах в теории перманентной революции, как я ее формулировал в 1905—1906 гг. Но мне, разумеется, и в голову не приходило отказываться от того, что было в этой теории основного, что сближало и сблизило меня с Лениным и сделало для меня неприемлемой нынешнюю ревизию ленинизма.

Основными в теории перманентной революции были два положения.

Первое: несмотря на историческую отсталость России, революция может передать власть русскому пролетариату раньше, чем пролетариату передовых стран. Второе: выход из тех противоречий, в какие попадает пролетарская диктатура в отсталой стране, окруженной миром капиталистических врагов, будет лежать на арене мировой революции. Первое положение основано на правильном понимании закона неравномерного развития. Второе — на правильном понимании нерасторжимости экономических и политических связей капиталистических стран. Бухарин прав, когда говорит, что эти два основных положения теории перманентной революции я разделяю и сейчас. Сейчас более, чем когда-либо. Ибо я считаю их полностью проверенными и доказанными: теоретически — собранием сочинений Маркса и Ленина, практически — опытом Октябрьской революции." (Продолжение следует)

-----

* Этой брехнёй Джугашвили-сталин "обосновывал" и все свои прочие антимарксистские измышления - о "народном фронте" коммунистических партий с буржуазными, о союзничестве СССР с капиталистическими державами (сперва с гитлеровской Германией, затем - с США и Англией) и о "мирном сосуществовании" СССР с капиталистическим миром. Если Н.С. Хрущев говорил об этом "мирном сосуществовании" в его понимании Марксом и Лениным, т.е. лишь как о благоприятном условии для соперничества социализма с капитализмом и для победы над ним на всей Земле (напомню его лозунги, цинично осмеянные в годы брежневщины: "Догнать и обогнать Америку" и "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме"), то для бездельника и мещанина Лёни Брежнева это "мирное сосуществование" было самоцелью и оправданием полного прекращения борьбы за победу мировой социалистической революции. Последствия этой близорукой маниловщины сталина и Брежнева вкупе со всей их косной номенклатурной бюрократией теперь расхлёбывает буквально всё человечество, которое глобальный капитализм цепко держит в своих когтях. (Комментарий behaviorist-socialist)

.