ЧТО ТАМ ВИДАТЬ В ОКОШКЕ?

На меня угнетающе подействовало то, что с таким трудом разысканные мною книги Хоуманса оказались не "бихевиористской социологией", а никчемной брехнёй. Вообще очень многое в так называемой "западной цивилизации" совершенно не соответствует своему названию. Вот посмотрите на эту картинку:

и скажите, как по-вашему:
Это - хвост ядовитой или не ядовитой змеи?
Этот вопрос можно очень долго и с разных точек зрения обсуждать, выдвигая аргументы "за" или "против" ядовитости этой змеи, голова которой не уместилась в рамку.

Однако при первом же взгляде на всю картину целиком сразу ясно, что это... вовсе не змея, а игуана:

Именно так обстоит дело с масс-медиальной картиной капиталистического антиобщества. Масс-медии напоказ вставляют в рамку только "хвост" пропаганды и рекламы, а всё остальное - действительно важное - тщательно скрывают.

Шумиха буржуйских масс-медий обычно устраивается вокруг совершенно лживых или ничтожных утверждений. Примеры лживых утверждений, распропагандированных по всему миру - мнимая пандемия "ковид", якобы "безопасные и спасительные" мРНК-"вакцины", мнимая "климатическая катастрофа", якобы вызванная антропогенным СО2, "много-и трансгендерность" - на самом деле извращение, "борцы за демократию" - бандерофашисты на Украине и террористы ИГИЛ-ХТШ в Сирии, и т.д. и т.п. Я не буду тут всё это подробно повторять. Это надоедает и удручает.

И ещё буржуйская пропаганда растрезвонивает как "гениальные" совершенно пустые и вздорные, ничего не объясняющие утверждения. Причём они не только бесполезны, но и вредны. Это, например, "окно Овертона". Мистер Джозеф П. Овертон (Joseph P. Overton) прославился только этим. В чём суть этого "окна Овертона"?

Рисунок из "Википедии"

Подписи в переводе на русский

Отчего же так прославлена на весь мир эта примитивная картинка?

Тут надо сказать, что мистер Овертон занимался пропагандой "свободнорыночного либерализма" во многих странах мира. И "окно Овертона" - просто иллюстрация того, что далеко не всю эту людоедскую политику целиком удаётся сразу навязать народам, которые глобалистский империализм хочет поработить и эксплуатировать. Нет, предупреждает мистер Овертон, надо действовать осторожно и постепенно, "предлагая" только то, что не вызывает сильного сопротивления - то, что по крайней мере можно замаскировать как якобы "разумную политику".

Конечно, в дальнейшем при помощи усиленного подкупа туземных политиканов и более лживой пропаганды глобалистская закулиса навязывает и всё остальное, прежде считавшееся "радикальной" и даже "немыслимой политикой". Об этом красноречиво свидетельствует вся мировая история после 2-й мировой войны. Так что в сущности, мистер Овертон своим "окном" заслужил постыдную "Геростратову славу" наёмника западного империализма, а для нас "окно Овертона" должно служить предостережением от того, чтобы верить буржуйскому краснобайству глобалистской шайки миллиардеров и их наёмных политиканов и масс-медий.

Короче говоря, какая-либо познавательная ценность "окна Овертона" даже намного ниже, чем старой сказки о лисе, которая зимой напросилась к зайцу в избушку, а потом его же и выгнала.

С другой стороны, действительно ценное открытие В.И. Лениным признаков революционной ситуации (смотри его статью "Детская болезнь левизны") нарочито предано забвению. А ведь мировая социалистическая революция теперь становится всё более и более насущной необходимостью в результате постоянного углубления нынешнего финального глобального кризиса капитализма. Поэтому советую почитайть о революционной ситуации хотя бы здесь:
https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/04/lenin-marxism-and-behaviorism-2.html
https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2023/12/trotsky-critique-of-stalinist-comintern_19.html
https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2022/05/rosa-luxemburg-on-russian-revolution-5.html 
https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2025/01/homans-relevance-of-behaviorism-to_9.html .

.

ХОУМАНС: РЕЦЕНЗИЯ НА "РАЗМЫШЛЕНИЯ О БИХЕВИОРИЗМЕ И ОБЩЕСТВЕ" СКИННЕРА

В заключение моей хоумансиады выкладываю перевод ещё одной ругательной "рецензии" Хоуманса - на последнюю большую книгу проф. Б.Ф. Скиннера "Размышления о бихевиоризме и обществе" - Reflections on Behaviorism and Society by B.F. Skinner, Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1978. Я делаю это, чтобы показать, что в последние годы жизни Скиннера, когда его зрение катастрофически ухудшилось и у него было диагностировано раковое заболевание, от которого он и умер в 1990 году, он сам и его фундаментальный вклад в сокровищницу научных знаний человечества - радикальный бихевиоризм (оперантный анализ поведения) - подвергались в США неустанным нападкам. Причина этого очевидна: оперантный анализ поведения и бихевиористская социальная инженерия открывают верный путь к принципиально новому, социалистическому обществу.

Меня удивляет то, что учёные - люди, которые должны бы быть более любознательными и, следовательно, иметь бóльший по сравнению с другими научный и мировоззренческий кругозор - таковыми в большинстве случаев не являются, даже если и работают преподавателями в ВУЗах. Они почти не заглядывают даже в смежные со своей специальностью области. Но я не мог поверить, что открытия проф. Скиннера, особенно после шумной травли бихевиоризма, не оказали никакого влияния, например, на социологов. В результате поиска в самых разных источниках чего-либо интересного или оригинального по темам бихевиоризма, социализма и политэкономии я обнаружил этого социолога Хоуманса. И больше пока что никого. Я с воодушевлением раскопал в библиотеках четыре книги, написанные им, но, открыв их, был очень сильно разочарован, не найдя в них ничего интересного кроме того, что теперь заканчиваю выкладывать на блоге в  переводе на русский. Этот Хоуманс, хоть он и называл себя "сторонником Скиннера", отзывается о нем то пренебрежительно, то недоброжелательно, но никогда - с искренним восторгом и признанием научных заслуг. Это, видать, было вызвано завистью. Отчасти такие отзывы Хоуманса о Скиннере содержатся в его статьях, переведенных и выложенных здесь.

Имея такого "сторонника", как Хоуманс, Скиннеру не нужно было противников. Но их тоже было навалом - желающих сделать карьеру на травле опального учёного и его достижений, например "левый" педофил и шарлатан в области языкознания Хомский-Чомский. А в СССР с его якобы "передовой советской наукой", где должен был бы существовать интерес к действительно эпохальным открытиям, бихевиоризм был заклеймен как "реакционное буржуазное учение" и "наукой" была официально признана устарелая схоластика - "высшая нервная деятельность" Павлова. Я не удивляюсь этому, ведь к 1980-м годам брежневщина превратила СССР в систему, пораженную параличом бюрократии, сифилисом кумовства и раком коррупции. Именно поэтому в нынешней России мало кто хотя бы слышал что-то о Скиннере и радикальном бихевиоризме. И вот уже пошёл 15-й год, как я стараюсь исправить это роковое для России упущение.

Кстати, нет худа без добра. Десять лет назад я взялся за переводы основных работ Скиннера, но так и не перевёл целиком "Размышления о бихевиоризме и обществе", главным образом потому, что меня отвлекли кошмарные события на Украине - бандерофашистский путч под названием "евромайдан", установивший там прозападный марионеточный режим, и начало гражданской войны за освобождение Новороссии. И эта книга Скиннера как-то забылась. Но вот теперь, наткнувшись на "рецензию" Хоуманса о ней, я твёрдо решил её перевести и выложить на этом блоге.

Замечу при этом, что и книга Скиннера, и рецензия Хоуманса - чисто американские, насквозь пропитанные антисоциалистическим пиндосским индивидуализмом, который господствующий класс буржуев долго и упорно вдалбливал и продолжает вдалбливать в головы американцев. В работах Скиннера отнюдь не всё может пригодиться для построения социалистического общества. А Хоуманс абстрактно рассуждает о "людях вообще" и "учреждениях вообще", полностью игнорируя классовые противоречия между "людьми"-трудящимися и "людьми"-буржуями, и тот принципиально важный факт, что все учреждения в классовом обществе - неизбежно орган диктатуры господствующего класса. Предупредив об этом, я далее оставил все типично американские буржуйские предрассудки Хоуманса в этой "рецензии" без явно необходимых комментариев.

Я сократил в этой "рецензии" до многоточий в скобках (...) занудные повторы высказанного в первой "рецензии". Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом).

*  *  *

Дж. К. Хоуманс:

"Проблемы прикладного бихевиоризма II

В отличие от предыдущей книги о бихевиоризме "Beyond Freedom and Dignity", в настоящей книге Скиннера нет связной аргументации. Вместо этого книга "Reflections on Behaviorism and Society" представляет собой сборник статей, опубликованных им за последние десять лет (до 1978 года), некоторые из которых имеют мало общего и с бихевиоризмом, и с обществом, но от этого не менее интересны. Одна из них представляет собой анализ сонета Шекспира с нападками на лингвистический структурализм, попутно предполагая, что Шекспир намеренно обуздал свою тенденцию к аллитерации, тенденцию, встроенную (???) в английский язык. Другая представляет собой исследование филогенетического (инстинктивного) поведения определенных обитателей моря. Давно известно, что все североатлантические угри, как европейские, так и американские, собираются вместе в соответствующем возрасте на общем нерестилище в Саргассовом море, проплывая тысячи миль, чтобы добраться туда. Как объяснить такое экстремальное поведение? Скиннер утверждает, что оно, по сути, может и не экстремальное. Если Европа и Америка когда-то были намного ближе друг к другу, чем сейчас, и силой тектоники плит отходили друг от друга в течение миллионов лет, но со скоростью менее дюйма в год, то изначально единый вид угрей мог легко, генетически эволюционируя поведение, разделиться, сохранив при этом общее место нереста.

Но большинство статей так или иначе касаются бихевиоризма и общества, и здесь я признаюсь, что Скиннер приводит меня в отчаяние. Он одновременно великий психолог и наивный социальный психолог - или, по меньшей мере, кажется мне таковым. Я считаю себя бихевиористом, хотя к более узкой версии этого предмета Скиннера я бы добавил работы таких людей, как Бандура - Bandura, особенно его "Принципы модификации поведения" (1969), и Херрнштейна - Herrnstein, особенно его обсуждение "закона соответствия" в "Количественном гедонизме" (1971). Я подозреваю, что Скиннер тоже принял бы их, хотя он и не упоминает о них.

(...)

Что важно в бихевиоризме, так это его общие характеристики. Это в высшей степени историческая - то есть причинная - наука, поскольку ее объяснения человеческого поведения в значительной степени зависят от прошлой истории действий человека в окружающей среде: его успехов и соответствущих им стимулов. Его принципы связывают прошлое человека с его настоящим положением и поведением. Более того, он напрямую делает скачок от его прошлого окружения к его действиям в нынешнем окружении, что образует обратную связь, действующую на его поведение в будущем.

Поступая так, бихевиоризм игнорирует внутренние психические состояния человека или, скорее, слова, которые мы используем для их обозначения. Такое слово - например "цель", когда мы говорим, что человеческое поведение целенаправленно или имеет цель. Именно эта особенность бихевиоризма бесит небихевиористов, которые чувствуют, что интроспективно знают, что у них, безусловно, есть цели. Но они должны быть справедливы к Скиннеру. Он ни на минуту не отрицает, что мозг и нервная система существуют. И они не бесполезные придатки: они существуют, чтобы что-то делать. Они представляют собой очень сложный компьютер (???), который постоянно получает из окружающей среды входные данные для человека, комбинирует их с его прошлым опытом взаимодействий с окружающей средой и выдает действие на окружающую среду.

Все, что утверждает Скиннер - это то, что мы все еще знаем очень мало, хотя мы постоянно узнаем больше, о том, как работает этот компьютер, особенно о том, что представлено в действии компьютера словами, обозначающими "высшие психические функции", такими как "цель". Пока мы это не узнаем, нам лучше избегать менталистских объяснений. Действительно, для Скиннера задача для анатомов и физиологов нервной системы заключается в том, чтобы выявить точные механизмы, которые заполняют пробел между средой и поведением. Между тем, бихевиоризм обладает многими проверенными принципами, которые преодолевают этот пробел и напрямую связывают их друг с другом.

Говорить о человеческом поведении без лишних слов как о целенаправленном или направленном на цель — значит объяснять настоящее поведение предполагаемым будущим состоянием; то есть объяснение является телеологическим. Но цели не возникают независимо и полностью вооруженными в «разуме» человека.

(...)

Скиннер также здраво рассуждает о том, как генетика взаимодействует с обучением (см. стр. 33, 124). Генетика не влияет на самые важные виды человеческого поведения напрямую. Люди могут быть генетически запрограммированы на то, чтобы считать определенные виды результатов своих действий более полезными, чем другие. Но их действия должны фактически получить эти вознаграждения, прежде чем последние смогут повлиять на их будущее поведение, и эта получение всегда проблематично. Это взаимодействие даёт важную связь между психологией, социологией и социобиологией (см. Wilson 1978:60-70). Сами принципы поведенческой психологии эволюционировали генетически: они помогли организмам выжить.

Скиннер стремится практически применить бихевиористскую психологию, которую мы имеем сейчас. Никто из нас не может избежать поведения согласно бихевиористским принципам в любой момент его жизни. Это не подлежит сомнению. Но мы делаем это бессистемно. Скиннер хочет применять принципы систематически, чтобы побудить нас вести себя лучше, по его меркам, чем мы ведем себя сейчас. Он явно социальный инженер-неудачник. Если бихевиоризм правилен, то проблема не в том, чтобы напрямую изменить поведение людей, а в том, чтобы (соответствующим образом) изменить факторы окружающей среды, которые дают им стимулы и вознаграждения. Как он пишет (стр. 54-55), "Извечная ошибка - искать спасение в характере независимых мужчин и женщин, а не в социальной среде, которая появилась в ходе эволюции культур и которую теперь можно явным образим проектировать".

Скиннер снова и снова возвращается к этой точке, и это - как раз та, с которой я покидаю его. Не то чтобы я не соглашался со всеми его идеалами общественного поведения человечества - хотя я согласен с некоторыми из них - но я думаю, что он абсолютно наивен в отношении практических проблем проектирования культуры, особенно культуры в целом, и реализации этого проекта. На самом деле, он вообще почти не рассматривает эту проблему. До сих пор преднамеренные попытки "модификации поведения" были успешными, когда, во-первых, лица, которые занимаются модификацией, имеют четкий и общепринятый критерий того, какие изменения будут к лучшему, и, во-вторых, они обладают властью управлять факторами (подкрепления) окружающей среды, в которой суждено действовать тем, чье поведение они хотят изменить: у последних мало сил для противодействия. Таким образом, и приемлемо и можно использовать принципы бихевиоризма, чтобы понудить говорить детей, (страдающих) аутизмом, и использовать их в иных обстоятельствах подобного рода. Такая работа представляет собой реальный прогресс по сравнению с традиционными методами и должна активно осуществляться. Однако есть люди, которые хотели бы запретить любую бихевиористскую модификацию поведения, но они обычно думают об использовании принудительных методов, которые сам Скиннер хотел бы свести к минимуму. Но их огульная позиция глупа, поскольку мы все проводим много времени, пытаясь, и часто успешно, изменить поведение других.

Но надежды Скиннера выходят далеко за рамки таких отдельных достижений. Он хочет, чтобы целые культуры были более благотворными в своем влиянии на поведение, и считает, что теперь их можно в открытую проектировать. Но каким должен быть проект? Я лично не хотел бы жить в собственном проекте Скиннера, описанном им в "Уолдене-Два" (1948). Он хотел бы, чтобы люди напрямую управляли поведением друг друга; это практика, которая требует компактную социальную среду, такую ​​как среда небольшой и изолированной группы. Я бы высказался скорее в пользу городов, чем он, потому что в них я могу выбирать, должен ли я управлять или быть управляемым другими людьми; то есть я могу определять, когда мое поведение и поведение других по отношению ко мне может быть не-личным. Его попытка подчеркнуть сходство между его собственным "Уолденом-Два" и оригинальным Уолденом (анархиста-индивидуалиста) Торо - Thoreau - это заблуждение. Торо хотел быть одиночкой, а не членом общины.

Даже если люди могли бы договориться о проекте, все еще остается вопрос о том, как его реализовать. Скиннер прибегает к использованию пассивного залога: культура "теперь может быть открыто спроектирована". Или он пишет, что "мы" можем ее реализовать. Но кто такие "мы"? Он предлагает элиту в демократическом обществе и говорит о ней (15): "Их задача - не управлять людьми, а поставить людей под управление более эффективной физической и социальной среды. Они воздействуют на среду, а не на людей". Но если среда является социальной — а самая важная часть человеческой среды именно в этом - элите придется все-таки контролировать людей! Это не решает проблему Quis custodiet ipsos custodes? (Кто будет надзирать за надзирателями?) Снова и снова Скиннер делает различие между учреждениями и людьми, как будто учреждения не состоят из людей и их поведения. Именно эта тенденция Скиннера, я уверен, что совершенно бессознательная - делать вид, что он говорит не то, что говорит, - больше всего бесит меня в его работах.

Единственный явный критерий, который он устанавливает для проектирования своей культуры, заключается в том, что она должна гарантировать выживание самой культуры. В другом месте (см. непосредственно предыдущую статью) я обсуждал в связи со Скиннером, как трудно определить условия для выживания культуры на любом уровне выше группы первобытных охотников или, что гораздо более сомнительно, уровня типа Уолден-Два.

Тот, кто так настаивает на том, что "мы" не только можем, но и должны разработать и ввести в действие более благоприятную культуру, обязан рассказать нам больше о том, как в соответствии с бихевиористскими принципами "мы" можем перебраться отсюда туда. Хуже того, Скиннер, похоже, готов отказаться от существующих учреждений, которые могли бы помочь ему достичь своей цели. Части культуры уже были явно спроектированы и созданы в соответствии с бихевиористскими принципами, хотя их создатели не знали об этом. То есть они были созданы для координации поведения людей и их мотивов. Они не всегда хорошо спроектированы, потому что недостаточно учитывают весь диапазон поведения и мотивов. Тем не менее, они являются одними из самых мощных органов изменения культуры. Социологи часто называют их формальными организациями. Возможно, Скиннеру следует начать с попытки улучшить поведение в организациях. Прогресс здесь будет в лучшем случае частичным, но это, пожалуй, самое большее, на что мы можем надеяться.

В конце концов Скиннер даже избавился бы от "искусственных" подкрепителей в пользу "естественных" (11). Самый очевидный искусственный подкрепитель — это деньги. Он пишет (11): "Поведение рабочего на конвейерной линии, которое не имеет никаких важных последствий, кроме еженедельной заработной платы, ущербно по сравнению с поведением ремесленника, подкрепитель которого - произведенные вещи". Это верно, но помните, что ремесленник также получает подкрепление деньгами и не мог бы оставаться ремесленником, если бы этого не было. Скиннер - мастер ложных дилемм. Вспомните также, что по сравнению с бартером как средством получения естественного подкрепления, деньгами его получают в гораздо более короткие сроки, а экономия времени - не менее важная черта хорошо спроектированного общества. В целом Скиннер не учитывает затраты - то есть упущенные вознаграждения - на движение к его типу хорошего общества.

Не все, что Скиннер говорит в более "прикладной" части своей работы, наивно или запутанно. Возможно, лучшая из статей в этой книге - "Этика помощи людям". Он высказывает мысль (43-44): "Очень малое когда-либо достигается просто предоставлением товаров и услуг. Государства не помогают своим народам, давая им порядок и безопасность - это утверждение полицейского государства; они помогают им, организуя среду, в которой их поведение создаёт порядок и взаимопомощь". Обратите внимание, что Скиннер иногда вовлекает правительства в свою аргументацию. Или снова (27): "(Получение) социальной помощи должно зависеть от полезной работы". Какой отъявленный консерватор мог бы сказать больше?

Суть в том, что когда человек получает деньги и товары как право, а не как результат, зависящий от его действий, результат может просто деморализовать его (как безусловное подкрепление существующего положения). Некоторые государства всеобщего благосостояния, возможно, достигают этой точки. Но это не означает, что мы не обязаны помогать людям, которые не могут помочь себе сами. Но даже здесь Скиннер не дает своей аргументации достаточно нюансов и вынужден сказать (47): "Ни счастье, ни выживание группы людей не зависят от удовлетворения, получаемого от обладания вещами". Может быть, и нет, но это помогает. Наличие денег, даже если они обесцениваются, дает мне чувство безопасности, чувство, что моя семья и я сам не будут жертвами будущих непредвиденных обстоятельств. Зарабатывать деньги приятнее, чем иметь их, но иметь их - тоже не без приятности.

Эта книга и вознаграждает, и бесит меня. Однако, она всегда и по обоим причинам мне интересна. Соответственно, я рекомендую* прочесть ее."

---

* Эта "рекомендация" очень сомнительна, а грубо говоря - гнусна своей фальшью. Она написана с явным намерением вызвать замешательство и отвращение у тех, кто её прочтёт. Чтобы никто не подумал, что я её изуродовал при переводе, вот оригинал на английском: "This book both rewards me and infuriates me. Yet always and on both counts it interests me. Accordingly I recommend it."
Что "вознаграждает", это понятно: Иуда Хоуманс получил гонорар за рецензию. Но другие люди - зачем они читают книги? - Конечно, затем, чтобы получать от них удовольствие и пользу (положительное подкрепление). Неужели кто-то будет читать книгу, которая якобы бесит, т. е. вызвает неудовольствие и раздражение (отрицательное подкрепление)? Но ведь именно так подлец Хоуманс "соответственно рекомендует" книгу Скиннера. Ну точь-в-точь как официант в анекдоте о французах:
"Клиент в ресторане: Что вы порекомендуете на закуску?
Официант: Фрикассэ из лягушатины по интереснейшему оригинальному рецепту. Все попробовавшие мгновенно выблёвывали его."
(Примечание behaviorist-socialist).

.

ХОУМАНС: РЕЦЕНЗИЯ НА "ПРЕВЫШЕ СВОБОДЫ И ЧЕСТИ" СКИННЕРА - 2

Буржуйскские манипуляторы. Рисунок Стива Каттса (Steve Cutts)

Дж. К. Хоуманс:

В этом вопросе (о чести) любопытно, что такой бихевиористский психолог, как Скиннер, так сильно полагается на чисто интеллектуальные и логические аргументы и так мало (??? - да неужели?) на наблюдения за реальным поведением человека.

Скиннеру следовало бы быть очень осторожным, утверждая, что литература о человеческой чести стоит на пути дальнейших достижений человечества. Его собственный тип литературы, возможно, имел бы больше шансов на такой эффект (???) Если бы он действительно убедил людей - чего он не сможет - в том, что им не следует хвалить других, поскольку эти другие не являются самостоятельными личностями и поэтому не заслуживают похвалы, он лишил бы человечество одного из самых мощных положительных (оперантных) подкрепителей. Но чтобы достичь чего-то, нам нужны подкрепления, и их не так уж много, чтобы мы могли позволить себе отказаться хоть от какого-то из них. Процитирую еще раз судью Холмса (1964:5), на этот раз его элегантное утверждение о парадоксе детерминизма поведения: "Неизбежное происходит благодаря усилиям". Но если усилие должно быть стабильным, оно требует, по собственному аргументу Скиннера, подкрепления.

По указанным причинам я сомневаюсь, что свобода и честь сильно помешают систематическому применению принципов бихевиоризма. Гораздо более вероятно, что этому будет мешать то, о чем Скиннер мало задумывается. Снова и снова он утверждает, что поведение находится под управлением факторов, диктуемых окружающей (реальностью). Он совершенно прав, утверждая это, поскольку это понимание является сердцевиной бихевиоризма. Соответственно, если эта среда может быть надлежащим образом изменена, то получится и (желаемое) поведение. Как он говорит (стр. 149): "Контуры этой технологии (социальной инженерии) уже видны. Задание формулируется как поведение, которое надо получить или изменить, и затем создаются соответствующие факторы (подкрепления)".

Затем создаются! Мне нравится такое использование страдательного залога! Но кто создает, и может ли он это сделать? Скиннер иногда говорит так, как будто "среда" всегда легко поддается манипуляциям, но он знает, что это не так. Обычно самой важной частью среды поведения является поведение других людей, так что когда мы пытаемся манипулировать этой средой, чтобы изменить поведение (одного), мы обнаруживаем, что то, чем нужно манипулировать, — это еще больше поведения (многих), что возвращает нас к тому, с чего начали. Значит, мы должны манипулировать средой социальных отношений между двумя или более людьми и так далее в бесконечной последовательности. Задача может легко стать слишком дорогостоящей.*

Скиннер едва ли задумывается над ключевым вопросом затрат. Он, похоже, не понимает, что можно разработать технологию, способную обеспечить определенные результаты, но все равно не применять ее, потому что затраты на ее применение слишком высоки - затраты в смысле альтернативных и положительных результатов, от которых придется отказаться, если ее применять. Например, он выступает (6) за то, чтобы "сделать возможным для каждого иметь производительную работу и, как следствие, наслаждаться более высоким уровнем жизни". Он подразумевает, что этот результат сейчас неосуществим. Я предполагаю, что вполне возможно нанять всех, но что затраты на это, хотя бы из-за инфляции, могут быть выше, чем правительство и граждане будут готовы нести. Опять же, вполне возможно детально спланировать экономическую систему, но затраты на планирование могут быть больше, чем выгоды от результатов. Точно так же стоимость системной бихевиористской технологии может стать главным препятствием для ее применения.**

Как говорит сам Скиннер (стр. 150), "Эта технология была наиболее успешной там, где поведение можно было довольно легко определить и где можно было сконструировать соответствующие факторы (подкрепления) - например, в уходе за детьми, в школах и при больничном содержании умственно отсталых и психопатов". Но обратите внимание, что все это - ситуации, в которых люди, которые должны были применять эту технологию, уже имели такой большой контроль над другими, что создание соответствующих факторов было относительно недорогим. Подлежащие (такому) управлению люди настолько мало способны к противодействию, что их, так сказать, и не нужно подкупать.*** За пределами таких ситуаций затраты на применение сложной бихевиористской психологии во всех деталях могут стать непомерно большими, особенно если количество высококвалифицированных бихевиористских психологов, необходимых для применения технологии, но в остальном непроизводительных, должно быть высоким по отношению к остальной части населения. Тогда может оказаться, что наши старые, но относительно дешевые (??? - бюрократия!) методы управления друг другом наугад могут после анализа оказаться более выгодными для нас, чем лучшие из бихевиористских технологий. Во всяком случае, это вопрос, который Скиннер нигде не поднимает. (Это - опять ложь!)

Гораздо более вероятным будет постепенное расширение видов управления, которые уже используют существующие учреждения, предусматривающее массовые и только статистически значимые результаты, достигаемые путем некоторых изменений выплат большому количеству людей. Вид управления, который привел к недавней девальвации доллара, является примером этого. Такие средства управления в такой же степени основаны на принципах бихевиористской психологии, как и те, которые предлагает Скиннер, хотя люди, которые их используют, могут не осознавать этого факта. Они обходятся очень дёшево (только для буржуев!) в сравнении с полученными результатами. И никто, кажется, не выдвигает против них моральных возражений, что любое управление - зло.

Скиннер регулярно содействует шумихе вокруг себя созданием видимости того, что будто бы бихевиористская психология может претендовать на слишком многое. Он пишет (стр. 19): "Технология оперантного поведения, как мы увидим, уже хорошо развита, и ей могут оказаться по плечу наши проблемы". Технология действительно может быть готовой, но это не значит, что её можно легко применить. Иногда Скиннер слишком много говорит о "проектировании культуры", но он всегда возвращается к трезвомыслию (стр. 156): "Возможно, мы сейчас не можем спроектировать успешную культуру в целом, но мы можем разрабатывать лучшие практические решения по отдельности". Какой нервный консерватор когда-либо требовал меньшего? Даже жалко, когда он пишет (стр. 158): "У нас есть физические, биологические и поведенческие технологии, необходимые "для нашего спасения"; проблема в том, как побудить людей их использовать". Какой реформатор за последние 5000 лет когда-либо высказывал какую-либо иную жалобу? Что же такого сильного в бихевиористской технологии, которая недостаточно сильна, чтобы заставить людей ее использовать?**** Будь Скиннер прав, они бы ее использовали, если бы можно было создать соответствующие факторы (подкрепления) в окружающей действительности. Но где он должен разместить тот рычаг, чтобы перевернуть мир?

Наконец, Скиннер должен задать неизбежный вопрос (стр. 103): "Если научный анализ может сказать нам, как изменить поведение, может ли он сказать нам, какие изменения надо сделать?" Многие люди согласятся с тем, какие изменения надо сделать, если это возможно, в поведении умственно отсталого ребенка, и это одна из причин, по которой бихевиористская технология в этом случае может быть применена с относительно низкими затратами. Но этот научный анализ не приводит к согласию, и есть много случаев, когда никакого согласия не видно.

Практически Скиннер предлагает, чтобы "выживание культуры" (стр. 129) было критерием, которым следует оценивать изменения в поведении: надо сделать те изменения, которые помогут культуре выжить. Такой критерий, по-видимому, имеет смысл, хотя бы по той причине, что люди придерживаются многих своих ценностей только потому, что эти ценности помогают человечеству выжить как (биологическому) виду. Эти ценности ценны для выживания.

К несчастью для этого критерия, он не так однозначен, как кажется. Вопреки Скиннеру (стр. 129), на самом деле нет соответствия культуры и (биологического) вида. Не смогло выжить много видов, но очень мало культур. Они не погибают, а поглощаются и расплавляются в других культурах, изменяясь и развиваясь с течением времени. Римская империя не смогла выжить, но большая часть ее культуры по-прежнему является частью нашей культуры сегодня. Выживание культуры — это резиновый (растяжимый) критерий.

Предположим, аргумента ради, что мы знаем, что означает "выживание культуры". Скиннер затем определяет поведение, которое вносит наибольший вклад в выживание культуры, следовательно, как поведение, которое в наибольшей степени должно поддерживаться бихевиористской технологией (стр. 136): "Простой факт заключается в том, что культура, которая по какой-либо причине побуждает своих членов работать ради её выживания или выживания некоторых видов её практической деятельности, имеет больше шансов выжить".

Это может быть необходимым условием; но это не достаточное условие. Ведь вопрос не только в том, работают ли члены ради выживания своей культуры, но и в том, над чем они работают. Предположим, они решили, что лучший способ обеспечить выживание своей культуры - уничтожить все другие культуры, и упорно трудились ради этой цели.***** Они действительно могли бы обеспечить выживание своей культуры, но, с другой стороны, они могли бы и не обеспечить его, и я сомневаюсь, что какой-либо научный анализ, существующий сейчас, мог бы продемонстрировать заранее, были ли они правы или неправы. (Лицемерие зашкаливает!)

Дело в том, что мы не знаем,(???) какие именно виды практической деятельности обеспечат выживание культуры, помимо возвращения всех культур на уровень племён охотников и собирателей. Мы знаем, что культуры могут выживать на этом уровне, поскольку они делали это сотни тысяч лет. Если мы не вернемся к охотничьим племенам, это произойдет не потому, что научный анализ указал нам не делать этого.

Скиннер даже говорит (стр. 135): "Виды практической деятельности, которые побуждают человека работать на благо других, предположительно способствуют выживанию других и, следовательно, выживанию культуры, носители которой - эти другие". Но способствуют ли они выживанию культуры, носителем которой является данный человек? Мне хотелось бы поверить, в виде универсального обобщения, что они это делали, но я нахожу, что не могу и что я должен делать различия. Я могу вспомнить случаи, в которых это утверждение справедливо, но, к сожалению, я могу вспомнить и другие, в которых это не так. Один из них - случай потерпевших кораблекрушение моряков, дрейфующих в открытой лодке, без еды. Если каждый действует на благо других, все вскоре умрут от голода. Но если некоторые действуют против блага других и убивают (и едят) их, немногие смогут выжить, а вместе с ними и их культура. С нынешним ростом населения мира культуры мира все больше напоминают потерпевших кораблекрушение моряков. (Это было ложью тогда - в 1972 году, и ложь теперь - в 2025 году!)  Если некоторые воздерживаются от убийства других, то это не потому, что научный анализ запретил это. Подумайте, чем другие могут сделать это!******

Короче говоря, метод Скиннера для решения того, какие изменения в поведении надо сделать, оказывается легковесным. Она не учитывает реальные трудности. Тем не менее, он задумался с какой-то целью о проблемах применения бихевиористской психологии, когда большинство противников ее применения совершенно не думают. Он задал правильные вопросы и дал огромный стимул для поиска лучших ответов, чем те, которые предлагает он сам." (Конец)

---

* Здесь уже очень чётко видно, что Хоуманс - вовсе не сторонник Скиннера, потому что ставит своей задачей доказать, что проблемы управления поведением якобы неразрешимы бихевиористскими методами, потому что "слишком дорогостоящи". Он, этот гуманитарий Хоуманс, при этом повторяет аргументацию психически дефективного, ущербного в своём горьком одиночества героя "Записок из подполья" дрянного реакционера и психопата Достоевского. Мол, "если чего от меня хотят - так я сделаю всё назло им, и баста!" Это - позиция асоциальная, патологически эгоистическая. Она, конечно, широко распространена в классовом антагонистическом антиобществе как реакция индивидов на постоянное мошенническое манипулирование их поведением буржуйской рекламой и пропагандой.

Однако умелое манипулирование предотвращает возникновение этой вполне резонной реакция. Недавний пример успешной массовой манипуляции поведения - глобальная "вакцинация" людей пагубными для здоровья и даже жизни "РНК-вакцинами", якобы спасающими от мнимой "пандемии ковид", а реально разрушающими иммунную систему организма. Как глобалисты достигли этого? - Они запугивали население "пандемией" с помощью лживой истерической масс-медиальной пропаганды, отчего очень многие не только добровольно пошли делать вредные для здоровья уколы, но и стали преследовать тех (в частности, меня), кто понял суть всей этой операции массового внушения и говорил и писал правду.

А ведь управление поведением - это далеко не всегда манипуляция им во вред личности - объекту манипуляции. Управление поведением в социалистическом обществе безусловно должно быть коллективным и в основном направленным на координацию добровольной деятельности всех участвующих в целях максимального положительного результата для них самих и всего общества в целом. Но Хоуманс не хочет понять ни этого, ни того, что он полностью неправ.

** Эта гнилая буржуйская душонка - Хоуманс - нагородил воображаемых препятствий из-за "затрат", умалчивая о том, что капиталистическая прибыль - это главное паразитическое бремя на экономике, причём теперь затраты на ростовщическое и спекулянтское обеспечение "финансиализацией" хотя бы фиктивной прибыльности капиталов буржуев - самая больная проблема капиталистической экономики. Финансовый капитал - паразит, который душит и банкротит производительную, реальную экономику всего мира!

*** Это ложь. Все без исключения немногочисленные бихевиористские проекты, целью которых было сделать поведение умственно отсталых и психопатов более адекватным, были основаны на положительном подкреплении (вознаграждении) адекватного поведения, а не на насилии! Негодяй Хоуманс уже дошёл до того, что называет положительное оперантное подкрепление адекватного поведения "подкупом"!

**** Причина не в убедительности "бихевиористской технологии", т.е. оперантной социальной инженерии, а в том, что она - угроза интересам господствующего класса буржуазии, уютно чувствующего себя в гнилой системе взаимоотношений власти капитала и подкупленного им госаппарата буржуйской "демократии".

***** Это - суть и цель западной буржуйской сатанинской "культуры", которая стала очевидной в наше время, когда глобальное капиталистическое производство исчерпало ресурс прибыльности из-за действия закона падения нормы прибыли (смотри переводы работ Хенрика Гроссмана - Henryk Grossman на этом блоге), и капиталистическая экономика стала непроизводительной, то есть ведущей разрушение целых стран (последний пример в длинной череде - Сирия) и разграбление их ресурсов для паразитического получения экономической ренты.

****** Хоуманс, видать, подразумевает под "другими" коммунистов. При этом он договорился до откровенно людоедского мальтузиазма нынешних глобалистов. Буржуи любят мальтузианство, ведь им приносят сверхприбыли массовые убийства и уничтожения материальных ценностей в агрессивных войнах проклятого Запада, а создание материальных ценностей, обеспечивающих жизнь и благосостояние людей, уже стало неприбыльным! Это - факт современной политэкономии, который буржуйская нечисть пытается скрывать.

Что касается выживания в лодке посреди океана, то Хоуманс опять проявил лишь свою типично буржуйскую низость и ограниченность. Развитие событий в этой критической ситуации может быть очень даже разным. Чтобы не повторяться, советую заглянуть сюда: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2022/09/let-us-compare-stories-of-t-36-and.html .

Общее впечатление от этой лживой и клеветнической "рецензии" отталкивающее и тягостное. Но оно неизбежно, когда читаешь опусы заурядных буржуйских "учёных". Их единственная забота - угодить своими умствованиями господствующему истеблишменту, а не стараться решить актуальные проблемы человечества, что может повредить карьере. А бихевиоризм может решить общественные проблемы только в тесной взаимосвязи с социалистическим мировоззрением, в частности, с марксистской политэкономией. Вот это я и стремился показать во всех моих комментариях к этому антибихевиористскому опусу Хоуманса.

Повторю здесь ещё раз, что именно поэтому радикальный бихевиоризм и оперантная социальная инженерия, созданные и пропагандировавшиеся Скиннером, были оклеветаны как "тоталитаризм" и преднамеренно преданы забвению в США и вообще на Западе. Тем более важно и актуально будет взять их на вооружение для создания принципиально нового, социалистического общества. (Примечания behaviorist-socialist)

.

ХОУМАНС: РЕЦЕНЗИЯ НА "ПРЕВЫШЕ СВОБОДЫ И ЧЕСТИ" СКИННЕРА - 1

Прежде чем читать эту рецензию, озаглавленную "Issues in Applied Behaviorism I - Проблемы прикладного бихевиоризма I", убедительно рекомендую хотя бы заглянуть в перевод книги гарвардского профессора Б.Ф. Скиннера "Превыше свободы и чести", выложенный на этом блоге. Начало здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2015/04/1-1.html , окончание здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2015/08/9-3.html .

Хоуманс цитирует книгу Скиннера по изданию: "Beyond Freedom and Dignity" by B.F. Skinner, New York: Knopf, 1971.

Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом).

*  *  *

Дж. К. Хоуманс:

"Проблемы прикладного бихевиоризма I

Порой просто поражаешься тому, чем вызвана вся эта шумиха вокруг Б.Ф. Скиннера. Возьмем саму его бихевиористскую психологию. Многие люди не осознают того, что они говорят прозой (намёк на фразу нувориша Журдена в "Мещанин во дворянстве" Мольера), то есть (ведут себя) согласно бихевиористской психологии, причём уже очень долго, реально -  бесконечную череду веков. Скиннеру незачем* (???) учить людей тому, что если они хотят, чтобы кто-то сделал что-то конкретное, то для этого полезно дать ему поощрение, или что человек, который выполнил акт поведения, который был успешным при определенных обстоятельствах, склонен повторить этот акт, когда снова появятся подобные обстоятельства. Такого рода здравомыслие воплощает совершенно правильные принципы бихевиоризма. Современная бихевиористская психология сделала следующее: она четко изложила эти принципы, освободила их от излишних (когнитивистских) претензий, строго проверила их в экспериментах, проведенных главным образом на животных, и начала определять важнейшие количественные соотношения. Все это было очень большим достижением, и Скиннер был лидером в этом, но это достижение - систематизация того, что мужчины и женщины уже давно знали* (???) интуитивно и бессистемно. Они не могли (???) не знать этого. Их собственное поведение и поведение других были тем, что им было более всего известно (???), и успех в общественной жизни требует (???), чтобы они использовали принципы бихевиоризма хоть каким-то стихийным образом, даже если они их не сформулировали.

Я сам полностью убежден в правильности принципов бихевиористской психологии, как они сформулированы уже сейчас, хотя я думаю, что могут быть дальнейшие принципы, которые нам еще предстоит четко сформулировать. В этом смысле я сторонник Скиннера и давно известен как таковой. Но вопросы, поднятые этой его книгой, касаются не столько интеллектуальной правильности бихевиористской психологии, сколько ее применения как систематической технологии управления человеческим поведением. Центральный аргумент Скиннера заключается в том, что взгляды, выдвигаемые (лицемерными) идеологами человеческой свободы и чести, могут помешать людям использовать технологию (социальной инженерии), которая может быть более мощной в изменении человеческого поведения, изменении его к лучшему, чем всё, что мы используем сейчас. В этом вопросе я считаю, что и Скиннер, и его оппоненты гораздо более чувствительны, чем допускает реальность, и что самым серьезным препятствием для принятия бихевиористской технологии является то, с чем Скиннер не согласен. Ни Скиннер, ни его противники не будут иметь того практического значения, которое, по-видимому, воображают обе стороны.

Позвольте мне сначала обратиться к знаменитой проблеме «свободы воли». Ее практическое значение ограничено, как бы ни была она интересна в аспекте философии. Как бихевиорист, я должен верить (???), что мои действия полностью определены, что выбор, который я делаю между альтернативами, предопределен — но какое это имеет житейское различие? Мои интеллектуальные убеждения не освобождают меня, как мне того бы хотелось, от необходимости принимать решения; и в этом полностью практическом смысле я остаюсь свободным, самостоятельным человеком. Пока не будет изобретена машина, которая будет всегда и правильно заранее предсказывать мои действия, даже если я буду знать, что она предназначена для предсказания моих действий, я не потеряю свою фактическую** (??? - иллюзорную) свободу и самостоятельность. Моё "я" тогда тоже станет излишним. Но даже если когда-нибудь в будущем могут быть созданы машины такого рода (AI - искусственный "интеллект"), их производство всегда будет намного дороже, чем воспроизводство обычных людей, таких как я, тем, что я буду называть обычными методами, и поэтому люди никогда не потеряют свою лазейку к свободе и самостоятельности (??? - если считать скотское рабское существование в глобалистском концлагере "свободой"). Никто не должен бояться того, что бихевиористская психология отнимет у него свободу воли, так о чем же тут спорить?

Свобода - это на самом деле принцип морали, а не интеллектуальная проблема***. Даже если философская свобода воли человека может быть сохранена из соображений экономности - доказательство того, что поведение каждого человека полностью предопределено, всегда обойдется дороже (???) самой ценности этого доказательства - тем не менее, люди всегда будут фактически пытаться предсказывать поведение других, то есть управлять им, и их попытки часто будут успешными. Требование, которое люди выдвигают в отношении себя и других - быть свободными -, обычно было требованием не того, чтобы они были избавлены от попыток управлять их поведением, а только того, чтобы они были избавлены от определенных видов таких попыток - управления отрицательным (подкреплением), как его называет Скиннер - управления угрозами, лишениями и насилием. Это требование поддерживает и сам Скиннер. С другой стороны, мало кто утверждает, что люди должны быть свободны от управления в том смысле, что они должны быть избавлены от искушения получать вознаграждение положительное (подкрепление) своих действий, если только сами эти действия не считаются имеющими отрицательные последствия в долгосрочной перспективе, как, например, то, что Адам съел яблоко (в Раю).

Правда, был высказан ряд глупостей, и некоторые люди утверждали, что люди должны быть освобождены от любого управления, но их аргументы вскоре приводят к безнадежным трудностям. Во-первых, если один человек воздерживается от попыток управлять поведением другого, это не означает, что поведение другого остается неуправляемым: это означает лишь, что он остаётся под управлением других переменных (факторов подкрепления).

Во-вторых, и что более интересно, всегда есть возможность того, и это действительно легко показать, что те самые люди, которые выступают против попыток управлять другими - "манипулировать" - часто используемое ими слово, на самом деле пытаются управлять другими. Следовательно, они лицемеры, хотя, без сомнения, не сознающие этого, если это не противоречиевая игра слов. Вспомните, что сказал судья Холмс (O.W. Holmes, "The Common Law) о философских возражениях против "обращения с человеком как с вещью и тому подобного... Если человек живет в обществе, он неизбежно обнаруживает, что с ним обращаются именно так". Он мог бы добавить "и так он обращается с другими".

Возьмем как пример Артура Кестлера, который должен был бы знать это лучше. Скиннер цитирует его (стр. 165), как человека, называющего бихевиоризм "чудовищной тривиальностью". И как автора, по его словам, "голословных утверждений в титанических масштабах. Он превратил психологию в "современную версию Мрачного Срадневековья". Хоть это и тривиально, можно было бы довольно легко показать, что это (бихевиоризм) чрезвычайно важно для Артура Кестлера, поскольку он применяет его каждый день своей жизни, например, когда просит кого-то сделать что-то для него - за плату или без оплаты. "Манипуляцией", видать, всегда называют чьи-то попытки управлять поведением других, а не свои собственные попытки.

Скиннер утверждает, что литература (пропаганды буржуйской) свободы реально имеет тенденцию, вопреки своему намерению, увековечивать управление с помощью отрицательного (подкрепления). Мол, если человек свободен в том смысле, что его поведение не определяется внешними обстоятельствами, то он может быть лично ответственным за свое поведение; а если он ответственен, то он может быть справедливо наказан, если он делает зло.

Что касается меня, я бы не стал так сильно винить литературу свободы за увековечение как отрицательного (подкрепления), так и других относительно неэффективных методов управления. (Кстати, Скиннер никогда не разъясняет, какими будут его альтернативные «сильные» или «эффективные» методы.)**** Тот факт, что те самые люди, которые больше всего обвиняют бихевиористскую психологию как угрозу свободе, будут применять ее принципы для управления другими, если могут предложить этим другим положительное (подкрепление) вознаграждение, указывает на то, что тут дело в чём-то более важном. Легко, например, сказать, что надо не наказывать несовершеннолетнего правонарушителя, а надо изменить среду, которая его сформировала. Это, действительно, разумный вывод из бихевиористской психологии. Но у нас, может быть, нет возможности изменить эту среду (буржуазное антиобщество), или это может стоить больше, того чем мы (господствующий класс буржуазии) готовы заплатить. С другой стороны, у нас полная возможность наказать правонарушителя. Наши действия, по меньшей мере, удовлетворят нашу эмоциональную потребность в демонстративной мести, и это может иметь некоторое небольшое положительное влияние на его будущее поведение и поведение других.

Поэтому мы наказываем его и ссылаемся на его свободу в оправдание наших действий. То есть, возможно, что не литература свободы увековечивает управление с помощью отрицательного (подкрепления) и другие слабые формы управления, а наше применение отрицательного (подкрепления) и других слабых форм управления  увековечивают литературу свободы. И, как я попытаюсь показать позже, тот факт, что управление (поведением) осуществляется в соответствии с принципами бихевиористской психологии, не обязательно освобождает её от решающего вида слабости.

Я чувствую себя еще более неловко в том, что Скиннер говорит о чести, чем в том, что он говорит о свободе. Я думаю, что и он, и те, кто ему противостоят, преувеличивают опасности, которые каждый представляет для другого. Под честью Скиннер подразумевает признание, которое люди воздают другим (и получают от других) за добрые дела, которые они совершили. Скиннер убедительно доказывает, что люди способны воздавать другим должное за действия, которые обладают следующими двумя свойствами: они вознаграждают воздающих должное, а условия, которые их определяют, нелегко распознать. (Таким образом, мы не стали бы хвалить человека за храбрость, спрыгнувшего с высоты, если бы увидели, что его столкнули.) Я бы сам сформулировал несколько иначе характеристику, которая делает акт поведения достойным похвалы: этот акт должен быть редкостью, дефицитным по сравнению с потребностью в нем. Но я подозреваю, что это равносильно утверждению того же самого, ведь акты поведения, причины которых легко распознать, - это как раз то, что легко сделать, что могут сделать и делают многие люди.*****

Соответственно, чем яснее можно продемонстрировать условия и законы, определяющие действия людей, тем меньше у нас оправданий для того, чтобы хвалить их за их действия. Однако Скиннер говорит (стр. 58): "То, что мы можем назвать литературой о чести, связано с защитой должного (взаимного) доверия. Она может быть против достижений в области технологий, включая технологию поведения, потому что они разрушают возможность вызывать восхищение, и против фундаментального анализа, потому что он предлагает альтернативное объяснение поведения, за которое сам индивид ранее получал признание".

Это - интересный момент, как и все у Скиннера, но я остаюсь скептиком. Во-первых, Скиннер приводит очень мало доказательств того, что "литература о чести" фактически противостоит достижениям в области бихевиористских технологий, хотя по логике она должна была это сделать. Во-вторых, не так просто, как он думает, уничтожить причины для восхищения другими или восхищения самим собой. Например, люди, по-видимому, всегда знали, что красота красивой женщины — это не ее заслуга. Соответственно, она не должна получать похвалу за то, что она красива. Но мы все знаем, что за это чертовски хвалят, и обычно готовы принимать похвалу как должное. Или возьмем более обыденный пример. Как я уже сказал, я твердо верю, что каждая частность моего поведения была предопределена с незапамятных времен, и поэтому я интеллектуально соглашаюсь с утверждением, что, не будучи самостоятельной личностью, я не должен принимать похвалы за все, что делаю. Однако, как я наблюдаю, на самом деле мне очень нравится, когда меня хвалят за статьи и книги, которые я пишу, и верю, что похвала (когда я ее получаю) повышает вероятность того, что я напишу дальнейшие статьи и книги. Я верю, что то же самое относится и к самому Скиннеру. То есть, как это ни парадоксально, признание заслуг - это часть того самого детерминизма, который дискредитирует признание заслуг. Как говорится в стихотворении Эмерсона: "When me ye fly, I am the wings - Когда я летаю, я - крылья". (Окончание следует)

.

---

* "Знать" - это одно, а беспрепятственно и успешно применять на практике - это совершенно другое. Вся история классовых антагонистических обществ - это история дикого произвола, обманов, лицемерия и насилия, маскирующихся высокопарными религиозными и этическими идеалами! Дальнейшие лицемерные рассусоливания Хоуманса о том, что "успех в общественной жизни требует, чтобы они использовали принципы бихевиоризма", просто омерзительны. В классовом антагонистическом буржуйском антиобществе эти принципы, безусловно благотворные в условиях социализма,  т.е. полного реального равенства людей, кошмарно извращены. Они воплотились не только в неотъемлемо присущие капитализму эксплуатацию наёмного труда, ростовщичество, спекулянтство и ложь рекламы и пропаганды, но и в подлейшее холуйство и подсиживание соперников как залог успешной карьеры, в лживость всех обещаний "нищебродам", в подкуп политиканов и судей, в войны как средство сохранения господства привилегированного класса, в проституцию, в мошенничество лотерей и прочие гнусности. Так что реально существующий мир таков, как его описал Омар Хайям в "Рубайяте":
"Миром правят насилие, злоба и месть.
Что ещё на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть."

Хоуманс, будучи буржуазным "мыслителем", в упор "не видит" всего этого.

** Нелепый, воистину страусиный аргумент за отказ от признания реальности манипулирования поведением и необходимости борьбы с ним.

*** Свобода - не иллюзорная "свобода мысли или воли", а реальная свобода действия - это вовсе не "моральный принцип", а важнейшая политическая проблема, вокруг которой кипят страсти и которая вся до неузнаваемости загажена толстым слоем лицемерия и пропаганды. Свобода невозможна в классовом антиобществе; свободными (от принуждения, обмана, манипулирования и т.д.) люди могут быть лишь в обществе равных - социалистическом.

**** Хоуманс прикидывается валенком. Ведь ясно и ежу, что "сильный" и "эффективный" метод - это управление поведением при помощи положительного подкрепления (вознаграждения, поощрения, похвалы и т.д.).

***** Ерунда. Хоуманс как пошлый буржуйчик совершенно не понимает сути вопроса о чести. Честный поступок - это такой, который подтверждает идеалы, официально (обычно лицемерно) провозглашенные данным обществом, но который реально не получает положительного подкрепления. Это прежде всего героические поступки, совершаемые с опасностью для жизни, а также действительно бескорыстная помощь другим людям (но не буржуйская "благотворительность"!) В буржуйском антиобществе такие поступки и действия лицемерно восхваляются масс-медиями, учителями, "знаменитостями" и т.д., но закономерно являются крайне редкими явлениями. Систему реальных общеобязательных факторов подкрепления в буржуазном антиобществе вкратце можно охарактеризовать тремя принципами: "dog eat dog - пёс пожирает другого пса", "rat race - крысиная гонка" и "не пойман - не вор".

Короче говоря, то, как этот Хоуманс третирует, извращает и "критикует" Скиннера, вызывает у меня возражения буквально против каждого абзаца этой по-буржуйски глупейшей "рецензии". Поэтому я разбил её на две части, ко второй будет тоже масса возражений. (Примечания behaviorist-socialist)

.

ПРЕДАТЕЛЬСКАЯ ПОЛИТИКА РЕЖИМА ГОРБАЧЕВА, ЕЛЬЦИНА И ПУТИНА

Политика агрессии Запада на Украине - failed state, т..е искусственно созданном предательством Ельцина несостоявшемся государстве - поработить Россию, растерзать на части и заставить вечно платить чудовищную контрибуцию - провалилась. Хохлы - то есть те же россияне, но только одураченные западной бандерофашистской пропагандой - больше не хотят воевать. Фашистский марионеточный режим пошлого клоуна - сиониста зеленского тащит их силком на фронт, на верную гибель. Вот полюбуйтесь, как бандерофашистская мразь, которая больше всего на свете боится попасть на фронт, расправляется с безоружным народом:

Практический совет: прокалывайте или прорезайте им втихаря шины, пока они возятся с очередной жертвой!

20 января президентом США станет Дональд Трамп. Ясно и ежу, что капитализм, подобно змее, меняет "демократическую" кожу, но хищная, коварная и ядовитая суть обоих остаётся неизменной. Объективные интересы народа России и Украины диктуют только один конец войны на Украине: повторное воссоединение Украины с Россией и прекращение поставок природных богатств России проклятому Западу. Молодое поколение, не видевшее ничего, кроме омерзительных войн, которые разжигают капиталисты всех стран, чтобы держать в страхе и повиновении подвластный им народ, должно знать, что мы в СССР и Восточной Европе до 1989 года жили, считая войны между этими странами и республиками СССР абсолютно невозможными, и что националистические конфликты и войны разгорелись сразу же, как только буржуйский сатанинский Запад и предатели-номенклатурщики (горбачев, ельцин & Co), разодрав Варшавский Договор и СССР, реставрировали повсюду капитализм!

Послесоветский режим горбачева-ельцина-путина изначально и неисправимо прозападный, изменнический. Этот режим хочет одного: набивать карманы олигархов и чиновников долларовой и евровой туалетной бумагой. Этот режим хочет заставить Россию снова, в который уже раз, наступить на всё те же грабли "партнёрства с Западом". Запад, получив пинка на Украине, на время отползёт, притаится как змея, но потом соберётся с силами и опять нападёт на Россию.

Капиталисты США, протолкнувшие президентом Трампа, решили уничтожить проклятый "евросоюз" как своего опасного конкурента. Поэтому нельзя спасать этот русофобский гадюшник - "евросоюз" - от давно заслуженного им экономического и политического краха, поставляя ему энергоносители и сырьё по бросовым ценам. Россия не должна мешать Трампу экономически удушить хищную стерву Европу. Однако Иудушка КаПутин продолжает втихаря поставлять буржуйской Европе (причём особенно ядовитым русофобским режимам Польши и прибалтийских вымиратов) и газ, и нефть, и сырьё, которое они с барышом продают дальше.

Невозможно перечислить то, сколько уже раз питерский гопник Иудушка КаПутин предал интересы народа России, когда Запад обещал лично ему и его "дорогим друзьям" барыши. Начав карьеру под крышей Собчака импортёром наркоты (совместно с ЦРУ) из Латинской Америки в Ленинградский "свободный" порт, он получил президентское кресло из рук наркоторговца-ЦРУшника - Билла Клинтона. С тех пор он с "дорогими друзьями" распоряжается Россией как опекун-мошенник с доверенной ему (народной) собственностью.

Путин защищает только узкокорыстные интересы себя любимого и своей шайки, но нисколько - интересы России как державы. Его политическая близорукость и некомпетентность - нечто феноменальное. Последний пример этого - его предательство Сирии и Ирана в пользу Израиля, США и Турции, в результате которого банды террористов ИГИЛ-Джулани устроили продолжающуюся по сей день кровавую баню сирийским алавитам, шиитам и христианам. Поэтому уже сейчас ясно, что если "дорогие россияне" и "хохлы" допустят "мирную сделку" Иудушки КаПутина с Западом по Украине, то уже через несколько лет все они опять (как и после липовых "минских соглашений") будут расплачиваться за это своей кровью. Ведь капитализм означает одно: войны и кризисы. Только социализм может дать народам мир и стабильное развитие. Почему? - Да потому, что главный принцип социализма - это солидарность трудящихся всего мира, иначе говоря - интернационализм!

Требуйте от рублёвского режима мира на Украине не иначе, как после безоговорочной капитуляции бандерофашистского киевского режима. Я - противник российского великодержавного шовинизма. Почему же я это требую? - Причина в том, что это - единственный способ помешать проклятому Западу снова разжечь эту братоубийственную войну.

Я, конечно, извиняюсь за то, что в последних двух абзацах излагаю истины, которые должны быть очевидны для любого социалиста. Но я делаю это, во-первых потому, что уже слишком мало осталось людей, для которых эти истины очевидны. И во-вторых потому, что будет очень трудно заставить путиноидный режим отказаться от своего привычного торгашеского предательского прозападного курса. Но это необходимо сделать для будущего России и всех других бывших республик и союзников разодранного на клочки СССР, потому что потенциальные союзники России, будучи в здравом уме, не могут доверять российским властям, пока в Кремле хозяйничает примитивный гопник путин. В конце концов, Иудушка КаПутин не вечен. Я каждый день мысленно задаю один и тот же вопрос - судьбе, богам и вселенной: Ну когда же путин - этот позор и несчастье России - наконец-то подохнет???

.

ХОУМАНС: ЗНАЧИМОСТЬ БИХЕВИОРИЗМА ДЛЯ СОЦИОЛОГИИ 4

Буржуйская свобода. Рисунок Стива Каттса

Предыдущая, третья часть перевода статьи Хоуманса - наиболее важная и правильная, поэтому я не отвлекал внимание читателей моими комментариями. Но теперь пришла пора критически прокомментировать всю статью.

Во-первых, надо объяснить, что употребляемый Хоумансом термин "стимул" ну никак не лезет в рамки научного, т.е. бихевиористского объяснения поведения. Подробно об этом - в статьях Скиннера, переведенных на русский на этом блоге. Стимул, или stimulus, в какой толстенный толковый словарь ни загляни - Oxford, Webster International, Larousse или Ожегов-Шведова - это побудительная причина, нечто активизирующее или вызывающее деятельность.

В неправильном рефлекторном объяснении поведения И.П. Павловым и Джоном Б. Уотсоном это - один из компонентов пары  stimulus - response, т.е. стимул - реакция. Стимул они объявили причиной реакции. Но реально причиной акта поведения (как проф. Скиннер доказал экспериментами) является его (ожидаемый) результат - оперантное подкрепление, а предшествующий сигнал и в целом факторы подкрепления лишь дают животному или человеку информацию, что в данных условиях конкретный акт поведения может дать положительное подкрепление ("вознаграждение") или позволит избежать отрицательное подкрепление ("наказание"). Это значит, что единица поведения - оперант - состоит из трёх компонентов: сигнал - сам акт поведения (не реакция!) - подкрепление, которое зависит от целого ряда факторов подкрепления.

Принципиальное различие между А - мнимым "условным рефлексом" Павлова и Уотсона и Б - оперантом Скиннера надо пояснить очень простым примером из повседневной жизни. Человек идёт по улице и видит, что к остановке приближается трамвай № 7. (Это А - "стимул" или Б - "сигнал"). Человек бежит изо всех сил к остановке и заскакивает в трамвай. (Это А - "реакция" или Б - "акт поведения"). На этом А - "высшая нервная деятельность" Павлова заканчивается, хотя в реальности всё иначе: Сев на трамвай, человек успевает вовремя на работу и избегает выговора от начальника или хозяина за опоздание, или даже увольнения. (Это - Б - "избегание отрицательного подкрепления"). Но в реальности и это ещё не всё. Заметим, что это Б - "избегание отрицательного подкрепления" - причина этого Б - "акта поведения", причём она существует только по будним дням утром после 7.30. Всё остальное время человек игнорирует мнимый А - "стимул" - появление трамвая № 7, как и иного другого трамвая, и не бежит за ним, как угорелый. Трамвай № 7 по расписанию ходит с интервалами 15 минут, причём может опаздывать даже на полчаса, так что пропустить трамвай после 7.30 утра означает для этого человека почти неизбежное опоздание на работу. (Это всё - Б - "факторы подкрепления" для рассмотренного нами конкретного операнта).

Во-вторых, очень полезно сопоставить выдвигаемый Хоумансом совершенно правильный принцип бихевиоризма, что "история и психология (поведение) - одно целое", с принципом, который для марксизма ("исторического материализма") можно сформулировать как "история и экономика - одно целое". Загляните в записи этого блога от декабря прошлого года о "Манифесте Коммунистической Партии", и вы увидите, как в нём Маркс и Энгельс поют дифирамбы "прогрессивному" западному капитализму. Это свидетельствует лишь об ограниченности их понимания истории - они видели лишь Запад эпохи капитализма и по нему неадекватно судили обо всей истории человечества - мол, она якобы полностью и точно так же определяется экономикой.

А ведь это вовсе не так. В средневековой Европе направление истории определялось главным образом отношениями вассальной зависимости мелких феодалов от крупных, а тех - от королей. Верность вассалов ("дворянская честь") своему месту в пирамиде феодальной иерархии (или по-социологически - "статусу") реально была главным принципом и "мотором" средневековой истории. Она была уничтожена внезапным обогащением ростовщиков и торгашей от грабежа Америки - золота и особенно серебра, хлынувшего в Европу. При этом ростовщики финансировали вовсе не "развитие промышленности", а ведение грабительских войн. Сервантес в "Дон Кихоте" с горькой иронией повествует о "закате рыцарства" - уничтожении феодального аристократизма и возникновении меркантилизма и абсолютных монархий, описывая в образе Дон Кихота издевательства над рыцарством и его злоключения). То же самое произошло и в России, где Иван Грозный занялся огульным истреблением аристократии (бояр), захватом её земель и созданием инструмента абсолютистского господства - "опричнины": банд безродных холуёв, прихлебателей и палачей.

А в Америке туземцы ("индейцы"), у которых главной ценностью для человека была его полная идентификация с родом и племенем, немыслимость существования вне его, как туманно выражается мистер Хоуманс, "исчезали" целыми племенами от отчаяния, когда западноевропейская разбойничья мразь (в Южной Америке - испанцы и в Северной - англичане) зверски истребляла или порабощала часть их рода-племени.

Короче говоря, капитализм как система (власть денег и погоня за прибылью) преследует исключительно узкие классовые интересы и в отношении человечества в целом всегда имел и поныне имеет только пагубное, антиобщественное действие, и никогда - созидательное.

Конечно, эту тенденцию нельзя толковать примитивно, как это делали подонок сталин и его придворный политэконом "академик" Йенё ("Евгений") Варга, утверждавший, что с развитием капитализма неизбежно обостряется классовая борьба, что сталин post factum использовал для оправдания массовых репрессий, в особенности - против коммунистов. Капитал имеет массу методов и возможностей усиливать эксплуатацию и угнетение народа, при этом эффективно охмуряя его и лишая его воли к сопротивлению.

Если ранее главным инструментом для этого были масс-медии, то теперь им стал смартфон, который каждому оболваниваемому автоматически скармливает постоянно и индивидуально подстраиваемый мираж - фальшивую "реальность", в которой тот якобы активно действует, тыча пальцами по дисплею. Но на самом деле смартфон - это очень эффективный "ящик Скиннера", делающий всех пользователей активными соучастниками оперантной манипуляции их же собственного поведения, естественно, во вред им самим. Я так полагаю, что до тех пор, пока сеть связи смартфонов не рухнет из-за дефицита электроэнергии, которую она безудержно пожирает всё больше и больше с каждым новым "G", капиталисты  могут не бояться мировой революции.

Рисунок Стива Каттса

Это значит, что грубо схематический марксистский тезис о том, что направление истории определяется даже не экономикой вообще, а исключительно "прогрессивной сменой общественно-экономических формаций" (т. е. якобы от первобытно-общинной к рабовладельческой, далее к феодальной, затем к капиталистической и наконец к социалистической) ну никак не отражает реальный ход истории с её периодами застоя и ретроградной реакции (как, например, теперь).

Куда объективнее бихевиористское понимание истории, согласно которому направление истории определяется оперантным подкреплением (положительным, т.е. вознаграждением или наоборот, отрицательным, т.е. репрессиями и запугиванием) конкретного поведения основных классов ("низов" и "верхов") данного общества. Этим подкреплением в классовом антиобществе распоряжаются господствующие классы - обладатели власти и богатств. Поэтому революция угнетаемых и эксплуатируемых "низов" может победить лишь тогда, когда эти классы ("верхи") находятся в глубоком кризисе и не могут сохранять своё господство (манипулирование поведением "низов" оперантным подкреплением) в прежнем виде, т.е. по выражению В.И. Ленина в статье "Детская болезнь левизны", если "верхи" не могут по-старому".

При этом, конечно, надо указать, что Хоуманс неправ, постоянно говоря лишь о "вознаграждении" (reward), то есть о положительном оперантном подкреплении при управлении поведением. Бесспорно, оперантное управление поведением более эффективно, будучи положительным (вознаграждением - reward), чем отрицательным (наказанием - punishment), но и ежу ясно, что "верхи" получают положительное подкрепление (укрепление своей власти), подвергая "низы" запугиваниям и репрессиям. Очень важно понять, что классовое антиобщество во всех своих проявлениях имеет, так сказать, две стороны медали: все губительные и страшные для народа ("низов") события - репрессии, войны, безработица, инфляция, масс-медиальные страшилки, дезинформация, пропаганда и т.д. - являются одновременно отрицательным подкреплением стремления "низов" освободиться от диктатуры капитала и положительным подкреплением для "верхов" - не только упрочением их господства, но и изощренным садистским удовольствием для господствующего класса. 

Короче, объективные интересы подавляющего большинства человечества требуют того, чтобы капитализм вместе с его паразитическим "рыночком" и господствующими классами при первой же удобной возможности (кризисе "верхов") был уничтожен без остатка, и было создано гуманное, справедливое и истинно демократичное социалистическое общество будущего. Кто этого хочет - должен перестать часами пялиться в смартфон, выкинуть его в мусор и смотреть трезво и критически на окружающую действительность.

Мои пояснения - (в скобках курсивом)

*  *  *

Дж. К. Хоуманс

"Задачи бихевиористской социологии

Я утверждал, что всё существующее общественное поведение является результатом процесса социальных изменений, и что для объяснение любого социального изменения требуются принципы психологии. Мой метод показать это, как в примере с началом промышленной революции - это предложение того, что традиционные исторические и социологические объяснения можно переформулировать в виде дедуктивных систем и указать, что их до сих пор не указываемые основные предпосылки - это неизбежно принципы психологии. Хотя это упражнение было необходимо выполнить, чтобы донести его суть, оно, должно быть, выглядело слишком легким и очевидным, очевидным просто потому, что было истиной. Причина, по которой это было очевидно, сама по себе должна была быть очевидной. Выдвигая объяснения, я пренебрегал альтернативами поведения и вознаграждения, доступными для этих людей - так, будто они могут либо выполнять совершаемые ими действия, либо вообще ничего не делать. Что еще важнее, я принимал поведение всех, кроме одного класса людей, например, предпринимателей, как (неизменное) данное, не создающее проблем, и применял соответствующий принцип психологии для объяснения поведения этого класса. Наконец, я принимал более крупную социальную структуру и учреждения как данное, хотя процесс, который я брался объяснить, в конечном итоге приводит к изменению этой структуры. И я требовал в объяснение да ответ только на очень простой вопрос: совершат ли рассматриваемые люди данное действие или нет? - вместо, например, вопроса: Сколько из них совершат его и сколько раз?

Во многих обстоятельствах эта процедура оправданна как не слишком сильное упрощение реальной ситуации. И часто это - лучшее, что мы можем сделать в истории, когда мы пытаемся сконструировать объяснение исторического процесса, сначала объяснив поведение одного человека или класса, затем объяснив поведение другого в ответ на поведение первого и так далее. Хотя эта процедура всегда будет использовать психологические принципы в качестве своих основных предпосылок при объяснении, даже если они остаются  невысказанными, она по своей сути последовательна. Ей трудно справиться с одновременными изменениями, делаемыми более чем одним человеком или классом, когда поведение каждого из них - проблема, и вопрос не в том, будет ли человек (вообще) действовать, а в том, сколько различных видов поведения он будет выполнять и когда, в отношении к ответам на аналогичные вопросы о поведении других людей и классов.

И пусть социологи сделают много эмпирических открытий, центральная интеллектуальная проблема социологии не аналитическая - открытие новых фундаментальных принципов. Я думаю, что главные из них уже открыты, и они - психологические. Проблема скорее синтетическая - показать, как поведение многих людей в соответствии с психологическими принципами интегрируется, формируя и поддерживая относительно стабильные социальные структуры. По сути, это было центральной проблемой социологии со времен Гоббса. Разве мы не сможем лучше справиться с ней?

Гоббс: Левиафан

Я думаю, что можем, и вот здесь-то бихевиористская социология наконец-то вступает в игру. Позвольте мне привести пример. В некотором смысле система каст в Индии уникальна: в по дотошности ее развития не существует ничего подобного в других человеческих обществах ни настоящего, ни, насколько нам известно, прошлого. Степень ее развития, очевидно, невозможно объяснить одними лишь географическими или технологическими условиями. Общества на схожем уровне технологического развития, такие как средневековый Китай и средневековая Европа, не доводили свою стратификацию и близко до такой крайности. Объяснение должно быть в конечном счете историческим: некий уникальный набор условий в прошлой истории Индии, который задал мощную тенденцию в этом направлении. Но мы, вероятно, никогда не узнаем эту прошлую историю достаточно для того, чтобы определить, какими были эти условия, и объяснить, почему они имели такое действие.

Но в другом смысле система каст в Индии является представителем большого класса структур, которые мы называем системами статусов. Системы статусов встречаются во всех обществах и даже во многих небольших группах. На уровне слагающих общество новых групп и новых организаций мы можем видеть, как они постоянно возникают. То же самое верно и для других аспектов социальной структуры: норм, конформизма, власти, влияния, сотрудничества. Таким образом, конкретные нормы, которые развивают определенные группы и общества, могут различаться, но процесс формирования норм происходит повсюду. И это также верно для других представителей этого класса, которые я называю фундаментальными социальными процессами. Как именно фундаментальные процессы комбинируются и перестраиваются, формируя конкретные структуры конкретных обществ, мы, возможно, никогда не сможем объяснить, исключив большую долю сомнительного. Но сами фундаментальные процессы мы, безусловно, сможем объяснить.

Мы сможем объяснить их, потому что нам не придется полагаться на историю. Мы можем наблюдать их сейчас, и в случае малых групп мы можем наблюдать их детально. Мы вполне можем наблюдать их в целом ряде различных обществ. Мы даже можем манипулировать ими экспериментально. Система статусов в малой группе может сильно отличаться от кастовой системы Индии, но в обоих случаях различия во власти связаны с различиями в статусе. Если в небольшой группе мы можем манипулировать различиями во власти, а затем наблюдать, как развиваются соответствующие различия в статусе, мы можем не сомневаться, что воспроизвели один из процессов, которые в гораздо большем масштабе, на протяжении многих веков и со многими осложнениями, создали индийскую систему каст. Мы даже можем экспериментально создать различные разновидности системы статусов, от высокодифференцированных до сравнительно недифференцированных.

Если мы используем принципы бихевиористской психологии при осуществлении наших манипуляций и прогнозировании их результатов, то я уверен, что мы сможем показать, что для объяснения возникновения и сохранения социальных структур не нужны никакие принципы, специфические для групп. Но делая предсказания, нам, конечно, придется иметь дело со сложными эффектами взаимодействий, но компьютеры появились как раз вовремя, чтобы помочь нам решить этот тип проблем со скоростью совершенно нового порядка величин. Назначение компьютера - решать задачи синтеза (конструирования).

Фиаско социальной психологии

Учитывая тот факт, что наконец-то психологи сделали открытия бихевиористской психологии, удивительно, как мало они сделали для применения бихевиористской психологии к объяснению и предсказанию общественного поведения. Этот недостаток имеет две формы. С одной стороны, есть такой психолог, как Б. Ф. Скиннер - бихевиорист, если таковые вообще были, который, когда он переносит свои открытия с поведения голубей на социальное поведение людей, сразу же переходит к весьма импрессионистскому (впечатляющему?) обсуждению таких вещей, как правительство и религия, то есть к чрезвычайно сложным предметам, имеющим долгую историю (в "Наука и человеческое поведение - Science and Human Behavior" by B.F. Skinner, перевод главы XXIV на русский - смотри этот блог, октябрь 2015 года). Но можно думать, что лучшей стратегией было бы систематически расширять бихевиористские принципы, показывая их действия в более простых социальных ситуациях, таких как взаимодействия в небольших группах. Для Скиннера этот недостаток может быть критическим. Если бы он когда-либо попытался на самом деле создать экспериментальное общество, такое, как он описывает в своей утопии "Уолден-2", я думаю, он бы обнаружил, что оно вовсе не будет функционировать так, как он, очевидно, ожидает, и причиной этого будут последствия его собственных принципов, которые будут применяться в таком обществе. У него всё это выглядит слишком просто; но его собственные открытия указывают на то, что например, могут возникнуть различия (людей) в статусе и вызвать проблемы.

С другой стороны, есть психологи, которые называют себя социальными психологами. Они, как правило, приходят с "мягкой" (т.е. гуманитарной) стороны психологии и им чужда по духу такая жесткая (естественнонаучная) теория, как бихевиористская психология, бесконечно жалуясь в частном порядке, что она каким-то образом неадекватна для объяснения социальных явлений, но никогда не уточняя публично, какие общие "социальные" принципы они бы добавили. В отличие от Скиннера, они реально изучают взаимодействия в малых группах, но, пытаясь объяснить свои результаты, они либо неявно применяют принципы бихевиоризма, либо нарочито игнорируют их. Например, результаты в их области деятельности, называемой "теорией баланса" Хайдера (Heider), легко объяснить принципами бихевиористской психологии, и единство (науки) психологии укрепилось бы, если бы их объясняли таким образом. Другой пример: Тибо и Келли (Thibaut & Kelley) пытаются объяснить определенные характеристики групп, намеренно игнорируя то, что они называют "последующими эффектами". Но эти эффекты - не что иное, как действие прошлого поведения, его успешности и ценности вознаграждений (положительного подкрепления), которые оно приносит, на нынешнее поведение. Отбросить их - значит отбросить саму суть бихевиористской психологии и тем самым отказаться от возможности объяснить ряда важнейших особенностей социального поведения.

Проблема объяснения и предсказания действия фундаментальных социальных процессов и их сочетаний в конкретных обстоятельствах при помощи принципов бихевиоризма является центральной для всех общественных наук. Неспособность психологов делать это открывает возможности этого для социологов." (Конец статьи)

*  *  *

А теперь - окончание критического комментария на эту статью. Хоуманс - консервативный буржуазный учёный-гуманитарий. Об этом красноречиво говорит воистину удручающее "непонимание" им сути и функции системы каст в Индии как инструмента жесточайшего угнетения и эксплуатации "низших" каст "высшими". Ещё в Средние Века значительные группы населения Индии освободились от этого кошмара, организовав религиозные общины сикхов и джайнов. И лёгкость, с которой мусульмане - тюрко-монголы - завоевали Индию, объясняется тем, что члены "низших" каст массово принимали ислам и переходили на сторону завоевателей. Системе каст пришлось смириться со всем этим.

Английские колонизаторы всячески поддерживали и оберегали гнусную систему каст - конечно, как инструмент своего господства. Они гнобили "чернь" в Индии несравнимо сильнее и беспощаднее, чем в какой-либо иной своей колонии, даже в Африке с её жуткими традициями работорговли. И даже в нынешней якобы "демократической" Индии, где система каст официально отменена и запрещена, хулиганские нападения пьяных шаек членов "высших" каст на "неприкасаемых" с убийствами и групповыми изнасилованиями - обычное и ненаказуемое преступление.

Я далее сделаю и выложу пару переводов статей Хоуманса, в которых он критикует Скиннера - воистину как только гуманитарии могут критиковать естественнонаучные достижения, а сейчас лишь вкратце замечу следующее:

Хоуманс, очевидно не понимая сути операнта и мысля более по-павловски, "объясняет" поведение не закономерностями оперантного поведения, как это делает Скиннер, а "аналогиями" из совсем иных областей знания, например, термодинамики. Как гуманитарий он постоянно говорит о "бихевиористской психологии", а ведь Скиннер постоянно и энергично отвергал попытки объявить радикальный бихевиоризм и оперантный анализ поведения "психологией", не желая иметь общего названия с шарлатанской братией менталистов-когнитивистов.

Далее, буржуазная гуманитарщина - это не "одна наука", а классово извращенная антинаука, состоящая из высосанных из пальца нелепых и лживых фикций. Например, глобалистский лозунг "trust the science - доверяйте науке" при запугивании выдумками о "климатической катастрофе" и о мнимой "пандемии", при принуждении к губительному для здоровья "вакцинированию" и т.д. и т.п. - это психологическая операция масс-медиального оболванивания наивной публики, манипулирования её поведением.

Скиннер, напротив, был учёный-естественник, объясняющий и доказывающий не жонглированием словами, а результатами экспериментов. А Хоуманс, бывший некоторое время его сотрудником, выдвинул, однако так и не развил далее два правильных тезиса:
- о том, что все науки об обществе, чтобы действительно быть наукой, должны основываться на бихевиоризме - оперантном анализе поведения, а не на брехне менталистов-когнитивистов;
- и о том, что бихевиористский анализ поведения должен заниматься не только односторонним оперантным управлением поведения, но и оперантными взаимодействиями в группах людей и во всём обществе в целом, что - как я считаю - безусловно необходимо для построения принципиально нового, социалистического общества.

Очень поучительно видеть параллели между взлётом и падением науки и прогрессивным развитием общества и его регрессом в нынешнюю эпоху реакции. От натурфилософии 18-го века наука поднялась к идеалистической науке 19-го века и к прагматической науке первой половины 20-го века, но потом произошло её резкое падение в нынешнюю лживую и бесплодную псевдонауку - проститутку глобалистов. Соответственно марксизм - противоречивое явление. Он стоит одной ногой (гегельянством диамата-истмата) в идеалистической науке 19-го века и другой ногой (политэкономией) в прагматической науке первой половины 20-го века. Но до марксистского анализа классового антагонизма в капиталистическом обществе, основанного на политэкономии, ни Скиннер, ни Хоуманс благоразумно не "дотумкали".

Однако сам марксизм в реакционных условиях классовой диктатуры сталинщины был лишен своего прогрессивного, революционного содержания и захирел в роли кастрированного комнатного мопсика - КПСС-ного "марксизма-ленинизма". Нынешние "левые" во всём мире, гоняясь за соучастием в политиканском холуйстве буржуазной "демократической" власти, полностью, вообще и абсолютно отвергли даже такой выхолощенный "марксизм". В России такой холуйской партией является КПРФ старого демагога и клоуна деда Зю...

Если проф. Скиннер (в начале своей научной деятельности) написал утопию "Уолден-2", а Хоуманс даже считает достойным делом (цитирую) "экспериментально создать различные разновидности системы статусов, от высокодифференцированных до сравнительно недифференцированных", то у бихевиористского социализма совершенно иная задача - создать гуманное и справедливое общество практически во всём равных граждан.

Без равенства не может быть социализма. В брежневском СССР один бездельничал в начальничьем кабинете, а потом нёсся в громадном лимузине с фонарями-мигалками на бешеной скорости по перекрытым милицией московским проспектам из Кремля домой на Рублёвку, а другой в колхозе день-деньской кормил и доил коров, стоя по щиколотку в навозной жиже. Первый жрал все разнообразнейшие, в том числе западные, деликатесы, доставляемые ему на дом из кремлёвского "распределителя", закрытого для простой публики, а второй видел в сельпо полки с окаменевшим печеньем и банками с овощными консервами, годами собиравшими пыль, плюс завоз хлеба один раз в неделю и завоз водки - хоть залейся - в конце каждого месяца. Если он не имел "подсобного хозяйства" - огорода, курятника, хлева для свиней и коз, то он попросту умер бы с голода! Ну разве это был социализм?

За 35 лет, прошедшие с уничтожения в СССР и Восточной Европе даже такого уродливого "социализма", у меня многое накопилось на душе. Поэтому должен высказаться прямо и грубо: Капитализм - это срамная заразная болезнь вроде сифилиса, которая передаётся через денежные сношения. И главная забота имеющих власть - это сохранить её и преумножить, плюс обрести побольше капитала. А главная забота имеющих капитал - это сохранить его и преумножить, плюс обрести побольше власти. Поэтому капитализм принципиально и обязательно должен быть паразитическим и коррупционным. Какого-то другого, "белого и пушистого", капитализма нет и быть не может.

.