О ПОЛКОВНИКЕ СТРЕЛКОВЕ, СИРИИ И ГЕНЕРАЛЕ КИРИЛЛОВЕ

После новогодних поздравлений (предыдущая блогозапись) я не хотел портить читателям предпразничное настроение неприятными фактами, но:

- Во первых, насколько мне известно, герой и организатор защиты Донбасса от бандерофашистов Игорь Стрелков (Гиркин) всё ещё томится в застенках путиноидного кривосудия. За что? - А за то, что осмелился критиковать близорукую трусливую политику "национального лодыря" Иудушки КаПутина - гнилые компромиссы с Западом, сильно навредившие России и народу. Я требую немедленно, к празднику Нового Года, освободить полковника Стрелкова. Прошу всех честных людей в мире потребовать того же.

- Во-вторых, нынешняя сдача Сирии с гиперзвуковой скоростью израильским оккупантам и террористам-наёмникам Запада - это, судя по спешке с выводом наших войск из Сирии, очередной "хитрый план" и "блестящий успех" национального лодыря Иудушки КаПутина и его дипломатии в Дохе. Позорная катастрофа произошла и ничего уже не исправить. Израиль остервенело уничтожает палестинцев и бомбит Ливан и Сирию, а террористы уничтожают шиитов, алавитов и христиан.

- В-третьих, необходимо по-деловому прокомментировать одно недавнее преступление: теракт в Москве - убийство взрывом бомбы в жилом районе (т.е. могли быть и жертвы среди гражданского населения) генерала Кириллова и его ассистента.

Генерал Кириллов вызвал против себя звериную ярость сатанинского Запада тем, что неотступно и квалифицированно разоблачал преступления западного империализма - разработку и применение биологического оружия, в частности, "биологические лаборатории" США, рассеянные по всему миру. Это широко известно. Ясно, что убийцу-исполнителя нанял именно Запад в сообщничестве с бандерофашистским режимом Зеленского.

Однако мало кто понимает, как эффективно бороться против предателей и наёмников Запада вообще и наёмных убийц-террористов в частности. Примитивные люди (например здесь: https://colonelcassad.livejournal.com/9559582.html ) пишут следующее (цитирую):

"Кадры с первичного допроса исполнителя теракта на Рязанском проспекте в результате которого погиб генерал Кириллов и его помощник.
Персонажу обещали 100 000 долларов и выезд в ЕС.
Мое мнение на этот счет вы знаете.
1. Необходимо отменить мораторий на смертную казнь для террористов.
2. СБУ и ГУР в полном составе должны быть признаны террористическими организациями.
3. Для ликвидации этих структур и лиц в них ходящих не должно быть каких-либо ограничений." (Конец цитирования)

Почему я обозвал господина Рожина примитивным человеком? - Да потому, что он ничего не смыслит в мотивации такого преступного поведения. В самом деле: вот этого подонка-узбека

мотивировали на исполнение теракта эффективным по своей сути положительным оперантным подкреплением, причём очень сильным: обещанием громадной суммы долларов и вида на жительство на Западе, что весьма надолго решило бы все его насущные проблемы.

Чем же господин Рожин, вероятно даже не слышавший слова "бихевиоризм", предлагает противодействовать таким терактам? - Он предлагает смертную казнь как внушительную меру устрашения. Но она с точки зрения бихевиоризма - отрицательное оперантное подкрепление, которое само по себе неэффективно, потому что всегда вызывает поведение, направленное на то, чтобы его избежать.

Хуже того, такое "противодействие":
- уже не воскресит генерала Кириллова и его ассистента,
- можно избежать даже в случае поимки, так как уже был целый ряд случаев того, как "сам" господин Путин "обменял" (в частности, на своего кума Медведчука) военных преступников - западных наёмников и бандерофашистов-головорезов, приговорённых судом Добасской Народной Республики к смертной казни. Потом кое-кто из них хвастались в Интернете, что и далее убивают русское гражданское население Украины. Очевидно, что в этих антинародных "дипломатических" сделках соучаствовала и всем известная прозападная мразь: Абрамович, Мединский, Сурков & Co. Ау, господин Путин! Какой частью тела ты "думаешь"???

С другой стороны, поимка узбекского наёмника-террориста, как я полагаю, удалась с помощью положительного оперантного подкрепления коррупции. Во-первых, его по всей вероятности выдали подкупленные чины СБУ и ГУР за вознаграждение от ФСБ. Во-вторых, те чины СБУ и ГУР, которые уже получили от  Запада эти 100 000 долларов для передачи террористу, возможно, давно уже втихаря разделили эту мзду между собой.

Так как же бороться против террористов-наёмников?

Очевидно, что так же, как и против любой другой преступности, в особенности - экономической, например, той же коррупции. Но так как капитализм ставит деньги выше любых законов и принципов морали и этики, а потому преступен по своей сути, то без уничтожения капитализма эффективная борьба против преступности невозможна.

Что же делать? - По меньшей мере всё, что уже долгое время безуспешно предлагает проф. Валентин Катасонов, например, здесь: https://svpressa.ru/authors/valentin-katasonov/ . В частности:
- Национализация всех банков, особенно частной лавочки "Банк России" и "Сбера", где безнаказанно хозяйничает глобалист-враг народа Греф, и основание Госбанка России;
- Ликвидация частных обменников иностранной валюты, передача всех валютных операций в Госбанк России под строжайший государственный контроль;
- Ликвидация спекулянтской фондовой биржи и гадюшников ростовщиков-кровопийц; введение государственной монополии на кредитование предприятий и населения;
- Национализация всей внешней торговли и запрет обращения иностранных валют внутри России;
- Строжайший запрет "майнинга" и обращения любых "дигитальных денег".

Мне могут возразить, что всё это - запреты в советской традиции, т. е. якобы отрицательное оперантное подкрепление, от которого пострадает "разнесчастный рыночек". На это отвечу, что такие меры в СССР были введены на основе опыта борьбы с преступностью, а в буржуйской России реально дадут всему народу положительное подкрепление честного труда - сокращение и даже исчезновение инфляции, от которой страдает всё трудящееся население. Напомню, что в СССР с 1961 года (после денежной реформы Н.С. Хрущева) и до горбачёвской "катастройки" (середина 1980-х годов) 500-граммовый батон хлеба стоил 13 копеек, пол-литра молока 16 копеек, килограмм картофеля 5 копеек, проезд в городском автобусе 5 копеек и т.д.

Денежная реформа 1961 года, которую охаивают либерасты и идиоты, была необходима, чтобы пресечь послевоенную коррупцию сталинской номенклатуры и спекулянтство частного сектора. Не удивляйтесь, людоед "товарищ" сталин насаждал не только валютные магазины ("торгсин"), но и частный бизнес! Поэтому в условиях капитализма придётся регулярно проводить денежные реформы для уничтожения нелегальных, преступно полученных капиталов, особенно "теневого" сектора, избегающего налогов. Это - опять-таки якобы "отрицательное", а реально положительное подкрепление легальной реальной экономики, периодически эффективно освобождающее её от "теневой" конкуренции.

.

КЛАД

Эту историю я много лет назад прочёл в одной старой книге еврейских притч на немецком. Я уже не помню её название. И эта книга затерялась - я теперь не смог её найти. Но это очень хорошая новогодняя история, поэтому перескажу её здесь по памяти.

Это произошло до 1-й мировой войны, когда ещё существовала Австро-Венгрия - империя Габсбургов; ей принадлежали юг Польши с Краковом и вся Чехословакия с Прагой.

Так вот, в Кракове в одной ветхой лачуге жил бедный еврейчик по имени Изик. И стал этому Изику по ночам сниться сон о том, что в Праге под мостом он найдёт клад. Этот сон повторялся почти каждую ночь, так что в конце концов Изик раздобыл себе лопату и поехал в Прагу.

Вот он приехал в Прагу и увидел, что там не один, а несколько мостов через Влтаву. В одном лишь центре города (смотри карту) их семь. И на каждом - много людей, переходящих с одного берега на другой. Поэтому Изик копал тайком, главным образом в сумерках - то под одним мостом, то под другим. Там же и спал. Одну неделю, другую. Обтрепался, измазался грязью и зарос щетиной - в общем, стал настоящим бродягой. И наконец привлёк к себе внимание одного полицейского.

Полицейский схватил его и спросил, чего он тут под мостом копается, чего ищет. Изик сразу раскололся и рассказал про свой сон. Полицейский расхохотался и сказал: "Ну это же глупо - верить снам. Например, мне тоже снилось по ночам, что если я поеду в Краков, найду там еврейскую лачугу-развалину и взломаю трухлявый пол перед печкой, то найду там клад!" И он отпустил Изика, сочтя его сумасшедшим.

А Изик сразу поехал обратно домой, разломал пол перед печкой и нашёл там клад.

*  *  *

Это, конечно, притча. И она - не о кладоискательстве, а о более серьёзном.

Во-первых - о жертвах западной пропаганды, воображающих, что на проклятом Западе всё мёдом намазано, и о политиканах-предателях, лгущих народу о том, что сатанинский Запад - это "партнёры", что с буржуйским Западом якобы можно "дружить".

Во-вторых - о том, что мы страдаем главным образом от "своих" выдрессированных с детства вредных привычек и "своих" предубеждений, которые нам с детства втюхивают в голову - родители, учителя, начальство, масс-медии и VIP-"авторитеты". Эти привычки и предубеждения не подвергаются сомнению именно потому, что они "свои", а потому якобы естественные, разумные и безальтернативные.

Альтернативное поведение вырабатывается, причём очень медленно, горьким опытом жизненных неудач, т.е. отрицательного оперантного подкрепления существующих шаблонов поведения. Быстрее и эффективнее увидеть возможность альтернативного - более адекватного и успешного - поведения можно лишь с помощью бихевиористского анализа оперантного поведения. Без этого человеку "просто немыслимо" то, что альтернативный образ действий может принести ему радость, счастье и успех в жизни.

Порой всё это - счастье, радость и успех - буквально под рукой, но чтобы это увидеть, надо изменить свою точку зрения, расширить кругозор, шевелить мозгами. На Новый Год я как бихевиорист-социалист желаю всем читателям блога именно это. С Новым Годом, с новым счастьем!

.

МАРКС И ЭНГЕЛЬС: МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ 4

 

Карл Маркс и Фридрих Энгельс:

"Манифест коммунистической партии

IV ОТНОШЕНИЕ КОММУНИСТОВ К РАЗЛИЧНЫМ ОППОЗИЦИОННЫМ ПАРТИЯМ

После того, что было сказано в разделе II, понятно отношение коммунистов к сложившимся уже рабочим партиям, т. е. их отношение к чартистам в Англии и к сторонникам аграрной реформы в Северной Америке.

Коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения. Во Франции, в борьбе против консервативной и радикальной буржуазии, коммунисты примыкают к социалистическо-демократической партии,²⁶ не отказываясь тем не менее от права относиться критически к фразам и иллюзиям, проистекающим из революционной традиции.

В Швейцарии они поддерживают радикалов, не упуская, однако, из виду, что эта партия состоит из противоречивых элементов, частью из демократических социалистов во французском стиле, частью из радикальных буржуа.

Среди поляков коммунисты поддерживают партию, которая ставит аграрную революцию условием национального освобождения, ту самую партию, которая вызвала краковское восстание 1846 года.

В Германии, поскольку буржуазия выступает революционно, коммунистическая партия борется вместе с ней против абсолютной монархии, феодальной земельной собственности и реакционного мещанства.

Но ни на минуту не перестает она вырабатывать у рабочих возможно более ясное сознание враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом, чтобы немецкие рабочие могли сейчас же использовать общественные и политические условия, которые должно принести с собой господство буржуазии, как оружие против нее же самой, чтобы, сейчас же после свержения реакционных классов в Германии, началась борьба против самой буржуазии.

На Германию коммунисты обращают главное свое внимание потому, что она находится накануне буржуазной революции, потому, что она совершит этот переворот при более прогрессивных условиях европейской цивилизации вообще, с гораздо более развитым пролетариатом, чем в Англии XVII и во Франции XVIII столетия. Немецкая буржуазная революция, следовательно, может быть лишь непосредственным прологом пролетарской революции.

Одним словом, коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя.

Во всех этих движениях они выдвигают на первое место вопрос о собственности, как основной вопрос движения, независимо от того, принял ли он более или менее развитую форму.

Наконец, коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран.

Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

----

²⁶ Эта партия была тогда представлена в парламенте Ледрю-Ролленом, в литературе – Луи Бланом, в ежедневной печати – газетой «Reforme». Придуманным ими названием – социалистически-демократическая – они обозначали ту часть демократической или республиканской партии, которая была более или менее окрашена в социалистический цвет. (Примечание Энгельса к английскому изданию 1888 г.)

Называвшая себя социалистическо-демократической партия во Франции была представлена в политической жизни Ледрю-Ролленом, в литературе Луи Бланом; таким образом, она, как небо от земли, отличалась от современной немецкой социал-демократии. (Примечание Энгельса к немецкому изданию 1890 г.)" (Конец)

 

*  *  *

О третьей части "Манифеста" можно сказать лишь одно: Маркс и Энгельс выступают в роли ветхозаветных "судей", дарованных иудейскому народу его богом, поэтому они считают себя абсолютно правыми во всём, даже не пытаясь доказать это, и с высоты своей богоданной миссии раздают пинки и оплевывают всех "неправильных социалистов". Это совершенно не вяжется с торжественной декларацией во второй части (цитирую): "Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям". Какие-либо иные комментарии явно излишни.

В заключение в целом о "Манифесте" надо указать на явный утопизм представлений Маркса и Энгельса об освобождении трудящихся от эксплуатации буржуями. Причём чем дальше в прошлое уходит 19-й век - эпоха Маркса и Энгельса, тем яснее становится утопичность их мнения о том, что пролетариат якобы может "самоорганизоваться" как класс и организовать бесклассовое социалистическое общество. Это очевидно уже при одном лишь сопоставлении следующих взаимно противоречащих цитат из "Манифеста":

"Массы рабочих, скученные на фабрике, организуются по-солдатски. Как рядовые промышленной армии, они ставятся под надзор целой иерархии унтер-офицеров и офицеров. Они – рабы не только класса буржуазии и буржуазного государства, ежедневно и ежечасно порабощает их машина, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант."

Но далее следует нечто совершенно иное:

"Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил."

"Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса."

Эта же ходульная шиза "сверхценной идеи" очевидна в "критике" Марксом и Энгельсом в части III, раздел 3 "Манифеста" всего зачисленного ими в "критически-утопический социализм и коммунизм" (цитирую):

Собственно социалистические и коммунистические системы, системы Сен-Симона, Фурье, Оуэна и т. д., возникают в первый, неразвитый период борьбы между пролетариатом и буржуазией, изображенный нами выше (см. «Буржуазия и пролетариат»).
Изобретатели этих систем, правда, видят противоположность классов, так же как и действие разрушительных элементов внутри самого господствующего общества. Но они не видят на стороне пролетариата никакой исторической самодеятельности, никакого свойственного ему политического движения.
Так как развитие классового антагонизма идет рука об руку с развитием промышленности, (это - догма "истмата", противоречащая реальности - реплика behaviorist-socialist) то они точно так же не могут еще найти материальных условий освобождения пролетариата и ищут такой социальной науки, таких социальных законов, которые создали бы эти условия.
Место общественной деятельности должна занять их личная изобретательская деятельность, место исторических условий освобождения – фантастические условия, место постепенно подвигающейся вперед организации пролетариата в класс – организация общества по придуманному ими рецепту. Дальнейшая история всего мира сводится для них к пропаганде и практическому осуществлению их общественных планов." (Конец цитирования)

Какая к чёрту может быть "общественная деятельность" и "организация пролетариата в класс", если любой трудящийся деградировал, тупел от дрессировки рабочего дня (тогда 14-ти и даже 15-ти часового), который ежедневно изматывает до предела, год за годом! Невозможно, работая от темна до темна, ещё и заниматься не то что "общественной деятельностью", но и всего лишь самообразованием и размышлениями на отвлечённые от повседневных нужд темы! Именно из-за этого алкоголизм - страшный жребий очень многих трудящихся. Обо всём этом советую посмотреть советский фильм "Москва слезам не верит" (2 части!)

Поэтому вовсе не случайность, а закономерность то, что все хоть чем-то выдающиеся деятели социалистического и рабочего движения - выходцы из буржуазии, или как её называл Торстен Веблен, "праздного класса". Советую прочесть его книгу: "Теория праздного класса - The Theory of the Leisure Class" by Thorstein Veblen.

Маркс и Энгельс были вовсе не "пролетариями", а отпрысками богатых буржуазных семей, получившими превосходное образование, причём именно то, которое они сами хотели, а не то, которое пытались навязать им родители. Их выступление в "Манифесте" в роли "пролетариев" - это маскарад и позёрство, которое выглядит так же смешно, как и "опростившийся" граф Л.Н. Толстой с неопрятной бородой, в подпоясанной верёвочкой крестьянской рубахе почти до колен и в лаптях. Конечно, честь и хвала им за то, что они посвятили свой досуг изучению и развитию теории социализма, а не какой-нибудь маниловщине или безделью обломовщины.

Но за исключением действительно выдающегося вывода из политической экономии о тупиковости капитализма вследствие прогрессирующего падения нормы прибыли, сделанного Марксом и Энгельсом в "Капитале", они как изобретатели гегельянской брехни "диамата" и "истмата" были точно такими же буржуйскими "изобретателями социалистических и коммунистических систем", каких они сатирически высмеяли в "Манифесте". Как писал дедушка Крылов в басне "Зеркало и обезьяна":
"Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?
(...) Таких примеров много в мире:
Никто не любит узнавать себя в сатире."

Хуже того, истмат-догматика Маркса и Энгельса о "самостоятельной организации пролетариата в класс" не только утопична, но и очень вредна, потому что отдаёт социалистическое движение на произвол властолюбивых "вождей" - проходимцев, демагогов, карьеристов и даже уголовников и агентов тайной полиции буржуазного государства. От этой мрази все организации трудящихся должны защищаться строжайшими правилами защиты демократического равноправия всех членов, исключающими "выдвижение" каких бы то ни было "лидеров", "вождей" и "незаменимых".

В ходе истории нет ничего загадочного, если не закрывать глаза на тот очевидный факт, что легче всего держать в рабстве людей, привычных к нему. Поэтому России пришлось расплачиваться ужасами сталинщины и нынешним кошмаром реставрации капитализма за то, что в 1825 году Декабристам не удалось уничтожить самодержавие и крепостничество. Также из-за этого империализм США после 2-й мировой войны своей главной вассальной опорой в Европе сделал Западную Германию, приученную Гитлером к фашистскому произволу. А теперь по той же причине глобалисты, готовящие человечеству новое тоталитарно-феодальное рабство, наводняют Западную Европу мигрантами из стран, где диктатура - традиционная форма власти, а в США политикой "woke" проталкивают на государственные должности чернокожих - потомков рабов, привыкших к произволу "хозяев"-капиталистов.

Демократический коллективизм без "вождей" абсолютно необходим в борьбе за социализм, потому что "лидеры" стоят выше критики, их самодурство и самоуправство безнаказанны, их ошибки и преступления не осуждаются. То, что "лидеры" губительны для всего, что находится под их властью, очевиднее всего показывает история России. В России власть захватывают самые наглые и бессовестные, а потому никчемные и вредные для страны проходимцы-самодуры. То, что такими самодурами были Николашка 2-й Кровавый, сталин, Мишка-меченый (горбачёв) и Бориска-алкаш (ельцин) вряд ли стоит доказывать - их господство было катастрофическим для народа.

Ну а "долгоиграющие" правители - Брежнев и Путин? Они - серые и косные персонажи, которым случайно пофартило и единственный талант которых - это умение цепляться за власть. Они выпалывают всех тех, кто своим интеллектом или практическими навыками управления может стать опасным конкурентом, претендентом на верховную власть. Так как же тогда можно говорить о "самостоятельной общественной деятельности пролетариата"? Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

И если (цитирую) "на стороне пролетариата" (как тогда не было, так и теперь нет) "никакой исторической самодеятельности", то вовсе не утопично, а наоборот, практически необходимо искать и найти "такую социальную науку, такие социальные законы, которые создали бы" (...) "материальные условия освобождения пролетариата." Добавлю: условия не столько материальные, сколько социальные, организационно-поведенческие, поощряющие и приучающие не "незаменимых" маскарадных буржуев-"пролетариев", а настоящих трудящихся, причём всех и каждого, становиться активистами, борцами за социальную справедливость и за революционное преобразование буржуазной действительности в социалистическую.

Марксистское гегельянство диамата с истматом не пригодно быть такой наукой уже только потому, что громадное большинство проповедующих эту заумную шизу - предатели дела социализма: западные буржуазные "лейбористы" и "социал-демократы", плюс примкнувшие к ним "коммунисты", переименовавшиеся сперва в "еврокоммунистов", а потом в "левых", а также вся сталинско-брежневская номенклатура, реставрировавшая капитализм на развалинах СССР.

Но такая социальная наука существует, хотя известна немногим. Это - радикальный бихевиоризм с его социальными законами оперантного обусловливания поведения, используемыми для управления поведением и создания новых общественных отношений методами бихевиористской социальной инженерии. Об этом я буду писать больше в следующем году.

.

МАРКС И ЭНГЕЛЬС: МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ 3

Иероним Босх: Корабль дураков

Предыдущая, вторая часть "Манифеста", особенно её начало (цитирую):
"В каком отношении стоят коммунисты к пролетариям вообще?
Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям.
У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.
Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.
Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом."
на первый взгляд может не вызвать возражений. Однако давайте прочтём "Манифест" до конца.

Но уже в тексте третьей части "Манифеста" чётко видно лицемерие этой высокопарной декларации. Отвратительная склочность воистину беспринципной борьбы Маркса и Энгельса за абсолютную власть над 1-м Интернационалом, которая его и угробила, продолжается их последователями и поныне в непрерывных яростных раздорах как внутри коммунистических партий, так и этих (часть их ныне переименовалась в "левых") партий и друг с другом, и с другими социалистическими, рабочими, анархистскими и популистскими партиями. Но о мерзости их надменной нетерпимости к конкурентам в борьбе за "руководство пролетариатом" при одновременной готовности соучаствовать в правящих коалициях буржуазных партий - немного позже.

Другая тема 2-й части "Манифеста", которая неправильно изложена даже с точки зрения марксистской (более поздней, чем "Манифест") политэкономии - это суть капитала. Цитирую соответствующее место:
"Быть капиталистом – значит занимать в производстве не только чисто личное, но и общественное положение. Капитал – это коллективный продукт и может быть приведен в движение лишь совместной деятельностью многих членов общества, а в конечном счете – только совместной деятельностью всех членов общества.
Итак, капитал – не личная, а общественная сила.
Следовательно, если капитал будет превращен в коллективную, всем членам общества принадлежащую, собственность, то это не будет превращением личной собственности в общественную. Изменится лишь общественный характер собственности. Она потеряет свой классовый характер." (Конец цитирования)

Нет, логика трудовой теории стоимости неизбежно приводит к выводу, что капитал - это вовсе не "общественная сила", а антиобщественная сила. Капитал и собственность неизбежно имеют классовый характер, ведь "чёрного кобеля не отмоешь добела". Денежный характер советской экономики стал именно тем рычагом, которым был уничтожен СССР. Вспомните чубайсо-гайдаро-ельцинские приватизацию, гиперинфляцию и "шоковую терапию"! Инструментом всех этих преступлений были деньги.

Капитал преступен по самой своей сути. Он появился в истории как результат колониального грабежа Западом других стран и народов, действовал в эпоху Маркса как инструмент эксплуатации наёмного труда, а теперь, с закономерным падением прибыльности этой эксплуатации, стал инструментом грабежа всего мира долларовым ростовщичеством. Ведь доллары США реально не имеют ценности, их "ценность" фиктивная, вызванная тем, что доллары США стали глобальной валютой торговли и финансирования.

Банкиры Запада получают дармовой доход как от их эмиссии ("печатания"), так и от кредитования ими, монопольно имея их неисчерпаемый источник (Фед. резерв США)! Именно поэтому необходимо разоблачить и высмеять миф буржуйской антинаучной "экономики" о "созидательной роли банков и кредита". Ведь имеющие капитал или всего лишь распоряжающиеся им тем самым имеют власть над другими людьми!

Хуже того, деньги - это сатанинское надругательство над людьми, отчуждающее их друг от друга. Они понуждают каждого, если ему что-то нужно, "покупать" эту вещь у паразитов-торгашей, которым сама эта вещь абсолютно не нужна и которую они приобрели за деньги только для того, чтобы продав, получить за неё больше денег, чем было заплачено. Буржуи называют это противоестественное денежное рабство... "свободой!!!"

С точки зрения бихевиоризма поведение людей в буржуазном антиобществе жутко извращено всеобщей абсолютной зависимостью от денег. А в марксистской политэкономии ("Капитала", а не примитивного "Манифеста") это извращение называется "товарно-денежный фетишизм". Самое вопиющее в этом фетишизме не только то, что из-за денег совершаются самые гнусные подлости и самые жуткие зверства, но и то, что деньги в принципе не способны эффективно регулировать экономику, то есть производство и потребление материальных "ценностей".

"Рыночек" не только устроил дефолт в послесоветской буржуйской России, но и многократные дефолты в других странах - Аргентине, Индонезии, Мексике, Перу, Эквадоре и т.д. Но и все страны "золотого миллиарда", т.е. Запада, не могут обойтись без постоянного применения таких противоречащих диктатуре "рыночка" мер, как субсидии, пособия и налоги. Однако эти меры не спасут эти страны, попавшие в монетаристскую кабалу, от нынешнего грабительского произвола глобалистов-миллиардеров. Уже сейчас видны симптомы того, что они намерены разорить весь "благополучный" Евросоюз громадным дефолтом. Такова цель политики миллиардеров, выдвинувших Трампа с его лозунгом "MAGA - make America great again".

Короче говоря, социалистическая экономика должна быть принципиально безденежной, основанной на управлении экономическим поведением всех и каждого не по-буржуйски деньгами, что неизбежно порождает мошенничества и преступления, а по-бихевиористски - соразмерным положительным оперантным подкреплением экономически и общественно полезного труда всех и каждого. Конечно, переход к ней должен быть очень хорошо продуманным, экспериментально опробованным и осторожным.

Мои пояснения здесь и далее - (в скобках курсивом).

*  *  *

Карл Маркс и Фридрих Энгельс:

"Манифест коммунистической партии

III  СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ И КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. РЕАКЦИОННЫЙ СОЦИАЛИЗМ

а) ФЕОДАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

Французская и английская аристократия по своему историческому положению была призвана к тому, чтобы писать памфлеты против современного буржуазного общества. Во французской июльской революции 1830 г. и в английском движении в пользу парламентской реформы ненавистный выскочка еще раз нанес ей поражение. О серьезной политической борьбе не могло быть больше и речи. Ей оставалась только литературная борьба. Но и в области литературы старые фразы времен Реставрации¹⁶ стали уже невозможны. Чтобы возбудить сочувствие, аристократия должна была сделать вид, что она уже не заботится о своих собственных интересах и составляет свой обвинительный акт против буржуазии только в интересах эксплуатируемого рабочего класса. Она доставляла себе удовлетворение тем, что сочиняла пасквили на своего нового властителя и шептала ему на ухо более или менее зловещие пророчества. Так возник феодальный социализм: наполовину похоронная песнь – наполовину пасквиль, наполовину отголосок прошлого – наполовину угроза будущего, подчас поражающий буржуазию в самое сердце своим горьким, остроумным, язвительным приговором, но всегда производящий комическое впечатление полной неспособностью понять ход современной истории.

Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем, чтобы повести за собою народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею, он замечал на ее заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и непочтительным хохотом.

Разыгрыванием этой комедии занималась часть французских легитимистов и «Молодая Англия».¹⁷

Если феодалы доказывают, что их способ эксплуатации был иного рода, чем буржуазная эксплуатация, то они забывают только, что они эксплуатировали при совершенно других, теперь уже отживших, обстоятельствах и условиях. Если они указывают, что при их господстве не существовало современного пролетариата, то забывают, что как раз современная буржуазия была необходимым плодом их общественного строя.

Впрочем, они столь мало скрывают реакционный характер своей критики, что их главное обвинение против буржуазии именно в том и состоит, что при ее господстве развивается класс, который взорвет на воздух весь старый общественный порядок.

Они гораздо больше упрекают буржуазию в том, что она порождает революционный пролетариат, чем в том, что она порождает пролетариат вообще.

Поэтому в политической практике они принимают участие во всех насильственных мероприятиях против рабочего класса, а в обыденной жизни, вопреки всей своей напыщенной фразеологии, не упускают случая подобрать золотые яблоки¹⁸ и променять верность, любовь, честь на барыш от торговли овечьей шерстью, свекловицей и водкой.¹⁹

Подобно тому как поп всегда шел рука об руку с феодалом, поповский социализм идет рука об руку с феодальным.

Нет ничего легче, как придать христианскому аскетизму социалистический оттенок. Разве христианство не ратовало тоже против частной собственности, против брака, против государства? Разве оно не проповедовало вместо этого благотворительность и нищенство, безбрачие и умерщвление плоти, монастырскую жизнь и церковь? Христианский социализм – это лишь святая вода, которою поп кропит озлобление аристократа.

b) МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

Феодальная аристократия – не единственный ниспровергнутый буржуазией класс, условия жизни которого в современном буржуазном обществе ухудшались и отмирали. Средневековое сословие горожан и сословие мелких крестьян были предшественниками современной буржуазии. В странах, менее развитых в промышленном и торговом отношении, класс этот до сих пор еще прозябает рядом с развивающейся буржуазией.

В тех странах, где развилась современная цивилизация, образовалась – и как дополнительная часть буржуазного общества постоянно вновь образуется – новая мелкая буржуазия, которая колеблется между пролетариатом и буржуазией. Но конкуренция постоянно сталкивает принадлежащих к этому классу лиц в ряды пролетариата, и они начинают уже видеть приближение того момента, когда с развитием крупной промышленности они совершенно исчезнут как самостоятельная часть современного общества и в торговле, промышленности и земледелии будут замещены надзирателями и наемными служащими.

В таких странах, как Франция, где крестьянство составляет гораздо более половины всего населения, естественно было появление писателей, которые, становясь на сторону пролетариата против буржуазии, в своей критике буржуазного строя прикладывали к нему мелкобуржуазную и мелкокрестьянскую мерку и защищали дело рабочих с мелкобуржуазной точки зрения. Так возник мелкобуржуазный социализм. Сисмонди стоит во главе этого рода литературы не только во Франции, но и в Англии.

Этот социализм прекрасно умел подметить противоречия в современных производственных отношениях. Он разоблачил лицемерную апологетику экономистов. Он неопровержимо доказал разрушительное действие машинного производства и разделения труда, концентрацию капиталов и землевладения, перепроизводство, кризисы, неизбежную гибель мелких буржуа и крестьян, нищету пролетариата, анархию производства, вопиющее неравенство в распределении богатства, истребительную промышленную войну наций между собой, разложение старых нравов, старых семейных отношений и старых национальностей.

Но по своему положительному содержанию этот социализм стремится или восстановить старые средства производства и обмена, а вместе с ними старые отношения собственности и старое общество, или – вновь насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в рамки старых отношений собственности, отношений, которые были уже ими взорваны и необходимо должны были быть взорваны. В обоих случаях он одновременно и реакционен и утопичен.

Цеховая организация промышленности и патриархальное сельское хозяйство – вот его последнее слово.

В дальнейшем своем развитии направление это вылилось в трусливое брюзжание.²⁰

с) НЕМЕЦКИЙ, ИЛИ «ИСТИННЫЙ», СОЦИАЛИЗМ

Социалистическая и коммунистическая литература Франции, возникшая под гнетом господствующей буржуазии и являющаяся литературным выражением борьбы против этого господства, была перенесена в Германию в такое время, когда буржуазия там только что начала свою борьбу против феодального абсолютизма.

Немецкие философы, полуфилософы и любители красивой фразы жадно ухватились за эту литературу, позабыв только, что с перенесением этих сочинений из Франции в Германию туда не были одновременно перенесены и французские условия жизни. В немецких условиях французская литература утратила все непосредственное практическое значение и приняла вид чисто литературного течения. Она должна была приобрести характер досужего мудрствования об осуществлении человеческой сущности. Так, требования первой французской революции для немецких философов XVIII века имели смысл лишь как требования «практического разума» вообще, а проявления воли революционной французской буржуазии в их глазах имели значение законов чистой воли, воли, какой она должна быть, истинно человеческой воли.

Вся работа немецких литераторов состояла исключительно в том, чтобы примирить новые французские идеи со своей старой философской совестью или, вернее, в том, чтобы усвоить французские идеи со своей философской точки зрения.

Это усвоение произошло таким же образом, каким вообще усваивают чужой язык, путем перевода.

Известно, что на манускриптах, содержавших классические произведения языческой древности, монахи поверх текста писали нелепые жизнеописания католических святых. Немецкие литераторы поступили с нечестивой французской литературой как раз наоборот. Под французский оригинал они вписали свою философскую чепуху. Например, под французскую критику денежных отношений они вписали «отчуждение человеческой сущности», под французскую критику буржуазного государства – «упразднение господства Абстрактно-Всеобщего» и т. д.

Это подсовывание под французские теории своей философской фразеологии они окрестили «философией действия», «истинным социализмом», «немецкой наукой социализма», «философским обоснованием социализма» и т. д.

Французская социалистическо-коммунистическая литература была таким образом совершенно выхолощена. И так как в руках немца она перестала выражать борьбу одного класса против другого, то немец был убежден, что он поднялся выше «французской односторонности», что он отстаивает, вместо истинных потребностей, потребность в истине, а вместо интересов пролетариата – интересы человеческой сущности, интересы человека вообще, человека, который не принадлежит ни к какому классу и вообще существует не в действительности, а в туманных небесах философской фантазии.

Этот немецкий социализм, считавший свои беспомощные ученические упражнения столь серьезными и важными и так крикливо их рекламировавший, потерял мало-помалу свою педантическую невинность.

Борьба немецкой, особенно прусской, буржуазии против феодалов и абсолютной монархии – одним словом либеральное движение – становилась все серьезнее.

«Истинному» социализму представился, таким образом, желанный случай противопоставить политическому движению социалистические требования, предавать традиционной анафеме либерализм, представительное государство, буржуазную конкуренцию, буржуазную свободу печати, буржуазное право, буржуазную свободу и равенство и проповедовать народной массе, что в этом буржуазном движении она не может ничего выиграть, но, напротив, рискует все потерять. Немецкий социализм весьма кстати забывал, что французская критика, жалким отголоском которой он был, предполагала современное буржуазное общество с соответствующими ему материальными условиями жизни и соответственной политической конституцией, т. е. как раз все те предпосылки, о завоевании которых в Германии только еще шла речь.

Немецким абсолютным правительствам, с их свитой попов, школьных наставников, заскорузлых юнкеров и бюрократов, он служил кстати подвернувшимся пугалом против угрожающе наступавшей буржуазии.

Он был подслащенным дополнением к горечи плетей и ружейных пуль, которыми эти правительства усмиряли восстания немецких рабочих.

Если «истинный» социализм становился таким образом оружием в руках правительств против немецкой буржуазии, то он и непосредственно служил выражением реакционных интересов, интересов немецкого мещанства. В Германии действительную общественную основу существующего порядка вещей составляет мелкая буржуазия, унаследованная от XVI века и с того времени постоянно вновь появляющаяся в той или иной форме.

Сохранение ее равносильно сохранению существующего в Германии порядка вещей. От промышленного и политического господства буржуазии она со страхом ждет своей верной гибели, с одной стороны, вследствие концентрации капитала, с другой – вследствие роста революционного пролетариата. Ей казалось, что «истинный» социализм одним выстрелом убивает двух зайцев. И «истинный» социализм распространялся как зараза.

Вытканный из умозрительной паутины, расшитый причудливыми цветами красноречия, пропитанный слезами слащавого умиления, этот мистический покров, которым немецкие социалисты прикрывали пару своих тощих «вечных истин», только увеличивал сбыт их товара среди этой публики.

Со своей стороны, немецкий социализм все более понимал свое призвание быть высокопарным представителем этого мещанства.

Он провозгласил немецкую нацию образцовой нацией, а немецкого мещанина – образцом человека. Каждой его низости он придавал сокровенный, возвышенный социалистический смысл, превращавший ее в нечто ей совершенно противоположное. Последовательный до конца, он открыто выступал против «грубо-разрушительного» направления коммунизма и возвестил, что сам он в своем величественном беспристрастии стоит выше всякой классовой борьбы. За весьма немногими исключениями все, что циркулирует в Германии в качестве якобы социалистических и коммунистических сочинений, принадлежит к этой грязной, расслабляющей литературе.²¹

2. КОНСЕРВАТИВНЫЙ, ИЛИ БУРЖУАЗНЫЙ, СОЦИАЛИЗМ

Известная часть буржуазии желает излечить общественные недуги для того, чтобы упрочить существование буржуазного общества.

Сюда относятся экономисты, филантропы, поборники гуманности, радетели о благе трудящихся классов, организаторы благотворительности, члены обществ покровительства животным, основатели обществ трезвости, мелкотравчатые реформаторы самых разнообразных видов. Этот буржуазный социализм разрабатывался даже в целые системы.

В качестве примера приведем «Философию нищеты» Прудона.

Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования современного общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако, без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия, конечно, кажется ей самым лучшим из миров. Буржуазный социализм разрабатывает это утешительное представление в более или менее цельную систему. Приглашая пролетариат осуществить его систему и войти в новый Иерусалим, он в сущности требует только, чтобы пролетариат оставался в теперешнем обществе, но отбросил свое представление о нем, как о чем-то ненавистном.

Другая, менее систематическая, но более практическая форма этого социализма стремилась к тому, чтобы внушить рабочему классу отрицательное отношение ко всякому революционному движению, доказывая, что ему может быть полезно не то или другое политическое преобразование, а лишь изменение материальных условий жизни, экономических отношений. Однако под изменением материальных условий жизни этот социализм понимает отнюдь не уничтожение буржуазных производственных отношений, осуществимое только революционным путем, а административные улучшения, осуществляемые на почве этих производственных отношений, следовательно, ничего не изменяющие в отношениях между капиталом и наемным трудом, в лучшем же случае – лишь сокращающие для буржуазии издержки ее господства и упрощающие ее государственное хозяйство.

Самое подходящее для себя выражение буржуазный социализм находит только тогда, когда превращается в простой ораторский оборот речи.

Свободная торговля! в интересах рабочего класса; покровительственные пошлины! в интересах рабочего класса; одиночные тюрьмы! в интересах рабочего класса – вот последнее, единственно сказанное всерьез, слово буржуазного социализма.

Социализм буржуазии заключается как раз в утверждении, что буржуа являются буржуа, – в интересах рабочего класса.

3. КРИТИЧЕСКИ-УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ И КОММУНИЗМ

Мы не говорим здесь о той литературе, которая во всех великих революциях нового времени выражала требования пролетариата (сочинения Бабёфа и т. д.)

Первые попытки пролетариата непосредственно осуществить свои собственные классовые интересы во время всеобщего возбуждения, в период ниспровержения феодального общества, неизбежно терпели крушение вследствие неразвитости самого пролетариата, а также вследствие отсутствия материальных условий его освобождения, так как эти условия являются лишь продуктом буржуазной эпохи. Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует всеобщий аскетизм и грубую уравнительность.

Собственно социалистические и коммунистические системы, системы Сен-Симона, Фурье, Оуэна и т. д., возникают в первый, неразвитый период борьбы между пролетариатом и буржуазией, изображенный нами выше (см. «Буржуазия и пролетариат»).

Изобретатели этих систем, правда, видят противоположность классов, так же как и действие разрушительных элементов внутри самого господствующего общества. Но они не видят на стороне пролетариата никакой исторической самодеятельности, никакого свойственного ему политического движения.

Так как развитие классового антагонизма идет рука об руку с развитием промышленности, то они точно так же не могут еще найти материальных условий освобождения пролетариата и ищут такой социальной науки, таких социальных законов, которые создали бы эти условия.

Место общественной деятельности должна занять их личная изобретательская деятельность, место исторических условий освобождения – фантастические условия, место постепенно подвигающейся вперед организации пролетариата в класс – организация общества по придуманному ими рецепту. Дальнейшая история всего мира сводится для них к пропаганде и практическому осуществлению их общественных планов.

Правда, они сознают, что в этих своих планах защищают главным образом интересы рабочего класса как наиболее страдающего класса. Только в качестве этого наиболее страдающего класса и существует для них пролетариат.

Однако неразвитая форма классовой борьбы, а также их собственное положение в жизни приводят к тому, что они считают себя стоящими высоко над этим классовым антагонизмом.

Они хотят улучшить положение всех членов общества, даже находящихся в самых лучших условиях. Поэтому они постоянно апеллируют ко всему обществу без различия и даже преимущественно – к господствующему классу. По их мнению, достаточно только понять их систему, чтобы признать ее самым лучшим планом самого лучшего из возможных обществ.

Они отвергают поэтому всякое политическое, и в особенности всякое революционное, действие; они хотят достигнуть своей цели мирным путем и пытаются посредством мелких и, конечно, не удающихся опытов, силой примера проложить дорогу новому общественному евангелию.

Это фантастическое описание будущего общества возникает в то время, когда пролетариат еще находится в очень неразвитом состоянии и представляет себе поэтому свое собственное положение еще фантастически, оно возникает из первого исполненного предчувствий порыва пролетариата к всеобщему преобразованию общества.

Но в этих социалистических и коммунистических сочинениях содержатся также и критические элементы. Эти сочинения нападают на все основы существующего общества. Поэтому они дали в высшей степени ценный материал для просвещения рабочих. Их положительные выводы насчет будущего общества, например, уничтожение противоположности между городом и деревней,²² уничтожение семьи, частной наживы, наемного труда, провозглашение общественной гармонии, превращение государства в простое управление производством, – все эти положения выражают лишь необходимость устранения классовой противоположности, которая только что начинала развиваться и была известна им лишь в ее первичной бесформенной неопределенности. Поэтому и положения эти имеют еще совершенно утопический характер.

Значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию. По мере того как развивается и принимает все более определенные формы борьба классов, это фантастическое стремление возвыситься над ней, это преодоление ее фантастическим путем лишается всякого практического смысла и всякого теоретического оправдания. Поэтому, если основатели этих систем и были во многих отношениях революционны, то их ученики всегда образуют реакционные секты. Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата. Поэтому они последовательно стараются вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности. Они все еще мечтают об осуществлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний,²³ об устройстве маленькой Икарии²⁴ – карманного издания нового Иерусалима, – и для сооружения всех этих воздушных замков вынуждены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков. Они постепенно опускаются в категорию описанных выше реакционных или консервативных социалистов, отличаясь от них лишь более систематическим педантизмом и фанатической верой в чудодейственную силу своей социальной науки.

Вот почему они с ожесточением выступают против всякого политического движения рабочих, вызываемого, по их мнению, лишь слепым неверием в новое евангелие.

Оуэнисты в Англии и фурьеристы во Франции выступают – первые против чартистов, вторые против реформистов.²⁵

(Окончание следует)

.

-------

¹⁶ Имеется в виду не английская Реставрация (монархии) 1660–1689 гг., а французская Реставрация (монархии) 1814–1830 годов. (Примечание Энгельса к английскому изданию 1888 г.)

¹⁷ Французские легитимисты – сторонники свергнутой в 1830 г. династии Бурбонов, представлявшей интересы крупного наследственного землевладения. В борьбе против господствующей династии Орлеанов, опиравшейся на финансовую аристократию и крупную буржуазию, часть легитимистов нередко прибегала к социальной демагогии, выставляя себя защитниками трудящихся от эксплуататоров буржуа.
«Молодая Англия» – группа английских политических деятелей и литераторов, принадлежавших к партии тори; образовалась в начале 40-х годов XIX века. Выражая недовольство земельной аристократии усилением экономического и политического могущества буржуазии, деятели «Молодой Англии» прибегали к демагогическим приемам, чтобы подчинить своему влиянию рабочий класс и использовать его в своей борьбе против буржуазии.
Взгляды представителей этих групп охарактеризованы К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии» как феодальный социализм. (Примечание 32 к работе Ф. Энгельса «Конституционный вопрос в Германии», опубликованной в этом же томе Собрания сочинений, с. 42–60.)

¹⁸ В английском издании 1888 г. после слов «золотые яблоки» вставлено: «падающие с древа промышленности».

¹⁹ Это относится главным образом к Германии, где земельная аристократия и юнкерство ведут хозяйство на большей части своих земель за собственный счет через управляющих и вдобавок являются крупными владельцами свеклосахарных и винокуренных заводов. Более богатые английские аристократы до этого еще не дошли; но они тоже знают, как можно возмещать падение ренты, предоставляя свое имя учредителям более или менее сомнительных акционерных компаний. (Примечание Энгельса к английскому изданию 1888 г.)

²⁰ В английском издании 1888 г. вместо слов: «В дальнейшем своем развитии направление это вылилось в трусливое брюзжание», напечатано: «В конце концов, когда неопровержимые исторические факты заставили исчезнуть всякие следы упоительного действия иллюзий, эта форма социализма вылилась в жалкое брюзжание».

²¹ Революционная буря 1848 г. унесла все это гнусное направление и отбила охоту у его носителей спекулировать социализмом. Главным представителем и классическим типом этого направления является г-н Карл Грюн. (Примечание Энгельса к немецкому изданию 1890 г.)

²² В английском издании 1888 г. это место сформулировано так: «Предлагаемые ими практические мероприятия, например, уничтожение различия между городом и деревней».

²³ «Home-colonies» (колониями внутри страны) Оуэн называл свои образцовые коммунистические общества. Фаланстерами назывались общественные дворцы (общежития), которые проектировал Фурье. Икарией называлась утопически фантастическая страна, коммунистические учреждения которой описывал Кабе. (Примечание Энгельса к немецкому изданию 1890 г.)

²⁴ Фаланстерами назывались социалистические колонии, которые проектировал Фурье; Икарией Кабе называл свою утопическую страну, а позднее свою коммунистическую колонию в Америке. (Примечание Энгельса к английскому изданию 1888 г.)

²⁵ Реформисты – речь идет о сторонниках газеты «Reforme» («Реформа»), выступавших за установление республики и проведение демократических и социальных реформ (Примечание 31 к работе Ф. Энгельса «Конституционный вопрос в Германии», опубликованной в этом же томе Собрания сочинений, с. 42–60.) (Окончание следует.)

.

МАРКС И ЭНГЕЛЬС: МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ 2

Захватчики-паразиты со своими сытыми собачками

Их жертвы

Чтобы не мешать чтению и пониманию "Манифеста", мой краткий комментарий к разделу I, выложенному в предыдущей блогозаписи, я делаю сейчас.

Прежде всего надо заметить, что пока существует капитализм, "Манифест" будет оставаться актуальным и полезным для понимания капитализма чтением. Не знаю, как теперь обстоит дело в буржуйской России (в СССР школьники изучали "Манифест" на уроках обществоведения в 10-м классе), а в нынешней Германии тех, кто понимает суть капитализма хотя бы так, как она изложена в "Манифесте", ищи хоть днём с фонарём - не найдёшь.

С другой стороны, надо хотя бы кратко обсудить ошибочные и устаревшие тезисы "Манифеста".

Прежде всего, Маркс и Энгельс видели историю предвзято, с чисто западной точки зрения. Поэтому невольно удивляешься тому, что они игнорируют очень важный вопрос: как случилось, что Запад (Европа), тысячу лет пребывавший в средневековом мраке и варварстве, в 16-м веке внезапно сделал громадный шаг вперёд в своем экономическом и политическом развитии. Для меня как русского человека ответ ясен: это - результат так называемого "первичного накопления капитала", причём очень даже громадного. Но как Запад, не имевший ничего особенно ценного, что он мог бы предложить другим регионам мира в торговом обмене, вдруг так нажился и разбогател?

Маркс и Энгельс этого не объясняют, а поют дифирамбы буржуазии (цитирую):
"Буржуазия ... впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность. Она создала чудеса искусства, но совсем иного рода, чем египетские пирамиды, римские водопроводы и готические соборы; она совершила совсем иные походы, чем переселение народов и крестовые походы."

- Нет, она совершала всё те же захватнические и грабительские походы, но наконец-то к 16-му веку они увенчались успехом - открытием, захватом и грабежом Америки, работорговлей и открытием пути в Индию и Китай, которые сперва поставляли разбойничьему Западу свои товары, оплачиваемые золотом и серебром, награбленным Западом в Америке, а потом были им же и захвачены (Индия) или поставлены в зависимость (Китай).

Та же самая типично западная "ошибка" сделана Марксом и Энгельсом здесь (цитирую):
"Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации. ... Под страхом гибели заставляет она все нации принять буржуазный способ производства, заставляет их вводить у себя так называемую цивилизацию, т. е. становиться буржуа. Словом, она создает себе мир по своему образу и подобию."

- Буржуазия никогда не "развивает" зависимые страны, а грабит и погружает их в экономическую отсталость. Это ясно и ежу. Нынешний Китай стал индустриальной державой только потому, что обманул проклятый Запад, позарившийся на дешевую рабочую силу сотен миллионов китайцев. А типичный пример - это Индия, ремесленное производство которой было в 19-м веке разгромлено англичанами, боявшимися конкуренции!

И надо обязательно упомянуть ещё одну "ошибку", свойственную Марксу и Энгельсу как западным людям 19-века, который нагло присвоил себе эпитет "The Age of Progress - Век прогресса". Цитирую:
"... феодальные отношения собственности уже перестали соответствовать развившимся производительным силам. Они тормозили производство, вместо того чтобы его развивать. Они превратились в его оковы. Их необходимо было разбить, и они были разбиты.
Место их заняла свободная конкуренция, с соответствующим ей общественным и политическим строем, с экономическим и политическим господством класса буржуазии."

- Это - повторение либерастской сказки о "свободе конкуренции". Однако уже во времена Маркса была очевидна тенденция к монополизации и концентрации капитала, беспощадно уничтожавшая остатки "свободы конкуренции" в борьбе за паразитическую монопольную ренту. Эта реакционная тенденция капитализма очень хорошо описана Лениным в "Империализм, как высшая стадия капитализма." Нынешние чудовищные по размерам грабительство и паразитизм капитализма, из империализма переросшего в глобализм, подтверждают правоту убеждения и Маркса, и Ленина, и Гроссмана в том, что капитализм - тупиковое направление исторического развития.

Капитализм необходимо уничтожить, чтобы он не уничтожил человечество. Об этой опасности свидетельствуют не только разжигаемые глобалистами войны, но и их преступные мальтузианские выходки - мнимая "пандемия ковид" с "РНК-вакцинами", погубившими 17 миллионов (по другим сведениям - 30 миллионов) человек, и разрушение производительной экономики навязыванием всему миру мошенничества "зелёной политики разнообразия, равенства и инклюзии - DEI" ложью о мнимой "климатической катастрофе" и пропагандой массовых миграций, сеющих хаос как в странах-источниках, так и странах-целях миграции.

Из этого следует, что в целом "Манифест" - это хоть и отчасти устаревший, но во многом правильный, хотя и упрощенный агитационный материал, предназначенный для людей, не получивших образования. В этом одновременно его ценность и ограниченность. Я нарочно добавляю к тексту воистину топорные гравюры по дереву Франца Мазереля именно для того, чтобы подчеркнуть этот факт. А действительно глубокий и всесторонний анализ капитализма содержится в других работах Маркса и Энгельса, особенно в "Капитале."

Ну и в заключение процитирую отрывок, который меня очень порадовал:
"... люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения."

- Если вырвать этот отрывок из контекста, то он может служить пророческим указанием Маркса и Энгельса на "необходимость трезвого", т.е. научного взгляда на общественные отношения и социальное поведение людей. А такой взгляд возможен лишь с позиций радикального бихевиоризма! ;-)

Что касается качества перевода на русский, то я не хотел его комментировать. Однако надо сказать, что в нём довольно много иностранных слов, у которых есть чисто русские синонимы, например "паупер" - бедняк, нищий.

*  *  *

Карл Маркс и Фридрих Энгельс:

"Манифест коммунистической партии

II ПРОЛЕТАРИИ И КОММУНИСТЫ

В каком отношении стоят коммунисты к пролетариям вообще?

Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям.

У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.

Они не выставляют никаких особых¹⁰ принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.

Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом.

Коммунисты, следовательно, на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед¹¹ частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения.

Ближайшая цель коммунистов та же, что и всех остальных пролетарских партий: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти.

Теоретические положения коммунистов ни в какой мере не основываются на идеях, принципах, выдуманных или открытых тем или другим обновителем мира.

Они являются лишь общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения. Уничтожение ранее существовавших отношений собственности не является чем-то присущим исключительно коммунизму.

Все отношения собственности были подвержены постоянной исторической смене, постоянным историческим изменениям.

Например, французская революция отменила феодальную собственность, заменив ее собственностью буржуазной.

Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности.

Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими.¹²

В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности.

Нас, коммунистов, упрекали в том, что мы хотим уничтожить собственность, лично приобретенную, добытую своим трудом, собственность, образующую основу всякой личной свободы, деятельности и самостоятельности.

Заработанная, благоприобретенная, добытая своим трудом собственность! Говорите ли вы о мелкобуржуазной, мелкокрестьянской собственности, которая предшествовала собственности буржуазной? Нам нечего ее уничтожать, развитие промышленности ее уничтожило и уничтожает изо дня в день.

Или, быть может, вы говорите о современной буржуазной частной собственности?

Но разве наемный труд, труд пролетария, создает ему собственность? Никоим образом. Он создает капитал, т. е. собственность, эксплуатирующую наемный труд, собственность, которая может увеличиваться лишь при условии, что она порождает новый наемный труд, чтобы снова его эксплуатировать. Собственность в ее современном виде движется в противоположности между капиталом и наемным трудом. Рассмотрим же обе стороны этой противоположности.

Быть капиталистом – значит занимать в производстве не только чисто личное, но и общественное положение. Капитал – это коллективный продукт и может быть приведен в движение лишь совместной деятельностью многих членов общества, а в конечном счете – только совместной деятельностью всех членов общества.

Итак, капитал – не личная, а общественная сила.

Следовательно, если капитал будет превращен в коллективную, всем членам общества принадлежащую, собственность, то это не будет превращением личной собственности в общественную. Изменится лишь общественный характер собственности. Она потеряет свой классовый характер.

Перейдем к наемному труду.

Средняя цена наемного труда есть минимум заработной платы, т. е. сумма жизненных средств, необходимых для сохранения жизни рабочего как рабочего. Следовательно, того, что наемный рабочий присваивает в результате своей деятельности, едва хватает для воспроизводства его жизни. Мы вовсе не намерены уничтожить это личное присвоение продуктов труда, служащих непосредственно для воспроизводства жизни, присвоение, не оставляющее никакого избытка, который мог бы создать власть над чужим трудом. Мы хотим уничтожить только жалкий характер такого присвоения, когда рабочий живет только для того, чтобы увеличивать капитал, и живет лишь постольку, поскольку этого требуют интересы господствующего класса.

