СКИННЕР: РАЗМЫШЛЕНИЯ О БИХЕВИОРИЗМЕ И ОБЩЕСТВЕ 7-1

Все проблемы, о которых истошно вопят буржуйские масс-медии - или мнимые, или нарочно сформулированы так, что их справедливое и эффективное решение кажется невозможным. Масс-медии настырно забалтывают все реальные проблемы капитализма "проблемами" "конфликта поколений", "гендерной ориентации", "феминизма и мачизма", "столкновения культур", "антисемитизма", "климатической катастрофы", "пандемий", "терроризма" (агентов секретных служб), "экстремизма", драк футбольных болельщиков и прочей ерунды.
Рисунок Сола Стейнберга (Saul Steinberg)

Выделенные автором  места подчеркнуты. Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом)

*  *  *

Б.Ф. Скиннер:

"7. Могут ли нам быть полезны открытия нашей науки о поведении?

И нашевремя происходит много вещей, которые кажутся совершенно бессмысленными, иррациональными, безумными. Населению многих стран позволили вырасти так, что два или три плохих урожая будут означать смерть от голода для десятков или даже сотен миллионов людей.* США и Россия (СССР) тратят ужасающую часть своих доходов на производство вооружений, которые, как все надеются, никогда не будут использованы и, следовательно, окажутся никчемными расходами.** Наши ресурсы энергии и многих видов критически важного сырья, безусловно, заканчиваются, но мы сделали очень мало, чтобы сократить их нынешнее или будущее использование. Окружающая среда становится все менее пригодной для жизни.

Люди всегда были бездумными и близорукими, но можем ли мы продолжать оправдываться, говоря это? Человек (как биологический) вид вышел победителем в долгой конкуренции с другими видами. Его представители могут проявлять репертуары (оперантного) поведения уникальной и чрезвычайной сложности. Речевое поведение было, возможно, его величайшим достижением, и оно привело к появлению социальной среды, которая породила искусство, литературу, религию, право и науку. При помощи физических и биологических технологий наш вид решил проблемы фантастической сложности. Однако в отношении его собственного поведения что-то всегда идет неправильно.*** Легко понять, почему надо задать вопрос: "Ну когда же у нас будут наука и технология (анализа и управления) поведением, необходимые для решения наших проблем?"

Я считаю, что это - неправильный вопрос, что мы должны спрашивать: "Почему мы не используем науку о поведении, которая у нас уже есть?" Рассмотрим, каково положение специалиста по сельскому хозяйству при посещении развивающейся страна. Он видит, как крестьяне сеют сорта зерна, которые не подходят для почвы, осадков или климата или менее устойчивы к болезням. Он видит, что они используют слишком мало удобрений или удобрения неподходящего типа. Они выращивают и собирают урожай с помощью примитивных орудий труда, а также перерабатывают и хранят продукты питания с потерями. Если они затем спросят его: "Когда же у нас будет наука о сельском хозяйстве, которая нам нужна для лучшего использования нашей земли?", то разве он не должен ответить: "А почему вы не используете науку, которая уже существует?"****

Ответов может быть много. Специальные семена, удобрения, техника и складские помещения стоят дорого. Если есть деньги, то те, у кого они есть, должны быть убеждены, что их затрата принесет плоды. Новые методы часто лишают людей заработка и выходят из-под контроля тех, кто получал доходы при старых. Но есть особый вид объяснения, который более важен. Мы все слышали истории о крестьянах "третьего мира", которые переходят на новые методы, пока их рекламируют, и возвращаются к старым, как только потенциальные реформаторы уходят. Эти истории могут быть апокрифами (т.е. якобы выдумками), но в них легко поверить, потому что люди обычно продолжают делать то, что они всегда делали, а укоренившиеся методы задерживают или блокируют любое продвижение к чему-то лучшему (при капитализме оно "лучшее", но не для трудящихся).

У нас нет причин чувствовать превосходство над теми, кто отвергает лучшие методы сельского хозяйства, поскольку мы делаем то же самое в отношении науки о поведении. Параллель (аналогия) с сельским хозяйством не действует, потому что я сегодня не могу указать ни одно место в мире, где бы процветала технология (управления) поведением,***** но недавние достижения в науке о поведении привели к существенным достижениям в управлении поведением человека в таких специальных областях, как государство, промышленность, школы и колледжи, учреждения по уходу за психопатами и умственно отсталыми людьми, а также консультирование по личным и семейным (проблемам). Я не буду описывать эту работу или пытаться доказать, насколько она действенна. Я просто хочу спросить, почему она не получила более широкого признания в решении наших проблем.

Деньги опять-таки имеют к этому отношение, но не потому что мы бедны, а потому что изменения имеют последствия, которые главным образом экономические. И опять-таки верно то, что те, кто принимают решения тратить деньги, например, на образование, часто не знают, что можно сделать. Но главным препятствием, опять же, является укоренелость старых методов, в данном случае старого образа мышления о человеческом поведении. Устаревшие теории, укоренившиеся в нашем языке и нашей культуре, стоят на пути многообещающих научных альтернатив.

Проблемы вызывает не столько сложность человеческого поведения, сколько традиционная практика поиска объяснений поведения внутри человека. Говорят, что люди поступают так, как они поступают, из-за своих чувств, своего мышления, своих намерений, целей и планов. Они действуют, потому что хотят действовать. Их роли в обществе (якобы) являются отражением внутреннего "я" или характера.

Наука о поведении должна искать (объяснение) в другом месте. Она обращается к окружающей среде, которая создала генетическое наследие вида путём естественного отбора и которая теперь формирует и поддерживает репертуар (поведения) индивида путём другого процесса селекции, называемого оперантным обусловливанием. Анализируя эти две роли окружающей среды, мы можем начать понимать поведение и, изменяя окружающую среду, модифицировать его.

Свидетельства всесильного управления, оказываемого окружающей средой, можно получить лишь при помощи довольно изощренных научных приёмов и они никогда не бывают столь же непосредственны или очевидны, как кажущиеся доказательства, которые поддерживают традиционную точку зрения. То, как мы чувствуем - или, точнее, то, как наши тела получают ощущения, - это важный аспект ситуаций, в которых мы действуем, и поэтому мы, вероятно, будем считать чувства причинами действий. И поскольку мы обычно предполагаем, что когда другие действуют так, как и мы, они чувствуют то же, что и мы, то неудивительно, что когда мы хотим, чтобы они действовали определенным образом, мы пытаемся заставить их чувствовать то же, что и мы, делая это. Этот аргумент убедителен, потому что он привычен, но две с половиной тысячи лет размышлений об этом не привели к убедительной менталистской (или, если использовать модное слово, когнитивной) теории, и наши практические неудачи достаточно очевидны в наших нынешних трудностях.

Давайте рассмотрим несколько примеров, в которых эта постоянное желание объясненять "изнутри" отвлекла внимание от воздействий на окружающий мир, которые могли бы приблизить нас к решению наших проблем. Уверенность - это чувство или состояние ума, знакомое каждому. Это слово полезно в ежедневном общении. Как бихевиорист я без смущения скажу, что в данный момент я испытываю чувство уверенности в различных вещах, и я перечислю несколько из них в порядке его убывания. Я полностью уверен, что это кресло и стол будут выдержат меня, пока я пишу. Я достаточно уверен, что слова, которые я пишу, в конечном итоге дойдут до читателей. Я уверен, что некоторые из тех, кто начнет читать, дочитают до конца, и куда менее уверен, что некоторые из них начнут вести себя несколько иначе из-за того, что они прочитают. Таким образом, я сообщаю об определенных состояниях (ощущениях) моего собственного тела. Но спешу отметить, что степень моей уверенности связана со степенью моих прошлых успехов и неудач. Похожие столы и стулья всегда выдерживали меня. Подобные статьи обычно публиковались. Довольно многие читатели читают мои статьи до конца, и читатели иногда меняют свое поведение из-за того, что я написал. В данный момент я пишу статью за своим столом, потому что я уже делал с определенным успехом во многом то же самое в довольно похожих случаях. По тем же причинам у меня есть определенные чувства уверенности. Но я пишу из-за (ожидаемых) последствий, а не из-за чувств. Мои чувства и мое поведение являются побочными результатами моей личной истории.

