--
"В этой области легко утерять путеводную
нить факторов подкрепления. Человек
водит машину хорошо благодаря факторам
подкрепления, которые сформировали и
которые направляют его действия.
Поведение традиционно объясняют, говоря,
что он обладает знаниями и навыками,
необходимыми для вождения машины, но
эти знания и навыки надо проследить до
тех факторов подкрепления, которые,
возможно, были наперёд использованы
для объяснения его поведения. Мы не
говорим, что человек делает то, что ему
"следует делать" при вождении
автомобиля в силу некоего внутреннего
чувства того, что правильно. Однако мы
склонны ссылаться на какую-то внутреннюю
добродетель, чтобы объяснить, почему
человек ведет себя хорошо по отношению
к окружающим, но ведь он поступает так
не потому, что окружающие наделили его
чувством ответственности, обязанностей,
лояльности и уважения к другим, а потому,
что они создали эффективно действующие
социальные факторы подкрепления. Образ
действий, классифицируемый как хороший
или плохой и как правильный или
неправильный, обусловлен вовсе не
добродетельностью или порочностью, или
хорошим или плохим характером, или
знанием добра и зла, а факторами,
обуславливающими большое разнообразие
подкреплений, в том числе обобщенные
словесные подкрепления "Хорошо!"
или"Плохо!" и "Правильно!" или
"Неправильно!"
Стоит лишь идентифицировать факторы
подкрепления, управляющие поведением,
называемые "хорошо" или "плохо"
и "правильно" или "неправильно",
и тогда станет ясным различие между
фактами и тем, что люди думают о фактах.
То, что люди думают о фактах - побочное
явление. Важно то, что они из-за этих
фактов делают, и то, что они делают
- это факт, который станет понятен, если
исследовать соответствующие факторы
подкрепления. Карл Поппер выразил
противоположную традиционную позицию
следующим образом:
"Перед лицом того социологического
факта, что большинство людей следует
норме "не воруй", тем не менее есть
возможность решить, следовать этой
норме или её противоположности; и ещё
есть возможность поощрять тех, кто
усвоил эту норму и придерживается её,
или же деморализовать их, убедив их
следовать её противоположности.
Невозможно вывести предложение,
констатирующее норму или решение из
предложения, констатирующего факт;
это всего лишь иной способ утверждать,
что невозможно вывести нормы или решения
из фактов."
Этот вывод справедлив лишь в том случае,
если действительно "можно следовать
норме или ее противоположности."
Здесь нам показывают автономную личность,
играющую свою наиболее впечатляющую
роль, но на самом деле то, следует или
нет человек норме "не воруй", зависит
от поддерживающих его поведение факторов
подкрепления, которые нельзя упускать
из виду.
Тут можно сослаться на соответствующие
факты. Задолго до того, как кто-то
сформулировал эту "норму", люди
били тех, кто их обворовывал. В какой-то
момент воровство стали называть
преступлением, и как за таковое наказывали
даже те, кто сами не были обворованы.
Кто-то, получив опыт воздействия этих
факторов подкрепления - возможно, на
своей собственной шкуре, мог давать
окружающим такой совет: "Не воруй."
И если у него было достаточно авторитета
или власти, ему было бы уже излишне ещё
и описывать факторы подкрепления. Более
категоричная формулировка "Не
укради", будучи одной из десяти
заповедей, указывает на сверхъестественные
санкции. На соответствующие социальные
факторы подкрепления указывают, говоря:
"Воровать нельзя", что можно
истолковать так: "Если вы хотите
избежать наказания, то избегайте
воровать," или "Воровство - это
преступление, а преступное поведение
наказывается". Такое утверждение не
более нормативно чем такое: "Если
кофе не даёт вам заснуть после того, как
вы ляжете спать, то не пейте его."
Правило или закон содержит в себе
упоминание об управляющих поведением
факторах подкрепления - естественных
или социальных. Человек может следовать
правилу или подчиняться закону просто
из-за факторов подкрепления, к которым
относится это правило или закон; но те,
кто формулируют правила и законы, как
правило, добавляют ещё дополнительные
факторы подкрепления. Рабочий на стройке
следует правилу, нося шлем. Естественные
факторы подкрепления, которые связаны
с защитой от падающих предметов, не
очень эффективны, и, следовательно,
правило приходится санкционировать:
тех, кто не носит шлем, увольняют.
Естественной связи между ношением
шлема и удержанием рабочего места не
существует, этот фактор подкрепления
устанавливают для поддержания действие
естественных, но менее эффективных
факторов подкрепления, связанных с
защитой от падающих предметов. Параллельная
аргументация может быть сделана и для
любого правила, в котором задействованы
социальные факторы подкрепления. В
долгосрочной перспективе поведение
людей более эффективно, если им говорят
правду, но польза тогда будет слишком
отдалённой для говорящего правду, и
поэтому нужны дополнительные факторы
подкрепления для поддержания такого
поведения. Поэтому правдивость называют
добродетелью. Именно так надо поступать,
а лгать - плохо и неправильно. Так что
"норма" - это просто констатация
факторов подкрепления.
Преднамеренное управление поведением
"для блага других" становится более
сильным, когда оно осуществляется
религиозными, государственными,
экономическими и образовательными
организациями. Социальная группа
поддерживает определенный порядок,
наказывая своих членов, когда они плохо
себя ведут, но когда эта функция переходит
в руки государства, то наказание
определяют специалисты, которые имеют
в распоряжении более сильные меры, такие
как штрафы, тюремное заключение или
смертная казнь. "Хорошо" и "плохо"
тут превращаются в "легально" и
"преступно", а факторы подкрепления
кодифицируются в законах, определяющих
поведение и соответствующие наказания.
Законы полезны для тех, кому приходится
им подчиняться, потому что они определяют
поведение, которое следует избегать, и
они полезны для "слуг закона",
потому что они определяют поведение,
за которое следует наказывать. Социальная
группа заменяется гораздо более четко
специализированным органом - государства
или народа - чей авторитет или власть
наказывать могут символизироваться
церемониями, флагом, гимном и историями
о почтенных законопослушных гражданах
и пресловутых преступниках.
Религиозная организация - это особая
форма власти, которая превращает "хорошо"
и "плохо" в "благочестиво" и
"греховно". Она устанавливает
положительные и отрицательные факторы
подкрепления, причём зачастую самым
экстремистским образом - например,
заповеди, за исполнением которых следят
специалисты, как правило, при помощи
церемоний, ритуалов и историй. Аналогично
этому, если члены неорганизованной
группы ведут обмен товаров и услуг в
рамках неофициальных факторов
подкрепления, то экономическая организация
или учреждение выделяет особые роли -
такие, как например нанимателя, рабочего,
покупателя и продавца - и учреждает
специальные типы подкреплений, такие
как деньги и кредит. Факторы подкрепления
записываются в договорах, контрактах
и так далее. Точно так же, члены неформальной
группы учатся друг у друга как посредством
особого преподавания, так и без него,
но лишь в организованной системе
образования работают специалисты,
называемые учителями, которые работают
в специальных учреждениях, называемых
школами, применяя установленные
специальные факторы подкрепления, такие
как оценки и дипломы. "Хорошо" и
"плохо" тут становятся "правильно"
и "неправильно", и поведение, которое
тут дрессируют, кодифицируется расписанием
занятий и контрольными работами.
Отметим, что организации побуждают
людей вести себя "на благо других"
более эффективно, но они изменяют то,
что люди при этом ощущают. Человек
поддерживает свое правительство не
потому, что он лоялен, а потому, что
правительство устроило специальные
факторы подкрепления. Мы называем его
лояльным и приучаем его называть себя
лояльным и разглагольствовать о каких-то
особенных чувствах, которые он может
называть "лояльностью." Человек
исповедует религию не потому, что он
набожный; он исповедует её из-за факторов
подкрепления, устроенных религиозной
организацией (церковью или сектой). Она
признаёт его набожным и приучает его
называть себя набожным и заявлять, что
он чувствует некую "приверженность".
Поэтому конфликты между чувствами,
такие как классические литературные
темы конфликтов любви с долгом или
патриотизма с верой, на самом деле
являются конфликтами между факторами
подкрепления.
По мере того, как факторы, которые
побуждают человека действовать "на
благо других", становятся все более
сильными, они теснят факторы, связанные
с личным подкреплением. Им тогда бросают
вызов. "Вызов" - это, разумеется,
метафора, которая указывает на состязание
или поединок. То, что люди на самом деле
делают в ответ на чрезмерное или
конфликтное управление поведением,
можно более откровенно описать именно
так. Мы видели пример тому в борьбе за
свободу, описанную в главе 2. Индивид
может предать государство, переметнувшись
под неформальную власть небольшой
группы, или замкнуться в одиночестве
на манер литератора Торо (автора книги
"Уолден"). Он может стать отступником
от ортодоксальной религии, переняв
этику неофициальной группы или став
отшельником. Он может уйти от организованной
экономической власти, перейдя к
безденежному обмену вещами и услугами
или нетоварному добыванию средств к
существованию. Он может отвергнуть
организованную науку и ученых в пользу
личного опыта (отказ от Wissen - знаний
в пользу Verstehen - понимания).
Альтернативная возможность состоит в
ослаблении или уничтожении тех, кто
навязывает своё управление, возможно,
путем создания конкурирующей системы
власти.
Такие шаги часто сопровождаются речевым
поведением, которое поддерживает
не-речевые действия и побуждает других
к соучастию. Так можно поставить под
сомнение ценность и действенность
подкреплений, используемых противниками
и формальными учреждениями: "Ради
чего я должен добиваться восхищения
или избегать порицания со стороны
окружающих?" "Что моё правительство
- или любое другое правительство - может
мне сделать?" "Может ли церковь
действительно определять, получу ли я
вечное проклятие или вечное блаженство?"
"Что такого особенного в деньгах - да
нужны ли мне все вещи, которые на них
можно купить"? "Почему я должен
изучать предметы, перечисленные в
учебном плане колледжа?"... Короче
говоря: "Почему я должен вести себя
так, как указывают другие?"
Когда таким образом удаётся избежать
или уничтожить управление поведением
со стороны окружающих, то у индивида
остаются только личные подкрепления.
Индивид предаётся непосредственному
удовлетворению, возможно посредством
секса или наркотиков. Если не требуется
больших усилий для того, чтобы найти
пищу, кров и безопасность, то активность
его поведения будет незначительной. О
таком его состоянии говорят, что он
страдает от отсутствия ценностей. Как
заметил Маслоу, отсутствие ценностей
"описывается по-разному: как аномия,
аморальность, ангедония, отсутствие
корней, опустошенность, безнадежность,
отсутствие чего-то, во что можно верить
и чему можно посвятить себя."
Все эти слова, очевидно, относятся к
чувствам или состояниям сознания, но
на самом деле тут просто не хватает
эффективного подкрепления активного
поведения. Аномия и аморальность - это
отсутствие искусственных подкреплений,
которые побуждают людей соблюдать
нормы. Ангедония, отсутствие корней,
опустошенность и безнадежность
свидетельствуют об отсутствии подкрепления
всех видов. Всё то, "во что можно верить
и чему можно посвятить себя", можно
найти среди искусственных (социальных)
факторов, которые побуждают людей вести
себя "на благо других."
Различие между чувствами и факторами
подкрепления особенно важно, когда надо
предпринять практические действия.
Если индивид действительно страдает
от некоего внутреннего состояния,
называемого "отсутствием ценностей",
то мы можем решить проблему только путем
изменения этого состояния - например,
"восстановления моральных сил",
"морального воодушевления", или
"укрепления морального стержня или
духовной ответственности". Однако в
действительности следует изменить
факторы подкрепления, независимо от
того, рассматриваем ли мы их ответственными
за дефективное поведение или за чувства,
которые якобы объясняют такое поведение.
Общее предложение заключается в
укреплении прежних управляющих факторов,
устранении конфликтов при помощи более
сильных подкрепителей и фокусировании
факторов подкрепления. Если люди не
работают, это не потому, что они ленивы
или беспомощны, а потому, что им не платят
достаточно много, или потому, что
благотворительность или богатство
сделали экономические подкрепители
менее действенными. Надо сделать так,
чтобы хорошие вещи для жизни были
доступны только в результате
производительного труда. Если граждане
не законопослушны, то это не потому, что
они анархисты или преступники, а потому,
что органы охраны порядка ослабли;
проблема может быть решена отказом
делать тюремные сроки условными или
сокращать их; увеличением численность
полиции и введением более строгих
законов. Если учащиеся бездельничают,
то это не потому, что у них нет интереса,
а потому, что стандарты преподавания
были снижены или потому, что преподаваемые
предметы перестали быть путёвкой в
хорошую жизнь. Учащиеся будут активно
стремиться получить образование, если
будет восстановлен престиж
преподаваемых знаний и навыков. (Побочным
результатом будет то, что люди будут
чувствовать себя трудолюбивыми,
законопослушными и заинтересованными
в получении образования).
Такие предложения по укреплению старых
способов управления поведением
справедливо называют реакционными. Эта
стратегия может принести успех, но она
не искоренит саму проблему. Организованное
управление поведением "для блага
других" будет и далее конкурировать
с личными подкрепителями, а различные
виды организованного управления - друг
с другом. Соотношение благ, получаемых
управляющим и управляемым, останется
несправедливым. Если проблема просто
в том, чтобы исправить это соотношение,
то любая мера, которая делает управление
более эффективным, является шагом в
неправильном направлении; однако любой
шаг в сторону полного индивидуализма
или полной свободы от управления - тоже
шаг в неправильном направлении.
Первый шаг к решению этой проблемы
заключается в выявлении всех благ,
получаемых индивидом, когда его поведением
управляют "на благо других".
Окружающие осуществляют управление
путем манипулирования личных подкреплений,
от которых зависит человеческий
организм, вместе с условными подкреплениями,
такими как похвала или порицание,
получаемыми от них. Но есть и другие
последствия, которые часто игнорируют,
потому что они не проявляются сразу. Мы
уже обсуждали проблему, как сделать
действенными запоздалые отрицательные
последствия. Аналогичная проблема
возникает, когда запоздалые последствия
являются положительными подкреплениями.
Этот вопрос достаточно важен, чтобы
прокомментировать его подробнее.
Предположительно, процесс оперантного
кондиционирования возник в ходе эволюции
оттого, что те организмы, которые были
более восприимчивы к воздействию
последствий своего поведения, могли
лучше приспособиться к окружающей среде
и выжить. При этом только немедленные
последствия могут быть эффективными.
Одна из причин этого связана с "конечной
причиной". Акт поведения, разумеется,
не может быть изменен всем, что происходит
после него, но если "следствие"
является немедленным, оно может
накладываться во времени на акт поведения.
Вторая причина состоит в функциональной
взаимосвязи между поведением и его
последствиями. Факторы выживания
организма не могли генерировать процесс
кондиционирования, который принимал
бы во внимание то, как поведение
вызывает свои последствия. Единственным
полезным отношением было временнóе:
мог развиваться такой процесс, в котором
подкрепление усиливало любое предыдущее
поведение. Но такой процесс был важен
только в том случае, если он усиливал
лишь то поведение, которое на самом деле
давало положительный результат. Отсюда
важность того факта, что любое изменение,
которое следует сразу же за актом
поведения, вероятнее всего было им
вызвано. Третья причина, связанная со
второй, но имеющая более практический
характер, состоит в том, что эффект
подкрепления от запоздалых последствие
может, так сказать, быть перехвачен
вклинивающимися актами поведения,
которые-то и получают подкрепление,
хотя и не принимали никакого участия в
создании условий, дающих подкрепление.
Процесс оперантного кондиционирования
имеет дело с немедленными последствиями,
однако отдаленные последствия тоже
может иметь важное значение для блага
индивида, если им удастся управлять его
поведением. Временной разрыв можно
преодолеть чередой "условных
подкреплений", один пример которых
мы уже рассмотрели. Человек, который
часто избегал дождя, уходя от него в
укрытие, в конечном итоге избегает
дождя, уходя в него прежде, чем начнется
дождь. Стимулы, которые часто предшествуют
дождю, стали отрицательными подкреплениями
(мы называем их приметами или предвестниками
дождя). Они имеют более отрицательное
действие, когда человек находится вне
укрытия, и уходя под укрытие, он избегает
и их, и самого дождя. Эффективное следствие
состоит не в том, что он не промокнет,
когда наконец начнется дождь, а в том,
что условный отрицательный стимул
немедленно ослабевает.
Такое опосредование удаленных последствий
более легко исследовать, когда подкрепление
является положительным. Возьмем,
например, акт "первобытного"
поведения, называемый сбережением огня.
Практика окучивать пеплом раскаленные
угли на ночь, так чтобы утром можно было
найти горячий уголь и развести от него
снова костер, должна была быть очень
важной тогда, когда не было других
простых способов развести огонь. Как
этому можно было бы научиться? (Конечно,
нельзя в качестве "объяснения"
сказать, что кому-то "пришла в голову
идея" сбережения огня, тут мы обязаны
следовать далее и объяснить возникновение
самой "идеи".) Горящий уголёк,
найденный утром, едва ли может быть
подкреплением акта поведения вечером,
состоящего в сгребании пепла в кучу, но
временной разрыв может быть преодолен
по мостику из череды условных подкреплений.
Легко удается развести новый огонь из
старого, который еще не совсем потух, и
если кажется, что огонь уже некоторое
время потух, то легко научиться копаться
в золе для того, чтобы найти тлеющий
уголек. Высокая куча пепла стала бы
тогда условным подкреплением - залогом
того, что покопав в ней, можно найти
уголек. Сгребание пепла в кучу тогда
будет автоматически получать подкрепление.
Промежуток времени сначала мог быть
весьма коротким - огонь окучивали в том
же состоянии, в котором его находили
вскоре после этого, но когда сбережение
огня стало привычкой, временнóй аспект
факторов подкрепления мог измениться.
Как и все объяснения происхождения
первобытного поведения, вышеприведённое
тоже является умозрительным, но его
можно использовать для того, чтобы
сделать следующий вывод. Обстоятельства,
при которых люди учились сберегать
огонь, должны были быть чрезвычайно
редкими. Для большей правдоподобности
мы должны указать однако на то, что
время, в течение которого они могли
случаться, измеряется сотнями тысяч
лет. Но как только акт поведения -
сбережение огня, или любая его часть,
был освоен одним человеком, то другие
могли освоить его гораздо легче, и с
того момента не было никакой дальнейшей
необходимости в случайном возникновении
таких обстоятельств.
Одно из преимуществ общественных
животных состоит в том, что каждому не
нужно открывать всё самому. Родитель
учит ребенка, а мастер учит подмастерье,
потому что получает полезного помощника,
и в этом процессе ребенок и подмастерье
осваивают полезные акты поведения,
которые они, весьма вероятно, не приобрели
бы под действием лишь несоциальных
факторов подкрепления. Наверное, никто
не сажает растения весной просто потому,
что потом получает урожай осенью. Посадка
не была бы адаптивной или "разумной",
если бы не было никакой связи с урожаем,
однако весенний сев производится под
действием более непосредственных
факторов подкрепления, большая часть
которых создаётся социальной средой.
Урожай в лучшем случае имеет эффект
поддержания целой череды условных
подкреплений.
Важнейшим репертуаром поведения, который
можно приобрести только от окружающих,
является язык. Речевое поведение,
вероятно, возникло под действием
факторов, вызванных участием в практических
общественных действиях, а человек,
который становится одновременно
говорящим и слушающим, получает в
распоряжение репертуар поведения
невиданного доселе объема и мощности,
который он может использовать для себя.
Части этого репертуара имеют отношение
к самопознанию и самоуправлению, которые,
как мы увидим в главе 9, являются продуктами
общественной жизни, даже если их обычно
ложно истолковывают как абсолютно
индивидуальное и личное дело.
Еще одним преимуществом является то,
что индивид в конце концов является
одним из «окружающих», которые осуществяют
управление поведением других для
собственного блага. Общественная
организация часто получает оправдание
от указания на ряд всеобщих ценностей.
Индивид под властью правительства
пользуется определенной мерой порядка
и безопасности. Экономическая
система получает оправдание от указания
на богатства, которые она производит,
а образовательные учреждения - на навыки
и знания.
Без социальной среды человек остается
по существу недоразвитым, как те дети,
о которых говорят, что они были выкормлены
волками или смогли выжить в одиночку с
самого раннего возраста в благоприятном
климате. Человек, живущий одиночкой от
рождения, не имеет речевого поведения,
не осознаёт себя как личность, не
осваивает методов самоуправления, а
также в отношении окружающего мира
имеет только те скудные навыки, которые
можно приобрести за одну короткую жизнь
лишь благодаря несоциальным факторам
подкрепления. В аду Данте ему уготованы
специальные муки для тех, кто "жил
без вины и без похвалы," как (падшие)
"ангелы, которые были ... сами для
себя." Жить только для себя - это значит
быть ничтожеством.
Великие индивидуалисты, которых так
часто цитируют, чтобы доказать ценность
личной свободы, обязаны своими успехи
предшествующей жизни в социальной
среде. Непреднамеренный индивидуализм
Робинзона Крузо и добровольный
индивидуализм Генри Дэвида Торо
свидетельствуют о их очевидном долге
перед обществом. Если бы Крузо попал на
необитаемый остров ребенком, и если бы
Торо вырос без воспитания на берегу
пруда Уолдена, их жизнь была бы совсем
иной. Мы все начинаем жизнь беспомощными
детьми, и никакая степень самоопределения,
самодостаточности и самостоятельности
не делает нас личностями в каком-либо
ином смысле, чем как отдельных членов
человеческого общества. Знаменитый
принцип Руссо, что "природа сделала
человека счастливым и добродетельным,
а вот общество развращает его и делает
его несчастным" - совершенно ложен,
и ирония заключается в том, что жалуясь
на то, что его книгу "Эмиль" так
мало понимают, Руссо описывает её как
"трактат об изначальной доброте
человека, имеющий целью показать, как
пороки и заблуждения, чуждые его природе,
проникают в него извне и незаметно
изменяют его," потому что книга на
самом-то деле как раз и является одним
из самых значительных практических
руководств о том, как можно изменять
поведение человека.
Даже выдающиеся революционеры почти
полностью представляют собой обычный
продукт системы, которую они хотят
свергнуть. Они говорят на языке, используют
логику и науку, соблюдают многие из
этических и правовых принципов и
применяют практические навыки и знания,
которые общество дало им. Небольшая
часть их поведения может представлять
собой исключение, и даже возможно -
разительное, и мы должны искать
исключительные причины их своеобразной
жизненной позиции. (Приписывать их
оригинальный вклад в историю их характеру,
способному творить чудеса в качестве
автономной личности, конечно, вообще
не является объяснением.)
Таковы, таким образом, некоторые из
благ, которым мы обязаны управлению,
осуществляемому окружающими, в дополнение
к благам, используемым как средство
управления. Более отдаленные блага
имеют значение при любой оценке
справедливости обмена между человеком
и его социальной средой. Никакое разумное
равновесие не может быть достигнуто до
тех пор, пока отдаленными благами
пренебрегают ради радикального
индивидуализма или либерализма, или
пока равновесие резко нарушено
существованием эксплуататорского
строя. Можно полагать, что есть оптимальное
состояние равновесия, в котором каждый
получает максимальное (положительное)
подкрепление. Но заявить об этом означает
ввести ценности нового рода. Зачем
кому-то заниматься вопросами справедливости,
если их можно будет свести к умелой
практике применения подкреплений? На
вопросы, с которых мы начали, очевидно,
невозможно ответить, попросту указывая
на то, что хорошо лично для себя, и на
то, что хорошо для других. Существует
еще один род ценностей, который мы
рассмотрим теперь (в следующей главе).
Борьба за свободу и честь была
сформулирована как защита автономной
личности, а не как пересмотр факторов
подкрепления, под действием которых
живут люди. Нам стала доступной технология
поведения, которая могла бы более успешно
уменьшить отрицательные последствия
поведения, как непосредственные, так и
отдаленные, и максимально увеличить
достижения, на которые способен
человеческий организм, но защитники
свободы против ее применения. Оппозиция
может выдвигать ряд вопросов, касающихся
"ценностей": Кто должен решать, что
хорошо для человека? Как будет
использоваться эта более эффективная
технология? Кем и с какой целью? На самом
деле это вопросы о подкреплении. Некоторые
вещи стали "хорошими" в эволюционной
истории человеческого рода, и их можно
использовать, чтобы побудить людей
действовать "на благо других."
Когда ими злоупотребляют, они могут
вызвать отпор, и человек может заняться
делами, хорошими лишь лично для него.
Этому можно противодействовать более
интенсивными факторами подкрепления,
которые вызывают поведение на благо
других, или указанием на упущенные
человеком из виду индивидуальные блага
- концепции (общественной) безопасности,
порядка, здоровья, благосостояния или
мудрости. Возможно, что косвенно общество
может управлять человеком с помощью
определённых отдаленных последствий
его поведения, а благо окружающих
обращается во благо этого человека. Тут
нам надо будет проанализировать другой
род благ, который заключается в прогрессе
человечества."
Комментариев нет:
Отправить комментарий