В буржуазном обществе живой труд есть лишь средство увеличивать накопленный труд. В коммунистическом обществе накопленный труд – это лишь средство расширять, обогащать, облегчать жизненный процесс рабочих.

Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим, в коммунистическом обществе – настоящее над прошлым. В буржуазном обществе капитал обладает самостоятельностью и индивидуальностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятельности и обезличен.

И уничтожение этих отношений буржуазия называет упразднением личности и свободы! Она права. Действительно, речь идет об упразднении буржуазной личности, буржуазной самостоятельности и буржуазной свободы.

Под свободой, в рамках нынешних буржуазных производственных отношений, понимают свободу торговли, свободу купли и продажи.

Но с падением торгашества падет и свободное торгашество. Разговоры о свободном торгашестве, как и все прочие высокопарные речи наших буржуа о свободе, имеют вообще смысл лишь по отношению к несвободному торгашеству, к порабощенному горожанину средневековья, а не по отношению к коммунистическому уничтожению торгашества, буржуазных производственных отношений и самой буржуазии.

Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность. Но в вашем нынешнем обществе частная собственность уничтожена для девяти десятых его членов; она существует именно благодаря тому, что не существует для девяти десятых. Вы упрекаете нас, следовательно, в том, что мы хотим уничтожить собственность, предполагающую в качестве необходимого условия отсутствие собственности у огромного большинства общества.

Одним словом, вы упрекаете нас в том, что мы хотим уничтожить вашу собственность. Да, мы действительно хотим это сделать.

С того момента, когда нельзя будет более превращать труд в капитал, в деньги, в земельную ренту, короче – в общественную силу, которую можно монополизировать, т. е. с того момента, когда личная собственность не сможет более превращаться в буржуазную собственность, – с этого момента, заявляете вы, личность уничтожена.

Вы сознаетесь, следовательно, что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т. е. буржуазного собственника. Такая личность действительно должна быть уничтожена.

Коммунизм ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд.

Выдвигали возражение, будто с уничтожением частной собственности прекратится всякая деятельность и воцарится всеобщая леность.

В таком случае буржуазное общество должно было бы давно погибнуть от лености, ибо здесь тот, кто трудится, ничего не приобретает, а тот, кто приобретает, не трудится. Все эти опасения сводятся к тавтологии, что нет больше наемного труда, раз не существует больше капитала.

Все возражения, направленные против коммунистического способа присвоения и производства материальных продуктов, распространяются также на присвоение и производство продуктов умственного труда. Подобно тому как уничтожение классовой собственности представляется буржуа уничтожением самого производства, так и уничтожение классового образования для него равносильно уничтожению образования вообще.

Образование, гибель которого он оплакивает, является для громадного большинства превращением в придаток машины.

Но не спорьте с нами, оценивая при этом отмену буржуазной собственности с точки зрения ваших буржуазных представлений о свободе, образовании, праве и т. д. Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса.

Ваше пристрастное представление, заставляющее вас превращать свои производственные отношения и отношения собственности из отношений исторических, преходящих в процессе развития производства, в вечные законы природы и разума, вы разделяете со всеми господствовавшими прежде и погибшими классами. Когда заходит речь о буржуазной собственности, вы не смеете более понять того, что кажется вам понятным в отношении собственности античной или феодальной.

Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов.

На чем основана современная, буржуазная семья? На капитале, на частной наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии; но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичной проституции.

Буржуазная семья естественно отпадает вместе с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала.

Или вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями? Мы сознаемся в этом преступлении.

Но вы утверждаете, что, заменяя домашнее воспитание общественным, мы хотим уничтожить самые дорогие для человека отношения.

А разве ваше воспитание не определяется обществом? Разве оно не определяется общественными отношениями, в которых вы воспитываете, не определяется прямым или косвенным вмешательством общества через школу и т. д.? Коммунисты не выдумывают влияния общества на воспитание; они лишь изменяют характер воспитания, вырывают его из-под влияния господствующего класса.

Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращения, чем более разрушаются все семейные связи в среде пролетариата благодаря развитию крупной промышленности, чем более дети превращаются в простые предметы торговли и рабочие инструменты.

Но вы, коммунисты, хотите ввести общность жен, – кричит нам хором вся буржуазия.

Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь.

Он даже и не подозревает, что речь идет как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства.

Впрочем, нет ничего смешнее высокоморального ужаса наших буржуа по поводу мнимой официальной общности жен у коммунистов. Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда.

Наши буржуа, не довольствуясь тем, что в их распоряжении находятся жены и дочери их рабочих, не говоря уже об официальной проституции, видят особое наслаждение в том, чтобы соблазнять жен друг у друга.

Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую. Но ведь само собой разумеется, что с уничтожением нынешних производственных отношений исчезнет и вытекающая из них общность жен, т. е. официальная и неофициальная проституция.

Далее, коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность.

Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет. Так как пролетариат должен прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения национального класса,¹³ конституироваться как нация, он сам пока еще национален, хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия.

Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни.

Господство пролетариата еще более ускорит их исчезновение. Соединение усилий, по крайней мере цивилизованных стран, есть одно из первых условий освобождения пролетариата.

В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой.

Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой.

Обвинения против коммунизма, выдвигаемые с религиозных, философских и вообще идеологических точек зрения, не заслуживают подробного рассмотрения.

Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, – одним словом, их сознание?

Что же доказывает история идей, как не то, что духовное производство преобразуется вместе с материальным? Господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса.

Говорят об идеях, революционизирующих все общество; этим выражают лишь тот факт, что внутри старого общества образовались элементы нового, что рука об руку с разложением старых условий жизни идет и разложение старых идей.

Когда древний мир клонился к гибели, древние религии были побеждены христианской религией. Когда христианские идеи в XVIII веке гибли под ударом просветительных идей, феодальное общество вело свой смертный бой с революционной в то время буржуазией. Идеи свободы совести и религии выражали в области знания лишь господство свободной конкуренции.

«Но», скажут нам, «религиозные, моральные, философские, политические, правовые идеи и т. д., конечно, изменялись в ходе исторического развития. Религия же, нравственность, философия, политика, право всегда сохранялись в этом беспрерывном изменении.

К тому же существуют вечные истины, как свобода, справедливость и т. д., общие всем стадиям общественного развития. Коммунизм же отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность, вместо того чтобы обновить их; следовательно, он противоречит всему предшествовавшему ходу исторического развития».

К чему сводится это обвинение? История всех доныне существовавших обществ двигалась в классовых противоположностях, которые в разные эпохи складывались различно.

Но какие бы формы они ни принимали, эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. Неудивительно поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположности классов.

Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого.

Оставим, однако, возражения буржуазии против коммунизма.

Мы видели уже выше, что первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.

Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя¹⁴ и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства.

Эти мероприятия будут, конечно, различны в различных странах.

Однако в наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры:
1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Отмена права наследования.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6. Централизация всего транспорта в руках государства.
7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.¹⁵
10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т. д.

Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

----------

¹⁰ В английском издании 1888 г. вместо «особых» сказано «сектантских».

¹¹ В английском издании 1888 г. вместо слов «всегда побуждающей к движению вперед» напечатано: «самой передовой».

¹² В английском издании 1888 г. вместо слов «эксплуатации одних другими» напечатано; «эксплуатации большинства меньшинством».

¹³ В английском издании 1888 г. вместо слов «подняться до положения национального класса» напечатано: «подняться до положения ведущего класса нации».

¹⁴ В английском издании 1888 г. после слов «перерастают самих себя» добавлено: «делают необходимыми дальнейшие атаки на старый общественный строй».

¹⁵ В издании 1848 г. – «противоположности между городом и деревней». В издании 1872 г. и в последующих немецких изданиях слово «противоположности» было заменено словом «различия». В английском издании 1888 г. вместо слов «содействие постепенному устранению различия между городом и деревней» напечатано: «постепенное устранение различия между городом и деревней путем более равномерного распределения населения по всей стране».

(Продолжение следует)

.