ГРОССМАН: МАРКС, КЛАССИЧЕСКАЯ ПОЛИТЭКОНОМИЯ И ПРОБЛЕМА ДИНАМИКИ 4

"4.

С самого начала теоретическая политэкономия была доктриной об абстрактной меновой стоимости; когда дело касалось производства, она учитывала только стоимостную сторону, обходя молчанием процесс труда. 71 С появлением доктрины предельной полезности и математической школы анализ конкретного производственного процесса во все возрастающей мере исключается как компонент теории, в стремлении сформировать только её постулаты и рамки; анализ почти исключительное внимание уделял отношениям между данными размерами рынков. Поэтому он носит статический характер и не способен объяснить динамические структурные изменения в экономике. В сравнении с обоими этими направлениями экономическая теория Маркса означает принципиальный поворот.

В капиталистическом способе производства господствуют отношения меновой стоимости - увеличение меновой стоимости (G - G '). Классическая доктрина, будучи верным выражением буржуазной экономики, всегда была только доктриной абстрактной меновой стоимости. 72 А. Смит начинает свою работу «Богатство народов» с подчеркивания разделения труда как источника богатства, мол, богатство народа состоит в изобилии результатов труда - предметов потребления. Однако в дальнейшем ходе своей работы он забывает о потребительных стоимостях и больше не использует их для экономического анализа. 73 Конечно, там есть также представления о материальных и структурных отношениях. Однако они носят исключительно описательный характер. Его доктрина - это теория абстрактной меновой стоимости. Социальное равновесие между спросом и предложением, при котором реализуется «естественная цена», является исключительно равновесием стоимостей. 74 То же самое и у Рикардо. Глава 20 его «Принципов», в которой разъясняется различие между потребительной стоимостью и стоимостью и важность «богатства», то есть потребительной стоимости, осталась чуждым элементом в его книге. Вся проницательность Рикардо сосредоточена на стоимости (прибыли), а потребительная стоимость товаров не играет никакой роли в его анализе. Жизнь рабочего класса зависит от массы потребительной стоимости, которую можно купить на капитал. А предпринимателя интересует только меновая стоимость, увеличение меновой стоимости, т.е. прибыль. Рикардо выразил это в знаменитой фразе, что для предпринимателя, который получает прибыль в размере 10%, т.е. 2000 фунтов стерлингов ежегодно на капитал в 20 000 фунтов стерлингов, «не имеет значения, задействует ли при этом его капитал 100 или 1000 человек, лишь бы прибыль не опускалась ниже 2000 фунтов стерлингов». Будет ли данным капиталовложением трудоустроено 100 или 1000 рабочих, зависит от конкретной экономической структуры. А это безразлично для Рикардо. Маркс подчеркивает, что Рикардо заботится только о чистом доходе (чистой прибыли), о превышении выручки над издержками в стоимостном выражении, а не о материальном богатстве, т.е. о массе потребительных ценностей, необходимых для существования трудящегося народа. Рикардо понимает это только с точки зрения затрат, которые следует максимально снизить. «Из-за того, - говорит Маркс, - что политэкономия не придаёт ни малейшего значения материальному богатству, т.е. размерам производства и потребления - за исключением прибавочной стоимости -, она отрицает весь смысл самой жизни, ее абстракция достигла предельной гнусности»75.

В центре внимания Рикардо находится доктрина распределения: «Открытие законов, определяющих распределение, является главной проблемой национальной экономики» (предисловие к «Принципам»). В одном письме к Мальтусу он называет политическую экономию доктриной законов, регулирующих пропорциональное распределение данного богатства между различными классами общества. Он рассматривает определение математического соотношения между долями данной совокупности как «единственный истинный объект науки». 76 Эта отправная точка сделала метод Рикардо априорным и дедуктивным; его теории можно было вывести из небольшого числа предпосылок. Классическая доктрина - это скорее система логических выводов, чем исследование и отражение фактических экономических отношений капиталистического способа производства.