Это важно, когда такое слово используется при обсуждении практических дел. Бюллетень Королевского общества искусств в Лондоне недавно опубликовал выступление докладчика, который обсуждал то, как выглядит сельская местность в Англии. Он сказал своим слушателям, что "ключ к сохранению наших нынешних ландшафтов состоит в слове "уверенность", без которого люди не стали бы сажать деревья". За последние год или два, сказал он, "эта уверенность была полностью разрушена". Но важным фактом было просто то, что люди перестали сажать деревья. Почему они этого не делали? Нетрудно указать на соответствующие факты. В наши дни люди много переезжают, и когда они это делают, они никогда не увидят, как посаженное ими дерево вырастет до зрелости. Деревья, скорее всего, будут бессмысленно уничтожаться, поскольку прокладываются новые дороги и земельные участки продаются под жилищное строительство. Теперь все больше людей живут в городах, где деревья сажает администрация. Конечно, изменения такого рода являются реальным ключом к сохранению ландшафта. Они снижают вероятность того, что люди будут сажать деревья, но почему мы продолжаем говорить, что они сначала разрушают уверенность в посадке деревьев? Уверенность не является ключом к чему-либо.

В США есть Conference Board (управление по опросам), которое ведёт учёт "уверенности потребителей в экономике". Недавнее снижение индекса (уверенности) было названо "первым значительным падением настроений потребителей с 1974 года". Управление обнаружило, что американцы просто планируют покупать меньше автомобилей, телевизоров и т. д. Зачем приписывать это снижению "уверенности", не говоря уже о "падении настроения"? Управление сделало резонное предположение, что "главным виновником может быть инфляция". Люди планируют покупать меньше, когда им не хватает денег, и когда, как побочный эффект, у них также отсутствует чувство уверенности. Меры "восстановления уверенности в экономике" на самом деле являются мерами по поощрению покупок. Правительство может, например, дать людям больше денег, скажем, за счет снижения налогов, и тогда они с большей вероятностью будут покупать вещи.

Когда говорят о посадке деревьев или покупке телевизоров, термин "уверенность" может просто относиться к вероятности того, что люди будут действовать определенным образом. Очевидно, что чувство на самом деле не должно быть объяснением. Но когда не могут так легко определить поведение, то чувства получают более важную роль. Уверенность начинают рассматривать так, как будто она действительно является причиной, и тогда исследование реальных объяснений осложняется.

Год или два назад в одном еженедельнике новостей Дэвид Э. Лилиенталь обсуждал "преобладающее настроение американцев", которое, по его словам, "стало негативным и робким". Это "настроение неуверенности в себе и страха, которое парализует саму волю к действию", и, добавил он, именно воля к действию может "устранить причины страха и отсутствия уверенности". Мол, США нужно больше уверенности, и Лилиенталь привел в качестве примера Управление долины Теннесси в доказательство своей точки зрения. В начале тридцатых годов почва в долине реки Теннесси утратила свое плодородие, леса были почти уничтожены, земля подвергалась эрозии, и нельзя было ничего сделать. Люди были безработными и бедными. Но после того, как были построены плотины, электроэнергия и удобрения стали доступны, люди применили новые методы ведения сельского хозяйства и восстановили (плодородие) земли. Их доходы выросли, а долина стала зеленой. Лилиенталь приписывает это весьма похвальное изменение "восстановлению уверенности в себе". Но, несомненно, значение имели именно плотины и их строительство! Люди начали делать то, чего не могли делать раньше, а добившись успеха, они, конечно, чувствовали уверенность в себе. (Лилиенталь в качестве другого примера привел Иран (после прозападного переворота, установившего диктатуру монархии) и настаивал на том, что происходящее там было связано с восстановлением веры и уверенности нации в себе, но связь с ценой на нефть, безусловно, нельзя упускать из виду.)

Когда мы говорим об уверенности наций в себе, рассматриваемое поведение гораздо сложнее, чем посадка деревьев или покупка автомобилей, и поэтому мы с большей вероятностью припишем уверенности самостоятельную силу. Но если мы ограничимся тем, что скажем, что все, что нужно Америке сегодня - это новый дух уверенности, мы упустим то, что можно на самом деле сделать, чтобы осуществить желаемые нами изменения.

Чтобы поднять уверенность на ступень выше, сенатор Дэниел П. Мойнихан недавно рассуждал о "утверждениях неких интеллектуалов здесь и за рубежом о том, что демократия теряет свою силу в мировых делах". Мировые лидеры, похоже, все реже обращаются к демократическим процессам для решения своих проблем. London Times высказала примерно ту же точку зрения в недавнем выпуске: "Великие демократии сами отчасти утратили веру в демократию... США, которые пятнадцать лет назад все еще были доминирующей мировой державой, теперь являются лишь одной из сверхдержав, более сильной, но в важных отношениях менее уверенной в себе из двух" (выделено мной). А общенациональный (США) опрос показывает, что доверие общества к нашим учреждениям, включая Конгресс, исполнительную ветвь федерального правительства и корпорации, упало до самой низкой точки с начала проведения опросов. Итак, сенатор Мойнихан говорит: "Мы задаём себе вопрос... не угасает ли надежда и не будет ли она угасать и далее, если не произойдет определенного восстановления доверия и воли с нашей стороны". (Продолжение следует)

---

* Скиннер, напуганный небылицами глобалистской мальтузианской пропаганды, опять глупо причитает об "ужасающем росте населения" и "исчерпании природных ресурсов". А ведь эта статья в книге, опубликованной в 1978 году, сперва была его выступлением в Гарварде в июне 1976 года. С тех пор прошло почти полвека, гнусные лживые вопли проклятой глобалистской сволочи, мечтающей присвоить себе всю Землю под предлогом "защиты окружающей среды", а человечество "сократить" до 500 миллионов и загнать его в концлагеря, не прекращались ни на минуту. А человечество тем временем выросло примерно до 6,5 миллиардов, но это не вызвало никаких катастроф (в отличие от политики покорных глобалистам буржуазных правительств, то и дело разжигающих катастрофические конфликты и войны)!

** Теперь-то всем дорогим россиянам должно быть ясно, что те, кто не имеют вооружений, устрашающих проклятый западный империализм, неизбежно становятся жертвами агрессии и порабощения буржуйской глобалистской нечистью.

*** Всё идёт "неправильно" именно потому, что человеческое общество разделено на антагонистические классы "господ" и "нищебродов". Мировая социалистическая революция и социалистическое преобразование общественных отношений поставит жизнь человечества на правильный путь. Но Скиннеру, как я уже писал ранее, абсолютно неведомо классовое понимание социальных проблем. В частности, когда он осуждает "менталистскую привычку" обяснять пороки государственного управления при капитализме "чувством неуверенности" или "нерешительностью" "демократически избранных политиков", он лишь неосознанно повторяет фальшивое объяснение буржуазной пропагандой этих пороков, причина которых - не то, что государство якобы "неэффективно", а то, что оно реально очень даже эффективно служит интересам господствующего класса, а не народа, так как " демократические" политиканы в индивидуальном порядке коррумпированы подкупом их корпорациями.

