--
"Фуги Баха
И вот в 1928 году Скиннер поступил в Гарвардский университет с новой целью: получить докторскую степень по
психологии. Его режим дня был
явно спартанский: "Я не
ходил ни в кино, ни в театры, почти не ухаживал за девушками и не читал ничего,
кроме литературы по
психологии и физиологии. На втором
курсе я купил себе пианино, но
и в этом соблюдал дисциплину,
не играя ничего, кроме фуг Баха."
В эти годы и позже Скиннер приучал к дисциплине не только себя, но и крыс. Крысы, а потом
голуби, стали объектом
лабораторных экспериментов, в которых он управлял их поведением, устанавливая факторы подкрепления (contingencies of
reinforcement) - условия, при которых (экспериментатор) даёт (животному за выполнение) конкретного желаемого
акта поведения подкрепление,
то есть вознаграждение, с целью
добиться повторения этого акта. Поведение, которого Скиннер добивался от голубей, было им, голубям, несвойственно.
Например, он дрессировал их на вытанцовывание "восьмерок", давая им подкрепление (пищу) в подходящие
моменты.
Вот этот процесс, как его описал Скиннер: "Я внимательно слежу за голодным голубем. Когда он делает
небольшой поворот по часовой стрелке, то мгновенно получает вознаграждение. После того, как он съест этот кусочек, он сразу же пытается повторить (это движение). Тогда я выжидаю, когда он сделает бóльший поворот и снова даю подкрепление. И так за две-три минуты я могу выдрессировать любого голубя на выполнение полного оборота. Затем я
начинаю давать подкрепление
только тогда, когда он поворачивается в обратном направлении. Потом я выжидаю,
пока он не сделает оборот
туда и обратно, и затем даю ему
подкрепление за выполнение каждого такого оборота (туда и обратно) снова и снова, пока это не станет
для него своего рода
привычкой. Так за 10 - 15 минут
голубь научается выполнять
идеальную фигуру "8".
Аналогичным методом Скиннер дрессировал голубей вальсировать
друг с другом и даже играть в пинг-понг.
Во время Второй мировой войны ему пришла в голову идея управлять полетом ракеты при помощи
голубей. Трёх птиц дрессировали на то, чтобы
непрерывно клевать в течение четырех или пяти минут в изображение цели на экране. Затем их
застегивали в хомутики в носовой части ракеты, где перед ними находился экран, на котором в ходе полёта ракеты где-то
появится (спроецированное)
изображение (настоящей) цели. Клюя изображение цели, движущееся по экрану, голуби подают
корректирующие сигналы, которые управляют закрылками ракеты и направляют её на
цель. Эта ракета, названная
"Пеликан", так и не
была использована в ходе военных действий; аппаратура, которой управляли голуби, была настолько сложной и
громоздкой, что ракета могла нести лишь небольшой заряд взрывчатки. Более того,
как сокрушался Скиннер,
"проблема была в том, что никто нас не принимал
всерьёз."
-
Основная масса данных
в области (оперантного) обуславливания поведения была получена при помощи ныне знаменитого бокса Скиннера. Он представляет собой
звукоизолированный ящик с дозатором
кормовых гранул, который крыса может приводить в действие, нажимая на
рычаг, а голубь - клюя кнопку. Дозатор
не срабатывает до тех пор, пока животное не выполнит все действия согласно конкретной специально заданной
схеме подкрепления (schedule
of reinforcement).
Скиннер выяснил, что (цитируем): "Одна из самых
эффективных схем - схема подкрепления с варьирующим соотношением, она характерна
для всего множества азартных игр. Игрок не имеет понятия о том, выиграет ли он
следующий кон или нет, но про этом статистически соблюдается некоторое
соотношение между количеством сыгранных игр и количеством выигранных игр. Этим
способом мошенники ловят на крючок свои жертвы. Сперва они дают жертве выигрывать
довольно часто. Но в дальнейшем жертва продолжает играть, ни разу не выигрывая
и пытаясь отыграться. С помощью этого метода можно превратить в патологически
азартного игрока даже такую невинную птицу, как голубь".
