Выкладываю мой перевод 5-й главы
опубликованной в 1971 году книги профессора Б.Ф. Скиннера "Превыше свободы
и чести" - B.F. Skinner, "Beyond Freedom and Dignity". Тема 5-й главы -
альтернативы наказания. Разумеется, всё это - никуда не годные
"альтернативы", существующие в рамках диктатуры буржуазии. Скиннер в
этой главе объясняет, почему эти альтернативы совершенно бесполезны.
Прежде всего прошу обратить внимание на
разоблачение Скиннером (во 2-й половине главы) буржуазного фетиша -
"свободы" экономики (рынка), которая на деле оказывается диктатурой
капитала. Так как деньги - это
универсальный подкрепитель, то они - инструмент манипулятивной тиранической
власти капитала, угнетающей и уродующей человечество. Управление людьми -
власть над людьми, сама по себе сильнейший подкрепитель, а потому тщательно
маскируется мнимой "свободой" подвластных. В этом - коварная, подлая
суть либерастской буржуйской демагогии.
Далее, обязательно надо сказать несколько слов
о часто упоминаемой в тексте "автономной личности". Это, конечно, не
реальный человек, а фикция ментализма-когнитивизма и любимое детище буржуазной
идеологии - некий суперменистый Робинзон, который живёт автономно, то есть
независимо от общества, как бы на необитаемом острове, даже находясь в
окружении людей. Совершенно очевидно, что иронизирование Скиннера над этой
фантастической нелепицей вызвало страшную злобу в индивидуалистических душонках
"настоящих американцев", для которых такой воображаемый идол "self-made man"
является главным компонентом "american dream" -
"американской мечты". Это как раз та буржуйская фикция, которая
пропагандируется в попытках затушевать суть человека как общественного
существа, обязанного своими "сознанием", "умом",
"свободой" и "честью" только обществу. Не случайно гнусная
фашистоидная сучка Тэтчер постоянно твердила: "Society is a bunkum" -
"общество - это (лживая) брехня".
И наконец, важное замечание о слове "contingencies".
Оно у Скиннера обычно означает contingencies of reinforcement -
факторы подкрепления, то есть те явления в окружающем мире, которые становятся
"формулами" конкретных оперантов, определяющими взаимосвязи между
оперантными стимулами, конкретными актами поведения и подкреплением. Для
подопытного животного или человека, "познающего" окружающий мир, эти
явления сперва являются таинственными и "непонятными". Но позже,
после выработки операнта, эти явления становятся частью повседневной
жизнедеятельности. Так что contingency of reinforcement
имеет как бы два лица - сначала загадочное (до выработки конкретного операнта),
а после - знакомое, "освоенное". Интересно, что научные исследования
точно так же открывают "общие законы природы и общества", которые
представляют собой систематизированную и упрощенную оперантную "картину"
или "карту" окружающего мира. Поэтому слово contingencies, означающее
в английском 1) условия, 2) непредвиденные обстоятельства, 3) случайности, 4)
возможности и 5) факторы я здесь, как правило, перевожу на русский язык словом
"факторы".
* * *
--
"Глава 5: Альтернативы наказания
Поборники "свободы и чести" конечно,
не ограничиваются лишь карательными мерами, однако они применяют альтернативы наказанию
нерешительно и непоследовательно. Их культ автономной личности позволяет им
прибегать лишь к неэффективным мерам (управления поведением), некоторые из
которых мы сейчас и рассмотрим.
Вседозволенность
Абсолютную вседозволенность всерьез предлагали
в качестве альтернативы наказанию. При ней вообще не должно быть никаких
попыток управления (поведением), благодаря чему автономность личности
безраздельна. Если личность ведет себя хорошо, то это якобы потому, что ей врожденно
присущи либо добродетельность, либо дисциплинированность. Свобода и честь
гарантируются. Свободный и добродетельный человек, мол, не нуждается в
государстве (ведь правительства только разводят коррупцию), и в состоянии такой
анархии он может упражняться в своей природной добродетельности и вызывать этим
восхищение. Он не нуждается в догмах религии; он благочестив и ведет себя добродетельно
не повинуясь заповедям, а вероятно, благодаря некоему прямому мистическому
озарению. Ему не нужны никакие искусственные экономические стимулы; он по своей
природе трудолюбив и будет обмениваться с другими частью того, чем владеет, по
справедливости в естественных условиях спроса и предложения. Он не нуждается в
учителях; он учится, потому что любит учиться, и его естественная
любознательность диктует ему то, что ему следует знать. Если жизнь станет для
него слишком сложной, или если его естественное состояние добродетели будет нарушено
невзгодами или вмешательством любителей поуправлять, то у него могут возникнуть
личные проблемы, но он найдет их решение без помощи психотерапевта.
Практика вседозволенности имеет массу
преимуществ. Она экономит труд надзирающих и налагающих карательные санкции.
Она не вызывает ответного насилия. Тех, кто её практикует, невозможно обвинить
в ограничении чьей-либо свободы или лишении кого-либо чести. И их не обвинишь ни
в чём, если дела примут плохой оборот. Ведь если люди ведут себя плохо по
отношению друг к другу в условиях вседозволенности, то это из-за несовершенства
человеческой природы. Если они дерутся, когда нет власти, поддерживающей
порядок, то это из-за того, что у них есть агрессивные инстинкты. Если ребенок стал
преступником, когда его родители не предпринимали никаких усилий, чтобы
управлять его поведением, то это потому, что он общался с плохими людьми или
имеет преступные наклонности.
Однако вседозволенность не является линией
поведения (в обществе); это отказ от вообще какой-либо общественной позиции, и
ее видимые преимущества иллюзорны. Отказ от управления поведением означает
передачу управления поведением отнюдь не самой личности, а каким-то иным
факторам социальной и природной окружающей среды.
Управление поведением как акушерство (майевтика)
Способ изменять поведение без очевидного
управления им описан ещё Сократом в его метафоре акушерки: одна личность лишь помогает
другой "родить" поведение. Так как акушерка не участвует в зачатии, а
лишь помогает при родах, то личность, которая "рождает" своё
поведение, может считать его своей безраздельной заслугой. Сократ
продемонстрировал применение "майевтики", т.е. родовспоможения, в
сфере обучения. Он считал, что доказал возможность того, чтобы при помощи наводящих
вопросов даже необразованный мальчик-раб может доказать теорему Пифагора.
Мальчик давал на них утвердительный ответ на каждой стадии доказательства, и
Сократ утверждал, что он делал это без подсказки, иными словами, что он в
некотором смысле "знал" целиком всё доказательство теоремы. Сократ утверждал,
что даже обыденные знания можно "вывести" таким же образом, так как
душа ведает истину и ей нужно лишь показать, что она её знает. Этот отрывок
часто цитируется как якобы имеющий прямое отношение к современной практике
образования.
Эта метафора укоренилась также и в теориях
психотерапии. Мол, пациента не надо учить более адекватному поведению или
давать ему советы, как решить свои проблемы; якобы решение уже имеется в нем самом
и ему надо его только "родить" с помощью психотерапевта-"акушерки".
Как выразился один писатель: "У Фрейда и Сократа есть три общих принципа:
познай самого себя; добродетель - это знание (истины) и метод "майевтики"
или искусство акушерства, которым, конечно, и является процесс психоанализа."
Подобная позиция в религии связана с мистицизмом: человеку якобы не нужно
следовать догматам, которые установлены ортодоксией; мол, внутренние источники
направят его поведение так, как следует.
Интеллектуальное, психотерапевтическое и
моральное "акушерство" вряд ли легче, чем управление поведением при
помощи наказаний, потому что оно требует весьма искусных навыков (общения) и
пристального внимания, но оно имеет свои преимущества. Создаётся впечатление, что
оно придаёт практикующему его таинственную власть. Подобно каббалистике,
использующей иносказания и намеки, оно достигает результатов, которые кажутся
непропорционально большими в сравнении с затраченными усилиями. Однако этим не
умаляются заслуги пациента. Ему целиком ставится в заслугу то, что он якобы всё
уже знал "внутри" до того, как "родить", и то, что в нем были
семена хорошего психического здоровья, и его способность вступить в прямое
общение с богом. Важным преимуществом является и то, что практикующий такое
"акушерство" избавлен от ответственности. Точно так же, как не вина
акушерки, если ребенок родится мертвым или уродцем, так и не вина учителя в отсутствии
у ученика успехов, или психотерапевта, когда пациент не справляется со своими
проблемами, или мистика-"гуру", когда его последователи ведут себя
предосудительно.
Метод "майевтики" имеет определённые
достоинства. Это тонкий вопрос - сколько помощи учитель должен оказать ученику,
чтобы тот освоил новые формы поведения. Учитель должен ждать, пока студент не
даст ответ, а не торопиться подсказать ему, что он должен сделать или сказать.
Как сказал Коменский: "Чем более учитель учит, тем менее научается ученик."
При этом польза для ученика совсем в ином. Вообще говоря, нам не нравится ни
то, когда нам говорят что-то, что мы уже знаем, ни то, что мы вряд ли
когда-либо хорошо поймём или усвоим. Мы не читаем книгу, если мы уже хорошо
знаем её содержание, или если её содержание нам совершенно чуждо и, скорее
всего, таковым и останется. Мы читаем книги, которые помогают нам высказать то,
что мы уже почти в состоянии сказать, но ещё не можем сказать ясно без посторонней
помощи. Мы понимаем автора, хотя мы не могли бы сформулировать то, что
понимаем, до того, как он выразил это в словах. Психотерапия оказывает пациенту
помощь похожим образом. Метод "майевтики" полезен ещё и потому, что
он управляет поведением гораздо сильнее, чем обычно принято думать, что в ряде
случаев очень ценно.
Однако его достоинства куда меньше тех, что
ему приписывают. Мальчик-раб у Сократа так ничему и не научился, так как нет
никаких доказательств тому, что он смог бы позднее самостоятельно доказать
теорему. К тому же в отношении как "майевтики", так и
вседозволенности верно то, что их положительные результаты - результат
управления поведением иными, игнорируемыми факторами. Если, например, пациент
преодолевает свои проблемы без помощи психотерапевта, то это значит, что он
где-то в другом месте подвергся действию полезных факторов окружающего мира.
Управление как ориентирование
Следующая метафора, описывающая слабые управляющие
воздействия, заимствована из садоводства. Поведение, которое личность "родила",
растет, и его росту можно дать направление или форму, подобно росту растения.
Поведение якобы можно "ориентировать."
Эта метафора очень распространена в области
воспитания. Школа для маленьких детей называется детским садом. Поведение
ребенка "развивается", пока он не достигнет "зрелости".
Учитель может ускорить процесс или несколько изменить его направление, однако
(согласно классическому изречению) он не может научить, он может только помочь
ученику учиться. Метафора ориентирования распространена и в психотерапии. Фрейд
утверждал, что человек должен пройти через несколько этапов развития, и если пациент
"застрянет" на каком-то этапе, то психотерапевт должен помочь ему освободиться
и продолжать движение вперед. Правительства тоже руководят - например, когда
они поощряют "развитие" промышленности при помощи налоговых льгот,
или создают "климат", который содействует улучшению межрасовых
отношений.
Ориентирование - не такое легкое дело, как
вседозволенность, но оно, как правило, проще "майевтики" и имеет те
же преимущества. Того, кто просто ориентирует естественное развитие, не так-то
легко обвинить в попытке управлять им. Сам рост остается достижением самой
личности, свидетельствующим о её свободе и ценности, о её "скрытом
потенциале", а "ориентирующий" подобно садовнику не несет
ответственности за конечную форму "выращиваемого", так что фиаско -
это не вина того, кто всего лишь ориентирует.
Однако ориентирование эффективно только в той
степени, в какой оно на самом деле является управлением. Такое руководство либо
открывает новые возможности, либо блокирует рост в конкретных направлениях.
Создать возможность чего-либо - это не особо положительное действие, но и оно тем
не менее является видом управления, если увеличивает вероятность выполнения
определённых актов поведения. Учитель, который просто выбирает материал, который
ученик должен выучить, или психотерапевт, который просто предлагает пациенту
сменить работу или круг общения, осуществляет управление, хотя доказать это
может быть нелегко.
Управление становится более очевидным, когда им
предотвращается рост или развитие. Цензура блокирует доступ к информации,
необходимой для развития в определенном направлении; она закрывает возможности.
Де Токвиль наблюдал это в тогдашней Америке: "Волю человека тут не ломают,
а обессиливают, угнетают и направляют. Людей редко понуждают ... действовать,
но их постоянно удерживают от действий." Как выразился Ральф Бартон Перри:
"Тот, кто определяет, какие альтернативы действий могут быть известны
человеку, управляет его возможностями выбора. Человека лишают свободы в меру
того, насколько ему будет отказано в доступе к любым идеям, или ему будет дан
лишь ограниченный набор идей, а не вся совокупность соответствующих возможностей".
Тут вместо "лишают свободы" можно вставить "манипулируют".
Несомненно, хорошо бы создать окружающую
среду, в которой люди быстро приобретали бы эффективное поведение и продолжали
вести себя эффективно. При конструировании такой среды мы можем устранить
отвлекающие и неоднозначные возможности (подкрепления), а это и является
ключевым моментом в метафоре ориентирования роста или развития. Но на самом
наблюдаемые изменения - это результат организованных нами факторов (подкрепления),
а не "ориентированного" развития какого-то якобы врожденного шаблона
(поведения).
Создание зависимости (поведения) от вещей
Жан-Жак Руссо боялся опасности социального
манипулирования, и думал, что избежать его можно, создавая зависимость личности
не от людей, а от вещей. В романе "Эмиль" он объясняет, как ребенок
может получить знание о вещах от самих вещей, а не из книг. Описанные им методы
все еще широко распространены, в основном из-за требования Джона Дьюи внести
реальную жизнь в школу.
Одно из преимуществ зависимости от вещей, а не
от других людей, состоит в том, что экономится время и энергия других людей.
Ребенок, которому приходится напоминать, что пора идти в школу, зависит от
своих родителей, но ребенок, который научился реагировать на часы и других временнЫе
факторы окружающего его мира (а не на так называемое "чувство времени"),
зависит от вещей, и он предъявляет меньше требований к родителям. В процессе
обучения вождению автомобиля человек зависит от инструктора до тех пор, пока
ему приходится указывать, когда тормозить, когда дать сигнал поворота, когда
переключать передачи, и так далее; но когда его поведение перейдет под контроль
естественных последствий вождения автомобиля, он сможет обойтись без
инструктора. Круг "вещей", от которых должно стать зависимым
поведение человека, включает в себя и других людей, когда они не действуют
специально для того, чтобы изменить его поведение. Ребенок, которому приходится
указывать, что говорить и как себя вести по отношению к чужим людям, зависит от
тех, кто даёт ему указания; но ребенок, который научился ладить с чужими, может
обойтись без указаний.
Еще одним важным преимуществом зависимости от
вещей является то, что факторы подкрепления, связанные с вещами, более
однозначны и формируют более эффективное поведение, чем факторы, устроенные
другими людьми. ВременнЫе факторы окружающей среды являются более
универсальными и более чуткими, чем любая череда напоминаний. Человек, чье
поведение при вождении автомобиля сформировано реагированием автомобиля, ведет
его более умело, чем тот, кто следует инструкции. Те, чьи отношения с людьми являются
результатом прямого воздействия социальных отношений, более искусны в общении,
чем те, кому всегда указывали, что сказать и что сделать.
Это - важные преимущества, и мир, в котором
все поведение людей зависит от вещей, представляет собой привлекательную
перспективу. В таком мире каждый будет хорошо себя вести по отношению к своим
ближним, так как он научился так поступать в результате их одобрения и порицания;
он будет работать продуктивно и усердно и вести обмен вещей с другими людьми в
силу их естественной ценности; и он будет учиться тем вещам, которые
естественным образом представляют для него интерес и естественным образом
полезны для него. Все это было бы куда лучше, чем вести себя хорошо, повинуясь
законам, навязываемым полицией, и продуктивно работать ради искусственного
подкрепления, называемого деньгами, и учиться для того, чтобы получать хорошие
оценки.
Но вещами не так-то просто управлять.
Процедуры, описанные Руссо, были хлопотливыми, и к тому же они часто не
работают. Сложные факторы подкрепления, в которых участвуют вещи (в том числе и
люди, которые ведут себя "непредумышленно") могут, в отсутствие
вспомогательных приёмов, иметь очень незначительное влияние на человека даже на
протяжении всей его жизни. Это факт огромной важности по причинам, которые мы
разберём позже. Мы также должны помнить, что управление, осуществляемое вещами,
может быть губительным. Мир вещей может быть тираническим. Естественные факторы
подкрепления могут побудить человека вести себя суеверно, рисковать всё более и
более безрассудно, бесполезно работать до изнеможения, и так далее. Одно лишь
противодействие, оказываемое социальной средой, не даёт никакой защиты от таких
последствий.
Зависимость от вещей не является независимостью.
Ребенок, которому не нужно напоминать, что уже время идти в школу, перешел под
управление более тонких и более полезных стимулов. Ребенок, который научился,
что говорить и как себя вести в общении с чужими, перешел под управление
социальных факторов подкрепления. Поведение людей, которые хорошо уживаются друг
с другом под действием лишь мягких факторов одобрения и неодобрения,
управляется столь же эффективно (а во многих отношениях более эффективно), чем подданные
в полицейском государстве. Ортодоксальная религия управляет людьми с помощью
догматов, но мистицизм ничуть не свободнее, потому что факторы, которые
сформировали поведение мистика, более личные, идиосинкразические. Тот, кто
работает продуктивно из-за подкрепления стоимостью производимых им товаров,
находится под чутким и строгим управлением результата своего труда. Тот, кто
учится в естественной (социальной) среде (как,
например, это описал Горький в повести "Мои университеты" -
примечание behaviorist-socialist), испытывает действие управления
более мощного, чем любое управление, осуществляемое учителями.
Личность никогда не бывает по-настоящему
независимой (от общества). Даже если она эффективно обращается с вещами, она
обязательно зависит от тех, кто научил её этому. Именно они выбрали (в качестве
подкрепления) те вещи, от которых она (теперь) зависит, и установили вид и
степень этой зависимости. (Они поэтому не могут избавиться от ответственности
за результаты.)"
Комментариев нет:
Отправить комментарий