Выкладываю ниже мой перевод на русский статьи профессора Майкла Хадсона "The rentier resurgence and takeover. Finance Capitalism vs Industrial Capitalism", опубликованной здесь: https://michael-hudson.com/2021/01/the-rentier-resurgence-and-takeover-finance-capitalism-vs-industrial-capitalism/ . Эта статья очень важна как новейшее подтверждение тезиса Маркса о тупиковости капитализма как экономической формации и о неизбежности победы в нем ретроградных тенденций, вызываемых сверхаккумуляцией капитала, препятствующей его прибыльности при прогрессивном вложении в капиталистическое производство.
Это явление падения нормы прибыли при капиталистическом производстве, неизбежно приводящее к дефициту валоризации капитала, было детально проанализировано Генриком Гроссманом в книге "Das Akkumulations- und Zusammenbruchsgesetz des kapitalistischen Systems" - "Закон аккумуляции (капитала) и краха капиталистической системы", опубликованной в 1929 году. Мой перевод этой книги на русский выложен на этом блоге (начало здесь: http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and.html ).
Как я уже много раз указывал на этом блоге, нынешняя ретроградная тенденция капитализма - атавизм его возврата к чисто феодальному паразитическому извлечению ренты и спекулятивным аферам - полностью подтверждает правоту Маркса, считавшего единственно возможным дальнейшим прогрессивным экономическим развитием капитализма его революционную трансформацию в социализм.
Однако то, что открыл Маркс более полутора столетий назад и что почти сто лет назад с предельной ясностью растолковал Гроссман в своей вышеупомянутой книге - неумолимые пределы аккумуляции капитала из капиталистических прибылей, являющиеся причиной экономических кризисов при капитализме и поэтому смертным приговором капитализму как общественно-экономической системе - всё это отскакивает, как от стенки горох, от голов "экономистов" - современников Маркса, его "наследников" - социал-демократов (Каутского & Co) и коммунистов (Розы Люксембург и советских "марксистов").
Столь же непробиваема голова и у Майкла Хадсона. Не случайно он ещё никогда за всю свою долгую жизнь, несмотря на свою бесспорную честность как исследователь капитализма, так и не удосужился заняться проблемой предельности аккумуляции капитала. Он её просто не видит. Именно поэтому он называет "прибылью" (profit) не только капиталистическую прибыль, получаемую как прибавочная стоимость эксплуатацией наёмного труда, но и всяческую наживу совершенно иного рода - спекулянтство, ростовщичество, мошенничества и явные экономические преступления, включая откровенный грабёж западным империализмом зависимых стран, включая, конечно, и Россию под властью прозападного марионеточного режима Иудушки Капутина. Всё это - при всем паразитизме и преступности такой наживы - он тем не менее называет "прибылью".
К вопросу о причинах поголовной слепоты экономистов к открытому Марксом закону падения нормы капиталистической прибыли и, тем самым, предельности аккумуляции капитала, я обязательно вернусь уже после окончания выкладки перевода данной статьи Майкла Хадсона.
Однако статья Майкла Хадсона очень важна и актуальна именно потому, что в ней как раз и описывается нынешнее ретроградное движение глобальной капиталистической экономики вспять от капиталистического производства к феодальному финансовому паразитизму. Это явление - тщетная попытка мировой буржуазии избежать закономерного краха глобального капитализма, причина которого - не что иное, как предельность аккумуляции капитала при капиталистическом производстве (объяснение этого, повторяю, дано в книге Гроссмана).
Нынешнее ретроградное паническое бегство глобалистского капитализма в экономический неофеодально-корпоративный атавизм закономерно сопряжено с общественно-политическую реакцией - варварской ликвидацией жалких остатков буржуазной демократии с либерализмом как её идеологией и реанимацией олигархического тоталитаризма (фактического, но пока ещё юридически не оформленного захвата государственной власти и международных организаций мега-банками и транснациональными корпорациями) с неофашистской идеологией в её глобалистской псевдо-"экологической" и "технократической" разновидности.
