Предлагаю вашему вниманию мой перевод 4-й
главы опубликованной в 1971 году книги профессора Б.Ф. Скиннера "Превыше
свободы и чести" - B.F. Skinner, "Beyond Freedom and Dignity".
Тема главы - наказание.
В качестве комментария к этой главе давайте
обсудим, что представляет собой "наказание" в рамках не
межличностных, а общественных отношений. При этом возникают два важных вопроса,
на первый из которых проф. Скиннер (в отличие от когнитивистских
горе-"психологов") ответил правильно, а его весьма
неудовлетворительный ответ на второй, данный им как 100 %-ным американцем,
выявил утопичность его воззрений на капиталистическое общество (что ни в коей
мере не умаляет его выдающихся заслуг как исследователя поведения и ученого-экспериментатора).
Первый вопрос -
это приятие или неприятие метафизического рационализма - гносеологии, общей для
либерализма и марксизма. Центральную роль в этой гносеологии играет
"свободная, активно познающая мир личность", которая обсуждалась в
двух предыдущих главах. Неприятие проф. Скиннером этой гносеологии сформировалось
под влиянием не только прагматизма, но и (как свидетельствует его биограф D.W. Bjork в книге "B.F. Skinner. A Life",
например на стр. 100) под влиянием немецкого физика Эрнста Маха - того самого
Маха, на которого с пустозвонными гегельянско-марксистскими фразами в юном
задоре наскакивал ещё молодой, неоперившийся В.И. Ленин - в книженции, которую
всем советским людям с высшим образованием приходилось "изучать":
"Материализм и эмпириокритицизм".
Отцом этой гносеологии является почтеннейший
Исаак Ньютон - с его представлением о мире как абстрактном пустом пространстве,
в котором действуют некие "богом данные" "законы".
Действуют на что? - На все "материальные объекты" (включая и
"свободные личности"), которые уподобляются бильярдным шарам, которые
под действием божественного "кия" - законов природы - движутся в
пустоте и сталкиваются друг с другом. Это - философия идеалистического
рационализма, которую через Гегеля воспринял и "усвоил" марксизм.
Развитие физики в XIX веке заставило естественные
науки отказаться от этой наивной картины мира. Ещё в XVII веке Отто фон Герике
доказал, что мы живем не в пустоте, а в воздушном океане, который давит на нас
с весьма большой силой - приблизительно 76,5 см. ртутного или 10 метров
водяного столба. А Эрнст Мах выдвинул центральный для современной физики и
космологии тезис о том, что и "абсолютный вакуум" мирового
пространства - вовсе не метафизическая "пустота", а своеобразный
"океан" - потенциальная яма квантовых состояний, заполненная до краёв
необнаружимыми традиционными методами наблюдения видами "материи" и
"энергии", причём наблюдаемый нами в обычных условиях материальный
мир является не более чем лёгкой рябью и пеной на трёхмерной "поверхности"
этого океана - подобно облаку "свободных" валентных электронов,
которое мы видим как блестящую поверхность металла.
Проф. Скиннер взял от Маха самое ценное -
требование строить науку исключительно на экспериментальных данных, выкинув из
неё метафизические "объяснения", и дал нам в результате своих
исследований поведения свободное от когнитивистско-менталистской зауми понимание
человеческого общества как сложной единой системы, построенной на оперантных
взаимозависимостях между членами общества, в которой о какой-то
"свободе" личности речи быть не может, а насилие и
"наказание" являются антиобщественными по своей сути.
Практический вывод бихевиористского социализма
состоит в том, что революция - опаснейший инструмент, который, разрушая общественные
отношения, может принести больше зла, чем пользы. И ежу ясно, что ломать - не
строить. Не случайно "цветные революции" стали инструментами
западного империализма в его борьбе за порабощение независимых стран, имеющих
самобытную общественную организацию. Все эти ЦРУшные революции погружают страны
в хаос, экономическую разруху и разгул криминала. Будь то такфиры-ваххабиты или
свидомые-бандерофашисты, суть всех этих революционеров одна: это кровавые псы
империализма, злейшие враги народа. Интересно отметить, что империализм США,
манипулируя как этими революционерами, так и всяческими
мерзавцами-"правозащитниками", коварно использует бихевиористские
методы оперантного подкрепления, в частности, откорм "грантоедов" и
приманку наивной публики обещаниями бесплатной консультативной помощи,
бесплатного образования и т.п. По этому вопросу советую посмотреть
информативную статью: "О подрывной
деятельности в Крыму" - http://colonelcassad.livejournal.com/2165187.html
.