А ведь классовый подход к проблемам общества не только не противоречит научному (бихевиористскому) пониманию поведения людей, но и является логичным выводом из него. Например, очевидно, что одно и то же общественное положение (например, мелкого чиновника в буржуазном государстве) ощущается как личный образ жизни совершенно по-разному выходцем из семьи трудящихся и выходцем из разорившейся буржуазной семьи. Первый будет доволен им как огромным достижением (положительным подкреплением - улучшением привычного образа жизни), а второй будет считать его унизительной несправедливостью судьбы (отрицательным подкреплением - ухудшением привычного образа жизни).

**** Весь пассаж - опять перепев глобалистской пропаганды, теперь уже пресловутой "зелёной революции", разрекламированной глобалистами, которую насильно насаждали туземные властители и бюрократы, желая получать больше налогов с крестьян. Результат: дорогие западные "фирменные" сорта сельскохозяйственных культур, требовавшие применения громадных количеств дорогих удобрений и ядохимикатов-"средств защиты растений", привели к массовому разорению и многочисленным самоубийствам крестьян, особенно в Индии, что стало известно слишком поздно. Ну а буржуйская брехня подонка ельцина о "фэрмэрах" привела к "приватизации" - захвату лучших совхозных и колхозных земель "предпринимателями"-уголовниками и массовому экспорту зерна из буржуйских клочков СССР - России, Украины, Казахстана и т.д. Реальная проблема человечества - это капитализм, будь он проклят во веки веков!

***** На самом деле технологию манипуляции поведения используют давно и очень широко, но скрытно, чтобы "эффективно" оболванивать ничего не подозревающую публику. Практически всё содержание буржуйских масс-медий - пропаганда и реклама, т.е. скрытная пагубная манипуляция поведения. Принципы буржуйской манипуляции поведения масс изложил подонок - племянник Фрейда пиарщик Эдвард Бернейс (Edward Bernays) в книгах "The Engineering of Consent - Технология (обманного получения) согласия" и "Propaganda - Пропаганда" (Примечания behaviorist-socialist)

.

КАПИТАЛИЗМ ПОРОЖДАЕТ КОРРУПЦИЮ, ФАШИЗМ И ВОЙНЫ

И никогда - райскую жизнь для народа. Западный империализм, развязав в 2014 году бандерофашистскую агрессию против России, очевидно уже тогда разделил шкуру неубитого медведя. Он ожидал, что растерзает на куски и сожрёт и этот огрызок СССР, но нашла коса на камень. И теперь между мафией глобалистов-финансистов ("Евросоюз") и мафией дигиталистов-сионистов (Трамп & Co) пошла драка за то, что ещё можно прикарманить на Украине под шумок войны.

Последний скандал - визит укрофюрера зеленского в Белый Дом к Трампу кончился тем, что зарвавшегося зеленского вышвырнули за дверь. Это, конечно, было приятно наблюдать. Но глобалистская мафия миллиардеров-финансистов решила воевать с Россией до последнего украинца. В политике эта мафия представлена "Еврокомиссией", английским премьером Стармером (ставленником лондонского Сити) и следующим канцлером Германии Мерцем (ставленником BlackRock). За юбку евромафии отчаянно цепляется сопляк - клоун зеленский. А диктатор Франции Микрон - извращенец, связанный через "жену" с Ротшильдами какой-то грязной историей - спрятался в кусты после визита в Белый Дом, очевидно, боясь дальнейших разоблачений (смотри, например, Candace Owens и Xavier Poussard здесь https://youtu.be/R8onBQy2yMg и здесь https://youtu.be/Yu1_dhNvLHg ).

И хотя Вэнс отчехвостил евросоюзную мафию за явное диктаторство (смотри здесь https://youtu.be/pCOsgfINdKg ). не надо воображать, что это уже "happy end" кровавой бойни на Украине. И сталинская чистка, которую Трамп со своими опричниками (Маск & Co) устроил ЦРУшной мафии, вовсе не означает того, что классовая диктатура капитала станет от этого хоть чуточку демократичнее и человечнее. Демократия - это не более, чем лживый демагогический лозунг буржуазии. Бунт сил диктатуры капитала, стоящих за спиной Трампа, против американского "deep state" бюрократов, пресституток и ЦРУшников вызван тем, что этот "deep state" насквозь прогнил от коррупции, кумовства и мании величия, став неэффективным и некомпетентным. "Евросоюз" представляет собой ещё более гнилой "deep state", который пытается отсрочить неизбежный приход европейского "Трампа". Политика Трампа означает, что гадюка западного империализма просто линяет, полностью сохраняя свои ядовитые зубы.

Чем вызвано нынешнее землетрясение глобальной тирании капитала? Я уже несколько лет регулярно пишу здесь, что эта причина - закономерное падение нормы прибыли от капиталистического производства. Капитализм обречён потому, что технологический прогресс (рост производительности труда) делает его неприбыльным. Это - неопровержимый диагноз неизлечимой смертной болезни, поставленный капитализму как политико-экономической системе политэкономией (Марксом и особенно ясно - Генриком Гроссманом (Henryk Grossman), смотри переводы его работ на этом блоге). Именно падение нормы прибыли в производительной капиталистической экономике является причиной бегства капитала в паразитическую экономику - извлечение экономической ренты, спекулянтство и ростовщичество, и в милитаризм - "экономику" разрушений и массовых убийств. Вот это мы и видим сейчас. 

Стармер, Мерц и "еврокомиссия" курсом гонки вооружений, безумной поддержки войны бандерофашизма против России и ввоза в Европу ежегодно миллионов мигрантов усердно загоняют в гроб разоренные "приватизацией" европейские "государства всеобщего благосостояния", которое в России неизвестно почему ещё называют "шведским социализмом". Совершенно ясно, что для всего населения Европы ныне наступают тяжёлые, страшные и голодные времена. Ввоз мигрантского сброда как дешевой рабочей силы не спасёт Европу от экономического краха, вызванного демографической катастрофой:

Хуже того, мигранты будут использованы буржуями как мишень массовых беспорядков и предлог для установления полицейско-фашистской диктатуры. Именно это глобалисты готовят для стран Запада для защиты своего господства. Но что может произойти в России в результате новой политики Трампа?

Все нынешние беды населения всех кусков СССР, разодранного подлым предательством сталинско-брежневской КГБшно-партийной номенклатуры под главенством подонков горбачева и ельцина, конечно, не прекратятся вплоть до возрождения социализма и интернационального единства всех народов. Самое опасное для России в нынешней ситуации, чреватой неизбежным крахом бандерофашистской диктатуры на Украине - это возможность очередного предательства государственных интересов России "хитрой дипломатией" господина путина (ставленника ЦРУшника Билла Клинтона) ради возврата капиталов его олигархо-бюрократической шайки, сворованных Западом. Не случайно г-н Лавров таскает с собой в Саудовскую Аравию на переговоры с американцами некоего Дмитриева - банкира и лакея глобалистов.

Это же не секрет, что господин путин то ли по глупости, то ли по корыстному расчёту, то ли по злому умыслу наделал России массу грандиозных гадостей своими "хитрыми планами". Поэтому ему уже давно пора передать управление Россией в надёжные руки Президента Белоруссии Лукашенко. Он быстро наведёт порядок, воссоединив Россию с Белоруссией. Конечно, делить шкуру неубитого медведя - занятие для идиотов. Однако восстановление исторической справедливости требует воссоединения с Россией всей левобережной Малороссии плюс правобережной Новороссии - Херсонской, Николаевской и Одесской областей. И мало кто на этих территориях будет против воссоединения, если Россией будет руководить Лукашенко. Я надеюсь, что это станет реальностью, когда обречённый на распад ЕС поймёт, что ему нечего ловить при неизбежном разделе Украины. А вот поляки давно уже точат зубы на западэньцев-бандерофашистов. Поэтому будет проще всего отдать их на поедание полякам за сувалкский коридор, чтобы соединить Белоруссию с Калининградской областью. Литовцы, по горькому опыту прошлого боящиеся Польши, будут этому только рады. Но это, конечно, дело будущего.

Однако что же говорят обо всём этом честные люди на Западе? Скандал в "благородном семействе" буржуев-паразитов - тема целого ряда видео, которые ранее не имели шансов избежать цензуры в интернете. Как наиболее интересные я рекомендую просмотреть следующие:

Прежде всего - Michael Benz at Joe Rogan Experience # 2272 https://youtu.be/XPPc8OVNngg - 3 ч. 22 м. и Mike Benz at Tucker Carlson https://youtu.be/iZtXQNDJJm4 - 2 ч. 11 м. Скопируйте себе на HDD эти видео, потому что их обязательно сотрут, когда утихнет драка соперничающих мафий западного империализма. Майк Бенц (или Бенз?) на основе массы документов показывает, как западный империализм господствовал, господствует и намерен далее господствовать над миром при помощи подрывной деятельности, а также то, как эта же деятельность уже начала использоваться на самом Западе для фактической ликвидации демократии и установления фашистских режимов под маской "западных демократий". Эти два видео надо перевести на русский, чтобы открыть глаза наивным поклонникам "западной демократии"!

Dr. Michael Hudson - https://youtu.be/yiyHf4r4374, https://youtu.be/FFyWatftnIM , https://youtu.be/9Bvr2SZm-NM , https://youtu.be/H68xPQPz-Oc  и https://youtu.be/QuKG___qK-8 - политэкономический анализ.

Douglas Macgregor https://youtu.be/AtmUn-eWA9c - анализ с точки зрения американского полковника.

The Duran  https://youtu.be/s6DJLCyXGwk  два грека о тоталитарной политике ЕС.

.

СКИННЕР: РАЗМЫШЛЕНИЯ О БИХЕВИОРИЗМЕ И ОБЩЕСТВЕ 6-2

Cатирическое изображение когнитивистского "сознания"
Рисунок Сола Стейнберга (Saul Steinberg)

Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом)

*  *  *

Б.Ф. Скиннер:

"Изучение системы поведения внутри (организма) началось всерьез с открытием рефлексов, однако рефлекторная дуга не только не была местом разумного поведения, но она считалась узурпатором - например, спинномозговые рефлексы заменили Rückenmarkseele или "душу спинного мозга". Рефлекторная дуга была по сути анатомическим понятием, а физиология долгое время оставалась в значительной мере воображаемой. Много лет назад я предложил, что буквы CNS - ЦНС могут означать не центральную нервную систему (central nervous system), а концептуальную нервную систему (conceptual nervous system). Я имел в виду (концепцию) великих физиологов - сэра Чарльза Шеррингтона и Ивана Петровича Павлова. В своей эпохальной работе "Интегративная деятельность нервной системы" ("Integrative Action of the Nervous System" by C. S. Sherrington) Шеррингтон анализировал роль синапсов, перечислив примерно дюжину их характерных свойств. Я указал на то, что он никогда не наблюдал синапс в действии и что все свойства, приписываемые ему, были домыслены из реакций его (анатомических) препаратов. Павлов предложил свои исследования в качестве доказательства деятельности коры головного мозга, хотя он никогда не наблюдал её в действии, а просто сделал ее как вывод из поведения своих подопытных животных. Однако Шеррингтон, Павлов и многие другие двигались в направлении инструментального подхода, и физиологи теперь, конечно, изучают нервную систему напрямую.

Концептуальная нервная система была усвоена другими дисциплинами: теорией информации, кибернетикой, системным анализом, математическими моделями и когнитивной психологией. Гипотетические структуры, которые они описывают, не зависят от своего подтверждения прямым исследованием нервной системы, поскольку это - дело слишком далекого будущего, чтобы представлять (для них) интерес. Они должны иметь оправдание своей внутренней непротиворечивостью и успешным предсказанием избранных (для этого) фактов, предположительно не тех же, из которых были выведены их концепции.

Эти дисциплины занимаются тем, как должен* работать мозг или разум, чтобы человеческий организм действовал так, как он это делает. Они предлагают своего рода термодинамику поведения без связи с (реальными) молекулярными процессами. Компьютер с его мнимой имитацией мышления человека представляется ими как доминирующая аналогия. Но это - не вопрос физиологии компьютера - того, какова его (интегральная) схема или какой тип запоминающего (устройства) он использует, а вопрос характеристик его действия. Компьютер получает информацию, как организм получает стимулы, и обрабатывает ее в соответствии с заложенной программой, как организм, как говорят, делает в соответствии со своим генетическим наследием. Он кодирует информацию, преобразуя ее в форму, с которой он может работать, как организм преобразует визуальные, слуховые и другие стимулы в нервные импульсы. Как и его человеческий аналог, он хранит закодированную информацию в памяти, индексированную для облегчения поиска (данных). Он использует то, что он хранит, для обработки полученной информации, как человек, как говорят, использует предыдущий опыт для интерпретации поступающих сигналов, а затем для выполнения различных действий - короче говоря, для вычислений. Наконец, он (организм) принимает решение и действует: (как копмьютер выводит результат на) выпечатку.

В этом нет ничего нового. То же самое делали тысячи лет назад на глиняных табличках. Надсмотрщик или сборщик налогов вел учет мешков с зерном, соответствующим образом учитывая количество, качество и вид. Таблички хранились с пометкой реестра и дополнительно группировались соответствующим образом; наконец эти записи извлекались (из архива) и производились вычисления, выдающие в результате сводный отчет. Машина (ЭВМ) намного быстрее, и она так сконструирована, что участие человека требуется только до и после её действия (ввод и вывод данных). Скорость является явным преимуществом, но кажущаяся автономность (ЭВМ) породила проблемы. Казалось, это означало, что режим работы компьютера напоминает (мышление) человека. Люди действительно делают материальные записи, которые они хранят, достают и используют при решении проблем, но из этого не следует, что в уме они делают что-то подобное. Если бы были какие-то исключительно субъективные достижения, то аргумент в пользу так называемой высшей нервной деятельности был бы сильнее, но, насколько мне известно, ничего такого не было продемонстрировано. Правда, мы говорим, что математики иногда интуитивно решают задачи и только позже, если вообще делают это, сводят решение к поэтапным доказательствам, и при этом они, очевидно, сильно отличаются от тех, кто действует шаг за шагом, но различия вполне могут быть в доказательствах того, что происходило, и было бы не очень удовлетворительно определять мысль просто как необъяснимое поведение.#

Опять же, было бы глупо с моей стороны пытаться разработать альтернативное объяснение в доступном объёме. То, что я сказал об интроспективно наблюдаемом мышлении, применимо и к мышлению, которое конструируют из наблюдений за поведением других людей. Доступность сохраненного в памяти, например, можно интерпретировать как вероятность (воспроизведения) приобретенного поведения, без утраты адекватности обработки фактов и с весьма значительным выигрышем в ассимиляции (т.е. интеграции) этой сложной области с другими частями человеческого поведения.

Я уже сказал, что большая часть биологии заглядывает внутрь живой системы и ищет объяснение того, как она работает. Но это справедливо не для всей биологии. Сэр Чарльз (? - Александр) Белл (изобретатель телефона и азбуки жестов для глухонемых) мог бы написать книгу о руке как о доказательстве промысла (божия). Рука была доказательством; однако промысл был где-то ещё. Дарвин тоже нашел промысл, но в совсем другом месте. Он смог систематизировать существ, которых он обнаружил во время путешествия на (корабле) "Бигль", с точки зрения их формы или структуры, и мог классифицировать ракушки морских уточек многие годы таким же образом, но его поиск за пределами структуры дал принцип естественного отбора. Именно воздействие окружающей среды на организм было важным для эволюции. И именно воздействие окружающей среды имеет первостепенное значение при анализе поведения.**

Следовательно, недостаточно ограничиваться организацией или структурой, даже самой изощренной. В этом - ошибка большей части феноменологии, экзистенциализма и структурализма в антропологии и лингвистике. Когда важным является взаимодействие с окружающей средой, как в филогенезе и онтогенезе поведения, фантазирование внутренней системы становится просто ретроградством.

Наш прогресс в методах и инструментах, необходимых для изучения поведения, был заторможен именно из-за отвлечения озабоченностью предполагаемой или реальной внутренней жизнью. Согласен, что интроспективные психологи и создатели моделей исследовали окружающую среду, но они делали это только для того, чтобы осветить происходившее внутри - то, что их интересовало. Они, без сомнения, помощники с благими намерениями, но они часто просто вводили в заблуждение тех, кто брался за изучение организма как поведенческой системы как таковой. Даже когда это полезно, наблюдаемая или гипотетическая внутренняя детерминанта не является объяснением поведения, пока оно само не будет объяснено, и восхищение внутренней жизнью глушило интерес к дальнейшим этапам (исследования), которые надо было делать.

Я уже слышу крики критиков: "Вы что, действительно хотите сказать, будто все те, кто исследовал человеческий разум, от Платона и Аристотеля, римлян и схоластов, Бэкона и Гоббса, Локка и других британских эмпириков, до Джона Стюарта Милля и всех тех, кто начал называть себя психологами, что все они тратили свое время впустую?" Ну пусть, к счастью, не все свое время. Если забыть их чисто психологические выдумки, они все равно остаются замечательными людьми. Но по моему мнению, они были бы еще более замечательными, если бы сами смогли забыть эти выдумки. Они были внимательными наблюдателями человеческого поведения, но интуитивная мудрость, которую они приобрели из своего общения с реальными людьми, была испорчена их теориями.

Легче объяснить эту мысль на примере медицины. До нашего (20-го) столетия было очень мало знаний о процессах в организме при здоровье и болезни, из которых можно было бы вывести полезные методы терапии. Тем не менее, было разумно обратиться к врачу. Врачи видели много больных людей и должны были обрести своего рода мудрость, возможно, непроанализированную, но все же ценную для назначения простых методов лечения. Однако история медицины в значительной степени является историей варварских методов - кровопускания, банок, припарок, слабительных, сильных рвотных средств, что в большинстве случаев должно было быть вредным. Я подчеркиваю, что эти методы не были плодом интуитивной мудрости, приобретенной благодаря знанию о болезнях; они были плодом теоретизирования - теорий о том, что (якобы) происходит внутри больного человека.

Теории о мышлении имели подобное действие, возможно, менее драматичное, но вполне возможно, что гораздо более разрушительное. (Знаменитые) люди, которых я упомянул, внесли важный вклад в государственность, религию, этику, экономику и многие другие области. Они могли бы сделать то же и с интуитивной мудростью, приобретенной из опыта. Но у философии и психологии тоже были свои кровопускания, банки и слабительные, и они заслонили простую мудрость. Они сбили этих мудрецов с пути, который привел бы и более прямо к возможной науке поведения. Платон добился бы гораздо большего прогресса в направлении улучшения жизни, если бы смог забыть (идеалистический вымысел) о тенях на стене своей пещеры.

Еще один вид озабоченности себой отвлекает нас от программы (исследований), которую я обрисовал. Он касается личности не как объекта самопознания, а как деятеля, инициатора, творца. Я развил эту тему в книге "Beyond Freedom and Dignity - Превыше свободы и чести". Мы более склонны признавать заслуги человека за то, что он делает, если не очевидно, что причина этого - его материальное или социальное окружение, и мы, скорее всего, чувствуем, что действительно великие достижения должны быть неизъяснимы. Чем более естественно произведение искусства, тем менее оно креативно; чем лучше видна личная выгода, тем менее героичен акт жертвенности. Соблюдать эффективно санкционируемый закон - не значит проявлять гражданскую добродетель.

Мы видим стремление превознести личность, преувнличить заслуги, которые ей следует воздать, в "самовыражении" так называемой гуманистической психологии, в ряде версий экзистенциализма, в восточном мистицизме и определенных формах христианского мистицизма, наставляющих человека отвергнуть "мирское", чтобы освободить себя для единения с божественным началом или с богом, а также в примитивном структурализме, который усматривает организацию поведения, а не на предшествующие события - причину этой организации. Трудность в том, что если заслуги, причитающиеся человеку, обесцениваются очевидностью условий, функцией которых является его поведение, то научный анализ начинает казаться нападками на человеческую гордость или достоинство. А его задача - объяснить прежде необъяснимое и, следовательно, урезать любой мнимый вклад (души) изнутри, который служил вместо объяснения. Фрейд двигался в этом направлении, объясняя творческое в искусстве***, и теперь это (наука) уже не просто циник, который видит источник героизма и мученичества в мощной индоктринации. Кульминационным достижением человеческого вида они считают эволюцию человека как морального животного, но более простая точка зрения заключается в том, что это была эволюция культур, в которых люди ведут себя морально, хотя они внутренне не претерпели никаких изменений характера.

Еще более болезненным было воображаемое нападение на свободу. Исторически борьба за свободу была бегством от физических ограничений и от ограничений поведения, налагаемых при помощи наказаний и иных мер (угнетения и) эксплуатации. Личность освободилась от ограничений (социальной) среды, созданных государственными и религиозными учреждениями и обладателями больших богатств. Успех этой борьбы, хотя она еще не завершена, является одним из величайших достижений человека, и ни один разумный человек не станет его оспаривать. К сожалению, одним из ее побочных результатов стал лозунг о том, что "любое управление человеческим поведением неправильно и его надо отвергнуть". Ничто в обстоятельствах борьбы человека за свободу не оправдывает распространение этой бортбы на меры управления, и нам пришлось бы отказаться от всех преимуществ высокоразвитой культуры, если бы мы отказались от всех методов управления человеческим поведением. Тем не менее, новые (бихевиористские) методы в образовании, психотерапии, системах стимулирования, криминологии и организации повседневной жизни в настоящее время подвергаются нападкам, поскольку они, как говорят, угрожают личной свободе, и я могу засвидетельствовать, что эти нападки могут быть довольно буйными.

Степень, в которой человек свободен или ответственен за свои достижения, не является вопросом, который должен решаться строгими доказательствами, но я утверждаю, что то, что мы называем поведением человеческого организма, не более свободно, чем его пищеварение, беременность, иммунность или любой другой физиологический процесс. Поскольку оно связано с окружающей средой многими тонкими связями, оно намного сложнее, и, следовательно, его закономерность гораздо труднее продемонстрировать. Но научный (оперантный) анализ движется в этом направлении, и мы уже можем объяснить традиционные темы, такие как свобода воли или творчество, что более полезно, чем традиционные объяснения, и я считаю, что дальнейший прогресс неизбежен.

Проблема, конечно, в детерминизме. Немногим более 100 лет назад в своей знаменитой статье Клод Бернар поднял в отношении физиологии вопрос, который сейчас стоит перед нами в науке о поведении. Почти непреодолимым препятствием для применения научного метода в биологии, по его словам, была вера в "жизненную силу". Заслуга его современника Луи Пастера - драматическое (опытное) опровержение теории самопроизвольного зарождения, и я полагаю, что нынешнее (когнитивистское) самопроизвольное зарождение поведения в виде идей и актов воли соответствует теории самопроизвольного зарождения жизни в виде личинок и микробов 100 лет назад.

Практическая проблема продолжения борьбы за свободу и достоинство заключается не в том, чтобы уничтожить управляющие (поведением) силы, а в том, чтобы изменить их, создать мир, в котором люди достигнут гораздо большего, чем они когда-либо достигали прежде в искусстве, музыке, литературе, науке, технике и, прежде всего, в радостях жизни. Это может быть мир, в котором люди чувствуют себя свободнее, чем когда-либо прежде, потому что они не будут находиться под насильственным управлением. При конструировании такого мира нам понадобится вся помощь, которую может дать наука о поведения. Неправильно истолковывать борьбу за свободу и достоинство и отказаться от всех мер управления было бы трагической ошибкой.