В (буржуазной) экономике после классиков ещё более усиливается это стремление избежать анализ реального процесса труда. Принцип трудовой стоимости содержит в себе революционный элемент. Он означает, как уже указывали сами классики, что при существующем общественном строе рабочие не получают весь продукт своего труда, что из него вычитаются земельная рента и прибыль на капитал. Эгалитарные рикардианцы в Англии сделали лишь подразумеваемый классической трудовой теорией стоимости вывод, когда они заявляли, что в принципе единственно правильным и «естественным» является состояние общества, при котором рабочие получают весь продукт своего труда. 77

В качестве реакции на этот теоретический поворот левых рикардианцев правое крыло учеников Рикардо становилось все более и более консервативным. В теории стоимостей Рикардо они чуяли угрозу для "классового мира". 78 Во избежание деликатного вопроса теории трудовой стоимости и ее опасных последствий для распределения и существующего общественного порядка стали избегать любой анализ процесса производства и труда. Стали ограничиваться анализом лишь рыночных явлений, обмена: «В обмене», - говорит Бастиа -Bastiat, - «и заключается вся политическая экономия» 79. По мнению основателя лозанской школы Леона Вальраса -Walras, экономика - это «теория меновой стоимости и обмена; напротив, он - Вальрас - даже запретил нам объективно изучать производство и распределение». 80

Из опасения вступить в конфликт с существующими имущественными интересами возникло стремление придать экономической теории форму, которая была бы как можно более абстрактной и формальной, лишенной любого качественно-конкретного содержания. 81 Короче говоря, пытались построить теорию распределения, исходя из теории рынка, чтобы с помощью некоей теории присвоения продемонстрировать, что все факторы производства вознаграждаются в соответствии с их вкладом в продукцию, и что вследствие этого рабочие получают полное вознаграждение за свой труд в виде заработной платы. 82

Столь же рано стало вырисовываться второе направление развития, которое из-за той же потребности бегства от реальности заталкивает экономическую теорию в совершенно иную область - в психологию. Это началось с Дж. Б. Сэя -Say, который, исходя из потребительной стоимости товаров, подразумевает в ней даже не физические свойства, а психологические величины, некую субъективную полезность предмета и на этих «услугах» выстраивает доктрину субъективной ценности. Так, от Сэя к Н. Сениору (1836 г.) в Англии, Дюпюи (1844 г.) во Франции и Г. Х. Госсену (1854 г.) в Германии, субъективная теория стоимостей ведет к доктрине предельной полезности как доктрине общей гедонистики, в соответствии с которой предмет исследований политической экономии из области предметов и социальных отношений переносится в область субъективных ощущений. «Субъективный анализ стоимостей Бём-Баверка -Böhm-Bawerk содержит самый компактный и рационалистический расчет удовольствия и неудовольствия из когда-либо написанных» 83, как, в частности, показано в «Экскурсе X» Бёма «По поводу измеримости эмоциональных величин». А процесс производства он обходит стороной. 84 Анализируются только рыночные явления и делаются попытки объяснить их с точки зрения человеческой природы.

Еще более высокий уровень абстракции представляют собой те попытки, которые якобы хотят из экономики сделать математическую, «точную» науку, и поэтому игнорируют любое качественное содержание экономических явлений, однобоко рассматривая лишь рыночные явления как «экономические величины», которые они по возможности хотят записывать в виде математических уравнений. Эта тенденция современной теории, пожалуй, наиболее ясно выражена у Шумпетера -Schumpeter. 85 Процесс производства, как и вообще все материальные отношения в экономике в целом, не анализируется. Согласно Шумпетеру, сущность экономических отношений основана на соотношении «между экономическими величинами», причём это соотношение ограничивается отношениями обмена; все другие отношения экономических величин игнорируются как несущественные.

Подводя итог, можно сказать, что независимо от того, насколько теоретические школы и направления изменялись на протяжении столетия, прошедшего со времен классической экономики, их генеральная линия заключалась в том, чтобы исключить из теоретического анализа реальный процесс труда и связанные с ним социальные отношения. 86

Критика Маркса направлена против абстрактно-стоимостного подхода в политической экономии - подобно тому, как против него была направлена и критика старой исторической школы. Но в то время как эта школа хотела преодолеть абстрактный «абсолютный» характер теоретических выводов классиков при помощи поверхностного и беспорядочного привлечения конкретных исторических и статистических материалов о производстве, потреблении, торговле, налогообложении, положении крестьян и рабочих и т.д., оставалась чисто описательной и тем самым фактически отрицала возможность познания теоретических закономерностей, Маркс поставил перед собой задачу «открытия экономического закона, движущего современным обществом». 87 Это просто невозможно осуществить, если абстрагироваться от «реального мира» и заниматься одной лишь из его сторон в виде «экономических величин». Такое занятие - не политическая экономия, а «метафизика политической экономии», которая, чем больше она удаляется от реальных предметов, абстрагируясь от них, «тем больше ей кажется, что она проникает в них». 88 Поскольку реальность состоит не только из стоимостей, но и представляет собой единство стоимостей и потребительных стоимостей, критика Маркса исходит из двойственности экономических явлений, согласно которой существенный характер буржуазного экономического уклада определяется специфическим сопряжением процесса валоризации (преумножения капитала) с техническим процессом труда. Конечно, субъективно предпринимателя интересует только стоимостная сторона, процесс преумножения капитала прибылью. Но он может реализовать свое стремление к прибыли только при помощи технического процесса труда, в ходе которого производится продукция, то есть потребительные стоимости. Именно этот специфический характер процесса труда, превратившегося из средства удовлетворения потребностей в инструмент процесса эксплуатации 89, наложил свой особый отпечаток на период капитализма. Маркс упрекает предшествующую экономическую теорию в том, что вместо того, чтобы стремиться к пониманию конкретной совокупности экономических отношений она всегда рассматривала только их отдельные, изолированные сектора.

Денежная система меркантилистов анализировала обращение капитала только в сфере обращения в форме денег. Физиократы (Кенэ -Quesnay) всё же поняли проблему глубже, но они рассматривали экономический процесс как вечный кругооборот товаров, считая, что фактическое создание новых стоимостей - это работа не человека, а природы. Наконец, классики (Ад. Смит, Рикардо), хотя и сделали процесс производства объектом своего анализа, но лишь в той мере, в какой он является процессом валоризации, а это значит, что они обходным путём через производство в итоге приходят к той же самой формуле, которая лежит в основе меркантилизма. 90 В противоположность своим предшественникам, Маркс подчеркивает, что решающее значение имеет процесс производства не только как процесс валоризации (увеличения стоимости), но и как процесс труда,и что при этом нельзя игнорировать два другие кругооборота капитала, в денежной форме и товарной форме. Капиталистическая реальность представляет собой единство циклических процессов: процесса обращения (как денежного, так и товарного обращения) и процесса производства (как единства процессов валоризации и труда). Только постольку, поскольку процесс производства представляет собой такое единство процессов валоризации и труда, он образует, согласно Марксу, «основу, отправную точку физиологии буржуазной системы - понимания ее внутренней органической взаимосвязи и процесса жизнедеятельности» 91. Напротив, процесс производства, понимаемый как лишь процесс валоризации - как это делают классики - имея все характеристики «формирования богатства», теряется в абстракциях и не даёт понимания реального экономического процесса. 92

Поскольку категории стоимости у Рикардо являются выражением - пусть и односторонним - конкретной реальности, а именно процесса валоризации капитала, они были в принципе приняты и далее развиты Марксом. Однако при этом он их модифицирует, дополняя их исключительно стоимостно-абстрактный характер материальным содержанием и разрабатывая их двойственный характер. Смысл критики Марксом стоимостных категорий Рикардо и внесенных им в них изменений движется в том же направлении, что и критика и трансформация Марксом диалектики Гегеля. 93 В обоих случаях его критика имеет одну и ту же основную черту: она обращена против абстрактного, телеологического характера как стоимостных категорий Рикардо, так и диалектики Гегеля, поскольку они оба абстрагируются от «реальной определенности». В своей критике диалектики Гегеля Маркс характерным образом сравнивает логику, с которой Гегель начинает свою энциклопедию, с деньгами и стоимостью: это - «деньги духа» и «мысленная стоимость» человека и природы, потому что она «совершенно безразлична к любой реальной определенности» и превратилась в «абстрактное мышление, абстрагированное от природы и реального человека,» 94 - подобно тому, как и деньги представляют собой «самую непонятийную» форму капитализма, а в ростовщическом денежном капитале капитал приобрёл «чистейшую форму фетиша», «в которой вся ее определенность уничтожена, а ее реальные элементы невидимы, так что она существует как чистое бытие самостоятельной меновой стоимости». 95