Именно этим объясняется безумие устроенной дегенератом Биллом Гейтсом фиктивной "пандемии ковид-19" с вопиющим произволом преступных "указов", издаваемых всеми капиталистическими правительствами и направленных на массовое уничтожение продуктивной экономики и ликвидацию всех прежде существовавших гражданских свобод, то есть превращение человечества в нищую бесправную массу крепостных, рабов и заключенных концлагерей.
"Великий рестарт" - "Great Reset", провозглашенный в прошлом году председателем WEF фашистским последышем Клаусом Швабом и всей глобалистской мультимиллиардерской нечистью, на самом деле означает реакционный возврат в новое мрачное Средневековье - тоталитаризм и фашизм в форме орвеллианской диктатуры для глобалистской олигархии и апокалиптическое рабство и крепостничество под тотальным электронным надзором для всего остального человечества.
Это - не что иное, как бегство буржуйской мрази в тупик истории и лишнее (причём преступно и скандально излишнее!) подтверждение неумолимости смертного приговора капитализму, вынесенного Марксом. Новая индустриализация (о которой неустанно пишет и говорит экономист Сергей Губанов) возможна только в рамках социалистической экономики.
* * *
Проф. Майкл Хадсон:
"Реанимация и триумф рантье. Наступление финансового капитализма против промышленного капитализма.
Маркс и многие из его менее радикальных современников-реформаторов видели историческую роль промышленного капитализма в избавлении человечества от наследия феодализма - от помещиков, банкиров и монополистов, извлекающих экономическую ренту без создания реальной товарной стоимости. Но это реформаторское движение зачахло. В наше время сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE) подчинил себе государственную власть, создав экономику нео-рантье.
Цель этого постиндустриального финансового капитализма противоположна цели промышленного капитализма, что было известно экономистам XIX века: он обогащается главным образом путём извлечения экономической ренты, а не созданием производительного промышленного капитала. Налоговый фаворитизм в отношении недвижимости, приватизация нефтедобычи, добычи полезных ископаемых и банковского дела и создание инфраструктурных монополий увеличивают стоимость жизни людей и накладные расходы предприятий. Всё большая доля эксплуатации труда отдаётся банкам как платежи по кредитам, долгам студентов по оплате образования и задолженности по кредитным картам, в то время как цены на жилье и другие товары раздуты кредитованием, в результате чего всё меньше доходов расходуется на реальные товары и услуги, а экономика в целом страдает от долговой дефляции.
Нынешняя новая холодная война - это борьба за глобализацию паразитического капитализма рантье путем тотальной приватизации и финансиализации транспорта, образования, здравоохранения, тюрем и полиции, почты и связи, а также других структур, которые раньше представляли собой общественный (государственный) сектор экономики в Европе и США, благодаря чему накладные расходы и затраты на инфраструктуру были минимальны.
В экономиках стран Запада такая приватизация обратила вспять тенденцию промышленного капитализма к минимизации общественно бесполезных затрат в сфере производства и распределения. В дополнение к монопольным ценам на приватизированные услуги менеджеры-финансисты разоряют промышленность рейдерством с использованием заемных средств и выплатами высоких дивидендов для взвинчивания цен на акции.
* * *
В нынешней экономике нео-рантье наживаются в основном путём извлечения ренты, тогда как финансиализация "творит" капитал из недвижимости и монопольной ренты, превращая их в банковские ссуды, акции и облигации. Использование заёмных средств, взвинчивающее цены и создающее прирост капитала за счёт роста рыночной стоимости активов - сотворение в кредит этого «виртуального богатства» с 2009 года поддерживается центральным банком при помощи "количественных смягчений". Финансовые махинации стали заменой техничееского прогресса промышленности. Более 90 процентов недавних доходов корпораций США было брошено на повышение цен на акции этих компаний ростом выплаты дивидендов акционерам и расходов на программы скупки своих собственных акций. Многие компании даже выкупают свои собственные акции на заёмные средства, увеличивая тем отношение долга к активам.