Но это - ошибка, которую легко можно совершить. Наша озабоченность личностью как творческой силой - это не пустяк; это явное препятствие, а не заблуждение, ведь укоренившиеся страхи нелегко развеять. Перенос центра тяжести с личности на окружающую среду, особенно на социальную среду, вызывает в памяти различные формы тоталитарного этатизма (культа государственности). Легко отвергнуть то, что может оказаться неизбежным движением в этом направлении, и флиртовать с либерастией.

Но в этой позиции всё еще предстоит многое проанализировать. Например, мы можем различать свободу и вседозволенность, придерживаясь правила делать то, что нам нравится, при условии, что мы не нарушаем аналогичные права других, но при этом мы скрываем или маскируем общественные санкции, выраженные как права личности. Права и обязанности, равно как и чувство морали или этики, являются примерами санкций (социальной) среды, гипотетически ставших внутренними.

В долгосрочной перспективе возвеличивание личности ставит под угрозу будущее человечества и культуры (цивилизации). По сути, оно нарушает так называемые права миллиардов людей, которым еще предстоит родиться, в интересах которых сейчас действуют только самые слабые санкции. Мы начинаем осознавать масштаб проблемы упорядочения человеческого поведения управлением прогнозируемым будущим, и мы уже страдаем от того, что мы очень поздно пришли к пониманию того, что у человечества будет будущее, только если оно разработает устойчивый образ жизни. Мне хотелось бы разделять оптимизм веры Дарвина и Герберта Спенсера в том, что курс эволюции неизбежно направлен к совершенству. Напротив, оказывается, что этот курс надо время от времени корректировать. Но если разумное поведение, которое его корректирует, также является результатом эволюции, то, возможно, они все-таки были правы. Но это может быть на грани.****

Возможно, теперь ясно, что я имею в виду под заблуждениями и препятствиями. Наука, которую я обсуждаю, - это исследование связи между поведением и окружающей средой, с одной стороны, среды, в которой эволюционировал вид и которая ответственна за факты, исследуемые этологами, и, с другой стороны, среды, в которой личность живет и на которую в любой момент реагирует поведением. Нас ввел в заблуждение и заблокировал наши исследования связей между поведением и этой средой захватывающий интерес к самому организму. Нас ввела в заблуждение почти инстинктивная тенденция заглядывать внутрь любой системы, чтобы увидеть, как она работает, тенденция вдвойне мощная в случае поведения из-за воображаемой внутренней информации, предоставляемой чувствами и интроспективно наблюдаемыми состояниями. Наш единственный выход - поручить этот предмет физиологам, у которых есть или будут единственные подходящие инструменты и методы. Нас также поощряли двигаться в центростремительном направлении, потому что открытие управляющих сил в окружающей среде, казалось бы, уменьшило заслуги, которые надо воздавать нашим достижениям, и показало, что борьба за свободу не была столь успешной, как мы себе представляли. Мы еще не готовы признать тот факт, что задача состоит в том, чтобы изменить не людей, а мир, в котором они живут (и получают оперантное подкрепление своего соответствующего поведения).

Мы с меньшей неохотой откажемся от этих заблуждений и будем преодолевать эти препятствия, поскольку мы придем к пониманию возможности другого подхода. Роль окружающей среды в человеческих делах, конечно, не осталась незамеченной. Историки и биографы признавали её влияние на человеческое поведение, и литература снова и снова повторяла то же самое. Просвещение было делом прогресса личности, улучшая мир, в котором она жила - энциклопедия Дидро и Д'Аламбера была предназначена для дальнейших изменений такого рода, и к девятнадцатому веку управляющая сила окружающей среды была ясно осознана. Бентама и Маркса называли бихевиористами, хотя для них окружающая среда детерминировала поведение лишь после того, как сперва детерминировала сознание, и это было неудачное условие, поскольку предположение о опосредующей инстанции (сознании) затуманивало связь между (реальными связями) конечных событий.

Роль окружающей среды стала яснее в нашем (20-м) столетии. Ее селекционное действие в эволюции было изучено этологами, и аналогичное избирательное действие в течение жизни личности является предметом экспериментального анализа поведения. В современной лаборатории конструируются очень сложные среды и изучаются их эффекты на поведение. Я считаю, что эта работа дает утешительное успокоение тем, кто не хочет отказаться от традиционных формулировок. К сожалению, она не очень известна за пределами этой специальности. Однако ее практическое применение начинает привлекать внимание. Методы, полученные в результате анализа (поведения), оказались полезными в других областях биологии, например, в физиологии и психофармакологии, и уже привели к улучшению конструкции норм культуры, в программируемых учебных материалах, управлении факторами (подкрепления) в классе, модификации поведения в психотерапии и борьбе с преступностью и во многих других областях.

Многое еще предстоит сделать, и это будет сделано быстрее, когда роль окружающей среды займет свое надлежащее место в соревновании с мнимыми доказательствами внутренней жизни. Как сказал Дидро почти 200 лет назад: "К сожалению, проще и быстрее советоваться с самим собой, чем с природой. Таким образом, разум склонен оставаться в одиночестве". Но проблемы, с которыми мы сталкиваемся, следует искать не в (личностях) мужчин и женщин, а в мире, в котором они живут, особенно в тех социальных средах, которые мы называем культурами. Это важное и многообещающее изменение, потому что, в отличие от недосягаемой крепости так называемого человеческого духа, окружающая среда находится в пределах досягаемости, и мы учимся, как ее изменять.

Поэтому я возвращаюсь к роли, которую мне приписали как своего рода Кальвину двадцатого века, и призываю вас отказаться от успанного розами пути тотального индивидуализма, самовыражения, самообожания и эгоиз ма и вместо этого обратиться к строительству того рая на Земле, который, как я считаю, находится в пределах досягаемости методов науки. Я хочу засвидетельствовать, что, как только вы привыкнете к нему, этот путь всё же не будет слишкрс крутым или тернистым." (Продолжение следует)

---

* Вот именно - "должен"! Попросту говоря, они исходят из очень даже спорной гипотезы, что мозг как часть нервной системы якобы работает как "процессор ЭВМ", а остальная нервная система - как "периферические устройства ЭВМ". Из этого вздорного предположения шарлатаны-глобалисты (Курцвейль & Co) сделали себе рекламу мнимой возможности мошеннического "индивидуального бессмертия" фантастической "загрузкой" информации из "сознания" в ЭВМ.
Иное дело - проект "Neuralink" Элона Маска, представляющий собой протезирование нервной связи мозга с периферической иннервацией, в отдельных случаях ограниченно восстанавливающее пользование рукой или ногой при ограниченном повреждении соответствующего нерва-эффектора. Это аналогично ремонту или замене поврежденного провода, подсоединяющего "мышь" к персональному компьютеру.
Скиннер многословно и по-своему излагает это в тексте, в конце которого я поставил #.

** В наше позорное мрачное время ретроградства и реакции вошёл в моду креационизм - религиозная антинаучная брехня. Для тех, кого интересует увлекательное изложение научной теории эволюции, рекомендую книги Стивена Джея Гульда (Stephen Jay Gould).

*** Не согласен. Все выдумки Фрейда - явно "внутренние и неизменные" свойства "души", которую он расчленил на фикции "оно", "я" и "сверх-я", каждое из которых якобы со своими стремлениями, которые воюют между собой и окружающей действительностью, которую Фрейд переименовал в "принцип реальности", то есть опять-таки во что-то "внутреннее".

**** Опять эти глупые страшные сказки глобалистов о том, что человечество якобы копает могилу себе и вообще всему живому. (Примечания behaviorist-socialist)

.

