понедельник, 29 августа 2016 г.

М. ХАДСОН, Д. БЕЗЕМЕР: ФИНАНСИСТЫ - ПАРАЗИТЫ НА ЭКОНОМИКЕ - 1

Выкладываю мой перевод новой статьи Майкла Хадсона и Дирка Беземера "Finance is Not the Economy" - "Финансы - не экономика", опубликованной здесь: JOURNAL OF ECONOMIC ISSUES Vol. L No. 3 September 2016, DOI 10.1080/00213624.2016.1210384 и на его сайте http://michael-hudson.com/ .

Эта статья очень актуальна для нынешней России, где финансовый сектор, включая Центробанк, представляет собой охраняемую и лелеемую кремлёвским антинародным режимом пиявку оффшоризации и финансовых спекуляций, множащую капиталы олигархочиновничьей мафии и истощающую экономику России. При этом важно отметить:
- Во-первых, что действия расейских финансистов и спекулянтов не представляют собой чего-то оригинального, а являются тупым, но прибыльным для паразитов (ростовщиков и спекулянтов) и губительным для народа и страны следованием стандартным рецептам Уолл-стрита, по которым он грабит весь остальной мир.
- Во-вторых, что весь коррупционный сектор российской экономики - банки, добыча природных богатств и прочие олигополии - паразитически жиреет на присвоении ренты, как это описано ниже.

И последнее: авторы не являются марксистами, ибо они - как станет ясно при чтении их статьи - разделяют буржуйскую догму о мнимо "производительном" характере капитала.

Английские сокращения переводены в тексте один раз (с подчеркиванием), а затем приводятся без перевода. Список литературы будет выложен в конце публикации перевода.
--


*  *  *
"Об авторах: Дирк Беземер (Dirk Bezemer) - профессор экономики в университете г. Гронинген, Нидерланды. Майкл Хадсон (Michael Hudson) - профессор экономики в университете штата Миссури, г. Канзас-Сити, и профессор Пекинского университета. (...)

Аннотация: переплетение реального капитала с финансовым является главной причиной нынешнего неправильного истолкования причин экономического кризиса и рецессии. Мы обосновываем это (необходимое) различение при помощи классического анализа ренты и различия между производительным и непроизводительным кредитом. Затем мы прилагаем его к нынешним условиям, в которых потребительский кредит, а особенно - ипотечный кредит, является главной формой непроизводительного кредита. Это подтверждается элементарным анализом послевоенного развития США и обзором количественных эмпирических исследований положения во многих странах. Наконец, мы обсуждаем нынешние последствия воистину гигантского развития финансового сектора наподобие раковой опухоли.

Ключевые слова: капитал, кредит, кризис, рента

Почему экономика подверглась столь резкой поляризации с 1980 года, особенно после кризиса 2008 года? Каким образом мы так отчаянно увязли в долгах, а реальная заработная плата и уровень жизни не растут, и целые города, штаты и даже народы попадают в долговую яму? Только тогда, когда мы ответим на эти вопросы, мы сможем сформулировать политику, которая избавит нас от нанешнего долгового кризиса. Существует широко распространенное мнение, что этот кризис является фундаментальным, и что мы якобы не можем просто так "вернуться в нормальное состояние." Существует безнадёжная путаница относительно тех теоретических принципов, которыми следует руководствоваться при анализе состояния экономики после того, как спекулятивный пузырь лопнул.

Господствующая на протяжении последней четверти века догма макро-монетарного менеджмента, а также теория и идеология, на которые она опирается, прославлялась ведущими макроэкономистами, утверждавшими, что "Состояние макроэкономики хорошее" (Blanchard 2008, 1). Оливер Бланшар, Бен Бернанке, Гордон Браун и другие расхваливают свою собственную монетарно-кредитную политику за якобы удивительно низкую инфляцию и стабильный рост того, что они назвали "Великой Воздержанностью" (Bernanke 2004), и даже провозгласили "конец чередования бумов и спадов", что сделал Гордон Браун в 2007. Но именно с середины 1980-х годов до 2007 года происходила самая стремительная и злокачественная инфляция в сфере недвижимости, акций и облигаций за период после Второй мировой войны.

Почти вся эта инфляция цен на активы была раздута на заёмные средства. При этом деньги и кредит не расходовались на реальные капиталовложения в производство товаров и нефинансовых услуг и не привели к повышению уровня заработной платы. Традиционная монетаристская тавтология MV = PT, который исключает активы и их цены, не имеет никакого отношения к этому процессу. Распропагандированные ныне макроэкономические модели с 1980 года не включают в себя ни кредит, ни долг, ни финансовый сектор (King 2012;. Sbordone и др 2010), и полностью бесполезны. Это модели для тех, кто "не видел пришествие (краха)" (Bezemer 2010, 676).
В этой статье мы предлагаем конструктивную альтернативу. Она - результат на нашей научной работы в течение последних нескольких лет, и основана на трудах таких гигантов, как Джон Стюарт Милль, Джозеф Шумпетера и Хайман Мински.

За кулисами так называемой "Великой Воздержанности" (Grydaki и Bezemer 2013) происходило безудержное творение долгов. Именно оно и сделало нынешнюю экономику процессом "Великой Поляризации" на кредиторов и должников. Для этой финансовой экспансии более характерно извлечение ренты, чем получение прибыли от производства (Bezemer и Hudson 2012) - факт, о котором умалчивает большинство нынешних анализов (о предложении см. Kanbur и Стиглиц 2015). Эта избирательная слепота является результатом того, что современные модели молчат о балансах, кредите и долгах.
Кредитный кризис и экономический спад, следовательно, являются пробным камнем парадигм экономики (Bezemer 2011, 2012a, 2012b). Мы можем надеяться понять кризис и рецессию только путем разработки моделей, которые включают кредит, долг, и финансовый сектор (Bezemer 2010; Bezemer и Hudson 2012). Здесь мы предлагаем концептуальное обоснование этого утверждения.

Для того, чтобы объяснить рост и распределение богатств и долгов в современной глобальной экономике, необходимо отбросить традиционное предположение о том, что банковская система главным образом занимается предоставлением кредита для финансирования материальных капиталовложений в новые средства производства. На самом деле банки в основном финансируют покупку и переход из рук в руки уже существующих объектов недвижимости и финансовых активов.
Это различие между финансированием "реального" в отличие от "финансового" капитала и недвижимости подразумевает "функциональную дифференциацию кредита" (Bezemer 2014, 935), которая занимает центральное место в работах Карла Маркса, Джона Мейнарда Кейнса и Шумпетера. С 1980-х годов, экономика была в длинном цикле, в ходе которого рост банковского кредита взвинтил цены на недвижимость, акции и облигации, что вселило в заемщиков надежды на то, что будут продолжаться доходы от прироста капитала. Так спекуляция набирает обороты - в кредит, так что долги растут почти столь же быстро, как и расценка активов.
Когда лопается финансовый пузырь, цены активов падают ниже суммы ипотечных кредитов, облигаций и банковских кредитов, обременяющих собственность, и маржа капиталов становится отрицательной. Мы все еще находимся в процессе развития по-настоящему грандиозного долгового краха. Этот крах - неизбежный заключительный этап "Великой Воздержанности".

Финансовая система определяет, в каком направлении ведётся управление экономикой. Корпоративные менеджеры, а также менеджеры инвесторов и фондов, стремятся в первую очередь к получению финансовой выгоды для себя, своих хозяев и их кредиторов. Основная цель - генерация доходов от прироста капитала, тратя доходы на выкуп корпорациями своих акций и на выплаты в виде дивидендов (Hudson 2015a, 2015b), при этом выжимая максимальную прибыль сворачиванием и аутсорсингом производства, а также отказываясь от проектов с длительными сроками реализации. Выкупы (акций) на заёмные средства повышают расходы на ведение бизнеса, в результате чего экономика всё более обремененяется долгами. Прибыль используется на выплату процентов по займам, а не на реинвестирование в формирование нового производительного капитала или наём рабочей силы. После этого угроза банкротства используется как аргумент для уничтожения или пересмотра условий пенсионных планов предприятия, а также для того, чтобы переложить убытки на потребителей и трудящихся.

