Выкладываю мой
перевод 8-й главы опубликованной в 1971 году книги профессора Б.Ф. Скиннера
"Превыше свободы и чести" - B.F. Skinner, "Beyond Freedom and Dignity". Это - предпоследняя
глава книги, и она не только намного длиннее всех предыдущих, но и содержит
значительно больше наводящего на раздумья материала.
Тема 8-й главы - "The Design of a Culture", то есть "Конструирование культуры".
Но как вы увидите при чтении, речь идёт вовсе не о "культуре", как
это слово обычно употребляется в русскоязычной литературе для обозначения всего
того идеального, что заносчиво витает над рутиной повседневности, всего того,
что является антиподом "некультурности". Скиннер употребляет это
слово так, как его употребляют, например, этнографы, обозначая им всю
совокупность шаблонов общественных и межличностных отношений, включая и
обыденную "некультурность", плюс обычаи, законы, учреждения, классы и
более мелкие социальные группы, плюс материальную, техническую и, наконец, так
называемую "духовную" культуру. Теперь "конструирование культуры"
называют социальной инженерией. А марксисты называли его "культурной
революцией", пытаясь осуществить его совершенно непригодными методами.
Это - самое
первое, что надо помнить при чтении этой главы.
Во-вторых, должен
напомнить, что поведением управляют не "идеи" и "идеалы", и
даже не "манипулирование сознания", а подкрепление, которое
оперантным обуславливанием (кондиционированием) увеличивает интенсивность
желаемого поведения или (как отрицательное подкрепление - кара, следующая
мгновенно за нежелательным актом поведения) уменьшает частоту и элиминирует
нежелательное поведение. Этому надо учиться хотя бы у врагов и постоянно помнить
мадам Нуланд с её печеньками:
--
Ну а по отношению
к врагам народа необходимо незамедлительно и неуклонно применять карающий меч.
Вообще-то их не столь много - малые доли процента или даже промилля всего
населения. Это прежде всего олигархи - богатейшие буржуи, допущенные в
"закулису" - глобальный клуб империалистов Запада, плюс их наиболее
высокопоставленные марионетки-политиканы. В этом плане тактика индивидуального
террора партии социалистов-революционеров была абсолютно правильной. Если бы их
традиция не пресеклась, то такая мразь, как Ротшильды, Рокфеллеры, Меллоны,
Кохи, Гейтс, Сорос, Ходорковский или Абрамович недолго бы купались в поте,
слезах и крови народов.
Самое печальное
тут то, что идея террора извращена и поставлена империалистами себе на службу.
И "РАФ", и "Красные Бригады", и нынешние террористы Аль-Кайды
- все они были или являются агентами ЦРУ, и их террор направлен или на
устрашение народа, или является инструментом точечного хирургического
воздействия на политику, спрятанным под фальшивой маской левацких лозунгов. Об
этом я надеюсь в скором времени выложить перевод на русский статьи Кристофа
Леманна "The ECB Destabilized the Greek Economy to Subject Greece to Creditors’ Demands", адрес: http://nsnbc.me/2015/07/17/greek-parliament-passes-debt-agreement-omitted-euro-sovereignty-dimensions/ , в которой указывается, что убийства
Херренхаузена и Роведдера, приписываемые "РАФ", в действительности
дело рук ЦРУ.
Короче, против
врагов народа и их прихвостней надо незамедлительно применять кнут, а для
управления поведением масс употреблять пряники. Насилие против народа
(провоцируемое массовым террором, войнами и ЦРУшными "революциями")
губительно, потому что разрушает "культуру" народов - т.е.
общественные отношения тех государств, которые западный империализм намерен
уничтожить как Югославию, Ливию и Ирак. Ныне это - Сирия и Украина, и страшной
ошибкой было позволять агентуре ЦРУ укорениться и спровоцировать сначала
массовые беспорядки, а потом и гражданскую войну. Эту заразу надо уничтожать в
зародыше.
Итак, чтобы
побудить людей действовать так, как ты хочешь, надо давать им положительное
подкрепление - как Нуланд печенюшки евромайданутым, а не карать, как
традиционная Юстиция с мечом наготове. Разумеется, положительное подкрепление
может очень успешно использоваться в антиобщественных и преступных целях - в
этом суть коррупции. Пример тому - взаимоотношения наёмного труда и капитала.
Судите сами: ну как может пролетариат быть "революционным", если он
полностью зависит от положительного подкрепления, получаемого от буржуазии как
плата за труд???
Однако у Скиннера
нет классового подхода: он слеп к тому факту, что культура, которая нравится
буржуям, как правило кошмарна для неимущих.
В-третьих, хочу
обратить внимание на частое применение в этой главе слов "control" и "countercontrol" ,
которые я перевёл по смыслу как "управление" и, соответственно,
"обратная связь". Обратная связь - это термин из кибернетики (теории
автоматического регулирования) - науки, бывшей тогда модной, а теперь забытой
читающей публикой, вероятно из-за засилья громоздких, абсолютно неэлегантных,
"дубовых" цифровых ЭВМ, большей частью вытеснивших технологию
классической кибернетики - аналоговые ЭВМ.
Кибернетика должна
быть воскрешена из небытия, в особенности для практического её применения в
управлении не только плановой экономикой (отсутствие или мнимость обратной
связи в советской экономике стало её смертным приговором), но и, разумеется, в
управлении поведением и в технологии социальной инженерии, что Скиннер в этой
главе называет "конструированием культуры".
В-четвёртых, считаю
необходимым прокомментировать приводимую Скиннером цитату из "Записок из
подполья" Достоевского, которую я так и не отыскал в оригинале. Самое
близкое по смыслу место в этих "Записках" такое (цитирую):
"Я даже
думаю, что самое лучшее определение человека - это: существо на двух ногах и
неблагодарное. Но это еще не все; это еще не главный недостаток его; главнейший
недостаток его - это постоянное неблагонравие.
(...)
Чего же можно
ожидать от человека как от существа, одаренного такими странными качествами? Да
осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так,
чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему
такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось
делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной
истории, - так он вам и тут, человек-то, и тут, из одной неблагодарности, из одного
пасквиля мерзость сделает. Рискнет даже пряниками и нарочно пожелает самого
пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того,
чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный
фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую
глупость пожелает удержать за собой единственно для того, чтоб самому себе
подтвердить (точно это так уж очень необходимо), что люди все еще люди, а не
фортепьянные клавиши".
Именно эту идею, именно
этот пассаж на Западе считают "сутью" Достоевского. Это чувствуешь не
только в интеллигентных разговорах с западной публикой. Эту цитату приводят,
например, такие буржуйские идеологи, как Исаия Берлин (Isaiah Berlin) в книге "The crooked Timber of Mankind" и Пауль Вацлавик (Paul Watzlawick) в самом начале книги "Anleitung zum Unglücklichsein" - "The situation is hopeless, but not serious (the pursuit of unhappiness)". Эта тирада отрицательного героя
Достоевского - сумасшедшего индивидуалиста, которого Достоевский рисовал почти как
карикатуру - выдаётся западными идеологами за убеждения самого Достоевского,
как подтверждение любимого асоциального, антиобщественного тезиса буржуазии о
том, что человечество безумно, и что бесполезно пытаться улучшить его судьбу,
что вместо этого надо нахапать денег и устроить себе "личное счастье"
в частном, отгороженном ото всех прочих "раю", соразмерном количеству
нахапанного, а на весь окружающий мир надо просто наплевать. Сравните это стандартное
(но для большинства неосуществимое на деле) решение личных проблем в буржуазном
обществе с позицией Скиннера...
В-пятых, надо ещё
отметить, что "конструирование культуры" идёт вовсю и без плана -
спонтанно и хаотически. "Либеральные" процессы общественного и
межличностного поведения приводят к своеобразному "естественному"
отбору людей с самого детства: более наглые, лживые и жестокие приучаются на
опыте общения помыкать более стеснительными, правдивыми и мягкосердечными и
безнаказанно притеснять их, становясь человеческими хищниками - буржуями,
чинушами, уголовниками, а все остальные, попав под их влияние или власть,
становятся пассивной двуногой скотинкой. Вот вам недавний пример такого
процесса "возникновения естественного лидерства" на основе
"свободы личности" в действии: статья "Грустная повесть о
кумовстве и разложении одного боевого подразделения ДНР", опубликованная
здесь: http://colonelcassad.livejournal.com/2301449.html
, первоисточник здесь: http://war-and-world.livejournal.com/1688.html .
В этом - суть
явлений, которые называют абстрактными понятиями преступности, злоупотребления
властью, порочности и зла. Но зло - не в абстракциях, а в индивидах, которые в
отсутствие общественных механизмов управления поведением разлагают общество,
погружают его в атмосферу произвола и бесправия. Самый действенный метод
разложения общества - это войны. Не случайно империализм США использует их как
главный инструмент борьбы за мировое господство (миллиардеров Уолл-стрита).
Именно поэтому капитализм по самой своей природе преступен, и только социализм,
причём именно бихевиористский социализм, вооруженный наукой о поведении и
технологией социальной инженерии, способен создать гуманную и справедливую
альтернативу, последовательно применяя научные методы управления поведением и
конструирования общественных и межличностных отношений.
Если всю
предыдущую историю общественные отношения складывались стихийно и по большей
части уродливо, то перед бихевиористским социализмом стоит уникальная по своему
благородству задача: сконструировать жизнеспособное стабильное гармоничное
общество социальной справедливости.
* * *
"Конструирование
культуры
На самом деле
конструированием и переделкой культуры занимаются очень многие. Они изменяют
как вещи, которыми пользуются, так и методы их использования. Они изобретают
улучшенные (better) мышеловки и компьютеры и открывают более
эффективные способы воспитания детей, выплаты заработков, сбора налогов, и вообще
помогают другим решать проблемы. Нам ни к чему долго рассусоливать о слове "better" (лучше), это просто сравнительная степень
слова "good", (что на английском означает и
"хорошо", и "благо", и "товар"), ну а благо и
товар являются по своей сути подкреплениями. Об одном фотоаппарате говорят, что
он лучше, чем другой, на основании того, что происходит, когда ими пользуются. Фирма-производитель
побуждает потенциальных покупателей "дать оценку" её фотоаппарата, чтобы
обещать в рекламе, что он будет функционировать хорошо, цитируя то, что
пользователи сообщали о его функционировании, ну и так далее. Разумеется,
гораздо труднее оценивать одну культуру целиком выше другой, в частности
потому, что при этом надо принимать во внимание гораздо большее количество
параметров.
Никто не знает,
каков лучший способ воспитания детей, оплаты труда, поддержания законности и общественного
порядка, преподавания или того, как сделать людей "креативными", но
есть возможность предложить лучшие способы, чем те, что у нас имеются теперь, и
содействовать им, прогнозируя и в конечном итоге демонстрируя результаты,
дающие больше подкрепления. В прошлом это делалось на основании личного опыта и
народной мудрости, однако очевидно, что научный анализ человеческого поведения
предпочтительнее. Он помогает нам своим двусторонним подходом: определяя, что
надо сделать, и предлагая способы это сделать. О том, как велика потребность в
этом, свидетельствует недавняя статья в массовом еженедельнике о том, что
"не в порядке" в США. Эта проблема описывается там как
"нарушенная психика молодежи", "рецессия духовности",
"психическая депрессия" и "духовный кризис", причины
которых усматривают в "беспокойстве", "неуверенности",
"болезни", "отчуждении", "генерализованном отчаянии",
и нескольких других настроениях и состояниях психики, причем все они якобы
взаимодействуют с общепризнанным интрапсихическим шаблоном (например,
утверждается, что отсутствие социальной уверенности приводит к отчуждению, а
безысходность - к агрессии). Большинство читателей, наверно, считает, что
понимает писанину этого автора и, возможно, поверило, что он высказал что-то
полезное, но его рассусоливания - которые даже не оригинальны - страдают двумя
характерными дефектами, которыми объясняется наша неспособность адекватно
решать проблемы культуры: суть проблематичного поведения на самом деле не
описывается, и не предлагается ничего, что можно было бы сделать для его
исправления.
Рассмотрим юношу,
чей окружающий мир вдруг изменился. Он окончил колледж и ходит на работу или
был призван в армию. Бóльшая часть усвоенного им прежде поведения оказалась
бесполезной, неадаптированной к этой новой среде. Его нынешнее действительное
поведение легко можно описать и даже перевести это описание (в бихевиористскую
терминологию - дана курсивом в скобках): у него нет уверенности в себе или он чувствует
себя неуверенно или сумбурно (его
поведение слабо выражено и неадекватно); он разочарован или даже в отчаянии
(он редко получает положительное
подкрепление, и в результате его поведение претерпевает экстинкцию); он
огорчен (экстинкция сопровождается
эмоциональными реакциями); он ощущает неловкость или страх (его поведение часто имеет неизбежные отрицательные
последствия, на которые он эмоционально реагирует); у него нет возможности
делать то, что хочется, или то, что он он умеет делать хорошо, он чувствует
себя беспомощным, что его жизнь бессмысленна, у него нет ощущения успеха (он редко получает подкрепление вообще за
что-либо); у него чувство вины или стыда (его ранее наказывали за безделье или неудачи, что теперь вызывает в
нем эмоциональные реакции); он обескуражен или даже чувствует отвращение к
самому себе (он более не получает
подкрепление от восхищения окружающих, и соответствующая экстинкция вызывает в
нем эмоциональные реакции); он впадает в ипохондрию (приходит к выводу, что болен) или невроз (он выполняет различные неэффективные шаблоны избегающего поведения);
и он страдает от кризиса личности (он
отвергает ту личность, которую он прежде называл своим "я").
Выделенные
курсивом истолкования слишком кратки, чтобы быть точными, но они указывают на
возможность альтернативной интерпретации, той единственной, которая предлагает
эффективный образ действий. Для самого юноши, несомненно, самое важное - это
различные состояния самочувствия. Они - важнейшие стимулы, и он научился
использовать их традиционным образом, чтобы объяснять свое поведение себе и
другим. То, что он говорит нам о своих чувствах, может позволить нам сделать
обоснованные предположения о том, что не в порядке с факторами подкрепления
(его поведения), но нам надо заняться непосредственно этими факторами, если мы
хотим недвусмысленных результатов, и именно
эти факторы следует изменить для того, чтобы изменить его поведение.
Чувства и
состояния сознания по-прежнему из-за многих причин задают тон в дискуссиях о
человеческом поведения. С одной стороны, они уже давно заслоняют собой
альтернативы, которые могли бы их заменить; из-за этого трудно понимать поведение
как таковое, не примазывая к нему ту уйму вещей, которую, как говорят, оно
якобы выражает. Селективное воздействие на окружающую среду так и осталось
непонятым по своей сути. Потребовалось ничто иное - экспериментальный анализ
поведения - для того, чтобы обнаружить значение факторов подкрепления, а эти
факторы так и остаются почти необнаружимыми методом случайного наблюдения. Это
легко продемонстрировать. Факторы подкрепления, которые мы задаем в опытах в
оперантной лаборатории, часто сложны, но они всё же проще, чем многие факторы
подкрепления, действующие в большом мире. Однако тому, кто не знаком с методикой
лабораторных опытов, будет трудно понять, в чем суть происходящего в
экспериментальной установке (ящике Скиннера). Он видит, что организм выполняет
несколько шаблонных актов поведения в присутствии различных стимулов, которые
время от времени изменяются, и он может порой увидеть акт подкрепления,
например, появление кусочка корма, который организм съедает. Всё это -
очевидные факты, однако одни лишь случайные наблюдения редко выявляют факторы
подкрепления. Наш наблюдатель не сможет объяснить, почему организм ведет себя
так, а не иначе. И если он не может понять того, что он видит в упрощенных
лабораторных условиях, как можно ожидать того, что он постигнет смысл происходящего
в повседневной жизни?
Экспериментатор,
конечно, имеет дополнительную информацию. Он кое-что знает о генетике
подопытного организма, по меньшей мере в силу того, что он уже изучал других
представителей той же чистой линии. Он кое-что знает о предыстории подопытного
организма - о факторах подкрепления, которые ранее воздействовали на организм, график
голодания, которому подвергся организм, и так далее. Но наш посторонний
наблюдатель не понял сути опыта не потому, что он не знал этих дополнительных
фактов; он не понял её потому, что он не мог видеть смысл того, что происходит на
его глазах. В эксперименте с оперантным поведением важными данными являются
изменения вероятности (обусловленного) акта поведения, обычно наблюдаемые как
изменения частоты (акта поведения), а ведь следить за изменениями его частоты
путём простого наблюдения трудно, а то и невозможно. Мы не очень хорошо
приспособлены для того, чтобы видеть изменения частоты повторения, происходящие
в течение довольно длительного времени. А экспериментатор может видеть эти
изменения на графиках самописца. То, что кажется довольно случайной чередой
актов поведения, может оказаться стадией закономерного процесса.
Экспериментатору также известны доминирующие факторы подкрепления (он на самом
деле задал их сконструированной им экспериментальной установкой). Если наш
случайный наблюдатель потратит достаточно времени, то он сможет обнаружить
некоторые из факторов подкрепления, но он сможет сделать это, только если будет
знать, чего искать. До того, как в лабораториях начали задавать факторы подкрепления
и исследовать их действие, почти не делалось усилий для того, чтобы обнаружить
их в повседневной жизни. Именно таким образом, как мы уже отмечали в главе I, экспериментальный анализ дает
возможность эффективной интерпретации (анализа) человеческого поведения. Это
позволяет нам пренебрегать несущественными деталями, независимо от того, сколь
драматическими они бы ни были, и делать упор на тех особенностях, которые без
помощи такого анализа можно было бы проигнорировать, как тривиальные.
(У читателя, возможно, была склонность отмахиваться от частого
упоминания факторов подкрепления, как новомодного словечка из области
технического жаргона, но это не тот случай, когда старые вещи просто называют новыми
именами. Ведь факторы подкрепления - это универсальное, повсеместное явление.
Они объясняют традиционные вопросы преднамеренного и целевого (поведения), но
гораздо более полезным образом, и они дают альтернативные формулировки так
называемых «процессов сознания». Многие частности ранее никогда ещё не рассматривались,
и не существует традиционных терминов, пригодных для их обсуждения. Вся
значимость этого понятия, несомненно, еще далека от адекватного признания.)"
Комментариев нет:
Отправить комментарий