СКИННЕР: РАЗМЫШЛЕНИЯ О БИХЕВИОРИЗМЕ И ОБЩЕСТВЕ 6-1

"Наблюдающее и действующее сознание" когнитивистов жарит яичницу-глазунью

Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом)

*  *  *

Б.Ф. Скиннер:

"6. Крутой и тернистый путь к науке о поведении

Один критик утверждал, что моя недавняя книга ("Beyond Freedom and Dignity - Превыше свободы и чести", перевод на русский: начало http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.de/2015/04/1-1.html, конец http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.de/2015/08/9-3.html) не содержит ничего нового, что почти то же самое более четырехсот лет назад было высказано в богословских выражениях Жаном Кальвином.* Поэтому не удивляйтесь, обнаружив, что я проповедую вам крутой и тернистый путь в рай, который обещает наука о поведении. Но я не один из тех мерзких попов, на которых жаловалась Офелия (в "Гамлете" Шекспира), которые "вопреки своим собственным проповедям, сами идут по цветастой тропе греха". Нет, я буду обличать грех, причём в манере, достойной, я надеюсь, моего выдающегося предшественника. Если я не буду метать гром и молнии, то только потому, что нам, современным людям, легче представить себе действительно страшный ад. Я лишь упомяну губительное радиоактивное заражение после ядерной войны. И ни один Кальвин никогда не имел больше оснований бояться своего ада, поскольку я исхожу из предположения, что ничто кроме радикального улучшения нашего понимания человеческого поведения не предотвратит уничтожение нашего образа жизни или самого человечества.

Почему научное понимание человеческого поведения всегда было таким трудным делом? Почему методы, которые были столь невероятно успешными почти везде, так позорно отказали в этой области? Потому ли это, что человеческое поведение представляет собой необычные препятствия для науки? Несомненно, это так, но я думаю, что мы начали понимать, как эти препятствия можно преодолеть. Проблема, как я утверждаю, создана заблуждениями.** Нас увели с прямого и узкого пути, и слово "заблуждение" хорошо подходит для этого, обозначая не только отклонение, но и безрассудство. В этой статье я анализирую ряд заблуждений, характерных в отношении человеческого поведения, которые, очевидно, задержали наш прогресс в лучшем понимании его, крайне необходимый для нас.

Я должен начать с того, что понимаю под наукой о поведении. Я  считаю, что это - раздел биологии. Поведение организма - это то, как организм дышит, переваривает, размножается, вскармливает потомство и так далее. Таким образом, поведение организмов в конечном итоге будет описано и объяснено анатомами и физиологами. Что же касается поведения, они дадут как объяснение генетическое наследие (биологического) вида и опишут, как это наследие изменяет особь в течение её жизни и почему в результате особь затем реагирует определенным образом в конкретных случаях. Но несмотря на замечательный прогресс, мы все еще далеки от удовлетворительного объяснения в таких терминах. Мы знаем кое-что о химических и электрических процессах в нервной системе и локализации многих ее функций, но процессы, которые фактически лежат в основе отдельного акта поведения, когда голубь берёт веточку, чтобы построить гнездо, или ребенок - кубик, чтобы достроить башню, или ученый - ручку, чтобы написать статью, все еще далеки от понимания.

К счастью, нам незачем ждать дальнейшего прогресса в этом направлении. Мы можем проанализировать данный акт поведения в его взаимоотношении с конкретной обстановкой и с предшествующими событиями в истории вида и особи. Таким образом, нам не нужно детальное анатомическое и физиологическое описание генетического наследия, чтобы описать поведение или поведенческие процессы, характерные для этого вида, или обсуждать факторы выживания, под действием которых они могли бы эволюционировать, как это убедительно продемонстрировали этологи. Нам также не нужно обращаться к анатомии и физиологии, чтобы видеть, как поведение особи изменяется под воздействием факторов подкрепления в течение её жизни и как в результате этого она в конкретном случае ведет себя определенным образом.

Я должен здесь признаться в своей пристрастности к моей собственной специальности, экспериментальному анализу поведения, который является вполне резонным исследованием воздействия на отдельные организмы чрезвычайно сложных и тонких факторов (оперантного) подкрепления. В таком анализе временно будут определенные пробелы. Поведение и условия, функцией которых оно является, не находятся в тесной временной или пространственной связи, и нам придётся ждать, пока физиология установит эту связь. Когда она это сделает,от  этого бихевиористское описание процесса не станет недействительным (в самом деле, его назначением, можно сказать, является это описание), и нисколько не сделает его терминологию и принципы менее полезными. Наука о поведении будет необходима как для теоретических, так и для практических целей, даже когда поведение организма будет полностью понято на другом уровне, точно так же, как многое из химии остается полезным, даже если подробное описание в отдельных случаях может быть дано на уровне молекулярных или атомных сил. Такова, таким образом, наука о поведении, от которой, как я считаю, нас отвлек целый ряд заблуждений, к которым я теперь перехожу.

Для биологии не помеха тот факт, что биолог сам является примером того, что он изучает, но той отрасли науки, с которой мы здесь имеем дело, так не повезло. Нам кажется, что у нас есть некая внутренняя информация о нашем поведении. Может быть, и правда то, что окружающая среда формирует наше поведение и управляет им, как она формирует и управляет поведением других видов, но у нас вопреки этому есть чувства. И оказывается, что они - источник заблуждений. Наша любовь, наши страхи, наши эмоции в отношении войны, преступности, нищеты и бога - всё это основные, если не важнейшие, заботы. И мы столь же обеспокоены чувствами других.

Многие из великих тем мифологии - это чувства жертвы на пути к закланию или воина, идущего на битву. Мы читаем, что поэты рассказывают нам о своих чувствах, и мы разделяем чувства персонажей в пьесах и романах. Мы подражаем образцам и принимаем наркотики, чтобы изменить наши чувства. Мы становимся знатоками в этом, скажем, в манере (французского моралиста) Ларошфуко, заметившего, что ревность произрастает из сомнений, или что милосердие правителя — это смесь тщеславия, лени и страха. И вместе с некоторыми психиатрами мы можем даже попытаться основать независимую науку о чувствах как внутрипсихической жизнедеятельности ума или личности.

И разве чувства не имеют какого-то отношения к нашей формулировке науки о поведении? Разве мы не наносим удары, потому что злимся, и не проигрываем музыку, потому что нам хочется ее слушать? И если так, то не следует ли добавить наши чувства к тем предшествующим событиям, функцией которых является поведение? Здесь нет места для подробного ответа на такие вопросы, но я должен по меньшей мере предложить такой ответ, который можно дать.

Уильям Джеймс (философ-прагматист) подверг сомнению этот порядок причины и следствия: возможно, мы ударяем не потому, что злимся, а злимся, потому что ударяем. Но это не возвращает нас к окружающей среде (как причине), хотя Джеймс и другие были на правильном пути. То, что мы чувствуем - это состояния наших тел, большинство из которых тесно связано с поведением и с обстоятельствами, в которых мы ведем себя. Мы и бьем, и злимся по одной и той же причине, и эта причина находится в окружающей среде. Короче говоря, ощущения нашего тела являются побочными результатами нашей генетической и экологической предыстории. Они не имеют никакой объяснительной силы; это просто дополнительные факты, которые следует учитывать.

Чувства имют огромное преимущество перед генетической и экологической предысторией. Они свежие, заметные и требовательные, когда факты об окружающей среде легко упустить из виду. Более того, они непосредственно связаны с поведением, будучи побочными результатами тех же причин, и поэтому привлекают больше внимания, чем сами причины, которые часто весьма далеки. Из-за этого они оказались одной из самых сильных причин, привлекших нас на путь заблуждений.