Эта финансовая близорукость - вовсе не такое планирование, которое осуществляет государство, если его цель - сделать экономику более конкурентоспособной за счет снижения производственных расходов. Этим путём не достичь ни полной занятости, ни повышения уровня жизни, ни создания эгалитарного общества (с доминированием) среднего класса.
Для объяснения того, каким образом творение долгов спекулятивной экономикой мыльного пузыря приводит к долговой дефляции, мы проводим разграничение между двумя наборами параметров экономической динамики: между сектором реального производства и потребления (ВВП), и сектором финансов, страхования и недвижимости (FIRE). Второй сектор занят в первую очередь приобретением и перепродажей недвижимого имущества, финансовых ценных бумаг и других активов. Наша цель состоит в том, чтобы отделить этот сектор финансовых "богатств" - баланс его активов и пассивов - от потока средств в реальной экономике - кредита, доходов и расходов, связанных с процессом производства и потребления.
В следующем разделе мы формулируем нашу позицию, различающую между финансовым сектором и остальной экономикой, а также между рентой и прочими доходами. Тогда мы видим как бы "две экономики", которые, как правило, переплетены друг с другом. Их следует анализировать как две отдельные, но взаимодействующие системы, причём центральное место в экономике мыльного пузыря занимают такие активы, как недвижимость и ипотечная задолженность населения. Поэтому в третьем разделе мы рассматриваем значение долгового бремени населения. В современной "экономике извлечения ренты" оно представляет собой не реальное богатство, а именно долговое бремя. В четвертом разделе мы обсуждаем патологию, к которой приводит это бремя: утрату производительности и инвестиций, сопровождающуюся ростом неравенства и нестабильности.

Финансы - это не экономика; рента - это не доход
Вообще есть два подхода к анализу деятельности банков, расходов частного сектора и долга. Один концентрируется на текущем производстве и потреблении товаров и услуг, а также на платежах, связанных с этим процессом. А наш подход рассматривает экономику как сосуществование этого производства и потребления с секторами банков, недвижимости, эксплуатации  природных ресурсов и монополий. Эти сектора, занимающиеся извлечением ренты, в значительной степени имеют установленный законами характер, и различаются в разных странах соответственно их финансовой и налоговой политике. (В отличие от этого предполагается, что реальные секторы экономики всех стран, как правило, имеют одинаковую технологию.)
Разумеется, экономический рост требует кредитования реального сектора. Но бóльшая часть кредитов в наше время даётся под залог, и, следовательно, обеспечена собственностью на активы. Как подчеркнул Шумпетер (1934), кредит является не "фактором производства", а лишь предварительным условием для начала процесса производства. С тех пор как в эпоху неолита появились промежутки времени между севом и сбором урожая, кредит стал вклиниваться между производством, продажей и конечным потреблением товаров, особенно для финансирования дальней торговли, когда возникла специализация труда (Gardiner 2004; Hudson 2004a, 2004b ). Но он связан с риском непосильного бремени для экономики, так как выдача банковского кредита дает возможность рентной хищнической дойки при финансировании, взимая платежи по процентам и приплаты ажио при валютных операциях.
Однако для конформистского экономического анализа сектор финансов и капитала остаётся невидимым. В течение почти двух столетий, с тех пор Давид Рикардо опубликовал в 1817 году свои "Принципы политической экономии и налогообложения", деньги рассматривались просто как некое покрывало, равномерно влияющее на цены сырьевых товаров, заработную плату и другие доходы. Конформистский анализ сосредоточен на производстве, потреблении и доходах. Он в дополнение к труду и постоянному производственному капиталу, часто добавляет в качестве "фактора производства" право земельной собственности, позволяющее взимать земельную ренту наряду с другими рентными привилегиями. Кроме того, он делает вид, что выдача и распределение банковского кредита под проценты не влияет на относительные цены или доходы.
Может показаться парадоксом, что Рикардо писал это именно тогда, когда экономика Англии была опутана долгами, взятыми для ведения наполеоновских войн, которые закончились в 1815 году. Писатели предыдущего поколения, от Адама Смита до Малахии Постлезвейта (Malachy Postlethwayt), объясняли, что правительство платило проценты по каждому новому выпуску облигаций госзайма путем введения новых акцизных налогов, чтобы хотя бы уплачивать начисляемые проценты (Hudson 2010). Эти налоги повысили стоимость жизни и ведения бизнеса и при этом обескровили экономику платежами держателям облигаций. Несмотря на это, депутат банков в парламенте (и по сути лоббист) Рикардо выдвинул в противовес им ортодоксальную поныне точку зрения, заявляя, что деньги, кредит и долг якобы не влияют на производство, стоимость и цены. Его теория (свободной) торговли утверждает, что международные цены изменялись якобы только пропорционально их "реальной" стоимости труда, не принимая во внимание влияния денег, кредита и обслуживание долга. Считалось, что якобы платежи банкирам по кредитам, а также распределение финансовых активов и долгов не влияют на распределение доходов и богатства.
Адам Смит порицал монопольную ренту, особенно те специальные торговые привилегии, которые английское и другие правительства создавали для продажи держателям облигаций госзаймов, чтобы сократить свои военные долги. Рикардо подчеркивал даровой характер земельной ренты: откровенной в ценах сверх стоимости производства на землях с более высокой урожайностью, чем маргинальная, или скрытной на более выгодно расположенных участках. Однако подобно Смиту он рассматривал кредитный процент как нормальную затрату на ведения бизнеса, и, следовательно, как часть производительного сектора, а не как хищническую ренту, присваиваемую автономно и независимо от экономики производства и потребления. На основании этого он не упоминал банки и монополии при обсуждении экономической ренты, предполагая, что их доход является платой за "полезные услуги", и, следовательно, опроцентовка якобы входит в необходимые производственные затраты.
Это предположение положено в основу нынешних национальных отчетов о доходах и товарах - National Income and Product Accounts (NIPA). "Доход" каждого (исключая доходы от прироста капитала, которые не фигурируют в NIPA) сопоставляется с "товаром", в данном случае - услугами за финансовый доход. Большая часть доходов и, разумеется, большая часть показателя ebitda (сокращенно "earnings before interest, taxes, depreciation and amortization" - "доходы до вычета ссудных процентов, налогов, износа и амортизации") - генерируется якобы внутри сектора FIRE. Но является ли это частью доходов сферы реальной экономики производства, потребления и распределения (в этом случае это действительно доход); или это просто платёж из этой сферы (и в этом случае это - рента)? Это то самое различие, которое Soddy (1926) сделал между реальным богатством и "виртуальным богатством" в книге балансов общества, на стороне пассивов.
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разделить экономику на производительную часть, которая создает доходы и прибыли, и присваивающую часть, отсасывающую эту прибыль в качестве рентных платы, то есть в качестве платы за права собственности, кредит и тому подобные привилегии. Эти платежи, на которых было сосредоточено внимание экономической школы институционалистов (государственников) в конце девятнадцатого века. Ключевой целью политики школы институционалистов было регулировать цены и доходы от находящихся в государственной или коммунальной собственности инфраструктуры, услуг и монополий так, чтобы они соответствовали чисто "экономическим" издержкам производства, которые классические экономисты, определяют как (себе)стоимость (Hudson 2012).
Наша цель состоит в том, чтобы воскресить понимание различия между стоимостью и рентой, которое почти утрачено в современном анализе. Только тогда мы сможем понять, что псевдо-процветание экономики мыльного пузыря было вызвано кредитными вливаниями, строившими многоэтажные долговые пирамиды и раздувшими рынок финансовых активов в процессе перепродажи прав собственности тем, кто был готов обременить себя самыми большими суммами долга.

