Даниэль Вегнер:
"Глава 1 - Сила разумной воли.
Воля — это не только опыт; это также и сила (???)*. Из-за этого заманчиво думать, что сознательное ощущение воли и есть непосредственное восприятие силы воли. Ощущение, что кто-то намеренно не ест печенье, например, может быть легко воспринято как непосредственное восприятие своего сознательного разума, вызывающего этот акт самодисциплины. Кажется, что мы ощущаем внутри себя силу, которая не даёт печенью попасть нам в рот, но эта сила — не то же самое, что и ощущение.
Витгенштейн (Wittgenstein 1974) жаловался на то, как определить волю с точки зрения опыта (???), чувствуя, что это само по себе недостаточно. Он отмечал, что воля — это нечто большее, чем просто ощущение действия: «Воля не может быть явлением, ибо любое явление, какое ни возьми, — это то, что просто происходит, что-то, чему мы подвергаемся, а не что-то, что мы делаем… посмотрите на свою руку и подвигайте ею, и вы очень живо это ощутите: «Вы не наблюдаете то, как она сама движется, для вас это не опыт — во всяком случае, не просто опыт — а вы что-то делаете»».
Когда сознательная воля описывается как сила, она может принимать различные формы. Воля может проявляться небольшими импульсами для совершения отдельных действий, а может быть более длительным свойством человека, своего рода внутренней силой или решимостью. Подобно тому, как блюдо может быть горячим, а автомобиль может иметь свойство быть красного цвета, то люди, по-видимому, обладают волей, свойством силы, которая вызывает его или ее действия. Эта сила может быть с нами. Такая воля может быть сильной или слабой и поэтому может служить объяснением таких вещей, как например, несгибаемая настойчивость одного человека, старающегося выкопать бассейн на заднем дворе, или слабоволие другого человека, неспособного устоять перед соблазном к шоколаду. Понятие силы воли было важным интуитивным объяснением человеческого поведения со времен античности (Charleton 1988) и на протяжении всей истории психологии занимало центральное положение в психологии воли. Классическое разделение разума на три функции включает в себя познание, эмоции и волевые действия — волю или волевой компонент (см. например, Джеймс, 1890).
Воля в этом традиционном образе мышления является объяснительной сущностью первого порядка. Другими словами, она объясняет многое, но сама не объясняется ничем. Как это описал Джозеф Бьюкенен (Joseph Buchanan) в 1812 году: «Воля обычно рассматривается метафизиками как проявление врожденной силы или неотъемлемой способностью разума, именуемой волей, внутреннюю природу которой исследовать бесполезно и не нужно». В крайнем случае, конечно, такой взгляд на волю полностью исключает возможность ее научного изучения и вместо этого предполагает, что ей следует поклоняться. Указание на волю как на силу в человеке, которая вызывает акты поведения человека, — это такое же объяснение, как и утверждение, что событие произошло по воле божьей. Это - стена, преграждающая любое другое объяснение, но тем не менее создающая впечатление, что она вообще ничего не объясняет в предсказательном смысле. Точно так же, как мы не можем сказать, что собирается сделать бог, мы не можем предсказать то, что собирается сделать воля.
Идея, что воля - это свойство, которое может изменяться количественно, и что оно свойственно людям и обладает некоей естественной силой, которая может производить действия, тем не менее остается полезной частью некоторых теорий в современной научной психологии (Муравен, Тайс и Баумейстер, Muraven, Tice, and Baumeister -1998).
Представление о том, что воля — это сила, обитающая в человеке, в результате создаёт еще одну проблему. Юм (Hume - 1739) обратил внимание на эту проблему, когда описал основную трудность, возникающую всякий раз, когда человек воспринимает причинность в объекте. По существу, он указывал на то, что причинность не является свойством, присущим объектам. Например, когда мы видим, как шар мчится по дорожке боулинга и врезается в кегли, нам, конечно, кажется, что в шаре есть какая-то причинная сила. Мяч — причина, а падение кеглей — следствие. Однако Юм указывал, что вы не можете видеть причинность чего-либо, а должны только вывести ее из постоянной связи между причиной и следствием. Каждый раз, когда мяч накатывается на кегли, они отскакивают. Следовательно, мяч заставил кегли двигаться. Но нет никакого свойства причинности, скрытого где-то в этом шаре или висящего где-то в пространстве между шаром и кеглями, которое каким-то магическим образом делает это. Причинность — это событие, а не вещь, характеристика или атрибут объекта.