Население и промышленность перегружены долгами - задолженностью по арендной/квартирной плате и долговым платежам перед сектором финансов, страхования и недвижимости (FIRE). Эта нажива паразитов-рантье оставляет всё меньшую долю заработной платы и доходов доступной для покупки товаров и услуг, что означает конец 75-летней экономической экспансии США и Западной Европы после окончания Второй мировой войны в 1945 году.
Эта динамика наживы рантье - антагонизм того, что Маркс описал как законы развития промышленного капитализма. При Бисмарке немецкие банкиры действительно финансировали тяжелую промышленность в сотрудничестве с Рейхсбанком и военщиной. Но в других странах банковское кредитование лишь в редких случаях финансировало новые материальные средства производства. То, что обещало стать динамикой движения к демократии и, в конечном счете, к социализму, откатилось назад к феодализму и долговому рабству; при этом класс финансистов сегодня играет ту же роль, которую класс помещиков играл после Средневековья.
Взгляды Маркса на историческую миссию капитализма: освобождение экономики от феодализма
Мы наблюдаем демонтаж промышленного капитализма, который Маркс описал в первом томе «Капитала». Маркс видел историческую миссию капитализма в том, чтобы освободить экономику от наследия феодализма: наследного класса баронов-захватчиков, наложившего на земледельцев дань - земельную ренту, и ростовщической банкирщины. Он считал, что индустриальный капитализм по мере своего развития в направлении более рационального управления и даже социализма, заменит хищничество ростовщиков-финансистов, урезав экономически и социально бесполезный доход рантье, земельную ренту, долговые проценты и сопутствующие поборы за непроизводительный кредит. Адам Смит, Дэвид Рикардо, Джон Стюарт Милль, Жозеф Прудон и их коллеги - экономисты-классики анализировали эти явления, а Маркс обобщил их анализ во II и III томах «Капитала» и параллельно - в «Теориях прибавочной стоимости» - объяснив экономическую ренту и математику сложных процентов, из-за чего долги растут экспоненциально более высокими темпами, чем реальная экономика.
Тем не менее, Маркс посвятил первый том «Капитала» наиболее очевидной характеристике промышленного капитализма: стремлению получать прибыль путём инвестирования в средства производства для эксплуатации наемного труда, производящего товары и услуги, с целью их продажи с наценкой, превышающей расходы на оплачиваемый труд. Анализируя прибавочную стоимость, устанавливая норму прибыли с учетом затрат на фабрику, оборудование и материалы («органическое строение капитала»), Маркс описал кругооборот капитала, в котором капиталисты платят заработную плату рабочим и инвестируют прибыль в производство, получая прибавочную стоимость, не выплаченную рабочим.
Финансовый капитализм разрушил это ядро кругооборота промышленного капитала. Большая часть Среднего Запада Соединенных Штатов превратилась в "rust belt" - "ржавый пояс". Вместо того, чтобы финансовый сектор развивался для финансирования капиталовложений в производство, происходит финансиализация промышленности. Это получение экономических доходов финансовым путём, в первую очередь путём манипуляций заёмными средствами, намного превышает получение прибыли путём производства товаров и услуг трудом наёмных рабочих.