Самолечение (написанием
книги)
Некоторое
время мир науки не обращал внимания
ни на эти и другие заманчивые перспективы (управления поведением),
предложенные Скиннером, ни на его первую
книгу "Поведение животных" - "The Behavior of
Organisms", опубликованную в 1938 году. "Люди не давали мне (положительного) подкрепления,
не то что мои крысы", с грустью
заметил Скиннер, вспоминая, как он чувствовал поощрение всякий раз, когда (крысы) выполняли его команду "вести
себя надлежащим образом".
--
Он
был вознагражден совсем иначе, получив своё первое признание широкой
публикой, когда в 1945 году журнал "Ladies'
Home Journal" напечатал статью о другом изобретении Скиннера - так
называемой air crib
- воздушной колыбели. К тому времени, когда эта журнальная статья была напечатана, Скиннер закончил писать
свою вторую книгу, хотя ему не удалось
найти издателя для нее до 1948 года. Этот
труд под названием "Walden Two" -
"Уолден-Два" был создан за семь недель воодушевленного
творчества. Написание его, как
утверждает Скиннер,
было "довольно очевидным
занятием самолечением, в ходе которого я пытался примирить две тенденции в моём
поведения, олицетворенные образами
Бёрриса и Фрейзера." (...)
Голуби - это не
люди
В отличие от Бёрриса (в книге "Уолден-Два", убедившегося в правоте бихевиориста Фрейзера, увидев
наяву созданную им экспериментальную общину), многочисленные и крикливые
противники Скиннера сохраняют скептическое,
если не сказать враждебное, отношение к
нему и его последователям. Тем не менее они считают, что надо изучить и понять его долгую
терпеливую кампанию против свободы. Их критика направлена не на научную методологию Скиннера (правильность результатов его
экспериментальной работы вряд ли кто подвергает сомнению), а на политическую
философию Скиннера. По их мнению,
его идея создания
управляемого общества и несостоятельна, и порочна.
Приводя в качестве примера неудачу попыток северокорейцев
промыть мозги большинству взятых в плен солдат США, Стэнфордский психолог
Альберт Бандура утверждает, что управление поведением человека в размерах,
предлагаемых Скиннером,
невозможно. Психолог Эрнест Хильгард, также из Стэнфорда, считает, что управление поведением масс теоретически
возможно, но практически маловероятно, потому что существует достаточно много
умных людей, которые никогда не позволят (управлять их поведением).
--
Сам Скиннер согласен, что "голуби - это не люди",
но указывает на то, что его идеи уже нашли практическое применение в школах,
психиатрических больницах, тюрьмах и бизнесе. Вдохновленное Скиннером применение
обучающих машин уже начало приносить плоды воистину революции в образовании. Он
сконструировал первую машину для программированного обучения в 1954 году после посещения
своей дочери - ученицы четвёртого класса - в школе, на уроке арифметики. Увидев,
как там "губят умы," он пришел к выводу, что дети должны учиться
математике, правописанию и другим предметам точно таким же образом, как у него голуби
учатся играть в пинг-понг. В результате этого в настоящее время в десятках
городов по всей стране используются машины, дающие знания учащимся к при помощи
(представления материала как) последовательности легкоусвояемых этапов. На
каждом из них правильный ответ на вопрос мгновенно даёт ученику подкрепление, конечно,
не в виде кукурузного зерна - вознаграждения для голубя, а выпечаткой по-видимому
столь же приятного сообщения, что ответ правильный.
Несовершеннолетние преступники
Некоторые критики, в том числе несколько последователей Скиннера,
утверждают, что такой процесс обучения скучен для всех, кроме самых тупых
учеников, и что ещё слишком мало убедительных доказательств того, сколь хорошо
запрограммированный курс запоминается. (Оба эти возражения опровергнуты - behaviorist-socialist).
Но Скиннер утверждает, что его машины учат быстрее, чем другие методы, и освобождают
учителей для того, чтобы они уделяли внимание ученикам индивидуально, которые
испытывают конкретные затруднения.
В ряде психиатрических больниц предложенная Скиннером терапия
оперантным подкреплением помогает апатичным и буйным пациентам вести себя, как подобает
здоровым людям. Например, персоналу одного учреждения досаждали пациенты,
которые шли в столовую намного позже того, как прозвонил гонг на обед.
Санитары стали закрывать двери через 20 минут после того, был
дан сигнал на обед, и не впускать на обед тех, кто придёт позже. Постепенно
интервал между сигналом и закрыванием дверей был сокращен до всего лишь пяти
минут, и большинство пациентов стало приходить вовремя. Скиннер
прокомментировал это так: "Они переключились с одного вида подкрепления -
привлечения внимания к себе, надоедая санитарам, на другой - приёма пищи, проголодавшись".
В ответ на обвинения, что такое кондиционирование поведения является садизмом,
он отвечает, что "пациенты приходят быстро по собственному желанию."
Это странная логика; он, кажется, игнорирует тот факт, что пациенты вынуждены
"хотеть это", иначе им придётся голодать.
Еще один пример применения
учения Скиннера на практике -
это система зачёта очков за хорошее поведение, введённая для
несовершеннолетних преступников - грабителей,
насильников и убийц - в
исправительном центре для молодежи
имени Роберта Кеннеди в
Западной Виргинии. Если к нему никаких
других требований не выдвигалось,
заключенный зарабатывал очки,
когда сам брал книгу в библиотеке, или приходил на урок и ему удавалось что-то почерпнуть из них. За эти очки он мог получать такие
вознаграждения, как лучшая пища, отдельная камера или время перед телевизором.
"Всю их жизнь", говорит Скиннер, "этим ребятам говорили, что они ничему не научатся и что они ни на что не
годятся. Но в условиях, когда им
давали подкрепление всякий раз, когда они делали шаг к исправлению, их
моральный облик значительно улучшался.
Кроме того, после введения этой
системы процент рецидивов снизился с 85% до 25%".
Тот же
метод положительного
подкрепления был опробован
несколько лет назад в (транспортной)
фирме Emery Air Freight в городе Уилтон, штат Коннектикут. Чтобы снизить поломку товара из-за того,
что его упаковывали для пересылки в неподходящие
коробки, контролёры стали благодарить тех упаковщиков, которые выбирают правильные коробки. Обнаружив, что
они могут гордиться своей
работой, упаковщики практически перестали
делать ошибки, поломки товара прекратились, и компания сэкономила за год 600 000 долларов.
Матерям, которые применяют идеи Скиннера - будь то сознательно или инстинктивно - куда легче управиться с детьми,
если они поощряют хорошее поведение, а не наказывают за плохое. Скиннер объясняет это так: "Если мать подходит к ребенку только тогда,
когда он ревёт, она даёт подкрепление его капризничанью. Но когда она подходит
к нему, когда он счастлив и, может, при этом мягко говорит: "Мама",
то ребенок будет всегда
говорить с ней таким же тоном."
Бескомпромиссные взгляды
И хотя такие очевидные успехи убедили сторонников Скиннера, что (оперантное) подкрепление в высшей степени
практично, его критики
считают этот метод с философской
точки зрения отвратительным и безнравственным.
Многие из их возражений концентрируются вокруг древнего
принципиального спора между свободой воли и детерминизмом: "Ответственен
ли человек за себя и за свою судьбу, или нет?" Скиннер утверждает, что
вера в свободу воли происходит лишь из стремления человека получить признание заслуг
за своё "хорошее" поведение и достижения. "Представьте себе
женщину, у которой есть ребенок. Родить его стоило ей много боли и
неприятностей. Но она не спроектировала этого ребенка, все в нём было заложено
в момент зачатия - то, каким будет этот ребенок. То же самое понимание сути справедливо,
когда человек пишет книги, делает изобретения или управляет бизнесом. Он не
создаёт что-то из ничего. Всё это - результат (воздействия на него окружающего
мира) в прошлом. Такова истина, и к ней мы должны привыкнуть". Но теологи,
гуманисты и традиционные психологи, включая фрейдистов, несогласны с этой
бескомпромиссной точкой зрения. "Главным источником человеческого
достоинства," - считает Рейнхольд Нибур, "является принципиальная
свобода человека и его способность самостоятельно принимать решения." А Карл
Роджерс утверждает, что "помимо и превыше тех обстоятельств, которые
управляют всеми нами, существует внутренний опыт свободы выбора, который очень
важен. Эту вещь Скиннер никак не хочет признать."
Недоброжелатели Скиннера нападают на всю концепцию
бихевиоризма, о которой
писатель Артур Кестлер, считающийся
авторитетным непрофессионалом в психологии и других науках, говорит, что она - не то иное, как лженаука, "монументальная
тривиальность, которая погружает психологию в современную разновидность
Средневековья." Игнорируя сознание, разум, воображение и стремления", заявляет Кестлер, "бихевиорист Скиннер и его поклонники
выбросили то, что является наиболее важным." Ему вторит историк Питер Гей, говоря о "врожденной наивности, интеллектуальном банкротстве
и наполовину преднамеренной жестокости бихевиоризма."
По мнению критиков, самая страшная угроза, исходящая от Скиннера - это его авторитаризм. Они отвергают идею,
что человек больше не может позволить себе свободу, и верят в то, что он не может позволить
себе её противоположность. Вот что говорит социальный психолог из Гарварда Герберт С. Кельман: "Для тех из нас, кто считает содействие
человеческой свободе выбора фундаментальной ценностью, любое манипулирование
поведением других людей представляет собой преступление против их человеческой сути, невзирая на то "добро", которому призвано служить это
манипулирование". Для Кельмана "этическая двусмысленность''
манипуляции поведения остаётся
неизменной, независимо от того, происходит ли ограничение свободы выбора "от наказания или вознаграждения,
или даже от настолько совершеннного устройства общества, что людям становится
ненужной свобода выбора".
Психоаналитик-экзистенциалист
Ролло Мэй считает, что Скиннер является
тоталитаристом, даже не подозревая об этом. "Я никогда не мог найти в системе Скиннера места для бунтаря", говорит он.
"А ведь способность бунтовать является существенной в конструктивном
обществе." Ричард Рубинштейн, профессор религии в университете штата
Флорида, задается вопросом, что может случиться с потенциальными бунтарями в обществе, предлагаемом Скиннером:
"Предположим, какой-нибудь будущий управленец скажет группе бунтовщиков:
"Ведите себя как подобает!"
А что после этого помешает этому управленцу устроить свой собственный холокост?"
Скиннер относится
скептически к демократии. Он напоминает, что общество уже использует
такие неэффективные средства управления поведением, как внушение и воспитание;
он настаивает на том, что люди доброй воли должны использовать более
эффективные методы, используя их для "хороших" целей, чтобы
предотвратить их использование тиранами в целях "плохих". В плановом
обществе, как он утверждает, управление будет сбалансировано встречным управлением (управляемых),
вероятно, "делая управляющего
просто членом управляемой им группы."
Этим можно будет обеспечить то, чтобы никогда не прибегать к наказаниям. Скиннер добавляет, что именно
использование "негативных
стимулов" (наказания) привело режим Гитлера к краху: "В нацистскую систему был
встроен механизм своего собственного
разрушения. Когда вы
управляете людьми подобным
образом, они становятся вашими противниками."