В том же смысле причинность не может быть свойством сознательного намерения человека. Вы не можете видеть, как ваше сознательное намерение вызывает действие, но можете только сделать вывод об этом из постоянной связи между намерением и действием.
Обычно, когда вы намерены что-то сделать, это происходит. Юм заметил в «Трактате о человеческой природе» (1739 г.), что «постоянный союз» и «выводы разума», устанавливающие причинность в физических событиях, должны также порождать причинность в «действиях разума».
Он заявил: «Кое-кто утверждал... что мы чувствуем энергию или силу в нашем собственном разуме... Но чтобы убедить нас, что это рассуждение ошибочно, нам надо лишь принять во внимание... что воля, рассматриваемая здесь, как причина, имеет не более обнаруживаемой связи со своими следствиями, чем любая материальная причина с её собственным следствием ... Короче говоря, действия разума в этом отношении такие же, как действия материи. Мы воспринимаем только их постоянное соединение; и мы вообще не можем рассуждать вне этого. Никакое внутреннее впечатление не имеет большей кажущейся энергии, чем внешние объекты». Отсюда Юм сделал вывод, что если называть волю как силу в сознании человека — даже в его собственном сознании — то всегда приходится выходить за пределы того, что мы можем видеть (даже интроспективно), и поэтому её надо понимать как атрибут или умозаключение (???).
Но это не значит, что концепция силы воли бесполезна. Скорее, анализ Юма предполагает, что концепция силы воли должна сопровождаться тщательным причинным анализом. Конечно, эти идеи можно использовать в качестве основы для научных теорий человеческого поведения, потому что они служат обобщением степени взаимосвязи, которая может существовать между разумом и поведением. Но мы должны тщательно различать между такой эмпирической волей — причинностью сознательных мыслей человека, установленной научным анализом их ковариации (???) с поведением человека, — и феноменальной волей — сообщаемым человеком ощущением воли. Эмпирическую волю можно измерить, изучив фактическую степень постоянной связи между осознанной мыслью человека, о которой он сам сообщает, и его действием, а также оценив причинную роль этой мысли в контексте других возможных причин действия (и также возможных причин мысли). Но точное каузальное понимание сознательной воли, обнаруживаемое в таких дискуссиях, не связано каким-либо прямым образом с волевым ощущением человека.
Ощущение воли есть просто чувство, которое возникает у человека. Оно относится к действию, как переживание боли относится к телесным изменениям, возникающим в результате болезненной стимуляции, или как переживание эмоции к телесным изменениям, связанным с эмоцией. Чувство боли у человека - не то же самое, что степень выручивания руки человека, а чувство страха у человека не то же самое, что образец возбуждения, возникающий в мозгу.
В каждом случае ощущение несоизмеримо с происходящим. Иллюзорная боль все равно остается болью в важном смысле, но она может не указывать на травму в месте, из которого исходит сигнал (боли); оно не может быть и следствием травмы на месте очевидной травмы. Подобно этому сознательное желание остается сознательным желанием, даже если оно во многом иллюзорно в том же смысле: оно может не быть причиной действия, очевидной причиной которого оно является. Чувство воли человека и связанное с ним сообщение об этом опыте другим — это ключевой критерий, обычно используемый для оценки того, действует ли сознательная воля, но мы должны помнить, что это чувство — это не то же самое, что и эмпирически доказуемое проявление психической причинности.
Эмпирическая воля — фактическое отношение между разумом и действием — является центральной темой научной психологии. В психологии явные признаки эмпирической воли можно найти всякий раз, когда наблюдаются причинно-следственные связи между мыслями, убеждениями, намерениями, планами или другими сознательными психологическими состояниями людей и их последующими действиями. Напротив, ощущение сознательной воли, побуждающей к нашим действиям, не является прямым отражением такой научно доказуемой силы воли. Скорее, это результат работы ментальной системы, посредством которой каждый из нас последовательно оценивает роль, которую наш разум играет в наших действиях. Другими словами, если бы эмпирическая воля была измеряемым причинным влиянием двигателя автомобиля на его скорость, то феноменальную волю лучше всего можно представить себе как показания спидометра. Но, как многие из нас уже пытались объяснить полицейским, показания спидометра могут быть неправильны.
Восприятие разума.
Почему люди ошибочно принимают ощущение воли за реальный причинный механизм? Почему феноменальная воля так легко преодолевает любые проповеди ученых о механизмах, лежащих в основе человеческой деятельности? Знаете ли, как правило, когда люди находят что-то конкретно интуитивное настолько дико интригующим (???), что неизменно придерживаются его и отвергают большое количество информации, которая технически более верна, то они делают это потому, что интуиция подходит (для них). Это какая-то часть всеобщей схемы вещей, от которой они просто не могут отказаться. Так, например, люди когда-то твердо придерживались идеи Птолемея о том, что Солнце вращается вокруг Земли, отчасти потому, что это представление согласуется с их более общим религиозным представлением о центральном месте Земли в созданной богом Вселенной. Точь-в-точь таким же образом сознательная (разумная) воля согласуется с более широкой концепцией — нашему пониманию каузальных агентов (???).
Интуитивный опыт, что наши действия - результат сознательной воли - это то, к чему мы снова и снова возвращаемся, продолжая предполагать, что опыт воли раскрывает силу, которая создает наши действия, главным образом потому, что у нас есть более общее понимание каузального фактора, которое позволяет нам считать это разумным.
Каузальные агенты (???)
У большинства взрослых людей очень хорошо развито представление об определенном типе сущностей — о сущностях, которые что-то делают. Мы понимаем, что собака, например, часто будет делать вещи, которые руководствуются не стандартными каузальными принципами, а скорее телеологической или целевой системой (???). Собаки часто кажутся добивающимися какой-то цели; они ведут себя так, что это кажется понятным только с точки зрения целей (включая некоторые довольно глупые цели, но тем не менее остающиеся таковыми). Они движутся к вещам, которые, как впоследствии кажется, они желали (потому что они их съедают или обнюхивают), и они уходят от вещей, которые, как мы можем себе представить, могут им не нравиться (потому что эти вещи страшные, или громкие, или, кажется, замахиваются (на них) скрученной газетой).
Собаки, как и лошади, и рыбы, и сверчки, и даже некоторые растения, кажутся понятными благодаря особому виду мышления о сущностях с целеустремленным (поведением), которое нисколько не помогает нам думать о кирпичах, пуговицах или других неодушевленных предметах.
Свойство стремления к цели мы приписываем не только живым существам; мы можем приписать эту особенность компьютерам, роботам или даже термостатам. Но важной характеристикой таких целеустремленных сущностей является то, что мы понимаем их с точки зрения того, куда, по нашему мнению, они стремятся, а не с точки зрения того, где, как мы думаем, они были. В отличие от простого объекта, который движется или «действует» только тогда, когда это было вызвано каким-либо предшествующим событием, каузальный агент движется или действует, по-видимому, самодеятельно, в погоне за некоторым будущим состоянием — достижением цели. Фриц Хайдер (Fritz Heider 1958) заметил, что люди воспринимают людей как каузальные агенты — творцов событий — и что это основной способ понимания людей, в отличие от (понимания) физических объектов и событий."
(Окончание следует)
---
* В скобочках курсивом - мои возмущенные реплики и пояснения. Прошу прощения у всех, кого я мучал этими тремя с половиной страницами полоумной псевдонаучной ахинеи, цель которой - убедить наивную публику в совершенно безумном тезисе, что "сознательная, разумная воля - это иллюзия". Я сделал это (мучая себя самого переводом этой чепухи на русский), чтобы продемонстрировать образец западной бужуйской псевдонаучной "гуманитарной" схоластики, которая состоит в настырном повторении вариаций одного и того же голословного вздора, к которому притянуты за уши такие же фальшивые "научные авторитеты":
Умозрительные словесные испражнения профессора Вегнера не заслуживают даже того, чтобы их опровергать, потому что они - антинаучная попытка "опровергнуть" эффективность, а потому и "разумность" оперантного поведения, являющегося выработанным в ходе эволюции животных механизмом их поведенческого приспособления к изменениям окружающей действительности. Если профессор Вегнер считает, что собаки (или другие животные) глупы, то это обнаруживает лишь его собственную наглейшую тупость. Единственное отличие людей от многих других видов животных - это речевое общение, делающее оперантный жизненный опыт "волевых действий" одного человека именно "разумным", то есть понятным для окружающих.
Я выложу в заключение ещё один отрывок из этого вздорного менталистского антинаучного схоластического опуса, в котором четко видно непонимание (и злонамеренное искажение) профессором Вегнером упоминаемых им трудов Б.Ф. Скиннера о бихевиористском оперантном анализе поведения. (Примечание behaviorist-socialist)
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий