ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 23 - ОКОНЧАНИЕ

 

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Результат: обострение транснациональной борьбы за инвестиционные возможности, изменения во взаимоотношениях финансового и промышленного капитала.

Ленин был совершенно прав, предполагая, что современный капитализм, основанный на господстве монополии, типично характеризуется вывозом капитала. Голландия уже к концу семнадцатого века превратилась в экспортера капитала. Британия достигла этой стадии в начале девятнадцатого века, Франция - в 1860-х годах. И все же существует большая разница между вывозом капитала при сегодняшнем монополистическом капитализме и капитализме раннего периода. Для капитализма той эпохи вывоз капитала не был типичен. Это было временное, периодическое явление, которое всегда рано или поздно прерывалось и сменялось новым бумом. Сегодня все обстоит по-другому. Наиболее важные капиталистические страны уже достигли продвинутой стадии аккумуляции, на которой валоризация аккумулированного капитала наталкивается на все более серьезные препятствия. Чрезмерная аккумуляция перестает быть всего лишь преходящим явлением и начинает все больше и больше доминировать над всей экономической жизнью.

Так обстоит дело с Францией, которая, по словам Б. Меренса, «имеет почти хронический избыток денег» (Mehrens, B. Die Entstehung and Entwicklung der Grossen Französischen Kreditinstitute.1911, стр. 230). Ситуация избытка капитала прерывается периодами бума. Но эти периоды бума становятся все короче и короче. Оживление, начавшееся в Германии в 1910 году, уже закончилось к 1912 году. Бум закончился так быстро, что А. Файлер несколько меланхолично спросил: «Скажите, это был бум, или мы попали в чистилище депрессии?» (Feiler, A. Die Konjunktur-Periode 1907—1913 in Deutschland, Jena, 1914, стр. 109).

С 1918 года экономический цикл становится все короче и короче. Это совершенно понятно с точки зрения теории, которую я разработал в этой книге. По мере того как рационализация продолжала ускоряться после войны, аккумуляция капитала резко ринулась вперед. Существенная часть расширения заводов была осуществлена ​​за счет иностранных займов. Однако с экономической точки зрения это не имеет отношения к тому факту, что капитал значительно увеличился, в результате чего валоризация увеличившегося капитала стала ещё более трудной. Помимо этого, проблема валоризации еще больше усугубилась тем фактом, что США теперь (1929 год) забирают часть прибавочной стоимости в виде процентов по выданным ими займам. На этой далеко продвинутой стадии аккумуляции бумы становятся менее интенсивными; они изменили свой характер. "Теперь мы больше не ожидаем, что бум принесет рост процветания всем секторам экономики ... Мы вообще уже вполне довольны, если промышленность в целом имеет тенденцию к процветанию, особенно если в основных отраслях и фирмах виден более высокий уровень процветания '(Файлер, 1914, стр. 106).

В этих условиях громадный избыток капитала можно преодолеть только при помощи экспорта капитала. Поэтому он стал типичным и необходимым процессом во всех развитых капиталистических странах. Таким образом, экспорт капитала стал средством отсрочить крах и продлить существование капитализма.

Но вот буржуазный экономист торжествующе заявляет, что теория краха и кризисов Маркса ложна и противоречит реальному развитию.

Он достаточно великодушен, чтобы признать, что эта теория была отчасти справедлива в период становления капитализма в 1840-х годах. Но когда условия изменились, у неё просто исчезла почва из-под ног:

"Когда Маркс разработал свою теорию кризиса ... можно было предположить, что рецессии, следовавшие за бумами, будут постепенно углубляться. Это можно было экстраполировать на основании тенденции 1825–1836–1847 гг. и прийти к теории катастрофы, разработанной Марксом. Фактически, даже кризис 1857 года все еще вписывался в эту картину. Из их переписки мы знаем, что и Маркс, и Энгельс увидели в крахе после бума 1857 года ... подтверждение своей теории кризиса. (В. Зомбарт - Sombart, W. Der Moderne Kapitalismus, 1927, стр. 702)

Согласно Зомбарту, кризис 1857 года был последней великой катастрофой классического типа, которую пришлось пережить Англии. А Германии и Австрии предстояло пережить собственный кризис в 1873 году. Но после этого

"экономическая жизнь Европы была основана на сознательном стремлении нейтрализовать, смягчить и удалить напряженность; эта тенденция сохранялась вплоть до войны (1914-1918), и ничто в самой войне или в последующие годы не ослабило и не изменило эту тенденцию ... То, что произошло с капитализмом ... оказалось полной противоположностью предсказанного обострения кризисов; получилось их устранение, или «циклическая стабильность», как стали говорить в последнее время." (стр. 702)

Односторонность этого мнения подтверждается фактами. Буржуазные экономисты больше предпочитают убеждать себя самих, чем других, что с кризисами покончено. Зомбарт уверяет нас, что мы не видели серьезных кризисов в Европе с 1873 года. Но мы знаем, что крах 1882 года во Франции считается одним из «самых серьезных кризисов в экономической истории Франции» (Меренс, 1911, стр. 197) и что он вызвал депрессию, которой суждено было продолжаться более полутора десятилетий. Согласно Зомбарту, в Англии «всё варварство необузданного капитализма по-настоящему проявилась в последний раз в 1840-х годах... Уже в 1850-х годах было намного слабее стремление к экспансии, а следовательно, и спад» (1927, с. 703) . Но факты свидетельствуют об обратном. Кризису 1895 года предшествовали интенсивные спекуляции, главным образом на золотых акциях Южной Африки:

"Настоящий бум начался только в 1895 году ... Из всех приступов явного спекулятивного безумия, которые пережило лондонское Сити, этот был самым худшим, диким и пагубным. За то время как он бушевал, было выиграно и проиграно больше денег, чем за полдюжины предыдущих (биржевых) бумов и паник. Он разорил в десять раз больше людей, чем мошенничество "компании Южных морей", и, несомненно, сыграл свою роль в разжигании войны против Буров." (Financial Times, цитируется в: Weber, A. Depositenbanken und Spekulationsbanken, 1915, стр. 270).

Комментаторы пытались объяснить новый характер кризисов, говоря, что банкам удалось установить регулирование экономической жизни:

"Они могут систематически отказывать в кредите и останавливать эмиссию ценных бумаг, когда намерения экономически необоснованны. И таким способом они могут гарантировать, что сотворение капитала принимает рациональную форму ... Они могут тем самым предотвращать спекуляцию на бирже и умерить чрезмерный оптимизм самой промышленности." (Файлер, 1914, стр. 168).

Тот факт, что характер кризисов изменился, следует из усиления планирования и сознательного регулирования экономики. Изменения, причины которых очень сложны, интерпретируются как достижения банкиров.

Самые худшие оргии спекуляции возможны в период, когда с переходом от индивидуальных форм собственности к ее социальной форме в виде акционерного капитала огромные состояния, аккумулированные за несколько десятилетий, выбрасываются на рынок и приносятся в жертву на фондовой бирже. Это периоды эмиссии "ценных" бумаг, связанные с громадными перегруппировками и концентрацией богатства. Следовательно, это периоды диких спекуляций. Но как только этот процесс концентрации акционерного капитала уже достигает высокого уровня, с общим прогрессом аккумуляции и при посредничестве фондовой биржи, сама биржа остается лишь с остаточным акционерным капиталом в руках публики. В этих условиях спекуляция сильно ослаблена, но конечно, не из-за сознательного вмешательства банков, которые якобы централизовали управление экономикой в ​​своих руках, а из-за того, что бирже не хватает материала для пожирания. При уже высоком уровне концентрации акционерного капитала спекуляция на фондовой бирже неизбежно теряет свой импульс, поскольку ее основа - средний класс, состоящий из мелких рантье, ремесленников, государственных служащих и т. д., иссякает.

Однако это ещё больше понуждает мертвый денежный капитал ломиться на другие рынки в виде экспорта капитала, как единственной возможности инвестиции, обещающей бóльшие прибыли.

Уже одно это является одной из причин, почему на мировом рынке борьба за возможности для инвестиций становится все более острой.

Это подводит нас ко второй причине временного изменения характера кризисов в Англии. Если наше внимание сосредоточено на изолированном капитализме, то из этого следует, что далеко зашедшие стадии аккумуляции обязательно вызывают кризисы в самых острых и самых беспощадных формах.

В течение первых 50 лет после 1825 года, когда связи Англии с мировой экономикой были еще только зачаточными и, соответственно, Англию можно было рассматривать в некоторой степени как изолированный капитализм, кризисов аккумуляции капитала было достаточно, чтобы вызвать дикую панику и полный крах. Но чем больше Англии удавалось создавать связи с мировой экономикой, расширять внешнюю торговлю и открывать зарубежные рынки сбыта для сверхаккумулированного капитала, тем больше менялся характер этих кризисов. Однако с дальнейшим развитием аккумуляции капитала растет число стран, в которых аккумуляция приближается к абсолютным пределам. Если Англия и Франция были первыми банкирами в мире, то сегодня в их список входят Америка, а также целый ряд небольших стран-доноров капитала, таких как Бельгия, Швейцария, Голландия, Швеция.

Ввоз капитала в Германию - явление чисто временное. Вследствие технологически прогрессивной структуры немецкой промышленности, высокую производительности труда и очень низкой заработной платы, норма прибавочной стоимости чрезвычайно высока. Следовательно, темп аккумуляции намного выше, и поэтому Германия выплатит свои внешние долги раньше, чем ожидается, и выйдет на мировой рынок в качестве экспортера капитала. Однако по мере роста числа стран, экспортирующих капитал, конкуренция и борьба за прибыльные рынки сбыта должны усиливаться. Последствия этого обязательно обострят кризис внутри этих стран. Если ранние кризисы капитализма уже могли вызывать жесточайшие кризисы, то мы можем представить себе, какими будут кризисы с нарастанием давления аккумуляции, когда страны-экспортеры капитала будут вынуждены вести острейшую борьбу за возможности инвестиций на мировом рынке.

Б. Хармс прогнозирует, что США уже приближаются к абсолютным пределам аккумуляции, так что «капитал, который поступает в США в виде процентных платежей в ближайшие десятилетия, должен в той или иной форме вернуться на мировые рынки» (Harms, B. "Wandlungen in der weltwirtschaftlichen Stelling Europas", Strukturwandlungen der Deutschen Volkswirtschaft, Berlin, 1928, стр.8). Это будет способствовать дальнейшей индустриализации неиндустриализованных стран. Но этот процесс индустриализации, стимулируемый американским капиталом, может только революционизировать европейский экспорт. В будущем можно будет экспортировать только средства производства. Однако развитие американской промышленности ведет США в том же направлении:

"Другими словами, мы должны считаться с тем фактом, что вскоре сами США превратятся в одного из крупнейших мировых поставщиков средств производства. Хорошо известные исследования Доклада Бальфура и материалы последней «Имперской конференции» содержат поучительные свидетельства в пользу такого предположения. (Хармс, стр. 8)

Если США начнут экспортировать средства производства, «это в конечном итоге должно привести к ситуации, когда европейские страны-должники просто не смогут нести расходы по обслуживанию долга перед США» (Хармс, стр. 8) и не смогут оплачивать свой импорт сырья и товаров первой необходимости. Другими словами, Хармс предвидит приближение одного из самых ужасных кризисов, связанных с банкротством европейского капитализма, хотя он утешает себя иллюзией, что США добровольно воздержатся от экспорта средств производства (основного капитала), чтобы не уничтожить полностью платежеспособность своих европейских должников.

Это позволяет, наконец, составить более адекватную картину отношений банковского капитала, или финансового капитала, как его называет Гильфердинг, с промышленным капиталом. Хорошо известно, что Гильфердинг видит главную характеристику современного капитализма в доминировании финансового капитала над промышленностью. Он утверждает, что с ростом концентрации банковского дела банки все больше начинают контролировать капитал, вложенный в промышленность. По мере развития капитализма все больше и больше денег паразитических классов мобилизуется банками, а те ссужают их промышленности. Контроль над этими деньгами, которые необходимы промышленности, назходится в руках банкиров. По мере развития капитализма, а вместе с ним и кредитной системы, промышленность становится все более зависимой от банковского дела. Постоянно увеличивающуюся доля капитала в промышленности составляет финансовый капитал: он принадлежит банкам, а не промышленникам, которые его используют. С ростом концентрации денег и банковского капитала «власть банков возрастает, и они становятся опорой и, в конечном итоге, властелинами промышленности» (Hilferding R., Finance Capital, London: Routledge & Kegan Paul,1981, стp. 226). По мере развития самого банковского дела:

"растет тенденция устранения конкуренции между самими банками, а с другой стороны, тенденция к концентрации всего капитала в форме денежного капитала и к тому, чтобы он стал доступным для промышленности только через банки. Если эта тенденция будет продолжаться, то конечным итогом будет то, что один банк или группа банков установят контроль над всем денежным капиталом. Тогда такой «центральный банк» захватит контроль над общественным производством в целом. (стр.180)

Гильфердингу нужно было сконструировать этот «центральный банк», чтобы он обеспечил безболезненный и мирный путь к социализму. Как мы уже видели, Гильфердинг воображает, что социализирующая функция финансового капитала может способствовать преодолению капитализма.

Рассуждения Гильфердинга противоречат нынешним тенденциям развития капитализма. Они также несовместимы с основными идеями теории Маркса. Ведь если бы Гильфердинг был прав, утверждая, что банки доминируют в промышленности, это разрушило бы теорию Маркса о решающем значении именно производства для структуры капитализма. Решающую роль тогда будет играть не производственный процесс, а финансовый капитал или структуры в сфере обращения.

Из разработанного нами закона аккумуляции следует, что взаимоотношения банковского и промышленного капитала исторически изменчивы. Мы должны различать три фазы. На низкой стадии аккумуляции капитала, когда перспективы расширения безграничны, аккумуляция капитала самой промышленностью недостаточна. Поэтому промышленность нуждается в притоке кредитов извне, от непромышленных слоев. Создание кредитной системы централизует рассеянные частицы капитала, и банки приобретают огромную власть в качестве посредников и доноров промышленного кредита. Это был этап, который Франция пережила после 1850 года и который подошел к концу в Германии в начале нынешнего века.

Дальнейшее развитие аккумуляции меняет взаимоотношения банков и промышленности. Во Франции первоначальная нехватка капитала переросла в хронический избыток денег. На этом этапе промышленность обретает независимость. Очевидно, что конкретная конфигурация зависит от конкретной страны и конкретной отрасли промышленности. Что касается крупной промышленности Германии, Вебер был в состоянии написать:

"В целом, нет никаких оснований для широко распространенного опасения, что промышленность, и особенно крупная промышленность, управляется в соответствии с желаниями директоров банков; напротив, движение к концентрации и формирование отраслевых ассоциаций сделало промышленность гораздо более независимой от банков." (Weber, A. Depositenbanken und Spekulationsbanken,1915, стр. 343).

На более продвинутых стадиях аккумуляции промышленность становится все более независимой от кредитного потока, поскольку она переходит на самофинансирование за счет амортизации и резервов. Например, Файлер приводит в пример Bochumer Verein (отнюдь не один из промышленных гигантов), который с первоначальным уставным капиталом в 30 миллионов марок в течение девяти лет объявлял дивиденды, равные полной номинальной стоимости акционерного капитала, и одновременно выделил 40 миллионов марок на новые инвестиции (Feiler, A. Die Konjunktur-Periode 1907—1913 in Deutschland, Jena, 1914, стр. 112). Нахимсон показал, что за период с 1907-8 по 1913-1914 годы акционерный капитал, контролируемый немецкими корпорациями финансирования промышленности, снизился с 29% от общего капитала всех акционерных обществ до 26,8%. За тот же период их иностранные финансовые активы снизились с 90 процентов от общих обязательств всех акционерных компаний до почти половины. Он заключает: «Эти цифры убедительно свидетельствуют о том, что роль банков снизилась» (Nachimson, M. Die Weltwirtschaft vor und nach dem Kriege, 1922, стр. 85). Хотя Нахимсон согласен с теорией Гильфердинга о господстве банков в промышленности, он говорит:

"Однако важно отметить, что по сравнению с началом двадцатого столетия промышленность имеет явную тенденцию становиться независимой от банков ... Принимая во внимание, что банки зависят от внешнего притока капитала, который в основном поступает из промышленности, собственные фонды корпоративных акций промышленных компаний постоянно растут ... Такие промышленники, как Тиссен, Сименс, Ратенау, Стиннес ... -выходцы не из банковских кругов, а из промышленных кругов, и они все больше доминируют над банками, как когда-то банки доминировали над ними". (стр.87)

Наконец, на третьем этапе аккумуляции промышленности становится все труднее делать прибыльное капиталовложение даже своих собственных средств в исходное предприятие. Оно использует свою прибыль для вовлечения других предприятий в сферу своего влияния. Так обстоит дело со Standard Oil Corporation согласно свидетельству Р. Лифманна (Liefmann, R. Kartelle und Trusts , Stuttgart, 1918, стр. 172). Когда избыточный аккумулированный капитал в определенной отрасли находит возможности для проникновения в другие отрасли с более низкой степенью аккумуляции, средства направляются на «денежный рынок Нью-Йорка, где они играют решающую роль» (стр. 172). В таких странах, как Англия, Франция и особенно США, просто невозможно говорить о зависимости промышленности от банков. Напротив, в последнее время в банках преобладает промышленность. Помимо собственных активов в банках, промышленность создает собственные финансовые институты именно для того, чтобы обеспечить прибыльное вложение собственных избыточных средств. В Германии такие фирмы, как AEG, не только независимы от банков, но и занимают прочное положение в финансовых кругах благодаря своим собственным громадным банковским счетам. В главе о последних международных тенденциях в промышленном финансировании Т. Фогельштейн (Vogelstein, T. "Die finanzielle Organisation der kapitalistischen Industrie und die Monopolbildungen", Grundr. d. Sozialökonomik, 1914) отмечает, что типичный баланс современных крупных компаний представляет собой совершенно иную картину, чем в прошлом. Наблюдается тенденция к увеличению доли собственных средств за счет заемных средств или к приобретению компанией собственных активов в банках. По словам Фогельштейна, это - одна из причин, почему банки обращаются к бирже за инвестициями.

Историческая тенденция капитала заключается не в создании центрального банка, который доминирует над всей экономикой через общий картель, а в промышленной концентрации и растущей аккумуляции капитала, ведущим к окончательному краху из-за сверхаккумуляции."

* * *

Конец полного перевода по тексту источника: https://www.marxists.org/archive/grossman/1929/breakdown/index.htm .

Начало перевода смотри здесь: http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and.html

Список литературы смотри здесь: https://www.marxists.org/archive/grossman/1929/breakdown/bibliography.htm .

Послесловие

Как мы теперь воочию наблюдаем, через 90 лет после публикации этой книги картина глобальной капиталистической экономики стала совершенно иной, чем та, которую в конце книги нарисовал Гроссман. Факт глобального тиранического господства финансовой олигархии бесспорен не только в отношении промышленности, но и в отношении политической власти над обществом почти во всех странах мира. Так называемый "Great Reset" глобалистской шайки гнусных ростовщиков и спекулянтов под названием WEF - это уже попытка юридически оформить эту фактическую диктатуру финансового капитала над всем миром.

Очевидно, что этот не предвиденный марксизмом разворот истории вспять вызван как раз осознанием буржуйством тупиковости и роковой опасности промышленного развития для него, как господствующего класса. Очевидно,что и Маркс, и Гроссман с их оптимистической верой в прогресс человечества не могли представить себе возможности столь скандального исторического регресса - назад к паразитической и хищнической экономике позднего феодализма и раннего капитализма, для которой были характерны извлечение ренты, рабский труд и откровенный военный грабёж, а не извлечение прибыли из эксплуатации наёмного труда.

Это реакционное настоящее толково анализирует американский экономист Майкл Хадсон - http://michael-hudson.com/ . И ретроградное продолжение этого гнусного настоящего - ещё более варварское, антигуманное и преступное: тоталитарная фашистская диктатура, глобальная электронная слежка и фактически бесправное рабство 99 % населения Земли, загнанного в концлагеря.

Поэтому столь опасны любые, даже малейшие иллюзии всяких прекраснодушных расейских "демократов" в отношении сатанинской фашистской бестии западного империализма. Именно поэтому любой распиаренный проклятой западной пропагандой "правозащитник и борец против коррупции" - будь то мистер Навральнер в России, Ан-Сан-Су-чи в Мианмаре или кто-либо ещё в какой угодно стране - это смертельная опасность для этой страны, и как таковая должна быть беспощадно уничтожена, выжжена калёным железом, как чумная язва.

Да, Навальный - это не более чем лживая и подлая марионетка западного империализма, полностью зависящая от своих западных хозяев и беспрекословно повинующаяся им. Поэтому круглые дураки все те "патриоты" и "коммунисты", которые воображают, что им надо "бороться против режима совместно с Навальным", то есть стать его прихвостнями и такими же марионетками проклятого Запада. Нет, все истинные патриоты и коммунисты, у которых есть хоть малейшая крупица разума в голове, должны решительно и безоговорочно отмежеваться от мистера Навральнера и его "майдана", организуемого и финансируемого Западом и "расейскими" компрадорами вроде Чубайса, Грефа, Кудрина & Co.

В этой связи мне очень хотелось бы, чтобы всё изложенное ниже прочло как можно больше молодёжи, которая бегает протестовать "за Навального". Поэтому прошу всех и каждого перепостировать это везде в Интернете, куда заглядывает такая молодёжь:

Я полностью понимаю эту молодёжь, потому что сам много лет назад, ещё живя в СССР, был отравлен западной пропагандой ("голос америки", "би-би-си" и т.п.), которая передавалась по радио в диапазоне коротких волн. Я тогда, конечно, был совсем желторотым птенцом и не имел ни малейших знаний о реальности Запада, но уверовал брехне Запада о том, что СССР - последнее дерьмо, а США - это рай земной. И с таким настроением мечтал и искал возможностей уехать на Запад. Но я - не еврей, и поэтому прямой путь на Запад через ОВИР был для меня закрыт.

Однако мне посчастливилось жениться и в 1983 году выехать на постоянное жительство к жене в Германскую Демократическую Республику, которую теперь называют "Восточной Германией". Это дало мне, тогда совсем ещё несмышлёнышу, отсрочку на шесть лет от познания реальностей Запада, что произошло в 1989 году, когда подонок Мишка-меченый (Горбачёв) предал и продал ГДР и все остальные страны Варшавского Договора проклятому буржуйскому Западу.

Более того, я полностью разделяю вашу ненависть к режиму Иудушки Капутина. Но не потому, что лично он - якобы феноменальный вор и тиран. На самом деле он - совершенно заурядный и примитивный мелкий жулик, всего лишь (словами А.С. Пушкина) "нечаянно пригретый славой", а потому, что всё послесоветское пространство (за исключением Беларуси) погрязло в коррупции, преступности, произволе и паразитизме господствующих режимов, став капиталистическим и попав в позорную и губительную зависимость от западного империализма.

Я живу на Западе уже тридцать лет и за это время смог понять, что тут к чему и что по чём. Я стал убежденным противником капитализма и сторонником социализма на основании личного опыта и наблюдений за судьбами людей и вообще за всем происходящим на Западе и в остальном мире. И теперь я с полной ответственностью (выражаясь по-старому - "как перед богом") заявляю, что капитализм - это подлое, преступное и лживое дерьмо, а социализм - это единственная вещь, за которую действительно стоит бороться.

В Эрэфии всё мерзко именно из-за капиталистических порядков. Сравните дотла разоренную капитализмом Эрэфию с Китаем, который благодаря решительному подавлению в 1989 году кровавого бунта поганой прозападной "демократической" сволочи стал теперь, пожалуй, самой экономически мощной страной мира, жизненному уровню населения которой могут только завидовать народы всех остальных стран Азии, включая, конечно, и захиревшую Эрэфию.

Поэтому наивная молодёжь вместо того, чтобы по наущению западной пропаганды бегать на протесты в защиту гнуснейшего оборотня и смертельного врага России мистера Навральнера, должна успокоиться, сосчитав до ста, и потом вспомнить, какие гнусности, несправедливости, преступления, бедствия и лишения стали результатом всех организованных проклятым буржуйским Западом "цветных революций", "майданов" и "джихадов" везде без исключения - в Ливии, на Украине, в Армении, в Сирии, в Сербии, в Никарагуа, в Венесуэле, в Мианмаре, в Египте, в Таиланде, в Эквадоре, в Бразилии... и т.д...

Режим Иудушки Капутина в России - совершенно обычный прозападный марионеточный режим периферии глобального капитализма, которые западный империализм насаждает во всех странах, где только может. Заменить Путина мистером Навральнером - ещё более ничтожной марионеткой западного империализма - это то же самое, что поменять шило на мыло. Единственное действительно светлое будущее - это социализм.

Всё, что ненавистно народу России в режиме Иудушки Капутина, продиктовано ему западным империализмом - IMF, WEF, World Bank - как стандартный неолиберализм, навязываемый глобалистской закулисой финансовых олигархов всему миру. Поэтому любая борьба против коррупции, паразитизма и произвола, чтобы быть действенной, должна быть борьбой против капитализма за социализм. Соответственно, любой, кто не понимает этого или пытается это замолчать или "опровергнуть" - это жалкий трус, подлый лицемер или полный идиот. Нет и не может быть "честного и справедливого" капитализма. Капитализм - это искусство прикрывать мошенничества, разбой, коррупцию, произвол и паразитизм фиговым листком фальшивой буржуйской "демократии".

Молодёжи жить в будущем, и для этого она должна учиться, а не пассивно поддаваться тлетворному, оболванивающему и одурманивающему влиянию западной пропаганды. Капитализм (как со всей очевидностью следует из переведенной мною книги Генрика Гроссмана) не имеет будущего, он тянет человечество в мрачное прошлое феодализма и рабовладельческого строя, результат реанимации которого был убедительно изображен Оруэллом в "1984" и Уэллсом в "Машине времени".

Молодёжь должна учиться не эмоционально рефлекторно (knee-jerk) реагировать по наущению лицемерной западной буржуйской пропаганды ("радио свобода" & Co), а творчески мыслить - мыслить о том, как создать радикальную - гуманную и справедливую - альтернативу капитализму - социализм. Социализм, естественно, строится на совсем иных общественных отношениях, чем капитализм. Инструментом для конструирования принципиально новых общественных отношений (реально функционирующих, а не лицемерно притворных) является бихевиористский анализ поведения, созданный профессором Б.Ф. Скиннером, и прикладная технология оперантной социальной инженерии. Эту тему я сейчас немного забросил, но я к ней обязательно вернусь.

И ещё для созидания принципиально нового будущего надо хорошо знать прошлое и настоящее: капиталистическое - как то, что надлежит не только отвергнуть, но и люто и беспощадно ненавидеть, а также советское прошлое - для того, чтобы не повторять его ошибки, оказавшиеся роковыми. СССР погиб потому, что в нём выветрилась священная ненависть к капитализму, как иммунитет, защищающий организм от болезней. Поэтому так ценна марксистская политэкономия, дающая беспристрастную картину капиталистического варварства и безумия, как противоядие от дурмана буржуйской пропаганды и рекламы.

Соответственно, выкладываю ниже изображения обложек других трудов Генрика Гроссмана на английском в надежде на то, что кто-нибудь возьмётся перевести их на русский язык. Ведь после Ленина не было других действительно серьёзных, оригинальных, новаторских трудов по марксистской политэкономии - ни в СССР, ни на Западе. (Троцкий был гениальным организатором Красной Армии, защитившей Советскую Россию от контрреволюционеров и иностранных интервентов, а также проницательным политиком-марксистом, разоблачившим реакционную самодержавно-крепостническую суть сталинщины, однако был бесспорно слаб и неоригинален, когда рассуждал на темы экономики).

Короче говоря: молодёжь, не позволяй себя околпачивать западным и прозападным либерастским краснобаям. Учись трезво видеть действительность, а не отгораживаться от неё "виртуальной реальностью" и примитивной развлекальщиной. Жизнь интересна и имеет смысл лишь тогда, когда каждый день стремишься познать, открыть и сделать что-то новое (хотя бы для себя самого... а то и для всего человечества). Дерзай, молодёжь, чтобы не сгнить в позорном рабстве у буржуйской нечисти.

.