Любой прогресс науки о поведении на протяжении более 2000 лет делало особенно трудным другое, куда более важное заблуждение. Окружающая среда воздействует на организм на поверхности его тела, но когда тело лично моё, мне кажется, что я наблюдаю его проникновение за этот предел; например, мне кажется, что я вижу, как реальный мир становится моим (внутренним) опытом, а физическое воздействие становится ощущением или восприятием. В самом деле, эта вторая стадия может стать всем, что мы сознаём. Реальность может стать всего лишь домыслом, причём по мнению некоторых авторитетов (субъективных идеалистов), плохим. Может стать важным не физический мир за пределами кожи, а то, что этот мир значит для нас в её пределах.

Нам кажется, что мы не только видим окружающую среду на пути внутрь, но и поведение на пути вовне. Мы наблюдаем определенные ранние стадии желаний, намерений, идей и волевых актов до того, как они, как мы говорим, "находят выражение" в поведении. А что касается истории окружающей нас среды, то ее также можно наблюдать и рассматривать внутри кожи, поскольку мы спрятали её всю в хранилище нашей памяти. Опять же, тут нет места для обсуждения альтернативного объяснения, но необходимо сделать несколько замечаний. Возражения бихевиористов касаются отнюдь не в первую очередь метафизической природы содержимого разума. Я приветствую ту точку зрения, явно становящуюся более популярнойсреди психологов и физиологов и нисколько не чуждую философии, что то, что мы наблюдаем интроспективно ("внутри я"), а также чувствуем, является состояниями наших тел. Но я не готов даже в этом случае уступать позиции интроспекции, поскольку есть две важные причины, по которым мы не можем точно различать наши чувства и состояния ума, и, следовательно,из-за которых существует много различных (систем) философии и психологии.

Во-первых, мир внутри кожи - (интимно) личный. Только тот человек, чья это кожа, может вступать с ним в некие контакты. Мы могли бы ожидать, что результатом этой интимности станет большая ясность, но в ней-то и трудность. Интимность мешает самому процессу познания. Языковая общность, которае научает нас делать различия между вещами в окружающем мире, лишена необходимой информации, чтобы научить нас различать явления в нашем внутреннем мире. Например, она не может научить нас различать неуверенность и замешательство так же легко или точно, как разницу между красным и синим или сладким и кислым.

Во-вторых, самонаблюдение, которое приводит к интроспективному знанию, ограничено анатомией. Оно возникло очень поздно в эволюции вида, потому что только когда (окружающие) начинают спрашивать человека о его поведении и о том, почему он ведет себя так, а не иначе, он начинает осознавать себя в этом смысле. Самопознание зависит от языка и фактически от довольно совершенного языка, но когда впервые стали задавать такие вопросы, единственная нервная система, доступная для ответа на них, была результатом развития по совершенно другим причинам. Она оказалась эффективной во внутреннем управлении организма, в координации движений и в воздействии на окружающую среду, но не было никаких причин, по которым она должна была бы способна давать информацию о тех очень обширных системах, которые опосредуют поведение. Грубо говоря, интроспекция не может быть очень точной или всеобъемлющей, потому что у человеческого организма нет нервных (связей), идущих в нужные (для этого) места.

Еще одна проблема касается природы и местоположения познающего. Сам организм находится, так сказать, между средой, которая на него действует, и средой, на которую он действует, но что лежит между этими внутренними стадиями (поведения), между, например, опытом и волей? С какой точки зрения мы наблюдаем стимулы на пути в хранилище памяти или поведение на пути к физическому осуществлению? Активный наблюдатель и познаватель ("сознание") кажется сжатым во что-то очень маленькое посредине (внешних) вещей.

В формулировке науки, с которой я начал, поведение осуществляет организм в целом. Он действует в физическом мире и на него, и его может побудить языковое окружение реагировать на некоторые из его собственных действий. События, наблюдаемые как жизнь разума, как и чувства, являются побочными результатами, которые стали основой многих сложных метафор. Философ за своим письменным столом, спрашивающий себя, что он действительно знает о себе или мире, вполне естественно начнет со своего личного опыта, своих актов воли и своей памяти, но попытка понять разум с этой точки зрения, начиная с (её) мнимого открытия (философом-идеалистом) Платоном, была одним из величайших факторов заблуждения, который задержал анализ роли окружающей действительности.

Конечно, не бывает внутренней информации при побуждении человека направить свое внимание на то, что происходит внутри организма при акте поведения. Мы почти инстинктивно заглядываем внутрь любой системы, чтобы увидеть, как она работает. Мы делаем это и с часами, и с живыми системами. Это - стандартный подход во многих областях биологии. Некоторые ранние попытки понять и объяснить поведение таким образом были описаны Ониансом в его классическом труде "Истоки европейской мысли - The Origins of European Thought" by R. D. Onians. Должно быть, именно забой животных и убийства на поле битвы дали людям первые знания об анатомии и физиологии. Различные функции, присущие частям организма, обычно были не теми, которые наблюдались интроспективно. Если Онианс прав, то phrenes (органами мышления, вместилищем души) были легкие, тесно связанные с дыханием и, следовательно, как говорили греки, с мышлением и, конечно, с жизнью и смертью. Phrenes были местообитанием thumos, жизненной силы, суть которой сейчас не совсем понятна, и, возможно, активных идей в смысле гомеровского греческого языка. (К тому времени, когда идея стала объектом спокойного размышления, интерес к ее местообитанию, похоже, был утерян.) Позже различные жидкости тела - humors - стали ассоциироваться с предрасположенностью (темперамента), а глаза и уши - с чувственными данными. Мне забавно представлять себе ужас того, кто первым проанализировал оптику глазного яблока и обнаружил, что изображение на его сетчатке - перевернутое!" (Продолжение следует)

---

* Эта статья содержит толковое объяснение принципиального различия между наукой о поведении - радикальным бихевиоризмом, и антинаучной идеалистической схоластикой модной нынче менталистско-когнитивистской "психологии". Поэтому я не понимаю того, почему Скиннер в самом начале упоминает бред какого-то "критика", не понимающего, что буржуйская так называемая "свобода" - это не что иное, как произвол имеющих власть и капитал.

Ведь трудно найти что-то более несуразное, чем уподобление радикального бихевиоризма человеконенавистнической религиозной доктрине Жана Кальвина (1509-1564) с её догматом "божественного предопределения" судеб людей как на этом, так и на том свете, и с соответствующей "протестантской этикой", согласно которой в рай попадут лишь "изначально избранные", т.е. преуспевающие в стяжательстве буржуи, а всем остальным, т.е. "нищебродам", боженькой предопределены вечные муки в аду.

Напротив, оперантный бихевиоризм Скиннера из бесспорного факта формирования и изменения поведения животных и людей под действием факторов окружающей среды делает вывод о принципиальной возможности целенаправленного изменения не только поведения, а стало быть, характера и судьбы отдельного человека, но и всего общества в целом. Но Скиннер не упоминает имени этого критика-дуралея, поэтому на этом придётся поставить точку.

** Мудрейшее замечание. Дураками не рождаются, ими становятся под оболванивающим действием лжи, особенно "авторитетной" лжи масс-медий и "знаменитостей". Господствующий класс постоянно и во всём лжёт народу, чтобы дезориентировать его, внушив совершенно абсурдные "убеждения" и тем самым сделать его беспомощным и покорным. Кроме того, реальные властители (глобалистская закулиса миллиардеров) запугивают человечество "пандемиями", "климатической катастрофой" и т.п. небылицами с той же самой целью, плюс для того, чтобы отвлечь внимание публики от всего ужаса своих реальных преступлений против человечества, и чтобы люди, а особенно - желторотая неопытная молодёжь - мучились этими мнимыми проблемами и забыли и думать о реальных проблемах, которые для них создаёт господство капитала.  (Примечания behaviorist-socialist)

.