Союз банков с промышленностью для проведения демократических политических реформ при капитализме
Капитализм времен Маркса все еще содержал много пережитков феодализма, наиболее явным из которых был класс наследственных помещиков, живущих за счет земельной ренты, большая часть которой непродуктивно тратилась на прислугу и предметы роскоши, а не на получение прибыли. Эта рента возникла в виде дани. Спустя двадцать лет после завоевания Англии норманнами Вильгельм Завоеватель в 1086 году приказал составить «Книгу судного дня» для расчёта доходов, которые можно было бы получить в качестве дани с английских земель, захваченных им и его вассалами. В результате непомерных требований дани королём Джоном произошло восстание баронов (в 1215-17 гг.); их Великая хартия позволила верхушке вассалов присваивать большую часть этой дани (ренты). Маркс объяснил, что промышленный капитализм был политически радикален в стремлении освободиться от бремени необходимости содержать этот привилегированный класс землевладельцев, получающих доход, не оправданный ни стоимостью издержек, ни собственной предпринимательской деятельностью.
Промышленники стремились завоевать рынки, делая себестоимость товаров ниже, чем у конкурентов. Эта цель требовала освобождения всей экономики от «faux frais» - "порочных поборов" с производства - социально бесполезных платежей, наложенных на стоимость жизни и ведения бизнеса. Классически экономическая рента определялась как превышение цены над внутренней себестоимостью, причем последняя в конечном итоге сводилась к затратам на рабочую силу. Производительный труд определялся как труд, создающий прибыль, в отличие от слуг и дворни (кучеров, дворецких, поваров и т.п.), на которых помещики тратили большую часть получаемой ренты.
Парадигматической формой экономической ренты была земельная рента, получаемая потомственной аристократией Европы. Как объяснил Джон Стюарт Милль, помещики получали ренту (и рост цен на землю) «в спячке». Рикардо указал (в главе 2 своих "Принципов политической экономии и налогообложения" 1817 г.) на подобную форму дифференциальной ренты в ренте за природные ресурсы, возникающую из-за той особенности, что рудники с высококачественными рудами могут продавать свою более дешево добытую минеральную продукцию по ценам, установленными рудниками с более высокими затратами. Наконец, существовала монопольная рента, присваиваемая собственниками дефицита в экономике, из которого они могли извлекать ренту, нисколько не оправдываемую себестоимостью. Такая рента по логике включает в себя финансовые проценты, комиссионные и штрафы.
Маркс видел идеальный капитализм как освобождение экономики от класса помещиков, который господствовал в Палате лордов в Англии и в аналогичных верхнии палатах парламентов в других странах. Для достижения этой цели была нужна политическая парламентская реформа в Англии, то есть в конечном итоге заменить Палату лордов Палатой общин, чтобы помешать помещикам защищать свои специфические интересы в ущерб английской промышленной экономике. Первая крупная битва в этой борьбе против землевладельцев была выиграна в 1846 году, когда были отменены "хлебные законы" (поддерживавшие спекулятивно высокие цены на зерно). Борьба за ограничение гегемонии землевладельцев в правительстве завершилась конституционным кризисом 1909-10 гг., когда Палата лордов отвергла земельный налог, введенный Палатой общин. Кризис был преодолен постановлением о том, что лорды никогда больше не смогут отклонить законопроект о государственных доходах, принятый Палатой общин.
Банковский сектор лоббирует против сектора недвижимости, 1815-1846 гг.
Сегодня может показаться парадоксом то, что банковский сектор Англии решительно боролся в первой великой битве за сокращение земельной ренты. Этот союз возник после окончания наполеоновских войн в 1815 году, положившего конец французской блокаде английской морской торговли и вновь открывшего английский рынок для импорта более дешевого зерна. Английские землевладельцы потребовали тарифной защиты в соответствии с "хлебными законами", чтобы поднять цены на продукты питания, чтобы увеличить свои доходы и, следовательно, капитализированную рентную стоимость своих земельных владений, - но это привело к высоким издержкам экономики. Успешная капиталистическая экономика должна сокращать эти издержки, чтобы завоевывать иностранные рынки и даже защищать свой собственный внутренний рынок. Классическая идея свободного рынка заключалась в свободе от экономической ренты - дохода рантье в виде земельной ренты.
Эта рента - своеобразная дань, кплачиваемая наследникам отрядов норманнов, завоевавших Англию в 1066 году, и аналогичных отрядов викингов, завоевавших другие европейские страны, угрожала свести к минимуму внешнюю торговлю. Это было угрозой для класса европейских банкиров, основным рынком которых было финансирование торговли при помощи переводных векселей. Класс банкиров возник тогда, когда экономика Европы была оживлена в результате разграбления крестоносцами в Константинополе огромных сумм монетного золота. Банкиры получили лазейку, позволявшую им обходить запрет ростовщичества христианством, извлекая доход в форме ажио - приплаты за перевод денег из одной валюты в другую, а также из одной страны в другую.
Даже кредитование внутри одной страны могло использовать лазейку «сухого обмена», взимая ажио со сделок на внутреннем рынке, замаскированных как перевод в иностранной валюте, подобно тому, как современные корпорации используют «офшорные банковские центры» сегодня, чтобы фиктивно получать свои доходы в странах-убежищах от налогов, которые не взимают подоходный налог.
Вопрос тогда был в том, что если Англии удастся стать "мастерской мира", то это принесло бы огромные доходы классу банкиров, к которому принадлежал Рикардо. (Он был рупором этого класса в парламенте; сегодня мы назвали бы его лоббистом.) Англия будет в выигрыше от международного разделения труда, при котором она будет экспортировать промышленные товары и импортировать продукты питания и сырье из других стран, специализирующихся на сырьевых товарах и зависящих от Англии из-за импорта продукции её промышленности. Но для этого Англии нужна была низкая цена рабочей силы. Это означало низкие расходы на питание, которые в то время были самой большой статьей расходов для семей наемных рабочих. А это, в свою очередь, требовало прекращения господства класса землевладельцев, защищавшего своё паразитирование в виде земельной ренты, и всех прочих получателей таких нетрудовых доходов.
Сегодня трудно представить себе, чтобы промышленники и банкиры совместно выдвигали требование демократических реформ против аристократии. Но в начале 19 века этот союз был им нужен. Конечно, понятие демократической реформы в то время распространялось лишь на свержение власти класса помещиков, а не на защиту интересов трудящихся. Пустота демократической риторики класса промышленной и банковской буржуазии стала очевидной во время европейских революций 1848 года, когда его корыстные интересы выступили против распространения демократии на население в целом, после того как оно помогло положить конец привилегиям землевладельцев-рантье.
Конечно, именно социалисты возобновили политическую борьбу после 1848 года. Позже Маркс напоминал в одном письме, что первым пунктом в Коммунистическом манифесте стояло обобществление земельной ренты, и высмеял критиков «свободнорыночной» ренты, которые отказались признать, что эксплуатация наемного труда в сфере промышленного производства подобна паразитизму рантье. Подобно тому, как землевладельцы получали земельную ренту, намного превышающую расходы по выращиванию урожая (или сдавая жильё), так и капиталисты получали прибыль, продавая продукцию наемного труда с наценкой. Согласно Марксу, это в принципе делает промышленную буржуазию частью класса рантье, хотя общая экономическая система промышленного капитализма сильно отличается от постфеодальной системы рантье, помещиков и банкиров.
Союз банкиров с владельцами недвижимости и другими видами рантье
На фоне того, как промышленный капитализм развивался во времена Маркса, можно видеть, что он был слишком оптимистичен в отношении стремления промышленных капиталистов ликвидировать все бесполезные издержки производства - все расходы, которые увеличивали цену, не увеличивая стоимости. В этом смысле он был полностью согласен с классической концепцией свободного рынка как рынка, освобожденного от земельной ренты и других форм дохода рантье.
Но нынешняя экономическая теория полностью извратила эту концепцию. По примеру оруэллианской подмены смысла слов, корпоративные интересы сегодня называют свободным рынок, который «свободен» для распространения на нём различных форм земельной ренты, вплоть до предоставления особых налоговых льгот для паразитизма инвесторов в недвижимость, нефтяную и горнодобывающую промышленность ( извлечение ренты из природных ресурсов), и, более всего, для финансовой знати (с её бухгалтерской фикцией «carried interest - валовой прибыли как доли выручки» - мудрёного названия для наживы на краткосрочных арбитражных спекуляциях).
В сегодняшнем мире экономика действительно свободна от бремени наследственной земельной ренты. Почти две трети американских семей владеют собственными домами (хотя уровень домовладения неуклонно снижается после проведённого Обамой "Великого выселения", которое было побочным эффектом кризиса мошеннических ипотек и спасения банков Обамой в 2009-16 гг. и которое понизило процент домовладельцев с 68% до 62%). В Европе доля домовладельцев в Скандинавии достигла 80%, и высокие показатели характерны для всего континента. Домовладение, а также возможность покупать коммерческую недвижимость, действительно были демократизованы.
Но это - демократизация в кредит. Таков единственный для наемных рабочих способ получить жилье, поскольку в противном случае им пришлось бы копить всю свою трудовую жизнь на то, чтобы купить дом. После окончания Второй мировой войны в 1945 году банки предоставляли кредиты на покупку домов (а спекулянтам - на покупку коммерческой недвижимости), предоставляя ипотечный кредит с погашением в течение 30 лет - вероятной продолжительности трудовой жизни молодого покупателя жилья.
Недвижимость - это безусловно крупнейший рынок для банковского сектора. На ипотечное кредитование приходится около 80 процентов кредитов банков США и Англии. Оно играло лишь незначительную роль в 1815 году, когда банки занимались преимущественно финансированием коммерции и международной торговли. Но сегодня мы можем говорить о секторе финансов, страхования и недвижимости (Finance, Insurance and Real Estate - FIRE) как о доминирующем секторе экономики рантье. Этот альянс банковского дела с недвижимостью привел к тому, что банки стали главными лоббистами, защищающими интересы владельцев недвижимости, выступая против земельного налога, который, казалось бы, был велением будущего в 1848 году в свете растущих требований изымать налогообложением любой рост цены на землю и ренты, чтобы земля стала основой налогообложения, как призывал Адам Смит, а не налогообложение рабочей силы, потребления и прибыли. Действительно, когда в 1914 году в США начали взимать подоходный налог, то он затронул только самый богатый "один процент" американцев, налогооблагаемый доход которых почти полностью состоял из имущественных и финансовых требований.
Но за прошедшие сто лет эта налоговая философия была полностью измена. Со времен Второй мировой войны на национальном уровне с недвижимости взымался почти нулевой подоходный налог - благодаря двум налоговым подаркам. Первый - это «фиктивная амортизация», которую иногда называют чрезмерной амортизацией (over-depreciation). Владельцам недвижимости позволили заявлять, будто их здания обесцениваются от износа с фиктивно высокой скоростью. (Вот почему Дональд Трамп сказал, что любит амортизацию.) Но, безусловно, самым большим подарком является том, что процентные платежи по ипотекам не облагаются налогом. Разумеется, недвижимость облагается местным налогом, но он обычно составляет всего 1% от оценочной стоимости, что составляет менее 7-10 процентов от фактической земельной ренты.
Основная причина, по которой банки поддерживают налоговый фаворитизм для владельцев недвижимости, заключается в том, что всё, что освобождается от налогов, они могут использовать в качестве процентных платежей. Ипотечные банкиры присваивают большую часть земельной ренты в Соединенных Штатах. Когда недвижимость выставляется на продажу и покупатели торгуются за неё против друг друга, то точка равновесия между спросом и предложением находится там, где победитель готов платить полную рентную стоимость банкиру, получив ипотеку. Коммерческие инвесторы также готовы ради получения ипотеки отдавать банкам весь доход от ренты, потому что они заинтересованы в «приросте капитала», то есть в росте цены купленной недвижимости."
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий