воскресенье, 29 ноября 2020 г.

ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 8

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Марксистская теория аккумуляции (капитала) и краха (капитализма)

Если уж обсуждать тенденции развития системы, в данном случае - вместе с Бауэром - тенденцию адаптации аккумуляции к росту населения, то недостаточно просмотреть её лишь на один-два года. Мы должны наблюдать за развитием системы в течение более длительного периода времени. Бауэр этого не сделал. Он ограничил свои расчеты всего четырьмя производственными циклами. Это - источник его ошибок. То же самое верно и в отношении Туган-Барановского, который проследил развитие своей системы всего за три года и утверждал, что «нет необходимости продолжать анализ до четвертого, пятого и последующих лет» (Tugan-Baranovsky, M. "Studien zur Theorie und Geschichte der Handelskrisen in England", 1901, стр. 24). Проблема именно в том, возможна ли аккумуляция в условиях, постулированных Бауэром, в долгосрочной перспективе. Если бы Бауэр проследил за развитием своей системы в течение достаточно долгого времени, он бы довольно скоро обнаружил, что его система неизбежно терпит крах. Если мы проследим систему Бауэра до 36-го года, придерживаясь всех постулированных им условий, мы увидим, что часть прибавочной стоимости, зарезервированная для капиталистического потребления (k), которая составляет 86213 на пятый год и ещё будет расти в последующие годы, может увеличиваться только до определенной точки максимума. После этого она обязательно должна уменьшаться, потому что она поглощается долей прибавочной стоимости, необходимой для капитализации.

Невозможность валоризации (доходности) при чрезмерной аккумуляции капитала

Несмотря на падение нормы прибыли, аккумуляция прибыли (в капитал) происходит с ускорением, потому что объем аккумуляции расширяется пропорционально не уровню прибыльности, а пропорционально массе уже аккумулированного капитала: «за определенными пределами большой капитал с малой нормой прибыли аккумулируется быстрее, чем небольшой капитал с большой нормой прибыли» (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 250-1).

А думать, как Будэн, что падение нормы прибыли якобы «естественным образом прерывает дальнейший процесс аккумуляции и действует как автоматический тормоз» (Boudin, L. "Das Theoretische System von Karl Marx", Stuttgart, 1909, стр. 169) - значит ничего не понимать в системе Маркса. Я показал, что не только противоестественно считать, что аккумуляция должна замедляться при падении нормы прибыли, но что напротив, она может происходить ускоренными темпами.

Таблица 2.2: Продление воспроизводства капитала по схеме Бауэра





Год

Норма прибыли, %

5

29,3

6

28,4

7

27,4

8

26,5

34

9,7

35

9,3

36

8,7



Мы обнаруживаем, что за первые десять лет капитал увеличился со значения 300 000 до 681 243, или на 227 процентов, несмотря на постоянное падение нормы прибыли. Во втором десятилетии темп увеличения капитала составляет 236%, хотя норма прибыли снижается еще больше, с 24,7% до 16,4%. Наконец, в третьем десятилетии аккумуляция капитала происходит еще быстрее, с десятилетним увеличением на 243%, когда норма прибыли падает еще ниже. Итак, схема Бауэра - это случай снижения нормы прибыли, сопряженного с ускоренной аккумуляцией капитала. Постоянный капитал растет быстрыми темпами, он увеличивается с 50 процентов от общего продукта в первый год до 82,9 процента от годового продукта к 35 году. Капиталистическое потребление (k) достигает максимума на 20 году, а со следующего года снижается, как относительно, так и абсолютно. В 34-м году оно достигает самого низкого уровня, а в 35-м году полностью исчезает.

Отсюда следует, что система должна потерпеть крах. Класс капиталистов не получает дохода для личного потребления, потому что все имеющиеся средства должны быть направлены на аккумуляцию капитала. Даже несмотря на это, образовался дефицит аккумулированного переменного капитала (av) в размере 11 509, необходимого для воспроизводства системы на следующий год. В 35 году второй отдел производит потребительские товары на общую сумму 540 075, тогда как, исходя из предположения Бауэра о 5-процентном росте населения, требуется 551 584 переменного капитала.

Условия Бауэра больше не могут выполняться, система разрушается. Начиная с 35 года любая дальнейшая аккумуляция капитала при указанных условиях была бы совершенно бессмысленной. Капиталист потратит впустую усилия на управление производственной системой, продукция которой полностью поглощается долей, причитающейся рабочим.

Если это состояние продолжится,то это будет означать крах капиталистического производства, его экономический конец. Для класса предпринимателей аккумуляция станет не только бессмысленной, но и объективно невозможной, потому что чрезмерно аккумулированный капитал будет бездействовать, не сможет функционировать, не принесёт никакой прибыли: "произойдет резкое и внезапное падение общей нормы прибыли» (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 251).

Это падение нормы прибыли на стадии чрезмерной аккумуляции - иное, чем её падения на ранних стадиях аккумуляции капитала. Падение нормы прибыли является хроническим симптомом прогрессирующей аккумуляции на всех её стадиях, но на начальных стадиях аккумуляции оно сопровождается увеличением массы прибыли и расширением потребления классом капиталистов. Однако за определенными пределами снижение нормы прибыли сопровождается падением части прибавочной стоимости, предназначенной для потребления капиталистами (в нашей схеме это проявляется на 21-м году), а вскоре после этого падением и тех частей прибавочной стоимости, которые предназначены для аккумуляции. «Падение нормы прибыли тогда будет сопровождаться абсолютным уменьшением массы прибыли ... А уменьшенную массу прибыли пришлось бы пересчитывать на выросшую общую массу капитала» (Маркс, - Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 252).

Эта марксистская теория экономического цикла, которая показала, что увеличение валоризация социального капитала является определяющей причиной аккумуляции - экономического роста, а дефицит валоризации (при капитализме) - причиной падения экономики в кризис, была полностью подтверждена недавними эмпирическими исследованиями. В. К. Митчелл - Mitchell, W.C. "Business Cycles", New York, 1927 - для Соединенных Штатов, Ж. Лескюр - Lescure, J. "Des Crises Generales et Periodiques de Surproduction", Paris, 1910 - для Франции и Стэмп - Stamp "The effect of trade fluctuations on profits", Journal of the Royal Statistical Society, 1918 - для Великобритании, показали, что в периоды бума прибыль непрерывно растет, тогда как в периоды кризиса уровень доходности снижается. Однако это согласие существует исключительно на уровне фактов. Лескюр предполагает, что снижение доходности связано с изменением себестоимости и цен на сырье. Он не видит тот факт, что доходность зависит от величины капитала, то есть от соотношения между темпами увеличения прибыли и темпами роста капитала. Сверхаккумуляция возможна, а на определенном этапе аккумуляции неизбежна даже при том же уровне цен на товары и том же уровне себестоимости. Дальнейшее расширение производства может стать убыточным, даже если уровень прибыли останется прежним и даже если он вырастет. Чтобы понять эти сложные соотношения, недостаточно просто наблюдать движение цен. Требуется более сложный метод, и здесь допущение постоянных цен для всех элементов расходов имеет решающее значение для точности исследования. Колебания расходов (на средства производства, заработную плату, процентные платежи) лишь поддерживают или же сдерживают фазы бума и стагнации, но сами на самом деле не вызывают наступление этих фаз.

Формирование резервной армии труда и праздного капитала в результате сверхаккумуляции

Однако дефицитность валоризация, вызванная сверхаккумуляцией - это лишь одна сторона процесса аккумуляции; мы должны рассмотреть и его вторую сторону. Дефицит валоризации (доходности) из-за сверхаккумуляции означает, что капитал растет быстрее, чем прибавочная стоимость, которую можно выжать из имеющегося населения, или же что работающее население слишком мало по сравнению с разбухшим капиталом. Но вскоре чрезмерная аккумуляция приводит к противоположной тенденции.

Ближе к завершающим стадиям цикла деловой активности масса прибыли (s), а следовательно, и ее аккумулируемые постоянная (ac) и переменная (av) части сокращаются настолько резко, что дополнительного капитала уже недостаточно для того, чтобы аккумуляция продолжалась в прежнем порядке. Следовательно, она уже недостаточна для того, чтобы процесс аккумуляции шел вровень с ежегодным приростом населения. Таким образом, в 35-м году норма аккумуляции требует уровня прибыли 510 563 ac + 26 265 av = 536 828. Но имеющаяся масса прибавочной стоимости составляет всего 525 319. Норма аккумуляции, необходимая для поддержания функционирования схемы, составляет 104,6% имеющейся прибавочной стоимости; это - логическое противоречие и ситуация, невозможная в действительности.

С этого момента валоризации уже недостаточно, чтобы аккумуляция шла вровень с ростом населения. Аккумуляция капитала стала слишком маленькой, а это значит, что неизбежно возникает и увеличивается с каждым годом резервная армия безработных. Учитывая то, что наш анализ процесса воспроизводства делается в терминах схематической модели, предпосылкой которой является динамическое равновесие, то по определению не может быть ни избыточного населения, ни резервной армии безработных. Это всё возникает только на далеко зашедшей стадии аккумуляции и как её результат. Условия, поставленные изначально, больше не могут соблюдаться и нарушаются. Продление схемы Бауэра показывает, что на 35 году резервная армия безработных насчитывает 11509 человек.

Кроме того, поскольку теперь в процессе производства участвует только часть трудоспособного населения, то для покупки средств производства требуется только часть дополнительного постоянного капитала (510 563 ac). Для активного населения в 540 075 человек требуется суммарный постоянный капитал в размере 5499015; в результате 117 185 представляет собой избыточный (праздный) капитал без возможности инвестирования.

Эта схема представляет собой ясную картину того состояния, которое имел в виду Маркс, когда назвал соответствующий раздел третьего тома «Капитала» «Избыточный капитал и избыточное население» (стр. 250–9). Сверхаккумуляция и дефицит валоризации возникают потому, что численность населения слишком мала. Однако при этом есть избыток населения, резервная армия безработных. Тут нельзя говорить о логическом противоречии. «Так называемое изобилие капитала», - пишет Маркс:

"всегда в сущности означает избыток капитала, для которого падение нормы прибыли не компенсируется размером прибыли ... Этот избыток капитала имеет те же причины, что и те, которые вызывают относительный избыток населения, и поэтому является синэргизмом этого избытка, хотя оба феномена находятся на противоположных полюсах - праздный капитал на одном полюсе и безработное население на другом." (Маркс, - Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 251).

И несколькими страницами далее:

"Это вовсе не противоречие, что перепроизводство капитала сопровождается более или менее значительным относительным перенаселением. Обстоятельства, которые повысили производительность труда, увеличили массу производимых товаров, расширили рынки, ускорили аккумуляцию капитала как в отношении его массы, так и в отношении его стоимости, а также снизили норму прибыли - эти же обстоятельства также создали и постоянно создают относительное перенаселение, избыток рабочего населения, не нанятого на прибавочный капитал из-за низкой степени эксплуатации, которую может дать их трудоустройство, или, по крайней мере, из-за низкой нормы прибыли, которую из можно было бы получить при данной степени эксплуатации. (стр. 256)

Согласно Марксу, существует слишком много капитала и слишком много рабочих по сравнению с валоризацией (доходностью). Роза Люксембург искажает ясный смысл этого отрывка, насильно вставляя свою теорию нехватки рынков сбыта, о которой нет ни слова у Маркса. Процитировав соответствующий отрывок, она спрашивает: «В отношении чего их слишком много? По отношению к рынку в нормальных условиях. Поскольку капиталистический рынок товаров периодически сжимается, то капитал должен оставаться праздным и, следовательно, часть рабочей силы должна стать безработной» (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 126). А ведь Маркс ни слова не говорит об отсутствии рынков. Напротив, он говорит, что те же самые причины, которые привели к расширению рынков и ускоренной аккумуляции, также снизили норму прибыли. Следовательно, он говорит прямо противоположное тому, что предполагает Люксембург: не снижение прибыльности из-за отсутствия рынков и невозможности аккумуляции, а снижение прибыльности из-за ускоренной аккумуляции и расширения рынков. Более того, Люксембург заявляет, что капиталистический рынок товаров периодически становится слишком маленьким. Но сама она не прилагает ни малейших усилий, чтобы показать, почему существует периодическая нехватка возможностей сбыта, так что с ее точки зрения периодичность кризисов просто невозможно объяснить.

Классической иллюстрацией этого являются Соединенные Штаты сейчас (март 1928 г.), где наряду с избытком капитала, нехваткой инвестиционных возможностей и массовыми спекуляциями недвижимостью и акциями существует избыток трудового населения в размере 4 миллионов безработных. Это не оттого, что было произведено слишком много прибавочной стоимости, а оттого, что прибавочной стоимости слишком мало по отношению к аккумулированной массе капитала.

Тот факт, что средства производства и производительность труда растут быстрее, чем производительное население, в условиях капитализма получает обратную форму: трудоспособное население всегда увеличивается быстрее, чем условия, при которых капитал может использовать это увеличение для своей собственной экспансии (Маркс, - Marx, K. "Capital Volume 1", London: Lawrence & Wishart, 1954, стр. 604).

Мы должны быть осторожны, чтобы отличать формирование резервной армии из-за дефицита валоризации от «высвобождения» рабочих машинами. Уничтожение рабочих мест машинами, которое Маркс описывает в эмпирической части первого тома «Капитала» (глава 15, «Машиностроение и современная промышленность»), является техническим фактом, вызванным ростом M относительно L, и как таковое не является специфически капиталистическим феноменом. Любой технический прогресс основан на том факте, что труд становится более производительным, что он экономится - или освобождается - по отношению к данной продукции. То, что машины освобождают труд, - это неопровержимый факт, не требующий доказательств; он относится к самому понятию машин как средств производства, сберегающих труд. Этот процесс освобождения рабочих будет происходить при любом способе производства, включая плановую экономику социализма.

Из этого следует, что Марксу была чужда мысль вывести крах капитализма из этого технического факта. В главе 25 первого тома «Капитала», где Маркс выводит общий закон капиталистической аккумуляции, освобождение рабочих механизацией не упоминается. Здесь Маркс подчеркивает не изменения в технической структуре капитала (M:L), а изменения в органической структуре капитала (c: v): «Наиболее важным фактором в этом исследовании является структура капитала и изменения, которые он претерпевает в ходе процесса аккумуляции» (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 1", London: Lawrence & Wishart, 1954, стр. 574). Маркс добавляет, что «везде, где я говорю о структуре капитала, без дальнейших оговорок, всегда понимается его органическая структура» (стр. 574).

Техническая структура - это только один аспект органической структуры, представляющей собой нечто большее. Это - стоимостная структура капитала, которая определяется изменениями в технической структуре и отражает их. Следовательно, Маркс преобразует техническую сторону процесса труда, отношение M: L, в отношение стоимости, c:v. При капитализме средства производства M и L фигурируют как компоненты капитала, как стоимости, и обязательно подлежат валоризации, то есть должны приносить прибыль.

Процесс валоризации, а не технический процесс производства, является характерной движущей силой капитализма. Там, где валоризация слабеет, производственный процесс прерывается, даже если с точки зрения удовлетворения потребностей такое производство как технический процесс может быть желательным и необходимым. Существующая литература полностью игнорировала тот факт, что процесс высвобождения труда, описанный Марксом в главе об аккумуляции, где он рассуждает о формировании резервной армии безработных, вызван не техническим фактом внедрения машин, а дефицитом валоризации, характерным для далеко зашедших стадий аккумуляции капитала. Это причина, проистекающая исключительно из специфически капиталистической формы производства. Рабочих увольняют не потому, что их вытесняют машины, а потому, что при определенном уровне аккумуляции капитала прибыль становится слишком маленькой, и, следовательно, не стоит покупать дополнительно новые машины, да и в обозримом будущем прибыли в любом случае будут недостаточно для оплаты их приобретения.

Доля прибавочной стоимости, предназначенная для аккумуляции в виде дополнительного постоянного капитала (ac), увеличивается столь быстро, что поглощает все бóльшую долю прибавочной стоимости. Она поглощает часть, зарезервированную для капиталистического потребления (k), поглощает бóльшую часть части, зарезервированной для дополнительного переменного капитала (av), и всё равно будет недостаточна для дальнейшего роста постоянного капитала с постулируемой скоростью 10 процентов в год. В год 1 аккумулированный постоянный капитал (ac) составляет 20 процентов полученной прибавочной стоимости в размере 100 000. К 35 году он возрастает до 510 563 или более 97 процентов полученной прибавочной стоимости. Полная занятость требует остатка прибавочной стоимости в размере 26 265. Но для выплаты заработной платы остается только 14 756. Для потребления (личного дохода) капиталистов ничего не остается. Получаемой массы прибавочной стоимости недостаточно для обеспечения валоризации увеличившегося капитала. Поскольку в следующем году без работы останутся 11 509 рабочих, то оборот увеличившегося капитала теперь будет происходить на базе урезанной валоризации.

Задолго до достижения этой конечной точки, уже начиная с 21 года, когда капиталистическое потребление начинает сокращаться в абсолютных числах, аккумуляция полностью утрачивает интерес для капиталиста. Каждый дальнейший прирост аккумуляции капитала означает дальнейшее абсолютное сокращение капиталистического потребления. Жизненная важность капиталистического потребления для продолжения существования капитализма очевидна только тут. Для того, чтобы происходила аккумуляция, прибавочная стоимость должна использоваться в трех направлениях и должна быть разделена на три соответствующие части:

i) дополнительный постоянный капитал (ac)

ii) дополнительный переменный капитал (av) или дополнительные средства к существованию для рабочих

iii) фонд потребления капиталистов (k)

Каждая из этих трех частей одинаково важна для дальнейшего расширения производства на капиталистической основе. Если бы имеющаяся прибавочная стоимость могла покрыть только первые две, аккумуляция была бы невозможна. Ибо обязательно возникает вопрос - почему капиталисты аккумулируют капитал? Разве для того, чтобы трудоустроить и оплачивать труд дополнительного числа рабочих? С точки зрения капиталистов, это не имеет смысла, если они сами ничего не получают от найма бóльшего числа рабочих.

С точки зрения распределения доходов такой способ производства в конечном итоге потерял бы свой частнокапиталистический характер. Как только часть k прибавочной стоимости исчезнет, ​​прибавочная стоимость в виде дохода, специфически получаемого без труда, исчезает. Две другие части прибавочной стоимости, добавочный постоянный капитал (ac) и добавочный переменный капитал (av), сохраняют свой характер прибавочной стоимости только до тех пор, пока они являются средствами для производства фонда потребления класса капиталистов. Как только эта часть исчезает, на долю капиталистов не выпадает ни гроша неоплаченного труда. Ведь весь переменный капитал выпадает на долю рабочего класса после того, как из него будут вычтены средства производства. Прибавочная стоимость в смысле неоплаченного труда, прибавочного труда сверх времени, необходимого для производства основных средств существования, исчезла бы. Все средства потребления теперь становятся необходимыми средства потребления. Отсюда следует, что доля k является существенным характерным условием аккумуляции капитала.

Это делает очевидной бессодержательную и схоластическую манеру рассуждений Люксембург. Она с презрением исключает этот элемент из своего анализа:

"И все же растущее потребление капиталистов, конечно, нельзя рассматривать как конечную цель аккумуляции; напротив, аккумуляция уменьшается соразмерно тому, насколько это потребление существует и увеличивается; личное потребление капиталистов следует рассматривать как простое воспроизводство." (Luxemburg, R., стр. 334)

Люксембург не считает нужным объяснить, как при простом воспроизводстве потребление капиталистов может действительно расти в долгосрочной перспективе. Относительно цели аккумуляции Маркс говорит нам, что цель всего процесса «никоим образом не исключает увеличения потребления капиталистом по мере того, как его прибавочная стоимость ... увеличивается; напротив, он категорически требует его» (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 2", London: Lawrence & Wishart, 1956, стр. 70). Но Люксембург кажется, что аккумуляция имеет смысл только в том случае, если потребление капиталистических товаров предоставлено некапиталистическим странам. Это полностью соответствует традициям меркантилизма:

"мы обнаруживаем, что некоторые представители системы меркантилизма... произносят длинные проповеди о том, что отдельный капиталист должен потреблять ровно столько, сколько и рабочий, что нация капиталистов должна предоставить потребление своих собственных товаров и процесс потребления в целом другим, менее разумным народам." (Marx, K. "Capital Volume 2", 1956, стр. 60)

Очевидно, Маркс предвидел появление всей теории Люксембург.

Однако мы не должны предполагать, что капиталисты пассивно ждут, пока не исчезнет вся их доля (k). Задолго до наступления такой ситуации (по крайней мере, с момента в схеме, когда доля k начинает абсолютно уменьшаться) они делают все возможное, чтобы остановить эту тенденцию. Для этого они должны либо снизить заработную плату рабочего класса, либо перестать соблюдать постулируемые условия аккумуляции, то есть условие, согласно которому постоянный капитал должен увеличиваться на 10 процентов ежегодно, чтобы трудоустроить ежегодный прирост рабочего населения на данном уровне технического развития. Это означало бы, что отныне аккумуляция будет происходить более медленными темпами, скажем, 9,5 или 8 процентов. Скорость аккумуляции должна тормозиться, причем постоянно и во все бóльшей степени. В этом случае аккумуляция отстанет от роста населения. Будет закуплено и запущено в эксплуатацию меньше машин, а это означает именно то, что производительные силы будут заторможены в своем развитии.

Отсюда также следует, что с этого момента обязательно будет формироваться растущая резервная армия безработных. Замедление аккумуляции капитала и формирование промышленной резервной армии происходит неизбежно, даже если предполагается, что заработная плата останется постоянной на протяжении всего этого периода. Во всяком случае, этот процесс - вовсе не результат повышения заработной платы, как это предполагает Бауэр."

* * *

Прямое следствие сверхаккумуляции капитала: рабский труд заключенных в нацистских концлагерях.


пятница, 27 ноября 2020 г.

ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 7

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Теория равновесия неогармонистов

Приступая к решению этой задачи, я воздержусь от построения какой-либо собственной схемы и продемонстрирую реальные факты при помощи схемы воспроизводства Бауэра (см. Таблицу 2.1). В главе 1 мы видели, как неогармонисты Гильфердинг, Бауэр и другие присоединились к компании Туган-Барановского, повторяя его версию старой теории пропорциональности Дж. Б. Сэя, чтобы доказать, что капитализм имеет неограниченные возможности развития.

Несомненно, в качестве возражения на теорию Люксембург, схема воспроизводства, построенная Бауэром, представляет собой явный прогресс по сравнению со всеми более ранними попытками такого рода. Бауэру удалось построить схему воспроизводства капитала, которая, хотя и с некоторыми ошибками, отвечает всем формальным требованиям, которые можно было бы предъявить к схематической модели такого рода.

Основная ошибка заключается в предположении Бауэра о постоянстве нормы прибавочной стоимости, несмотря на предполагаемый рост органического состава капитала. Другие ошибки Бауэра связаны не столько с построением его схемы, сколько с отсутствием у него фундаментальной методологической четкости. Он путает чисто фиктивную траекторию аккумуляции, представленную схемой, с реальной траекторией аккумуляции.

Но в схеме Бауэра нет недостатков, которые Люксембург приписывала схеме воспроизводства Маркса. Во-первых, он принимает во внимание непрерывный технический прогресс и включает его в форме постоянно увеличивающегося органического состава капитала. Следовательно, то, что Люксембург называет «краеугольным камнем марксистской теории», сохраняется. Во-вторых, он избегает критики Люксембург того, что «нет явного правила в отношении аккумуляции и потребления», поскольку схема Бауэра действительно определяет правила, которым должна следовать аккумуляция - постоянный капитал растет вдвое быстрее, чем переменный капитал - первый на десять процентов, последний на пять процентов в год. В-третьих, хотя капиталистическое потребление абсолютно возрастает, рост производительности и массы прибавочной стоимости позволяет использовать все большую часть прибавочной стоимости для целей аккумуляции капитала. В-четвертых, схема Бауэра сохраняет симметрию между отделами I и II (производства средств производства и средств потребления), что требует Люксембург. В схеме Маркса отдел I всегда аккумулируют половину своей прибавочной стоимости, тогда как аккумуляция в отделе II имеет хаотический и скачкообразный характер. В схеме Бауэра оба отдела ежегодно направляют на аккумуляцию один и тот же процент прибавочной стоимости. Наконец, норма прибыли ведет себя в соответствии с марксистским законом ее тенденции к падению. Неудивительно, что сама Люксембург предпочла высказать осторожное предупреждение:

"Естественно, я не позволю себе быть втянутой в обсуждение табличных расчетов Бауэра. Его позиция и критика моей книги основаны главным образом на теории народонаселения, которую как основу аккумуляции он противопоставляет моим идеям, и которая сама по себе не имеет ничего общего с какими-либо математическими моделями. (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 90)

Таблица 2.1: Схема Бауэра - воспроизводство капитала


 

.

Критику схемы Бауэра я начну с совершенно иной точки зрения, чем Люксембург (см. Таблицу 2.1). Я продемонстрирую, что схема Бауэра отражает и может отражать только стоимостную сторону процесса воспроизводства. В этом смысле он не может описать реальный процесс аккумуляции в терминах стоимости и потребительной стоимости. Во-вторых, ошибка Бауэра заключается в том, что он полагает, что эта схема каким-то образом является иллюстрацией реальных процессов капитализма, и забывает о присущих ей упрощениях. Но эти недостатки не уменьшают ценности схемы Бауэра, покуда мы рассматриваем процесс воспроизводства изначально только в аспекте стоимости.

Условия и задачи анализа схемы

В следующих разделах я предлагаю полностью принять предпосылки Бауэра. Однако проблема состоит не просто в объяснении кризисов - периодических экспансий и спадов цикла деловой активности при капитализме - и их причин, но и в том, чтобы выяснить, каковы общие тенденции развития аккумуляции капитала. Первоначально мы делаем благоприятное предположение, что аккумуляция происходит на основе динамического равновесия вроде представленного в схеме Бауэра.

Исходя из этого предположения, критика Люксембург, что «вопрос о рынках даже не существует для Бауэра», хотя периодические кризисы «очевидно проистекают из диспропорций между производством, то есть предложением товаров, и рынком, то есть спросом на товары» (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 121) становится бессмысленной и несостоятельной. Ибо Маркс разработал проблему аккумуляции и весь анализ первого тома «Капитала» с сознательным предположением, что товары продаются по стоимости, что возможно только при совпадении спроса и предложения. Маркс изучал тенденции аккумуляции, абстрагируясь от всех затруднений, возникающих из-за диспропорций между спросом и предложением. Такие затруднения - это феномены конкурентной борьбы, которые помогают нам объяснить отклонения от «генеральной линии» капитализма, но не саму эту генеральную линию.

Для Маркса эти феномены являются «иллюзорной видимостью конкуренции», и по этой причине он абстрагируется от движений конкуренции при исследовании общих тенденций. Как только эти общие тенденции установлены, то становится легкой задачей объяснить периодические отклонения от основной линии развития, то есть от периодических кризисов. В этом смысле марксистская теория аккумуляции и краха одновременно является теорией кризисов.

Давайте вместе с Бауэром представим себе производственный механизм, в котором постоянный капитал равен 200 000, а переменный капитал - 100 000. Другие предположения заключаются в том, что:
120 000 этого постоянного капитала распределяются между Отделом
I (средства производства) и 80 000 - Отделом II (средства потребления);
что переменный капитал поровну разделен между обеими сферами;
что постоянный капитал увеличивается на 10 процентов в год, а переменный капитал - на 5 процентов;
что норма прибавочной стоимости равна 100 процентам и
что в любой данный год норма накопления одинакова в обоих отделах.

Исходя из этих допущений, Бауэр построил схему воспроизводства, которая, с его точки зрения, демонстрирует идеальное равновесие из года в год, несмотря на ежегодную аккумуляцию капитала и несмотря на то, что не существует некапиталистических рынков, на которых могла бы быть реализована прибавочная стоимость. Бауэр считает, что с помощью этой схемы он создал «совершенную основу для решения проблемы, поставленной Люксембург» (Bauer, Otto "Die Akkumulation des Kapitals", Neue Zeit, 31, 1913, стр. 838). Он отвергает ее теорию о решающей роли некапиталистических стран в реализации прибавочной стоимости; прибавочная стоимость может быть полностью реализована в рамках капитализма. Пока рост капитала пропорционален росту населения - для данного уровня производительности - капиталистический механизм создает свой собственный рынок. Что касается вопроса о том, имеет ли аккумуляция капитала непреодолимые пределы, Бауэр отвечает на него отрицательно:

"Однако это состояние равновесия между аккумуляцией и ростом населения может поддерживаться только в том случае, если уровень аккумуляции растет достаточно быстро, чтобы позволить переменному капиталу увеличиваться так же быстро, как и население, несмотря на рост органического строения капитала. (стр.869)

Но может ли рост аккумуляции происходить столь быстро? Бауэр ни разу не ставит этот решающий вопрос. Он просто принял за нечто само собой разумеющееся этот основной предмет спора, как если бы скорость, с которой растёт уровень аккумуляции, зависела исключительно от воли капиталистов. Из его позиции следует, что капитализм может потерпеть крах не из-за каких-либо объективных ограничений роста аккумуляции, а лишь в результате политической борьбы рабочего класса. Мол, к социализму массы можно привлечь только кропотливой повседневной воспитательной работой. Социализм может быть только результатом их сознательной воли.

Туган-Барановский некоторое время назад показал, что концепции такого рода означают отказ от материалистического понимания истории. Если бы капитализм действительно мог беспрепятственно развивать производительные силы общества, то недовольство рабочего класса не имело бы никакой психологической основы. Он указал, что если мы надеемся на крах капитализма исключительно с точки зрения политической борьбы масс, осознавших социализм, то «центр тяжести всей аргументации смещается с экономики на сознание» (Tugan-Baranovsky, M. "Der Zusammenbruch der kapitalistischen Wirtschaftsordnung in Lichte der Nationalökonomiktheorie", Archiv für Soz.-wiss und Sozpol, Bd.XIX, 1904, стр. 274). Примерно двенадцать лет позже Роза Люксембург написала нечто похожее:

"Если мы, в согласии с «экспертами», вообразим экономическую бесконечность капиталистической аккумуляции, тогда жизненно важный фундамент, на котором зиждется социализм, исчезнет. Затем мы начнем искать убежище в тумане домарксистских систем и школ, которые пытались вывести социализм исключительно на основе "несправедливости и зла современного мира и революционной решимости рабочего класса". (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 76)

Почему классическая экономика была встревожена падением нормы прибыли, несмотря на рост массы прибыли?

В схеме Бауэра доля прибавочной стоимости, зарезервированная для индивидуального потребления капиталистов (k), представляет собой постоянно снижающийся процент прибавочной стоимости. Но она растет абсолютно, несмотря на рост аккумуляции капитала из года в год, тем самым являясь мотивом, побуждающим капиталистов расширять производство. Мы можем вообразить себе, что гармонистические выводы Бауэра подтверждаются его таблицей. Мол, процентное снижение нормы прибыли не вызывает беспокойства, потому что абсолютная масса прибыли может расти и действительно растет, пока общий капитал увеличивается быстрее, чем падает норма прибыли. Как констатирует Маркс:

"то же развитие общественной производительной силы труда выражается в прогрессе капиталистического производства: с одной стороны, в тенденции к прогрессирующему падению нормы прибыли, а с другой - в постоянном росте абсолютной массы присваиваемой прибавочной стоимости, или прибыли." (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 223).

И там же:

"Число рабочих, нанятых капиталом - следовательно, абсолютная масса труда, приводимого им в движение, и, следовательно, абсолютная масса поглощенного им прибавочного труда, масса производимой им прибавочной стоимости и, следовательно, абсолютная масса прибыли, производимая им, может в результате увеличиваться и даже прогрессивно увеличиваться, несмотря на прогрессирующее снижение нормы прибыли. И это не только может быть так. Если не считать временных колебаний, так должно быть, согласно сути капиталистического производства. (1959, с. 218).

Однако если это так, то возникает вопрос: зачем же капиталисту так беспокоиться из-за того, что норма прибыли падает, ведь при этом растет абсолютная масса его прибыли? Все, что ему нужно, чтобы обеспечить этот рост, - это усердно аккумулировать капитал; аккумулировать его со скоростью, превышающей падение нормы прибыли. Более того, почему в классической экономике преобладало подспудное чувство беспокойства, даже настоящего «ужаса» из-за падения нормы прибыли? Почему это - настоящий «страшный суд» для буржуазии (Маркс, "Theories of Surplus Value Part 2", London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 544), почему последователи Рикардо «страшились этой пагубной тенденции» (стр. 541), почему Маркс говорит, что «его закон имеет громадное значение для капиталистического производства » (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 213), почему он говорит, что закон падающей нормы прибыли «зловеще нависает над буржуазным производством» (Маркс, "Theories of Surplus Value Part 2", London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 541), тогда как вульгарные экономисты, напротив, "самоублажались указаниями на растущую массу прибыли" (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 223)? В существующей марксистской литературе нет ответов ни на один из этих вопросов.

Другими словами, является ли падение нормы прибыли реальной угрозой капитализму? Схема Бауэра, казалось бы, свидетельствует против этого. К концу четвертого года и фонд аккумуляции, и фонд капиталистического потребления численно выросли. И тем не менее именно с помощью схемы Бауэра будет показано, что существуют экономические пределы аккумуляции капитала, что гармонистические выводы Бауэра о возможностях неограниченного развития капитализма представляют собой банальное заблуждение.

Взгляды экономистов-классиков на будущее капитализма (Д. Рикардо и Дж. С. Милль)

Теория Маркса представляла собой лишь завершающую стадию довольно длительного развития. Она была напрямую связана с теориями экономистов-классиков и вобрала в себя характерные элементы последних в измененной и углубленной форме. Рикардо уже пришел к выводу, что из-за роста стоимости основных средств к существованию «естественная тенденция прибыли при этом должна падать» (Ricardo, D. "The Principles of Political Economy and Taxation", London: Everyman, 1984, стр. 71). Поскольку прибыль является побудительным мотивом для капитала, то:

"мотивация аккумуляции будет уменьшаться с каждым уменьшением прибыли и полностью исчезнет, ​​когда их [капиталистов] прибыль станет настолько малой, что не сможет дать им адекватную компенсацию за их хлопоты и риск, с которым они неизбежно должны сталкиваться при производительном использовании своего капитала. (стр.73)

Рикардо смотрел на далекое будущее капитализма с чувством страха, заявляя, что «если наш прогресс станет более медленным; если мы достигнем стационарного состояния, от которого, как я полагаю, мы еще далеки, то пагубная природа этих законов станет более очевидной и ужасной»(стр. 63).

Корни теории краха Рикардо обнаруживаются в несовершенстве валоризации капитала, которое определяет далеко зашедшие стадии аккумуляции. Реальный феномен - тенденция к снижению нормы прибыли - был правильно понят Рикардо, но он объяснил это в терминах естественного процесса, коренящегося в снижении продуктивности сельского хозяйства. Марксу было достаточно лишь заменить его естественную основу на социальную, присущую специфической природе капитализма.

Теория краха приобрела более развитую форму в работах Дж. С. Милля, несмотря на ряд искажений, вызванных его ложными теориями заработной платы (теория фонда заработной платы) и земельной ренты, его ошибочными взглядами на отношение основного капитала к уровню нормы прибыли и общим отсутствием у него ясности в отношении решающей роли прибыли для существования капитализма. Милль рассматривал «стационарное состояние» как общее направление развития современного общества, но, в отличие от Рикардо, он рассматривал эту тенденцию с полной невозмутимостью: «Я не могу смотреть на стационарное состояние капитала и богатства с тем неизменным отвращением, которое столь часто проявляли к нему политические экономисты старой школы» (Милль - Mill, J.S. (1970) "Principles of Political Economy with Some of Their Applications to Social Philosophy", Harmondsworth: Penguin, 1970, стр. 113). Он стоял на позиции мелкобуржуазного реформизма, который стремился успокоить капитал той идеей, что стационарное состояние капитала ни в коем случае не ставит под угрозу общий прогресс «гуманных улучшений». В своем утопизме Милль, видать, забывал, что аккумуляция капитала - необходимое условие капиталистического производства, что капиталисты нисколько не заинтересованы в улучшении условий жизни человечества; их интересует только уровень прибыльности. В этом отношении Рикардо и его школа проявили более правильное понимание жизненно важных условий существования капитализма, чем сам Милль.

Однако, если закрыть глаза на эти явно существенные моменты, мы должны признать, что Милль продемонстрировал гораздо более ясное понимание тенденции краха капитализма и ее причин, а также многих противодействующих моментов. Центральный аргумент Милля состоит в том, что если бы капитал продолжал аккумулироваться с существующей скоростью и никакие обстоятельства не влияли бы так, чтобы увеличить его прибыль, то потребуется лишь короткое время, чтобы прибыль упала до минимума. И тогда рост капитала вскоре достигнет своего предела (стр. 94-7). Произойдет общее затоваривание рынка. Для Милля основная трудность заключалась не в отсутствии рынков, а в отсутствии инвестиционных возможностей.

Противодействующие обстоятельства могут до некоторой степени сдвинуть или отсрочить этот предел. Среди таких обстоятельств Милль перечисляет: 1) ухудшение условий труда рабочих, 2) девальвацию или уничтожение капитала, 3) технологические усовершенствования, 4) внешнюю торговлю, которая обеспечивает более дешевые поставки сырья и средств существования, 5) экспорт капитала в колонии или зарубежные страны. Позже мы рассмотрим эти обстоятельства более подробно.

Сравнение разделов третьего тома «Капитала» о тенденции падения нормы прибыли с теорией краха, разработанной Миллем, показывает, что Маркс связал свою собственную теорию краха с теорией, предложенной Миллем. И хотя Маркс дал ей гораздо более глубокое обоснование и согласовал её со своим законом стоимости, роль теории Милля как её зародыша неоспорима. По своей внешней структуре (теория Милля) имеет ту же логическую конструкцию, что и у Рикардо и у Маркса. Маркс также рассматривает эту проблему в два этапа - сначала тенденцию краха капитализма, а затем противодействующие тенденции - и ссылается на тот факт, что процесс аккумуляции капитала «вскоре привел бы к краху капиталистического производства, если бы не противодействующие тенденции, которые обладают постоянным децентрализующим действием наряду с центростремительным» (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 246). Маркс упоминает все противодействующие тенденции, предложенные Миллем, даже если он добавляет некоторые другие и в определенной мере придает им иной теоретический смысл."

* * *

Вот, на мой взгляд, отличное изображение сути капитализма: пожирание им человечества и себя самого:

-


Сальвадор Дали, будучи антикоммунистом и реакционером, конечно, не вкладывал в эту свою картину, названную им "Осеннее каннибальство", такого смысла. Тем хуже для него самого. Ну а в подтверждение тезиса о неискоренимо преступной людоедской сути капитализма должен заметить, что проклятый западный империализм (оплот глобалистского капитализма) настырно старается уничтожить на Земле все даже самые толерантные к буржуйским гнусностям более или менее социально справедливые альтернативы, которые до сих пор всё ещё существуют - в Беларуси, в Китае, в Венесуэле и на Кубе.

Напомню, что нынешнее тотальное истребление любых гуманных альтернатив людоедскому капитализму - это продолжение бесконечной череды агрессий и геноцидов, которые сатанинский западный империализм устраивал с самого начала своего существования и последние из которых перечислены здесь: https://www.popularresistance.org/us-has-killed-more-than-20-million-in-37-nations-since-wwii/ , свежий репост здесь: https://www.globalresearch.ca/us-has-killed-more-than-20-million-people-in-37-victim-nations-since-world-war-ii/5492051 .

.


вторник, 24 ноября 2020 г.

ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 6

 

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

2. ЗАКОН КРАХА КАПИТАЛИЗМА

Есть ли у Маркса теория краха?

Даже если Маркс на самом деле не оставил нам сжатого изложения закона краха капитализма в каком-либо конкретном абзаце, он конкретизовал все элементы, необходимые для такого изложения. Это дает возможность вывести этот закон как естественное следствие процесса аккумуляции капитала на основе закона стоимости столь полно, что его ясность делает излишними какие-либо дальнейшие доказательства.

Верно ли, что термин «теория краха» происходит от Бернштейна, а не от Маркса? Верно ли, что Маркс нигде ни разу не говорил о кризисе, который станет похоронным звоном по капитализму, что «Маркс не произнес ни единого слова, которое можно было бы истолковать в этом смысле», что эта «глупая идея» якобы была тайком внесена в Маркса ревизионистами? (Каутский - Kautsky, K. "Verelendung und Zusammenbruch", Neue Zeit, 26, 1908, стр. 608) Конечно, сам Маркс упоминал только крах капитализма, а не теорию краха, точно так же, как он не писал о теории стоимости или теории заработной платы, а только разрабатывал законы стоимости и заработной платы. Поэтому, если мы имеем право говорить о марксистской теории стоимости или теории заработной платы, мы имеем такое же право говорить о Марксовой теории краха капитализма.

В разделе о законе тенденции нормы прибыли к падению в процессе аккумуляции, где Маркс показывает, как аккумуляция капитала происходит не пропорционально уровню нормы прибыли, а пропорционально его массе, он говорит: «Этот процесс вскоре привел бы к коллапсу капиталистического производства, если бы не было противодействующих тенденций, которые имеют постоянный децентрализующий эффект наряду с центростремительным» (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стp. 246). Итак, Маркс отмечает, что центростремительные силы аккумуляции капитала привели бы к краху капиталистического производства, если бы не одновременное действие противодействующих тенденций. Однако влияние этих противодействующих тенденций не отменяет действия изначальной тенденции к краху, она не перестает существовать. Таким образом, это высказывание Маркса было сделано только для объяснения того, почему эта тенденция к краху не проявляется «сразу же». Отрицать это - значит искажать совершенно ясный смысл слов Маркса.

Однако дело вовсе не в словах, которые «можно истолковать в этом смысле» и тому подобном. К чему ведет такое простое истолкование слов, совершенно очевидно из того направления, в котором Каутский тянет теорию Маркса. Для нас вопрос заключается в следующем: предположим, что если мы изначально абстрагируемся от противодействующих тенденций, о которых говорит Маркс, то как и каким образом накопление может вызвать крах капиталистического производства? Это - проблема, которую предстоит решить.

Предварительные методологические замечания

Мы должны продемонстрировать то, как в результате причин, проистекающих из самого экономического процесса, капиталистический процесс воспроизводства неизбежно принимает форму циклических и, следовательно, периодически повторяющихся стадий экспансии и рецессии, и как в конечном итоге он приводит к краху системы капитализма. Однако, чтобы исследование было плодотворным и привело к точным результатам, мы должны выбрать метод, который может обеспечить эту точность.

Что надо считать характерным, определяющим условием цикла воспроизводства? Ледерер считает, что это - изменение цен в ходе цикла деловой активности: в периоды экспансии цены на товары, включая цену рабочей силы, растут; а в периоды кризиса и депрессии они падают. Поэтому его постановка вопроса состоит в следующем: как возможно всеобщее повышение цен в периоды роста? Ведь по мнению Ледерера, увеличение объема производства, которое характеризует периоды бума, возможно только за счет роста цен. Поэтому сначала он должен объяснить рост цен. Ледерер рассматривает создание дополнительного объема кредита как единственный импульс роста цен. Следовательно, он приписывает этому фактору главную роль в определении формы цикла деловой активности.

Объяснение Шпитхоффа совершенно иное: «Увеличение капиталовложений является истинной отличительной чертой и причинным фактором каждого бума» (Spiethoff, A. "Krisen", Handwörterbuch der Staatswissensch, IV Aufl., 1925, стр. 13). Здесь нет ни единого слова о росте цен, и мы могли бы с таким же успехом выбрать целый ряд других факторов в качестве наших основных показателей, но не продвинемся ни на шаг в объяснении проблемы. Ибо вопрос не в том, какие показатели являются характерными или типичными для цикла деловой активности, а в том, какие из них необходимы для него в том смысле, что они его обусловливают. То, что рост цен обычно происходит во время бума, не означает, что они с ним обязательно связаны. Если бы мы, подобно Ледереру, предположили, что бумы предполагают рост цен, мы были бы полностью сбиты с толку американскими бумами, для которых иногда характерно падение цен. Очевидно, что была выбрана неправильная предпосылка. И рост цен, и увеличение затрат на производство как таковые безразличны для капиталиста-предпринимателя.

Капиталистический процесс производства имеет двойственный характер. Это процесс труда, цель которого - производство товаров или продукции, и в то же время это процесс валоризации, цель которого - получение прибавочной стоимости или прибыли. Только последний процесс является обязательной движущей силой капиталистического производства, тогда как производство потребительной стоимости для предпринимателя является лишь средством достижения этой цели, неизбежным злом. Предприниматель будет продолжать производство и расширять его только в том случае, если это дает ему увеличение своей прибыли. Увеличенные затраты на производство или аккумуляция являются лишь функцией валоризации, т.е. размера прибыли. Если прибыль увеличивается, то и производство будет расширено, если валоризация падает, то производство будет сокращено. Более того, обе эти ситуации совместимы и с постоянными, и с падающими, и с растущими ценами.

Из этих трех возможных ценовых ситуаций предположение о постоянных ценах является наиболее удобным для теории в том смысле, что это простейший случай и отправная точка, от которой два других более сложных случая можно исследовать далее. Таким образом, допущение постоянных цен образует методологически обоснованную теоретическую фикцию чисто временного характера; это, так сказать, система координат в экономике, стабильная точка отсчета, позволяющая точно измерить количественные изменения прибыльности в процессе производства и аккумуляции.

Основной вопрос, который мы должны выяснить, заключается в том, как аккумуляция капитала влияет на прибыль и наоборот. Остается ли прибыль постоянной в процессе аккумуляции капитала, растет она или уменьшается? Проблема сводится к точному определению изменений прибавочной стоимости в процессе аккумуляции. Ответив на этот вопрос, мы также объясним циклические движения или конъюнктурные колебания, которые определяют процесс аккумуляции.

Эти соображения и лежат в основе анализа Маркса: «Поскольку производство меновой стоимости - увеличение меновой стоимости - является непосредственной целью капиталистического производства, важно знать, как ее измерять» (Marx, K. "Theories of Surplus Value Part 3", London: Lawrence & Wishart, 1972, стр. 34). Чтобы установить, выросла ли стоимость вложенного капитала в течение всего цикла или насколько она выросла в процессе аккумуляции, мы должны сравнить её конечную величину с начальной величиной. Это сравнение, составляющее основу любой рациональной капиталистической калькуляции, возможно только потому, что - в форме издержек производства и цен на конечный продукт - стоимость существует при капитализме как объективно измеряемая независимая величина. Как нечто объективно определяемое на рынке, стоимость представляет собой как основу капиталистической калькуляции, так и ее внешнюю форму. Её объяснение, таким образом, является отправной точкой любого теоретического анализа.

С самого зарождения свободного капитализма предпринимались попытки выразить независимый характер стоимости - ее аспект как объективной внешней сущности - в численной форме. Х. Зивекинг говорит нам, что «рациональный подход к экономике был чрезвычайно ускорен введением бухгалтерского учета» (Sieveking, H. "Wirtschaftsgeschichte", Leipzig, 1921, стр. 96). Способность рассчитать доходность по сумме первоначально вложенных стоимостей является жизненно важным условием существования капитала:

"как стоимость в движении, будь то в сфере производства или в любой из фаз сферы обращения, капитал в идеале существует только в форме расчетных денег, прежде всего в сознании производителя товаров, капиталистического производителя товаров. Это движение фиксируется и контролируется бухгалтерским учетом, который включает определение цен или калькуляцию цен на товары. Движение производства, особенно производства прибавочной стоимости ... таким образом отражается символически в воображении. (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 2" London: Lawrence & Wishart, 1956, стр. 136)

Посредством цен колебания данной стоимости капитала в ходе ее кругооборота получают выражение в деньгах, которое служит мерой стоимости, необходимой для бухгалтерского учета. И в отношении этой меры стоимости Маркс исходит из предположения, которое является чисто фиктивным и составляет основу его анализа, а именно, что стоимость денег постоянна. На первый взгляд это кажется тем более удивительным в том смысле, что в своей полемике с Рикардо и его «неизменной мерой стоимости» Маркс подчеркивал, что золото может служить мерой стоимости только потому, что его собственная стоимость является переменной. На самом деле стоимость всех товаров, включая золото, изменчива. Но науке нужны неизменные меры: «Интерес к сравнению стоимости товаров в разные исторические периоды - это на самом деле не экономический интерес как таковой, а академический» (Marx, K. "Theories of Surplus Value Part 3", London: Lawrence & Wishart, 1972, стp. 133).

Из исторических обзоров развития термометрии мы знаем, что надежная мера изменений количества тепла была установлена ​​благодаря фундаментальной работе Амонтона, когда были обнаружены две фундаментальные точки (точка кипения и точка абсолютного нуля) для любой жидкости, используемой в качестве меры изменений количества тепла. Только это могло установить постоянные точки отсчета, с которыми можно было сравнивать переменные термодинамики (Мах - Mach, E. "Die Prinzipien der Wärmelehre", 1900, стр. 8).

А для золота как меры стоимости нет таких постоянных точек отсчёта. Таким образом, невозможно точно измерить колебания стоимости товаров. С одной стороны, изменения стоимости денег как товара могут отличаться от изменений стоимости конкретных видов товаров. В этом случае у нас нет точной меры, чтобы установить, в какой степени, скажем, рост цен на данный товар был вызван изменениями его собственной стоимости, а в какой - изменениями в стоимости денег как товара. В этом случае предположим, что мы изучаем вариации величины прибавочной стоимости; тогда, при переменной стоимости денег, будет трудно сказать, было ли данное изменение стоимости (или цены) просто видимостью и вызвано исключительно изменениями в стоимости денег:

"Во всех этих примерах, однако, произошло бы не фактическое изменение величины стоимости капитала, а лишь в денежном выражении той же стоимости и той же прибавочной стоимости ... следовательно, есть лишь видимость изменения величины вложенного капитала." (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 139-40)

Альтернативно, стоимость денег уменьшается в той же пропорции, что и стоимости других товаров, например, из-за общих изменений в производительности - это предельный случай, который в действительности вряд ли возможен. В этом случае произошли бы огромные абсолютные изменения в реальных отношениях производства и богатства, но эти фактические изменения были бы невидимы на поверхности, потому что относишения стоимостей индивидуальных товаров остались бы прежними. Индекс цен не регистрирует фактических изменений производительности.

Таким образом, для Маркса была вполне законной замена «силой абстракции» отсутствующих постоянных точек отсчета, что соответствовало принципу Галилея: «измерять все, что можно измерить, делая неизмеримое измеримым». Например, чтобы установить влияние изменений в производительности на формирование стоимости и прибавочной стоимости, Маркс вынужден ввести допущение, что стоимость денег постоянна. Таким образом, это допущение является методологическим постулатом, который вооружает Маркса точной мерой для установления колебаний стоимости промышленного капитала во время его обращения. Это то самое допущение, которое положено в основу всех трех томов «Капитала».

Изменчивость самой меры стоимости, или денег - это лишь одна из причин изменения цен. Такие изменения могут быть также вызваны причинами, лежащими на товарной стороне меновых отношений. Здесь следует различать два случая: Либо эти колебания цен, с социальной точки зрения, являются следствием фактических изменений стоимости. (Это тот случай, которым изначально занимался Маркс, и именно эти изменения он хотел измерить.) Или же эти колебания цен представляют собой отклонения цен от стоимостей, которые ни в коем случае не влияют на совокупную общественную массу стоимости, потому что увеличение цен в одном секторе общества соответствует снижению цен в другом.

Конкретная задача, которую поставил перед собой Маркс - как можно более точное измерение увеличения стоимости сверх первоначальной величины вложенного капитала, вынудила его исключить изменения цен последнего вида. Колебания цен, представляющие собой отклонения от стоимости, являются результатом изменения конфигурации спроса и предложения. Если исходить из предположения, что спрос и предложение совпадают, то цены будут совпадать со стоимостями. Маркс, руководствуясь конкретными методологическими соображениями, начинает свой анализ с предположения, что спрос и предложение совпадают. Он предполагает состояние равновесия в отношении спроса и предложения как на товарном рынке, так и на рынке труда, что даст возможность позже рассмотреть более сложные случаи. Следовательно, всякий раз, когда производство расширяется, то предполагается, что это происходит пропорционально во всех сферах, так что равновесие не нарушается. Обратный случай, когда производство увеличивается непропорционально, рассматривается позже.

Вариации, анализируемые на более поздних этапах, также точно измеримы только благодаря упрощающим предположениям, которые определяют это гипотетическое состояние равновесия, которое не только напрямую отражается в схемах воспроизводства (капитала), но и формирует отправную точку анализа в качестве его системы координат. «Капитал» Маркса имеет математически количественный характер. Только эти методологические приемы позволяют точно анализировать процесс аккумуляции»

Оппенгеймер, который в остальном был проницательным мыслителем, не заметил методологического значения схем воспроизводства Маркса. Он утверждает, что разделение Марксом годового продукта на c + v + s "было просто способом вычитания прибавочной стоимости. И это вычитание ему не удалось" (Oppenheimer, F. "Das heutige Stand der Theorie des Sozialismus in Deutschland", Die Wirtschaftstheorie der Gegenwart, BdJV, 1928, стр. 311). Но Маркс не нуждался в каком-либо приспособлении для вычета прибавочной стоимости, потому что она является фактом, а факты не нуждаются в доказательствах. Его методологическая конструкция была предназначена не для доказательства факта существования прибавочной стоимости, а для точного установления изменений величины прибавочной стоимости в процессе аккумуляции.

Может ли аккумуляция капитала продолжаться бесконечно без остановок в процессе воспроизводства? Сказать «да» и считать это чем-то само собой разумеющимся, не проводя фактического анализа - это значит абсолютно неверно понять вопрос. Например, профессор Кроль утверждает, что если бы товары обменивались по равновесным ценам, когда предложение равняется спросу, то конъюнктурных колебаний не было бы. Он полагает, что любое снижение прибыльности происходит из-за того, что заработная плата слишком высока (Kroll, Pr. "Schriften des Vereins f. Sozialpolitik, Bd.172, 1926, стр. 214). Но почему раньше она не была слишком высокой? Что может означать «слишком высокая», если у нас нет основы для сравнения в виде «нормального случая», такого, который представлен схемой воспроизводства? Если все элементы изменяются, то влияние какого-либо отдельного фактора невозможно измерить. Причинно-следственная связь, которую Кроль видит между уровнем заработной платы и падением прибыльности, не является чем-то очевидным для нас; её нужно продемонстрировать. Следовательно, научный анализ в принципе обязан брать за отправную точку случай, когда заработная плата держится постоянной в процессе аккумуляции, и он должен выяснить, не падает ли в таких случаях прибыль в ходе аккумуляции. Если падает, то это было бы логически точным доказательством того, что падение прибыльности или кризисы не имеют причинно-следственной связи с уровнем заработной платы, а функционально зависимы от аккумуляции капитала. Допущение равновесия или постоянных цен - это не что иное, как метод вариации, применяемый к проблеме цикла деловой активности в форме, исключающей из анализа все колебания, вызванные изменениями объема кредита, цен и т. д.; так изучается только влияние аккумуляции капитала на количественные изменения прибавочной стоимости.

Это - допущение, лежащее в основе анализа кризиса Марксом: «Общие условия кризисов, поскольку они не зависят от колебаний цен ... должны быть объяснены из общих условий капиталистического производства» (Marx, K. "Theories of Surplus Value Part 2", London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 515). Согласно Марксу, кризис может случиться в результате колебаний цен. Но это его не интересовало. Маркс берет в качестве объекта своего анализа «капитал в целом»; его интересуют только те кризисы, которые проистекают из природы капитала как такового, из сущности капиталистического производства. Однако эта сущность становится доступной только тогда, когда мы абстрагируемся от конкуренции и, таким образом, ограничиваемся «исследованием капитала в целом, при котором цены товаров предполагаются идентичными стоимости товаров» (стр. 515). Это тождество цены и стоимости, в свою очередь, возможно только в том случае, если предполагается, что производственный аппарат находится в состоянии равновесия. Маркс делает допущения именно такого рода. То же самое и с кредитом. Кредитные кризисы возможны и случаются. Но вопрос в том, обязательно ли кризисы связаны с движением кредита? Следовательно, по методологическим соображениям мы должны сначала исключить кредит, а затем посмотреть, возможны ли кризисы. Маркс говорит:

"При исследовании того, почему вобще возможность кризиса превращается в реальный кризис, при исследовании условий кризиса совершенно излишне интересоваться формами кризиса, которые возникают из-за денег как средства платежа [кредита - примечание Гроссмана]. Именно поэтому экономисты любят предполагать, что эти очевидные формы являются причиной кризисов." (стр. 514-5)

Как только мы показали, что даже в состоянии равновесия, когда цены и кредит не принимаются во внимание, кризисы не только возможны, но и закономерны, мы доказали, что нет внутренней связи между движением цен и кредита, с одной стороны, и кризисами с другой; «иначе говоря, кризисы возможны без кредита» (стр. 514).

Буржуазные экономисты пытаются объяснить движение рыночных цен конкуренцией или изменением отношения между спросом и предложением. Но почему существует конкуренция? Этот вопрос они не задают. Конкуренция становится каким-то загадочным феноменом, который просто принимают к сведению или которому подчиняются, не исследуя его причин. «Конкуренция существует только в промышленности, - говорит нам Штернберг, - потому что закон увеличения прибыли полностью применим к промышленности, или потому, что отдельные предприниматели изо всех сил пытаются контролировать рынок, удешевляя свои товары» (Sternberg, F. "Der Imperialismus", Berlin, 1926, стр. 2). Но почему они должны бороться за контроль над рынком, почему нет выхода для «растущих прибылей» промышленности? Это не является чем-то логически необходимым или очевидным, и просто предполагать это - значит начинать с предположения того, что ещё должно быть доказано. С помощью этой мистической силы, которая остаётся необъясненной, он затем пытается объяснить все другие феномены.

Маркс был совершенно прав, говоря, что «конкуренции приходится брать на себя ответственность за объяснение всех бессмысленных идей экономистов, тогда как экономисты должны объяснять конкуренцию» (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стp. 866). И действительно:

"научный анализ конкуренции невозможен до того, как мы получим представление о внутренней природе капитала, точно так же, как видимые движения небесных тел не понятны никому, кроме того, кто знаком с их реальными движениями, движениями, которые непосредственно не воспринимаются органами чувств." (Маркс - Marx, K. "Capital Volume 1", London: Lawrence & Wishart, 1954, стр. 300)

Но как понять внутреннюю природу капитала? Ответ Маркса таков: поскольку отдельные капиталисты "противостоят друг другу только как владельцы товаров, и каждый стремится продать свой товар как можно дороже ... то внутренний закон действует только через их конкуренцию, их взаимное давление друг на друга, в результате чего все отклонения взаимно уничтожаются" (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, с. 880). Таким образом, в действительности внутренний закон капитализма усиливается через взаимное уничтожение отклонений спроса и предложения, что означает только то, что именно посредством этого процесса механизм сохраняет свое равновесие.

В действительности внутренний закон проявляется только через непрекращающиеся отклонения цен от стоимостей. Но чтобы получить теоретическое понимание самого закона стоимости, мы должны принять его как уже исполненный, то есть абстрагироваться от всех отклонений от этого закона. Это не означает игнорировать конкуренцию; скорее, она понимается в её скрытом состоянии, как частный случай, когда две противодействующие силы находятся в равновесии. Только в этом «нормальном случае» различные экономические категории - стоимость, заработная плата, прибыль, земельная рента, процентная ставка - выступают в чистом виде, как независимые категории. Это отправная точка анализа Маркса. Он утверждает:

"допустим, что компонент стоимости товарного продукта, которая образуется в любой сфере производства добавлением нового количества труда ... всегда делится в постоянной пропорции на заработную плату, прибыль и (экономическую) ренту, так что фактически выплачиваемая заработная плата всегда точно совпадает со стоимостью рабочей силы, фактически реализованная прибыль равна той части общей прибавочной стоимости, которая приходится на каждую независимо функционирующую часть совокупного капитала в силу средней нормы прибыли, а фактическая рента всегда ограничена пределами, в которых обычно удерживается земельная рента на этой основе. Одним словом, давайте предположим, что разделение общественно производимых стоимостей и регулирование цен производства происходит на капиталистической основе, но без конкуренции. (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 869—70).

И вот, исходя из этой методологической основы, можно ли узнать то, каково влияние аккумуляции капитала на процесс его воспроизводства? Может ли предполагаемое равновесие поддерживаться в долгосрочной перспективе, или же в процессе аккумуляции возникают новые моменты, оказывающие на него разрушительное воздействие?"

* * *


И это явление - не сугубо российское, а типичное теперь для всего глобального капитализма. Ротшильды вместе со всяческими Баффетами, Гейтсами, Масками и Соросами грабят весь мир, занимаясь ростовщичеством и извлекая из него различные виды ренты - подобно тому, как Миллер, Сечин и прочие олигархи грабят Россию. Инструментом грабежа реальной мировой экономики мультимиллиардерами служит принципиально коррумпированный буржуазный госаппарат - политиканы и бюрократы. Поэтому за него и идёт жестокая борьба, например, в США между гнусной бандой "демократов" и Трампом.

Это - закономерный и неизбежный процесс, вызванный как раз тем, что капиталистическая прибыль в результате сверхаккумуляции капитала стала пренебрежимо мизерной. Все буржуйские выдумки вроде "волн Кондратьева" - это бред собачий. Поэтому провозглашенные хером Швабом на МЭФ (WEF) "Great reset" - "великий рестарт" и "4-я индустриальная революция" - это дальнейшее превращение капиталистического мира в неофеодальный. Подобный процесс шел и на закате мира античности - империя Древнего Рима была сожрана изнутри сверхбогачами. Всех, кто не хочет социализма, милости просим в новое мрачное Средневековье!

.