ЭПШТЕЙН: КАК СКИННЕР УПРАВЛЯЛ СВОИМ ПОВЕДЕНИЕМ - 1

-

20 марта исполняется 116 лет со дня рождения отца радикального бихевиоризма - гарвардского профессора Берреса Фредерика Скиннера. Я хочу слегка возместить возникший на этом блоге за последние пару лет дефицит новых материалов, посвященных чисто бихевиоризму (без социализма), и поэтому выкладываю теперь мой перевод статьи Роберта Эпштейна - Robert Epstein "Skinner as self-manager", опубликованной в Journal of applied behavior analysis, 30, 545–569 (1997).

Это - воспоминания Эпштейна (тогда ещё молодого студента) о последних годах жизни отца радикального бихевиоризма, которые особенно ценны тем, что объективно показывают проф. Скиннера как человека, у которого слово не расходились с делом, человека, который сам в повседневности управлял своим поведением, практически применяя свои научные открытия. Скиннер претворял в своей жизни те принципы поведения, которые считал правильными и за которые агитировал. Любопытно сопоставить описываемый ниже образ жизни Скиннера с подобным ему образом жизни другого ученого - советского энтомолога Любищева, описанный в повести Гранина "Эта странная жизнь".

Однако эта статья наиболее полезна тем, что является противоядием от масс-медиальной клеветы на проф. Скиннера фальшивых авторитетов, например сионистов: либерастов вроде Айн Ранд и псевдо-левых вроде Ноама Хомского-Чомского, а также вздорной и пошлой статейки о Скиннере в русскоязычной "Википедии". При этом должен отметить, что если англоязычная "Википедия" во многом явно недостоверна и тенденциозна, то русскоязычная "Википедия" - это не более чем куча мещанского словесного мусора.

В заключение - вкратце о сути бихевиористского социализма и о специфике переводов бихевиористских терминов. Прежде всего повторю (так как есть некие якобы "учёные", которые это не понимают), что слово self-control или self-management (of behavior) переводится как управление собственным (поведением) или самоуправление поведением, а не как "самоконтроль поведения". Конечно, можно было бы использовать русские слова "самообладание" или даже "самодисциплина", но они слишком отягощены губительным для дела социализма грузом идеологии стоицизма и даже самоистязания (в духе Рахметова из романа Чернышевского "Что делать?"). Давайте разберёмся, почему это отнюдь не мелочь, а очень важная, принципиальная деталь.

Поймите, бихевиористский социализм - это полная противоположность кошмара сталинизма с его всеобщим бюрократическим принуждением, государственным насилием и репрессиями якобы "во имя великой цели". Совершенно не удивительно, что эта цель - светлое социалистическое будущее - не была (и не могла быть) достигнута варварскими методами сталинской репрессивной диктатуры. Была достигнута лишь рабская забитость и пассивность людей, которая оказалась главной причиной отсутствия эффективного сопротивления населения СССР и других социалистических стран реставрации классового ига капитализма в конце 1980-х годов.

Проф. Скиннер постоянно указывал на тот неопровержимый факт, что управление поведением эффективно только при целевом использовании положительного оперантного подкрепления (вознаграждения, поощрения и т.п.), делающего целевое поведение добровольным. Это принципиально недостижимо принуждением к целевому поведению при помощи наказания и запугивания, которые на деле вырабатывают не целевое, а замещающее, притворное и вынужденное поведение, единственная цель которого - избежать наказания.

Более того, бихевиористский социализм своим научным подходом к управлению поведением (то есть к формированию всей системы общественных и межличностных отношений бесклассового социалистического общества) преодолевает искусственно созданное противоречие между марксизмом и анархизмом и тот роковой раскол социалистического движения, который произошел полтора века назад в результате довольно глупого, но непримиримого конфликта между руководителями I Интернационала - Марксом и Энгельсом с одной стороны и Бакуниным и его многочисленными сторонниками-анархистами - с другой.

Только бихевиористский социализм на деле, а не на словах способен избавить человечество от принципиально неизбежных в классовом обществе насилия, угнетения и манипулирования поведением (проще говоря, систематического обмана), являющихся главной функцией чудовищного инструмента классового господства, называемого государством. Только бихевиористский социализм может достичь главную цель Бакунина и всех анархистов - уничтожить государство, а тем самым и осуществить пророчество Маркса о том, что государство при социализме "отомрёт" и будет сдано в музей. Остальные мои уточнения, дополнения и комментарии - в скобках курсивом прямо в тексте.

*  *  *

Роберт Эпштейн:

"Б. Ф. Скиннер был на удивление творчески плодовитым и счастливым человеком, причём во многом благодаря своему умению управлять собственным поведением - тому комплексу навыков самоусовершенствования, которые в определённой мере являются выводами из его собственной научной и теоретической работы. Может показаться, что страстная защита Скиннером детерминизма (в поведении) противоречит его взглядам на самоуправление поведением; но хотя детерминизм вполне можно примирить с этими взглядами, нам лучше всего отбросить этот "изм" и вместо этого сосредоточиться на соответствующих данных и теориях, основанных на опытных данных. Нынешние исследования самоуправления поведением во многом расходятся с формулировками Скиннера, особенно из-за того, что сконцентрированы на "когниции" и (свободе) выбора. Исключительный успех Скиннера в применении принципов самоуправления поведением в своей жизни должен вдохновить нас поближе взглянуть на потенциальную ценность его принципов для общества.

Я благодарен Джулии С. Варгас и Фонду Б.Ф. Скиннера за то, что получил доступ к рабочему кабинету профессора Скиннера.

(E-mail автора: epstein@juno.com)

Дайте человеку рыбу, и он утолит голод. А научите человека ловить рыбу - он уже никогда не будет голодным. (Талмуд)

Два десятилетия назад, когда мне было 23 года, моя мать объявила членам ее клуба игры в маджонг, что я провожу лето, работая у Б.Ф. Скиннера. Пытаясь проявить любезность, одна из ее подруг ответила: "Это же замечательно! Это ведь фирма, занимающаяся производством зубных паст, не правда ли?"

Это стало для меня неприятным напоминанием о том, что далеко не все знают, кто такой Скиннер. Он был моим кумиром с тех пор, как я в 1971 году узнал о его работе из курса психологии в колледже, и провел следующие пять лет, собирая и читая все, что он когда-либо опубликовал. Для меня он был самым выдающимся ученым и мыслителем нашего времени, а бихевиоризм - наука о поведении, в создании которой он участвовал - ключом к решению проблем человечества.

Но не все разделяли мои взгляды. Они и поныне оспаривают Скиннера. Его книга "Beyond Freedom and Dignity (Превыше свободы и чести)" была бестселлером в 1971 году, однако большинство рецензий были ругательными. Были и такие, которые обозвали Скиннера фашистом. И что он разделяет взгляды Макиавелли. И что он отнимет у нас нашу свободу и наше достоинство и использует науку о поведении, чтобы управлять нами на каждом шагу (см. в списке литературы например, Agnew, 1972; Chomsky, 1971; Claiborne, 1971; Marwell, 1972; Rubenstein, 1971; ''Skinner’s Utopia'' 1971; сравни с: Carpenter, 1974; Catania & Harnad, 1988; Machan, 1974; Modgil & Modgil, 1987; Proctor & Weeks, 1990).

В 1968 году Скиннеру была присуждена президентом Джонсоном медаль National Medal of Science; в 1971 году он получил золотую медаль организации American Psychological Foundation; а в 1972 году Американской гуманистической ассоциацией (American Humanist Association) ему было присуждено звание «Гуманист года».

Его ранние исследования на крысах и голубях помогли заложить фундамент научных дисциплин, называемых поведенческой терапией, анализом поведения, модификацией поведения, экспериментальным анализом поведения и поведенческой медициной, по которым в общей сложности издается более 20 научных журналов (см. в списке литературы также Bellack, Hersen, & Kazdin, 1990; Blechman & Brownell, 1988; Catania & Brigham, 1978; Eysenck & Martin, 1987; Gentry, 1984; Melamed & Siegel, 1980; Rimm & Masters, 1979; Sjoden, Bates, & Dockens, 1979). Работы Скиннера также инициировали усовершенствование методов воспитания детей (Becker, 1971; Patterson, 1975; Stewart & Vargas, 1990), методов обучения для недоразвитых детей (Hersen, van Hasselt, & Matson, 1983; Matson & McCartney, 1981; Thompson & Grabowski, 1977; Whitman, Scibak, & Reid, 1983), методов психофармакологии и лечения наркомании (Blackman & Sanger, 1978; Goldberg & Stolerman, 1986; Grabowski, Stitzer & Henningfield, 1984; Iversen, Iversen & Snyder, 1987; Krasnegor, 1979; Mc-Kim, 1986), методы управления и повышения производительности в бизнесе и промышленности (Connellan, 1978; Daniels & Rosen, 1983; Rescigno, 1984), методы преподавания в классах (Axelrod, 1983; Fagen & Hill, 1977; Jones, 1990; Kaplan, 1991; McIntyre, 1989; O'Leary & O'Leary, 1977; Peterson & Tenenbaum, 1986; Sabatino, Sabatino, & Mann, 1983; Skinner, 1969; Wheldall, 1987), в том числе с помощью компьютеров и программированного обучения (Atkinson & Wilson, 1969; Bullock, 1978; Holland & Skinner, 1961; Lumsdaine & Glaser, 1965; Mager, 1984; Ruskin, 1974; Skinner, 1968; Skinner & Krakower, 1968).

Эти дискуссии, а также его достижения, награды и солидный авторитет - все это делало Б.Ф. Скиннера действительно выдающейся личностью. Поэтому я испытывал более чем робость, когда в 1976 году я написал письмо Скиннеру на его адрес в Гарварде с просьбой о встрече. Однако так как я после окончания университета работал у одного из его бывших учеников, он пригласил меня навестить его дома в Кембридже.

Преисполненный неуверенности, я прибыл за 2 часа до назначенного срока визита и слонялся по окрестностям, но когда наконец настал назначенный момент и Скиннер распахнул входную дверь, то я таки не упал в обморок, к моему собственному изумлению. Совсем напротив, между нами установилось такое взаимопонимание, что через несколько недель я неожиданно стал редактором второго тома его автобиографии, а в следующем году был зачислен в аспирантуру по психологии в Гарварде, где Скиннер занимал пенсионную должность профессора психологии, учрежденную Эдгаром Пирсом.

Каждый день нашей совместной работы приносил новые проекты и новое воодушевление, и по мере того, как я ближе узнавал Скиннера, моё благоговение пошло на спад. Например, он настаивал на том, чтобы я называл его "Фред", и трудно испытывать благоговение перед кем-то, кого по-свойски называешь Фред (его полное имя - Беррес Фредерик Скиннер). Мы работали вместе каждый день в течение 5 лет у него дома, затем в его офисе и наконец в лаборатории моделирования (поведения) голубей (Columban Simulation Laboratory) - новой лаборатории, которую мы создали примерно через 20 лет после того, как он прекратил свою исследовательскую работу в лаборатории (Baxley, 1982; Epstein, 1981; Skinner, 1983b).

Манеры Фреда были простыми и вовсе не внушающими страх. Он часто откидывался назад в своем кресле, когда говорил, и его глаза сверкали энергией двадцатилетнего человека, хотя ему было уже за семьдесят. Он шутил, декламировал "лимерики" (куплеты) и сам любил слышать новые.

-

"There once was a family named Stein,
There was Gert, Ep, and Ein.
Gert’s poems were bunk,
Ep’s statues were junk,
and no one could understand Ein!" - продекламировал он как-то раз -

"Жили-были в семействе Штейн
Трое - Герт, Эп- и Эйн-.
Стихи Герт - выпендрёж,
Статуи Эпа - охмурёж,
и для всех непонятен был Эйн!"

При этом Фред ухмылялся от уха до уха, и я за компанию с ним, хотя и не знал, кем были два из тех самых -штейнов. (Поймите, некоторые шутки Фреда уже тогда несколько устарели.)

Постепенно я освоился с Фредом Скиннером по-человечески и даже по-дружески. Благоговение пропало, но ненадолго. Видите ли, когда я стал лучше понимать Фреда, то начал восхищаться им по-новому; это восхищение осталось навсегда и оно по-прежнему важно для всех нас: Фред был, попросту говоря, выдающимся мастером  "самоуправления" (поведением).

Эволюция взглядов Скиннера на самоуправление и самосовершенствование

Самоуправление поведением - целевое применение принципов изменения личности - было для Фреда не просто темой научных исследований. Не думайте, что он занимался этим лишь от случая к случаю. Нет, это был его образ жизни, особенно в последние годы жизни. Я не могу достаточно сильно подчеркнуть важность этого различия.

Ниже я сделаю резюме его опубликованных работ по самоуправлению и самосовершенствованию, а затем приведу примеры того, как он применял методы самоуправления (поведением).

Однако несколько примеров и краткий анализ не в состоянии дать даже общее представление о том, насколько всеобъемлющим было самоуправление в его жизни. Это было намного больше, чем несколько устройств и будильников. Это было то, что многие назвали бы одержимостью. Он занимался управлением своим собственным поведением почти постоянно. Когда я учился в аспирантуре, один из соучеников заметил, что Фред, похоже, особенно эффективно избавляется от рекламной и прочей ненужной почты. Я никогда не замечал этого раньше, но это оказалось правдой. Когда он просматривал свою почту по утрам, то обычно ставил кресло и корзину для бумаг так, чтобы сортировать почту малейшим движением запястья. Это было не случайностью, а одной из причин, по которой он мог отвечать практически на каждое полученное письмо, даже до конца жизни (Vargas, 1990).

Мы управляем своим поведением, когда преднамеренно изменяем переменные обстоятельства, от которых зависит это поведение; иначе говоря - когда мы делаем что-то с целью изменить наше последующее поведение. Одни люди делают это часто и умело, другие делают это редко и неумело. Скиннер, кажется, имел хорошие навыки самоуправления поведением даже когда был мальчиком. В своей автобиографии он рассказывает об изобретении автоматического устройства, которое напоминало бы ему утром, что он должен повесить пижаму. Он забывал об этом, а его мать жаловалась:

"Шкаф для одежды в моей комнате был рядом с дверью, и в нем я привязал крючок к концу веревки, которая была перекинута через гвоздь и вдоль стены проходила к гвоздю над центром двери. На другом её конце висела табличка с надписью «Повесь пижаму». Когда пижама висела на месте, то табличка не была видна, но когда я снимал её с крючка на ночь, то табличка опускалась к середине двери, и я наталкивался на неё, выходя из комнаты". (Skinner, 1976, стр. 121–122)

Предположим, что после такого напоминания табличкой он вешал пижаму в шкаф. Это значит, что один акт поведения (создание устройства) изменило вероятность другого акта поведения (повесить пижаму в шкаф), и первый акт был совершен именно с целью повлиять на второй акт поведения.

.