ГРЭБЕР О ТАЙНЫХ РАДОСТЯХ БЮРОКРАТИИ

Д. Грэбер:

"Тезис

Похоже, что начиная с 1970-х годов произошел глубокий сдвиг от инвестиций в технологии, связанные с возможностью альтернативного будущего, к инвестиционным технологиям, которые укрепляли дисциплину труда и управление обществом.

"Буржуазия не может существовать без постоянного революционирования средств производства, а потому и производственных отношений, а вместе с ними и всех общественных отношений... Все застывшие, замороженные отношения с их вереницей старинных и почитаемых предрассудков и мнений сметаются, а все новосозданные устаревают, даже не успев окостенеть. Все застывшее расплавляется на воздухе, все святое оскверняется, и человек, наконец, вынужден трезво взглянуть в лицо своим реальным условиям жизни и на свои отношения с себе подобными". - Маркс и Энгельс, "Манифест Коммунистической партии" (1847 г.)

"Я сказал, что юмор тоже очень важен, что он является прямым опровержением тех этики и морали, которые навязываются стране, чтобы заставить людей работать в крысиной гонке, которые не имеют никакого смысла, потому что через несколько лет машины все равно будут делать всю работу, что существует целая система ценностей, которая дрессирует людей откладывать удовольствие, копить деньги в банке, покупать страховку жизни и делать целую кучу вещей, которые вообще не имеют никакого смысла для нашего поколения". — Эбби Хоффман, на суде над Чикагской семеркой (1970 г.).

С момента своего возникновения в восемнадцатом веке система, получившая название «промышленный капитализм», способствовала чрезвычайно быстрому научно-техническому прогрессу, беспрецедентному в предыдущей истории человечества. Его сторонники всегда выдвигали это как последний довод в оправдание эксплуатации, нищеты и разрушения общества, порожденных этой системой. Даже самые известные её критики, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, были готовы восхвалять капитализм, если не за что другое, то лишь за то, что он развивает громадные «производительные силы». Маркс и Энгельс также считали, что именно эта тенденция, или, если быть более точным, сама потребность капитализма в постоянной революционной смене средств промышленного производства, в конечном счете погубит его.

Но были ли они были правы? А можст, в 1960-е годы капиталисты, как класс, начали это понимать?

Конкретный аргумент Маркса* заключался в том, что по определенным техническим** причинам стоимость, а следовательно и прибыль, могут быть созданы только человеческим трудом. Конкуренция вынуждает владельцев фабрик механизировать производство, чтобы снижать затраты на рабочую силу***, но хотя это дает краткосрочные преимущества отдельной фирме, общий эффект такой механизации на самом деле сводится к снижению общей нормы прибыли для всех фирм. Вот уже почти два века экономисты спорят, так ли все это на самом деле. Но если это правда, то загадочное во всем остальном решение промышленников не вкладывать средства в исследования по созданию заводов-роботов, которых все ждали в 1960-х годах, а вместо этого начать переводить своё производство в более трудоемкие и низкотехнологичные условия - в Китае или на глобальном Юге - совершенно логично.

Я уже заметил, что есть основания полагать, что темпы технологического прогресса в производственных процессах — на самих фабриках —начали значительно замедляться уже в 1950-е и 1960-е годы. Однако в то время это виделось совсем иначе. Причиной того, что это виделось иначе, в значительной степени были побочные эффекты соперничества США с Советским Союзом.

Это, кажется, было справедливо в двух отношениях. Одним из них была сознательная политика: в годы "холодной войны" планировщики промышленности США предпринимали лихорадочные усилия в поиске способов применения уже существующих технологий в потребительских целях, для создания у людей оптимистичной веры в расцвет благосостояния и гарантированного прогресса, который, как они надеялись, лишит привлекательности радикальную политику рабочего класса. Знаменитые «кухонные дебаты» 1959 года между Ричардом Никсоном и Никитой Хрущевым довольно откровенно показали суть политики: «Ваше коммунистическое «рабочее государство», возможно, и опередило нас в космосе, — вызывающе заявил Никсон, — но именно капитализм создает такие технологии, как стиральные машины, которые действительно улучшают жизнь трудящихся масс». Другим была гонка в космосе. В обоих случаях инициатива реально исходила от самого Советского Союза. Все это американцам трудно вспомнить, потому что с окончанием холодной войны общераспространенный образ СССР быстро превратился из устрашающего соперника в жалкого неудачника, в пример общества, которое «просто не функционировало». Но в пятидесятые годы многие американские планировщики догадывались, что советская система, вполне возможно, функционировала намного лучше, чем их собственная.

Спор Никсона с Хрущевым

Конечно, они четко помнили тот факт, что в 1930-е годы, когда США погрязли в депрессии, Советский Союз имел почти беспрецедентные темпы экономического роста в 10–12 процентов в год — достижение, за которым вскоре последовало производство огромного количества танков для армии, победившей Гитлера, и, конечно же, запуск Спутника в 1957 году, а затем первого пилотируемого космического корабля «Восток» в 1961 году. Когда Хрущев заявил Никсону, что советский уровень жизни превзойдет уровень жизни американцев через семь лет, многие американцы опасались, что он действительно может быть прав. (...)

Ю.А. Гагарин и Н.С. Хрущев на трибуне мавзолея В.И. Ленина

Когда возникают политические проблемы, а это случается регулярно, их решение неизменно поручают бюрократам, дипломатам и чиновникам. Персонажи телесерии «Star Trek» непрерывно жалуются на бюрократов. Они никогда не жалуются на политиков. Это потому, что политические проблемы всегда решаются исключительно административными средствами.

Но это, конечно, именно то, что можно было бы ожидать при той или иной форме государственного социализма. Мы склонны забывать, что такие режимы тоже всегда претендовали на звание демократии. Формально СССР при Сталине мог похвастаться образцовой конституцией с гораздо более демократичным управлением, чем европейские парламентские системы того времени. Просто, как и в «Star Trek», ничто из этого не имело никакого отношения к тому, как на самом деле устроена жизнь. (...)

Так каковы же тогда политические выводы? Прежде всего, мне кажется, нам нужно радикально переосмыслить некоторые из наших самых главных убеждений о природе капитализма. Одно из них состоит в том, что капитализм почему-то идентичен рынку и, следовательно, оба они враждебны бюрократии как порождению государства. Во-вторых, что капитализм по своей природе якобы технологически прогрессивен. Казалось бы, Маркс и Энгельс в своем беззаветном увлечении промышленными революциями своего времени просто ошибались в этом. Но если быть более точным, то они были правы, утверждая, что механизация промышленного производства в конце концов уничтожит капитализм; они ошибались, предсказывая, что рыночная конкуренция все равно заставит владельцев фабрик продолжать механизацию. Если этого не произошло, то только потому, что рыночная конкуренция на самом деле не так существенна для капитализма, как они предполагали. В любом случае, нынешняя форма капитализма, при которой большая часть конкуренции, по-видимому, принимает форму маркетинга**** внутри бюрократических структур крупных монополистических предприятий, вероятно, была бы для них полной неожиданностью.

Апологеты капитализма обычно выдвигают три грандиозных исторических аргумента: во-первых, что он способствовал быстрому научно-техническому развитию; во-вторых, что как бы он ни отдавал громадную долю богатств ничтожному меньшинству, он делает это таким образом, что увеличивает общее благосостояние для всех; в-третьих, что тем самым он создает более безопасный и демократичный мир. Совершенно ясно, что в двадцать первом веке капитализм ничего из этого не делает. В самом деле, даже его сторонники все чаще отказываются от каких-либо утверждений о том, что это чрезвычайно хорошая система, вместо этого отступая к претензии на то, что это единственно возможная система — или, по меньшей мере, единственно возможная система для такого сложного, технологически развитого общества, как наше собственное." *****

---

* А до него - классической буржуазной политэкономии Д. Рикардо и А. Смита.

** Нет, не по "техническим", а по политэкономическим причинам.

*** Нет, не "снижать затраты на рабочую силу", а повышать производительность труда.

**** Маркетинг - это организация сбыта товара на рынке. Вероятно, Грэбер имел в виду не маркетинг, а соперничество внутри фирмы.

***** Это, конечно, наглая ложь. Если советский строй имел плановую экономику, которая хромала из-за повсеместных обманов, воровства и приписок бюрократов, особенно в годы брежневского застоя, то бихевиористский социализм наряду с плановой экономикой - реально действующей, основанной на компьютерных АСУ, а не на приказах бюрократов, будет иметь систему оперантного управления поведением, обеспечивающую гармоничные общественные и межличностные отношения положительным подкреплением (похвалой, вознаграждением и поощрением), а не карательными бюрократически-полицейскими мерами.

---

Послесловие behaviorist-socialist

Выше - перевод ряда отрывков из изданной в 2006 году книги Дэвида Грэбера "Утопия правил. О технологии, глупости и тайных радостях бюрократии" - "The Utopia of Rules. On Technology, Stupidity, and Secret Joys of Bureaucracy" by David Graeber. Источник - страницы со 120 по 143, где на мой взгляд, изложена вся суть этой книги. Она представляет собой нынешнюю вариацию на тему целого ряда книг, вышедших на Западе в 1960-х годах и направленных против бюрократизации Запада, среди которых надо упомянуть пару книг, переведенных на русский и изданных ещё в Советском Союзе - откровенно лживую либерастскую пропаганду мифов "рыночной свободы частной инициативы" под лозунгом "борьбы против государственной бюрократии" - "Законы Паркинсона" С.Н. Паркинсона (C.N. Parkinson) и более интересную и объективную (содержащую критику бюрократизации самой капиталистической экономики) книгу "Принцип Питера" Л.Дж. Питера (L.J. Peter).

Я перевел и выкладываю эти отрывки не потому, что эта книга Грэбера содержит что-то принципиально новое и глубокомысленное, а потому, что это - единственная книга, написанная в этом тысячелетии на Западе, посвященная критике бюрократии и при этом упоминающая Маркса. Этот факт - показатель того, что многие реально важные проблемы капиталистического антиобщества стали запретной темой для масс-медий, их перестали обсуждать, и даже сами слова "капитализм" и "бюрократия" настойчиво изгоняются из употребления и вычищаются из мозгов публики.

А на самом-то деле нынешний глобалистский паразитический финансовый капитализм вовсе не исчез, а захватил глобальное господство над всем человечеством, причём не только сам досконально обюрократился, глобальным сговором финансистов создав для себя монопольные позиции и подавив любую опасную конкуренцию и критику, но и полностью подчинил себе бюрократию государственных властей и международных организаций. Бюрократия (γραφειοκρατία) превратилась в бюролакейство (γραφειουπηρεσία) - бюрократы стали угодливыми холуями глобалистской закулисы миллиардеров, исполняющими все её приказы и отгораживающими её - как театральная кулиса - от справедливого гнева угнетаемого и эксплуатируемого человечества.

Поэтому приведенная в начале цитирования цитата из "Коммунистического Манифеста" Маркса и Энгельса в наше время совершенно неправильна и не отражает ретроградной и паразитической неофеодальной сути нынешнего глобалистского финансового капитализма. Видать, Грэбер, будучи анархистом, привёл её для того, чтобы посмеяться над марксизмом. Конечно, Маркс не был пророком. Капитализм превратился не в социализм, а в неофеодальную монополистическую систему паразитического присвоения экономической ренты и грабительского спекулянтства, злоупотребляющего господствующим положением финансовых монополий. Но именно это превращение полностью подтверждает правоту тезиса Маркса, детально доказанного Генриком Гроссманом, о закономерном падении нормы капиталистической прибыли в процессе аккумуляции капитала, уже сделавшем капиталистическое производство неприбыльным для западных монополий и вынудившем мировую систему капитализма к нынешнему реакционному развороту в неофеодализм, который "учёные экономисты" почему-то якобы "не видят". "Не видят" вопреки тому, что ещё Ленин в "Империализме" утверждал, что монополизация и загнивание были присущи западному капитализму ещё до Первой мировой войны.

А вот о том, каково глобальное неофеодальное господство закулисы миллиардеров, каковы её господские ухватки и привычки и о том, чего следует ожидать человечеству, если оно не уничтожит капитализм, я попозже выложу здесь отрывки из любопытнейшей книги, изданной на Западе в тех же 1960-х годах, но изданной на русском лишь после гибели Советского Союза. Так как книги, изданные в Эрэфии, зачастую искажают текст оригинала, выхолащивая из него критическую направленность, я перед этим должен буду сравнить опубликованный перевод на русский с оригиналом на немецком или английском и при необходимости сделать исправления.

Если судить по нынешним затеям глобалистской шайки психопатов и человеконенавистников - мнимой "пандемии ковид" с принуждением всех и каждого к вкалыванию губительных для здоровья (а порой и для жизни) ген-модифицирующих РНК-"вакцин", ношению вредящих здоровью намордников и многократному опасному ковырянию в носоглотке под предлогом фейковых "ковид-тестов";
- бредовой идее "Net-Zero", то есть обнуления поступления СО₂ в атмосферу уничтожением жизненно важной для всех стран мира энергетики, использующей ископаемые энергоносители;
- попыткам запирать население в гетто "15-минутных городов";
- намерению подменить наличные деньги виртуальными дигитальными счетами в банках;
- созданию "5G" - системы электронной слежки за всеми и каждым 24 часа в сутки;
- введению сплошной цензуры на всё, что противоречит лжи медиальной пропаганды и
- непрерывным агрессивным войнам западного империализма,
то закулиса миллиардеров и её холуи-бюрократы готовят человечеству возврат в мрачное Средневековье фашистского неофеодализма.

.