Второй вопрос
состоит в понимании сути капитализма. Тут сразу обнаруживается, что проф.
Скиннер, к несчастью, даже и не нюхал Маркса. Этим обусловлена утопичность
социологических взглядов Скиннера, верившего в возможность мирного существования
бихевиористских коммун вроде "Уолден-Два" в рамках капиталистического
общества, но свободных (!!!) от навязываемой им власти денежных отношений.
А ведь Маркс, Ленин и в наше время многие
честные экономисты (например, Майкл Хадсон) с фактами в руках доказали, что
логика капитализма требует постоянного увеличения оборота капитала, привлечения
в конце концов всех материальных активов и трудовых ресурсов планеты в качестве
"залогового обеспечения" массы капитала. Это обеспечение капитала
необходимо потому, что в условиях современного финансового капитализма бумажные,
а там более - "электронные" валюты не являются деньгами, обладающими
самостоятельной ценностью (как, например, монеты из драгоценных металлов), а
долговыми расписками, ценность которых обусловлена тем, что они приносят выпустившим
их в обращение банкам ростовщические проценты.
Паразитизм и нестабильность этой
кредитно-финансовой системы, построенной на долларе США, особенно ясно видна
сейчас, когда она с 2008 года находится в кризисном тупике. Ростовщический
капитализм Запада, став транснациональным и глобальным, стремится подмять под
себя экономику всего мира без малейших исключений, причём уже не столько отдельные
независимые фирмочки (включая экспериментальные утопические общины), сколько
целые независимые государства. Примерами таковых в последние десятилетия
являются не только захваченные военным насилием Югославия, Афганистан, Ирак и
Ливия, но и "по-хорошему" сдавшиеся на милость миллиардеров страны
Европы (вступив в ЕС), а также такие страны, опутанные займами, как Аргентина,
Индия, Бразилия, Индонезия, Южная Африка, Египет, прибалтийские карлики,
Украина и т.п.
Самое уродливое и жестокое в нынешней ситуации
- это то, что доллар США уже технически банкрот, и "фед" мошеннически
оттягивает объявление дефолта именно потому, что долги жертв глобальной мафии
банкиров - долларовые, которые при объявлении дефолта доллара обратятся в
ничто, в нуль. Так что Уолл-стрит - это мёртвый вурдалак, пьющий кровь живых.
Возникает вопрос, почему, например, Китай, которому империализм США крупно
задолжал, но при этом гадит из всех сил
- почти как России - не вынудит США к дефолту. Китай это, конечно, сделает,
когда "созреет время". По этому вопросу рекомендую хорошую статью,
написанную без излишней сенсационности - http://www.globalresearch.ca/gold-and-silver-markets-why-no-upside-cartel-against-comex-and-lbma-to-blow-the-credibility-of-the-western-ponzi-scheme/5446219
.
В силу того, что это "привлечение активов
как залогового обеспечения капитала" является наглым грабежом целых стран
и народов, засаживаемых мошеннической бандой Уолл-стрита и марионеточными
прозападными режимами в долговую кабалу, оно не может не вызывать
сопротивления. И здесь коренится причина необходимости применения
капиталистами насилия, маскируемого как "наказание"
"виновных". Суть этого насилия - классовая борьба капиталистов-паразитов
против всего остального - трудящегося - человечества, как внутри отдельных
стран, так и в глобальном масштабе.
Итак, если тезис марксизма-ленинизма о революции
как "локомотиве истории" и справедливости революционного насилия
против эксплуататорских классов и поныне не утратил своего прогрессивного
значения (даже несмотря на многочисленные подделки "революций",
фабрикуемые теперь ЦРУ как на конвейере), то буржуазный культ
"свободы" имеет свою неприглядную изнанку - практику вопиющего
произвола и насилия, которые капитализм без малейших колебаний пускает в ход,
превращая в руины страны и цивилизации в погоне за сиюминутной грабительской
прибылью. Капитализм, по своей сути преступный всегда, а в кризисные периоды -
фашистский, использует философию свободы
для оправдания систематического произвола и насилия, без которого он не может
существовать. В рамках этой философии "наказание" является просто
лицемерным эвфемизмом голого насилия и грабежа.
Разумеется, в 1971 году, когда переводимая
мною сейчас книга Скиннера вышла в свет, США переживали период политической
"оттепели" после поражения в войне против Вьетнама. Зверскую и
хищническую суть капитализма пришлось маскировать и прятать от критики, от
массовых протестов. Было много лицемерной болтовни о "конвергенции"
социализма и капитализма. И, соответственно, наивные представления о возможности
сделать капитализм "порядочным" и "цивилизованным" были
общим местом на Западе. Их разделял и Скиннер.
--
Вьетнам: деревня Май Лай - единственный (из очень многих)
получивший широкую огласку случай массового "наказания" мирного
населения, главным образом - женщин и детей, фашистскими выродками янки за то,
что они якобы "помогали" партизанам Вьетконга.
Но теперь жестокую действительность
капитализма невозможно более скрыть за красивенькими рекламными щитами. Всё
больше людей убеждается на собственном горьком опыте, что Запад и капитализм -
это не цивилизация, а варварство. Капитализм США и НАТО распоясался и
"наказывает" слабых и бедных, примерно так же, как это описано в
басне Крылова "Волк и ягненок", развязывая всё новые и новые
грабительские войны (в основном руками туземных наёмников-террористов). Именно
поэтому построение социализма - теперь уже истинно научными, бихевиористскими
методами социальной инженерии - невозможно без победы над капитализмом, без
полного уничтожения власти капитала над человеком.
Короче: проф. Скиннер слишком абстрактно
обсудил тему наказания. Он просто проигнорировал то, что капиталистическому
обществу свойственны антагонистические (непримиримые) классовые конфликты, вину
и наказания за которые привилегированные классы неизменно возлагают на народные
низы. Поэтому я считаю необходимым подчеркнуть, что наказание - вопреки
широкораспространенному мнению - вовсе не удерживает от проступков и
преступлений. Его цели совсем иные: в лучшем случае - продемонстрировать силу и
власть, а в худшем случае под этим словом прячется насилие, угнетение и терроризм,
как это ясно видно на следующем видео садистского убийства ополченца-антифашиста
украинскими фашистскими выродками "Азова" - кровавыми псами ЦРУ и
НАТО: https://youtu.be/feam1rGEwbw или здесь http://cassad.net/tv/videos/7450/
--
"Наказание" мирных демонстрантов-антифашистов
проклятой укрофашистской мразью 2 мая 2014 года в Одессе, Дом Профсоюзов на
Куликовом Поле
* * *
"Глава 3: Наказание
Свободу иногда объясняют как отсутствие
сопротивления или ограничений. Колесо свободно вертится, если трение оси
незначительно, лошадь освобождается от коновязи, к которой была привязана,
человек освобождается от веток, которые зацепили его, когда он лез на дерево. Физическое
лишение свободы - это наглядное состояние, которое кажется особенно полезным
для определения того, что является свободой, но при рассмотрении важных проблем
оно оказывается лишь метафорой, причем не очень удачной. Людей действительно
можно усмирить оковами, наручниками, смирительными рубашками и стенами тюрем и
концентрационных лагерей, однако то, что называется управлением поведением -
усмирение, осуществляемое при помощи факторов (оперантного) подкрепления - это
совсем другое дело.
Помимо ситуации физического лишения свободы, у
человека менее всего свободы и достоинства тогда, когда он находится под
угрозой наказания, что, к сожалению, часто выпадает на долю большинства людей.
Наказание - это очень распространенное явление, которое учит нас многому.
Ребенок спотыкается на бегу, падает, и ему больно; он дотрагивается до пчелы, и
она его жалит; он берет кость у собаки, и она кусает его; в результате он
учится больше этогоне делать. Люди создали себе более уютный и менее опасный
мир главным образом для того, чтобы избежать различных форм наказания,
существующих в природе.
Слово "наказание" обычно применяют
для обозначения факторов воздействия, преднамеренно создаваемых другими людьми,
которые в результате этого получают положительное подкрепление. Карающие акты
воздействия не следует путать с управлением поведением при помощи отрицательного
подкрепления, при котором людей побуждают вести себя определенным образом
(избавляющим от отрицательного подкрепления). А наказанием пытаются побудить
людей не вести себя определенным (нежелательным) образом. Человек прибегает к
наказанию, когда он критикует, высмеивает, обвиняет, или физически нападает на
другого, пытаясь подавить нежелательное поведение. Государство часто
рассматривают как орган наказующей власти, а некоторые религии учат, что следствием
греховного поведения будет вечное и ужасное наказание.
Можно предположить, что литература, проповедующая
свободу и честь, должна быть противницей мер наказания и стремиться к тому,
чтобы наказаний в мире было меньше, или даже чтобы их вообще не было, и в
какой-то мере это действительно так. Но карательные санкции по-прежнему широко распространены.
Люди по-прежнему пытаются управлять друг другом чаще всего при помощи порицаний
и обвинений, чем одобрений и похвал, армия и полиция остаются наиболее сильными
инструментами государственной власти, верующим всё еще иногда напоминают о
"геенне огненной", а учителя отказались от наказания розгами, только
заменив его более изощренными формами наказания. И любопытнее всего то, что
защитники свободы и чести не только не против наказаний, но и в значительной
степени ответственны за то, что они все еще применяются. Это странное положение
дел можно понять, лишь рассмотрев то, как организмы реагируют на карающие
факторы воздействия.
Цель наказания - это устранить неприятное,
опасное или какое-либо иное нежелательное поведение из поведенческого репертуара;
при этом предполагают, что человек, который был наказан, будет впредь менее
склонен к такому поведению. К сожалению, дело обстоит не так-то просто. Награда
и наказание различаются отнюдь не только по направлению целевых изменений
поведения. Ребенок, которого жестоко наказали за сексуальные игры, вовсе не
обязательно будет впредь менее склонен к ним; и человек, котого посадили в
тюрьму за нападение с применением насилия, не обязательно будет менее склонен к
насилию. Поведение, вызвавшее наказание, имеет тенденцию возобновляться после того,
как прекратится действие карающих мер.
Видимость
достижения желаемых результатов часто можно объясненить совсем иначе. Например,
наказание может стать причиной несовместимых эмоций. У мальчика, которого
жестоко наказали за сексуальные игры, может, так сказать, пропасть желание
впредь ими заниматься, а спасение бегством от карателя несовместимо с борьбой
против него. Поэтому будущие ситуации сексуальных игр или борьбы могут вызывать
несовместимое с этими ситуациями неадекватное поведение, выработанное
кондиционированием. Ну а то, как человек будет ощущать результат этого
кондиционирования - как чувство стыда, вины или "греха" - зависит от
того, кто его наказывал - родители, сверстники, госучреждения или, соответственно,
церковь.
Это неприятное состояние, вызванное наказанием
(ощущаемое как эти вышеперечисленные "чувства") имеет гораздо более
важное действие. В буквальном смысле, поведение человека впредь может быть
направлено лишь "на то, чтобы избежать наказания." Он, конечно, может
избегать его тем, что будет вести себя ненаказуемым образом, но есть и другие
способы. Некоторые из них являются губительными для него неадекватными
невротическими реакциями, которые по этой причине уже тщательно исследованы.
Эти так называемые "динамизмы"
Фрейда, как говорится, являются каналами, по которым подавляемые желания
уворачиваются от запретов и находят возможность выражения; но их можно
интерпретировать просто как уловки, с помощью которых люди избегают наказания.
Соответственно, поведение человека может стать таким, что за него будет невозможно
наказать, потому что оно не будет видно - как в случае фантазирования и мечтаний.
Он может прибегнуть к "сублимации",
предаваясь поведению, которое получает довольно схожие эффекты (положительного)
подкрепления, но не наказуемо. Он может прибегнуть к эрзацу наказуемого поведения, направляя его на объекты, которые не
могут его наказать, например, он может быть агрессивным по отношению к
физическим предметам, детям или мелким животным. Он может наблюдать других, кто
предаётся наказуемому поведению, или читать о них, отождествляя себя с ними,
или интерпретировать поведение других как наказуемое, проецируя на них свои собственные
тенденции. Он может прибегнуть к рационализированию
своего поведения, выдумывая для себя самого или окружающих такие причины, которые
делают его ненаказуемым, утверждая, например, что он бьёт ребенка ради его
собственного блага.
Есть ещё более эффективные способы избежать
наказания. Можно избегать ситуаций, в которых возможны акты наказуемого поведения.
Человек, которого наказывали за пьянство, может держаться подальше от "искушающих"
его мест, где он имеет возможность напиться пьян, а ученик, которого наказывали
за отлынивание от учёбы, возможно, постарается избегать ситуаций, которые
отвлекают его от выполнения заданий. Есть и другая стратегия, состоящая в том,
чтобы изменить окружающий мир так, чтобы наказание за конкретное поведение было
менее вероятным. Мы уменьшаем естественные карающие факторы, когда мы ремонтируем
сломанную лестницу, чтобы уменьшить вероятность падения с неё, и мы ослабляем
карающие факторы социальной среды, общаясь лишь с наиболее покладистыми
друзьями.
Ещё одна стратегия состоит в том, чтобы уменьшить
вероятность совершения актов наказуемого поведения. Человек, которого часто
наказывают из-за того, что он сразу впадает в ярость, может начать считать на
десяти перед тем, как действовать; он избегает наказания, если за то время, пока
он считает, его склонность действовать агрессивно снижается до приемлемого
уровня. Или он может сделать наказуемое поведение менее вероятным, изменяя своё
физиологическое состояние, управляющее агрессивностью, например, путем принятия
успокоительных средств. В прошлом мужчины даже прибегали к хирургическим
методам - например, кастрируя себя, или согласно библейскому предписанию отрезая
руку, которая "вводит в грех". Карающие факторы могут также побуждать
людей искать или создавать обстановку, в которой они, вероятнее всего, будут
предаваться поведению, которое вытесняет наказуемое; люди избегают
неприятностей, будучи заняты ненаказуемыми "делами", например,
иступленно занимаясь "чем-то другим." (Большая часть поведения,
которое кажется иррациональным в том смысле, что оно не получает никакого
видимого положительного подкрепления, очевидно, является средством вытеснения наказуемого поведения.)
Человек может даже принимать меры, которые усиливают действие карающих факторов,
чтобы "уберечь себя" от наказуемого поведения: он может, например,
принимать лекарства, под воздействием которых курение или алкоголь вызывают
сильные негативные последствия, например, рвоту; или он может подвергнуть себя внешним
сильным карающим санкциям - этическим, религиозным или государственным.
Все эти меры человек может принять сам, чтобы
уменьшить шансы наказания, но эти меры в отношении его также могут быть приняты
другими людьми. Материальная технология цивилизации уменьшила частоту воздействия
природных отрицательных факторов окружающей среды на людей, а общественная
среда были изменена в направлении уменьшения вероятности наказания со стороны
других людей. Тут можно отметить некоторые общеизвестные стратегии.
Наказуемое поведение может быть сведено к
минимуму путем создания обстоятельств, в которых менее вероятно, что оно произойдет.
Тут классическим поведенческим шаблоном является монастырь. В обстановке, где
доступна только простая пища, причем в скудных количествах, никто не подвергается
ни естественным отрицательным последствиям переедания, ни общественным мерам
неодобрения или религиозного наказания за чревоугодие как простительный грех.
Нормальное половое поведение невозможно при разделении полов, а эрзац полового
поведения при помощи порнографии, невозможен в отсутствие порнографических
материалов. "Сухой закон" был попыткой прекратить потребление
алкоголя, удалив его из окружающей обстановки. Он до сих пор практикуется в
некоторых государствах, а также почти повсеместно в той смысле, что
алкоголь нельзя продавать несовершеннолетним или вообще кому бы то ни было в
определенное время суток или в определенные дни недели. Лечение от алкоголизма
в заведениях закрытого типа обычно состоит в пресечении доступа к алкоголю. Борьба
с потреблением других наркотиков по-прежнему ведётся таким же образом.
Агрессивное поведение, которым невозможно управлять иными способами, подавляют,
поместив человека в одиночное заключение, где ему просто не на кого напасть.
Борьба с кражами состоит в том, что закрывают на ключ всё, что может быть
украдено.
Другая возможность состоит в том, чтобы перебить
факторы положительного подкрепления наказуемых актов поведения. Истерический
рёв ребёнка часто прекращается, когда на него перестают обращать внимание, агрессивное
поведение ослабляют тем, что пресекаются возможности получения с его помощью
положительного подкрепления, а с обжорством борются, делая блюда менее
лакомыми. Ещё один приём заключается в том, чтобы создать обстоятельства, при
которых акты поведения становятся ненаказуемыми. Апостол Павел рекомендовал
вступление во брак как средство избежать нежелательные формы сексуального
поведения; а порнографию рекомендуют теперь по той же самой причине. Литература
и искусство дают людям возможность "сублимировать" и другие виды
нежелательного поведения. Подлежащее наказанию поведение также может быть
подавлено при помощи сильного подкрепления любого иного поведения, которое
может вытеснить его. Организованные занятия спортом поощряются отчасти на том
основании, что они создают обстановку, в которой молодые люди будут слишком
заняты для того, чтобы начать куралесить.
Если же все это кончается неудачей, то
вероятность наказуемого поведения можно снизить путем изменения физиологических
условий. Для изменения сексуального поведения можно использовать гормоны,
хирургию (например, лоботомию) или транквилизаторы для подавления
агрессивности, а ослабляющие аппетит депрессанты - для борьбы с перееданием. Меры
такого рода, несомненно, часто противодействуют друг другу и могут иметь крайне
отрицательные последствия (Особенно это
относится к "лоботомии", превращающей людей в абсолютных дебилов, а
также к психиатрической "фармакотерапии", обычно приносящей намного больше
вреда, чем пользы - примечание behaviorist-socialist).
Заметим, что оказалось невозможным пресечь
потребление алкоголя в условиях "сухого закона", а разделение полов
может иметь последствием нежелательное извращение - гомосексуализм. Чрезмерное
подавление поведения, которое в противном случае получало бы сильное
подкрепление, может привести к бегству от карающей группы лиц. Однако эти
проблемы в принципе можно решить, и имеется возможность изменить мир таким
образом, чтобы акты наказуемого поведения в нем никогда не происходили или были
крайне редки. Мы и сейчас стараемся создать такой мир для тех, кто сам не может
решить проблему наказания, например, для детей, умственно отсталых или
психопатов; а если это удастся сделать для всех нас, то человечество сэкономит
массу человеческого времени и энергии, которые тратятся теперь впустую.
Томас Хаксли не видел в этом ничего плохого:
"Если бы какая-то великая сила устроила так, чтобы я всегда мыслил
истинно, и делал то, что правильно; при том условии, что я стану чем-то вроде
часов, и меня обязательно будут заводить каждое утро перед тем, как я проснусь,
я бы мгновенно воспользовался этим предложением". Но защитники свободы и
чести возражают против такого решения проблемы наказания. Ведь такой мир
создаёт лишь автоматическую добродетель. Некий Джозеф Вуд Кратч обозвал это
"вряд ли достойной доверия позицией прото-модерна", и разделяет
презрение Т.С. Элиота к "системам настолько совершенным, что никому не
нужно будет вести себя хорошо."
Однако беда в том, что, когда мы наказываем
человека за плохое поведение, мы ожидаем от него, что он самостоятельно
обнаружит способ вести себя хорошо, и тогда то, что он ведет себя хорошо, будет
его заслугой. Но если он ведет себя хорошо по причинам, которые мы только что
рассмотрели, то это будет заслугой окружающей его обстановки. Проблема тут в
атрибутах "самостоятельной личности". Людям якобы следует вести себя
хорошо только потому, что они добродетельные. А в условиях
"совершенной" системы (общественных отношений) добродетель никому не
нужна.
Разумеется, есть веские причины пренебрежительно
думать о людях, которые просто автоматически ведут себя хорошо, потому что у
них нет "величия". В мире, в котором человеку не нужно тяжело
работать, он не привыкнет к тяжкому труду. В мире, в котором медицинская наука
утоляет боль, он не научится переносить болевые стимулы. В мире, который
создаёт добродетель автоматически, он не согласится с необходимостью наказания
за плохое поведение. Чтобы подготовить людей к миру, в котором они могут
быть автоматически добродетельными, им нужно соответствующее воспитание, однако
это не означает постоянно карающей обстановки, и нет никакого смысла в том,
чтобы прогрессу на пути к миру, в котором люди смогут автоматически вести себя хорошо,
ставились какие-то преграды. Ведь проблема не в том, чтобы побудить людей
"быть добродетельными", а в том, чтобы они вели себя хорошо."
Комментариев нет:
Отправить комментарий