Коренная логическая проблема в мышлении Скиннера такова: Что
взять в качестве эталонов
добра и зла для его идеального общества? И ещё: кому решать даже то, в чём состоит удовольствие или
боль, награда или наказание, если человек и окружающий его мир можно будет
безгранично манипулировать? Сам Скиннер верит в иудео-христианскую этику в
сочетании с научной традицией. Но он не даёт ответа на вопрос о
том, как можно принять эту этику, не принимая вместе с ней нечто вроде "внутреннего
человека" с его независимым
самосознанием.
Скиннер никогда не диспутировал "до упора" ни с
одним из его критиков, несмотря на их число и авторитет. Часто он не мог их понять. Иногда он даже
называл их невротиками или даже психически больными. (...)
Отказ от
приглашений
Фред и Ивонна
Скиннер живут в уютном,
современном доме в Кембридже с плавательным бассейном, стереоустановкой, концертным роялем и клавикордами,
плюс в подвальной мастерской - небольшим органом. В некотором смысле, стиль жизни самого Скиннера состоит под интенсивным оперантным управлением. В
его кабинете есть специальные часы, которые "идут только тогда, когда я действительно что-то
обдумываю. Я составляю кумулятивные графики,
регистрирующие время серьезной работы за письменным столом. Отсчет времени
начинается, когда я включаю настольную лампу, и всякий раз по истечении
двенадцати часов (работы) я
ставлю точку на графике. Так я узнаю, какова моя средняя продуктивность написания работ за определённый
период времени. Когда что-то
другое занимает мое время, то кривая
на графике опускается. Это мне помогает отказываться от приглашений ".
Скиннер встает в 5 утра, работает за письменным столом в течение трех часов, затем идет в
свой кабинет в Гарвардском
университете, иногда по дороге уча
на память стихи (Шекспира или
Бодлера). Там он ведёт график продажи экземпляров книги "Уолден-Два", висящий над столом.
Общее их число достигнет миллионной отметки где-то в 1972 году. В Гарварде он иногда читает лекции и записывает свои идеи в
записных книжках, которые у него всегда под рукой. Один коллега отозвался о нём так: "Он
думает о себе как о событии в
истории человечества, и хочет быть
уверен в том, что оно постоянно регистрируется."
Тем не менее Скиннер
иногда позволяет себе расслабиться. Вечером он выпивает водки с тоником, иногда ходит в кино, время от времени читает детективные
романы Жоржа Сименона, а также наслаждается общением со своими друзьями, детьми
и внуками. Тут можно подумать, что
он доволен собой, но грустная запись в личном дневнике, сделанная
несколько лет назад,
свидетельствует о затаённой печали: "Наша гостиная залита солнечным светом. Стереоустановка проигрывает
середину первого акта "Тристана и Изольды". Очень приятный
момент. Человек был бы дураком, если
бы не наслаждался им. В настоящее время я работаю над рукописью, которая
может оказаться полезной человечеству. Так что моя жизнь не только приятна, но и это всё заработано, заслуженно получено мной. Но тем не менее я
несчастен."
Источник такого
рода несчастья лежит глубоко в его личности.
Однако он также связан и с
его беспокойством о мире вообще. Скиннера тревожит то, что он
выразил устами Фрейзера в
книге Уолден-Два: "Наша цивилизация несётся вскачь, как испуганная
лошадь. И чем дальше, тем её скорость и паника нарастают. Это
касается и ваших политиков, и ваших профессоров, и ваших писателей - пусть они машут руками и дико вопят изо всех сил".
Это - довольно точное описание проблем нашего общества, но
их решение, предлагаемое Скиннером, пожалуй, столь же страшно. Теолог
Рубинштейн считает, что "По ту сторону свободы и человеческого достоинства" - это значительная, но "жуткая"
книга. Он заявляет, что "утопические
перспективы Скиннера менее похожи
на проект созидания Золотого
Века, чем на теорию и практику Ада."
Комментариев нет:
Отправить комментарий