Эта решающая философская линия также проводится Марксом в сфере экономики: абстрактное созерцание стоимости маскирует «реальную определенность» - качественное содержание конкретного процесса труда, который наделяет капиталистическую экономику своими решающими специфическими характеристиками. Их можно понять, только показав сперва конкретную связь между процессом валоризации и техническим процессом труда для каждой конкретной эпохи. 96 «Форма стоимости, законченная форма которой - это форма денег, является крайне бессодержательной». 97 Категория меновой стоимости «ведет допотопное существование». 98 Меновые стоимости обнаруживаются в Древнем Риме, в Средние века и при капитализме. За каждой из этих форм меновой стоимости стоит различное содержание. Маркс подчеркивает, что «меновая стоимость», отделенная от конкретных отношений, в которых она возникла, является нереальной абстракцией, поскольку меновая стоимость «никогда не может существовать, кроме как абстрактное одностороннее отношение некоего уже данного конкретного и живого целого». Тот, кто говорит о меновой стоимости, подменяет «население, производящее в определенных условиях». 99 Конечно, «политическая экономия - это не технология». 100 Но столь же недопустимо рассматривать процесс валоризации в отрыве от конкретного процесса труда, на основе которого он происходит и с которым образует единое целое. «Конкретное конкретно, потому что оно - совокупность многих определенностей, то есть единство многообразия». Задача науки состоит в «воспроизведении конкретного посредством мышления». 101

Подобно тому, как палеонтолог по отдельным откопанным костям животного реконструирует весь остальной скелет и даже предполагаемые мышцы и движения животного, так и Маркс реконструирует из структуры процесса труда в определенную эпоху и из типа инструментов, используемых в этом процессе труда, свойственные этой эпохе необходимые тенденции капитала. Ведь «технология раскрывает активное поведение человека по отношению к природе, непосредственный производственный процесс его жизни и, следовательно, общественные условия его жизни». 102 «Ручные жернова дают в результате общество с господством феодалов, а паровая мельница - общество с господством промышленных капиталистов». 103 Поскольку социальные условия тесно связаны с производительными силами, то по изменениям производительных сил можно судить и об изменениях в тенденциях капитализма.

Как самую лучшую иллюстрацию теоретической мысли Маркса можно указать главы 12 и 13 первого тома «Капитала» - главы "Мануфактура" и "Машины и крупная промышленность". 104 Это - вовсе не историко-описательные очерки, в которых Маркс хотел бы генетически изобразить возникновение большой промышленности из мануфактуры. Обе главы имеют чрезвычайно важный теоретический характер; на это указывает уже тот факт, что они являются лишь частями раздела «Производство относительной прибавочной стоимости». Что характеризует мануфактуру и крупную машинную промышленность как две разные фазы капиталистического производства? Обе они имеют капиталистический характер, обе основаны на наемном труде и в обеих царит погоня за прибылью. Однако, поскольку технический процесс труда в обеих несомненно различен: мануфактура «(представляет собой) производственный механизм, чьими органами являются люди» 105, тогда как основой современной крупной промышленности являются машины, то именно это различие налагает на них печать как различных фаз капитализма. Пример происхождения этих объективных тенденций капитала из анализа конкретного процесса труда и его инструментов - машин - должен был проиллюстрировать фундаментальное различие в рассмотрении экономического развития между Марксом и прочими теоретическими направлениями, причём затем обсуждаются дальнейшие последствия этого метода исследования для проблемы кризисов и динамики в целом.

Тогда как при мануфактуре преобразования в способе производства исходят от (ручного) труда, то в крупной промышленности они исходят от средств труда, машин, 106 причём следующим образом: машины устраняют необходимость в сильных мускулах и, таким образом, делают возможным массовое использование женщин и детей в производственном процессе, что снижает цену рабочей силы и увеличивает прибавочную стоимость, потому что теперь за гораздо более высокие затраты труда всей «семьи поденщиков» заработная плата их всех вместе не превышает прежнюю заработную плату одного лишь главы семьи. Степень эксплуатации труда лавинообразно нарастает. 107 Кроме того, благодаря тенденции нанимать на работу несовершеннолетних детей и подростков, одновременно усиливается деспотизм капитала благодаря массовому найму детей и женщин, что ломает сопротивление, которое оказывали рабочие-мужчины. 108 Материальный износ машин, представляющих собой большую капитальную стоимость, которая подлежит опроцентовке и амортизации, происходит не только при их использовании, но и при неиспользовании в результате разрушительного воздействия стихийных факторов. Отсюда тенденция капиталиста эксплуатировать труд днем и ночью. Она усиливается ещё и тем обстоятельством, что каждое новое изобретение угрожает обесценить имеющиеся машины, поэтому капиталисты стремятся снизить эту угрозу «морального» износа машин, сокращая период, в течение которого воспроизводится их общая стоимость. 109 - «Отсюда возникает экономический парадокс, заключающийся в том, что наиболее мощное средство сокращения рабочего времени превращается в беспощадное средство превращения всей жизни рабочего и его семьи в рабочее время, поступающее в распоряжение капиталиста для преумножения его капитала. 110

Дополнительный стимул к удлинению рабочего дня обусловлен тем, что оно позволяет сэкономить затраты на дополнительные машины и здания, которые обычно необходимы для расширения стадий производства. Расширение стадий производства без этих дополнительных затрат означает увеличение массы прибавочной стоимости при одновременном сокращении капитальных затрат на единицу произведенной продукции, в результате чего масса прибыли ещё более увеличивается. 111

Тенденция к интенсификации труда исходит от машин везде, где сопротивление рабочих делает невозможным значительное удлинение рабочего дня благодаря законодательным запретам. Дело в том, что фабрика создаёт «непрерывным и постоянным функционированием машин зависимость рабочего от них и строгую дисциплину». 112 Повышенная скорость машин принуждает рабочего к напряжению внимания и расторопности. 113

Здесь также играет роль тенденция к снижению валоризации капитала и созданию промышленной резервной армии труда. Машины, применение которых имело задачу увеличения относительной прибавочной стоимости и, тем самым, массы прибавочной стоимости, на более высоких стадиях развития капитализма и при повсеместном использовании машин вызывают противоположную тенденцию, а именно падение прибавочной стоимости. Ведь величина извлекаемой (из труда - behaviorist-socialist) прибавочной стоимости зависит от двух факторов: от нормы прибавочной стоимости и от «количества одновременно занятых рабочих». 114 В погоне за увеличением относительной прибавочной стоимости капиталист стремится к постоянному повышению производительности труда путем увеличения объема использования машин относительно количества живого труда, и он может «добиться этого результата, только сокращая количество рабочих, нанятых при данном объеме капитала». 115 Всё большая часть капитала, которая ранее была переменным и приносила прибавочную стоимость, неуклонно становится постоянным капиталом, не производящим прибавочную стоимость. В результате наблюдается тенденция к созданию избыточного трудового населения и, с другой стороны, тенденция к уменьшению массы извлекаемой прибавочной стоимости по отношению к объему инвестированного капитала.* «Таким образом, в использовании машин для производства прибавочной стоимости заложено внутреннее противоречие, заключающееся в том, что из двух факторов создания прибавочной стоимости, которую получает капитал данного объема, один фактор - норма прибавочной стоимости, увеличивается только за счет того, что она сокращает другой фактор - количество рабочих»116. В заключение Маркс подчеркивает динамические импульсы, исходящие от применения машин. Если мануфактура «стремится сохранить как традицию сложившуюся форму (разделения труда)» 117 и, следовательно, не могла подчинить себе общество в целом и переварить его в своей утробе 118, то крупная промышленность, основанная на машинах, из-за падения нормы прибыли побуждается к тому, чтобы постоянно революционизировать технологию трудового процесса, а вследствие этого также и всю структуру общества."

(продолжение следует).

---

* Эта тенденция обстоятельно проанализирована в книге Гроссмана "Das Akkumulations- und Zusammenbruchsgesetz des kapitalistischen Systems" - "Закон аккумуляции (капитала) и краха капиталистической системы", которую я в прошлом году перевел на русский и выложил здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and.html (начало) и http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2021/02/grossman-law-of-accumulation-and_5.html (конец), а прокомментировал, в частности, здесь https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/10/henryk-grossman-on-breakdown-of.html и здесь http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2021/03/michael-hudson-on-resurgence-of-rentier.html . - примечание behaviorist-socialist.

.