Для того, чтобы проанализировать эту динамику, мы должны признать, что мы живем в "двух экономиках." Первая - это реальная экономика, где идёт производство и распределение товаров и услуг, происходят формирование материального капитала, и наём рабочей силы, а производительность повышается. Наиболее производительный доход состоит из заработной платы и прибыли. А вот сеть извлечения ренты из финансовых и имущественных привилегий - "Экономика № 2" - это инструмент присвоения процентных платежей и экономической ренты. К сожалению, это различие затуманивается в официальной статистике. NIPA приравнивают "доход от ренты" к "заработкам", как если бы он был "заработан." Создаётся видимость того, что тут нет ничего паразитического, нетрудового. Категория доходов под заголовком "рента", бывшая в центре внимания классической политической экономии на протяжении двух веков - исчезла в результате использования лживого "новояза" по Орвеллу.
Национальные отчеты NIPA были перекроены с 1980-ых, чтобы представить сектора финансов и недвижимости как якобы "производительные" (Christophers 2011). С другой стороны, большая часть абстрактных доходов домохозяйств в национальных отчетах не существует как реальное денежное обращение (за вычетом процентов и налогов). Barry Z. Cynamon и Steven M. Fazzari (2015) подсчитали, что в США приписываемый в NIPA доход домохозяйств завышает фактические доходы по сравнению с денежным обращением примерно на одну треть.
Вот это и делает казалось бы эмпирический формат бухгалтерского учета, используемый в большей части экономического анализа, выражением идеологии, ориентированной на интересы рантье и кредиторов. Домохозяйства, например, не получают дохода от домов, в которых проживают. Ценность "услуг", которые они получают от дома, вовсе не увеличивается просто потому, что цены на жилье растут, как это фиктивно указывают национальные отчёты. Финансовый сектор не производит ни товаров, ни даже неких "реальных" богатств. А относительно того, что он якобы оказывает услуги, то их бóльшая часть служит для передачи доходов в руки рантье, а заработной платы или прибылей не производит.

Это фикция, что все долги экономически необходимы для инвестиций в средства производства. Ведь банки монетизируют долг и навешивают его бременем на реальную экономику - средства производства и ожидаемые в будущем доходы. Другими словами, банки не производят ни товаров, ни услуг, ни богатства, а только лишь притязания на товары, услуги и богатства - то есть, согласно Soddy, "виртуальное богатство". В этом процессе, банки взвинчивают вверх цену таких притязаний и привилегий, потому что цена активов определяется той суммой, которую банки готовы предоставить в кредит под залог этих активов.
Та доля увеличения ВВП, которая приходится на сектор FIRE, должно выплачиваться из других компонентов ВВП. Ростовщичество и спекуляции недвижимостью являются игрой с нулевой (или даже отрицательной) суммой выигрыша, состоящая в основном в спекуляции и извлечении барыша, но без создания реальной прибыли. Их долгосрочное воздействие на экономику приводит к увеличению отношения задолженности к ВВП, и в конечном счете удушает рост ВВП по мере того, как финансовый пузырь сменяется долговой дефляцией, урезанием расходов, безработицей, банкротствами и конфискациями залогов. Именно в этом смысле нынешний финансовый сектор является иллюстрацией классической теории ренты, которая делает различие между реальным созданием богатства и паразитизмом на накладных расходах.

"Деньги" в основном сотворены кредитованием, по принципу "кредиты создают вклады" (McLeay, Radia и Thomas, 2014). Таким образом, любое увеличение суммы итогового ВВП по обороту товаров и услуг отражается в кредитовании банками, финансирующем этот оборот (наряду с торговым кредитованием между фирмами, а теперь ещё и с (кредитованием спекуляций) на валютных рынках). Однако с 1980 года банковское кредитование выросло по отношению к ВВП (то есть, по отношению к доходу). Большая часть кредита, созданного с тех пор, была использована вовсе не для производства, а для инфляционного раздувания цен на активы, взвинчивающего стоимости жизни. Потребители, особенно те из них, кто владеет недвижимостью, акциями и облигациями, ещё глубже погрязли в долгах, пытаясь поддержать свой уровень жизни. Реальные заработные платы уменьшились, в то время как стоимость жизни после уплаты налогов возросла.

В США обязательные вычеты из заработной платы на социальное и медицинское страхование FICA выросли до 15,2 процента, выросли расходы на медицинское страхование, повысилась цена образования (приобретения дипломов), а ипотечный пузырь (который Алан Гринспен лицемерно назвал "сотворением богатства") взвинтил вверх цены на приобретение дома. В настоящее время признано, что уровень жизни населения США с 1970-х годов поддерживается залезанием в долги, а не ростом доходов. Это продолжалось в значительной степени незамеченным до тех пор, пока пузырь не лопнул, потому что принципиальное различение кредитования на производительное и спекулятивное было удалено из учебников по экономике."


(продолжение следует)

суббота, 27 августа 2016 г.

ЕДРИСТНЯ ИЗБИРАТЕЛЕЙ НЕ ПОДКУПАЕТ, ОНА ИХ ШАНТАЖИРУЕТ УВОЛЬНЕНИЕМ


Дополнительный перепост к перепосту от 24 августа: "КАК ЕДРИСТНЯ УЖЕ СЕЙЧАС МОШЕННИЧАЕТ С ВЫБОРАМИ" - http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.de/2016/08/blog-post_24.html .

С бихевиористской точки зрения совершенно ясно, что поганая воровская ЕдРистня играет с огнём. История показывает, что режимы, которые не подкупали избирателей (давая им положительное подкрепление за голосование против своих собственных интересов), а шантажируя их, грозя в противном случае лишить их заработка - средств к существованию (т.е. действовали угрозой наказания), после таких "выборов" существовали очень недолго.

В любой другой стране за такую гнусность народ давно бы уже охотился на лимузины богачей, если не с "калашами", то с бутылками бензина. Но в России "всё не так" из-за трусости и долготерпения русского народа; поэтому олигархочиновничий режим Иудушки Путина и его банды врагов народа некоторое время ещё просуществует - до того момента, когда терпение народа наконец-то лопнет и он развешает всю предательскую компрадорскую банду по фонарным столбам.

Я понимаю, что голод - не тётка, и большинству вынужденных голосовать за поганую ЕдРистню не хватает сил и мужества для открытой борьбы. Но ведь можно бороться исподтишка. Можно заготовить дома вырезанную из синей или чёрной бумаги тоненькую "галочку", положить её в кабинке для голосования на бюллетень напротив "ЕдРистни", сфотографировать телефоном бюллетень для показа подонку-"хозяину", а потом нарисовать ручкой галочку напротив КПРФ и всунуть бюллетень в избирательную урну. Это надёжный и безопасный метод отомстить за унижение и насилие всей наглой воровской сволочи, захватившей власть над Россией.

--

 

Далее следует перепост. Источники указаны в самом тексте.

 

*  *  *

 


Пишет Виктор Имантович Алкснис.

Я с тревогой жду 18 сентября. Масштаб развернутой чиновниками подготовки к предстоящим фальсификациям выборов впечатляет. Я уже писал (https://vk.com/yuri_boldyrev?w=wall-19071927_199532) по поводу массового получения жителями Подмосковья, работающими в Москве, открепительных удостоверений для голосования в Москве за "Единую Россию".

Вот как это выглядит на практике в территориальной избирательной комиссии Одинцовского района, расположенной по адресу: г. Одинцово, улица Маршала Жукова дом 29а .

--


 

В фойе перед дверью избирательной комиссии с утра до вечера стоят десятки людей. Среднее время ожидания порядка 5-6 часов, поскольку члены ТИК не справляются с оформлением открепительных удостоверений, в день выдают всего около 100 открепительных удостоверений.

Многим, особенно пришедшим не с утра, приходится приходить вновь на другой день .

Никогда не думал, что в наши дни увижу запись в очередь, как в приснопамятные советские годы в очереди за колбасой. Да-да, людям в очереди выдают бумажные талончики с номерами, чтобы можно было отлучиться покушать или в туалет. Народ в очереди злой, проклинают всех и все, говорят, что если бы не угроза остаться без работы в Москве, послали бы всех далеко и надолго. И в то же время безропотно выстаивают по несколько часов в очереди за открепительным удостоверением.

пятница, 26 августа 2016 г.

ФИЛЬМ "ИМЯ РОЗЫ" 1986 ГОДА: БОРЬБА РАЗУМА ПРОТИВ МРАКОБЕСИЯ

Написать эту заметку меня побудило то непреходящее возмущение и отвращение, которое у меня вызвали святошеские бредни ренегата-"ученого" профессора Катасонова. Я давно уже не бывал в России, но отдавал себе отчёт в том, что она погрузилась во мрак реакционных предрассудков; однако я не мог себе представить, чтобы даже учёные пропагандировали эту мерзость. То, что простительно для необразованных людей, является непростительной гнусностью для тех, кто проституирует свой авторитет учёного, поддакивая реакционному маразму политиканов и масс-медий.

Нынешний разгул мракобесия засирает мозги наивной публике, в результате чего она начинает считать "реальными" бессовестнейшие выдумки и надувательства и, поверив в них, начинает действовать соответствующим образом - с безумным, бесчеловечным фанатизмом. Вот, например, "Паспорт обитателя рая", который ЦРУшная террористическая банда ИГИЛ выдаёт одураченным ею кретинам:
--


"Религия - это опиум для народа". Невозможно сформулировать эту истину точнее и проще. Я знаю, о чём говорю, потому что в выпускном классе школы, когда я боялся, что не попаду в ВУЗ и меня заберут в армию, я поддался религиозному дурману, в основном в результате слушания "вражеских голосов" - "би-би-си" и "голоса америки", которые помимо прочей мерзости вели пропаганду религии.

Я уже тогда очень любил оружие, был спортивным стрелком и вообще был далеко не робкого десятка. Ужас перед армией в меня вселяли рассказы вернувшихся из неё старших товарищей о садистском произволе взводных, прапорщиков и дедовщины. Вся эта тупая мразь ужасно ненавидела мальчиков из интеллигентных семей, и я заранее знал, что мне в "советской" армии очень даже не поздоровится. Так что после того, как я всё-таки поступил в МГУ, религиозная блажь, как ком липкой грязи, приставший к подмёткам, отвалилась от меня.

Буржуазные порядки, воцарившиеся теперь в России, превращают жизнь всего народа в кошмар. И как иллюзорное избавление от страха перед завтрашним днём правящая страной олигархочиновничья мафия насаждает религию, которая отвлекает народ от борьбы против захвативших над ним власть мафиозных поработителей, засевших в Кремле. То же самое "успокоительное" действие имеют и водка, и так называемые "успокоительные лекарства", которые ещё хуже водки, потому что ещё сильнее и необратимее насмерть отравляют центральную нервную систему. От них "нервный пациент" внешне "успокаивается", но на самом-то деле эти "лекарства", образно выражаясь, пережгли его нервную электропроводку, и у него в мозгу уже не загорается ни одна лампочка...

Поэтому я, будучи по профессии биохимиком, с полной ответственностью говорю: бегите от "успокоительных лекарств" - особенно от новых, западных, разрекламированных - как от огня. Тем, кто читает по-английски, рекомендую прочесть недавнюю статью http://www.globalresearch.ca/brain-altering-drugs-the-drug-induced-suicide-of-robin-williams-two-years-later/5542304 , где приведены названия многих из этих нервных ядов, продаваемых под видом "лекарств", содержатся ссылки на полезную литературу, а также рассказывается о "звезде" пиндосской индустрии развлечений Робине Вильямсе (Robin Williams), который в гонке за миллионами долларов "взбадривал" себя кокаином, а потом искусственно "расслаблялся" алкоголем и "успокоительными лекарствами". Поцесс шел по нарастающей, Вильямс попал на месяц в психушку, где ему мозги окончательно сожгли "успокоительными", так что по выходе из клиники он, осознав, что превратился в пустоголового идиота, покончил дома жизнь самоубийством.

Я упоминаю Робина Вильямса неспроста. Его стандартная роль - это буйно помешанный, перевозбуждённый участник "крысиной гонки", поддерживающий свой патологически гиперактивный "американский образ жизни" наркотой, алкоголем и "успокоительными лекарствами". Он не мог бы играть эту роль, сам не ведя этого образа жизни. Он играл её и в единственном фильме моего (последнего оставшегося в живых) любимого постановщика фильмов Терри Гильяма - "The Fisher King", от которого меня буквально тянет блевать...

Повторяю: буржуазия хочет превратить народ в стадо психопатов, и Голливуд изображает психопатов как некий якобы достойный образец для подражания. Это - очень даже хитрый проект американского империализма, а вовсе не расейское доморощенное либерастское средство. Как же ему противодействовать? Для этого прежде всего надо избегать или "завязать" с отравлением мозга наркотой, алкоголем и "успокоительными". Допустимый максимум взбадривающих средств - это одна чашка кофе утром. А по-настоящему успокоиться и обрести здравый ум можно при помощи автогенной тренировки, о которой ещё в СССР было опубликовано достаточно много литературы. Автогенной тренировкой можно заниматься индивидуально, "по книжке", но лучше при возможности делать это в группе, руководимой опытным специалистом (но не "гуру"-самозванцем, которых теперь повсюду, как говорится, хоть пруд пруди).

Но как быть тем, у кого религия раздула в голове воздушный пузырь психической зависимости от молитв "боженьке", вытеснив из неё трезвое миропонимание? Чем можно проколоть этот паразитический пузырь "страха божия", удушающий ум человека? Ведь религию, повторяю, пропагандируют не только попы, имамы и раввины, но даже и иные ренегаты-"учёные" вроде Катасонова. Поэтому мне хотелось найти противоядие от такого новомодного кошмарного предательства науки, причём такое противоядие, которое правдиво изображает коллизию веры и знания и потому было бы понятно не только для атеистов, но и для тех верующих, что способны задуматься над вопросом о принципиальном различии религиозной веры и научного знания. Пожалуй, самое подходящее в смысле наглядности и доступности для массовой публики правдивое изображение конфликта между верой и знанием - это фильм Жан-Жака Анно (Jean-Jacques Annaud) "Имя розы" 1986 года с Шоном Коннери (более известным как "агент 007") в главной роли.

Я думаю, что это один из последних действительно хороших европейских фильмов, сделанный до того, как мир наводнила масса голливудского дерьма, состоящего (для прозападной дебилизации наивной публики) не только из кровожадного насилия и низкопробного грязного секса, но и самой густопсовой чертовщины (мистицизма, сатанизма, экзорцизма, "контактов с душами умерших" и т.п.), пытающейся убедить публику в бессилии науки перед выдуманными "сверхъестественными феноменами". Этот фильм был, образно выражаясь, последним проблеском разума перед нынешним триумфом мрака - антикоммунизма, буржуйского варварства и мещанского невежества и суеверия. Поэтому всё нижеследующее относится лишь к этому фильму, а не к толстенному роману Умберто Эко (Umberto Eco) (который я не читал) и более позднему фильму под тем же заглавием (который мне смотреть вовсе не хочется).

Что же замечательного в фильме Жан-Жака Анно? В нём главная линия сюжета - это конфликт разума и суеверий, причём суеверия показаны (как это реально было в Средневековье) как всемогущая официальная идеология, а разум - как нечто подозрительное и предосудительное, еретическое, принципиально лишенное права голоса. Поэтому разум, будучи правым, но слабым, обречен на поражение в ходе действия (кульминация фильма - сожжение людей инквизицией и сожжение сумасшедшим монахом с бельмами на глазах монастырской библиотеки, полной редчайших древних книг), и это поражение убедительно показывает зрителям необходимость активной борьбы против мракобесия, за науку и просвещение.

Я не буду пересказывать содержание фильма, которое хорошо изложено в статье англоязычной Википедии; хочу при этом предостеречь от дурацкой статьи в русскоязычной Википедии, где в рубрике "Факты" написана лишь следующая ложь (цитирую от начала до конца):
"Фильм настолько не понравился Умберто Эко, что он не давал разрешения на дальнейшие экранизации своих романов. Например, он отказал Стэнли Кубрику в экранизации «Маятника Фуко»." (Это мнение пресловутого "Эха Москвы" - http://echo.msk.ru/programs/kazino/832821-echo/ ).

Итак, советую не верить лживому либерастскому "эху"-йэху и посмотреть этот фильм. Этот фильм учит гуманности и любви к добру и знанию. Кроме того, он вполне "приспособлен" для подростков, возможно, за исключением разве что одной-единственной сексуальной сцены, которая по нынешним меркам выглядит вполне невинно.

В заключение - несколько кадров из этого фильма.










среда, 24 августа 2016 г.

КАК ЕДРИСТНЯ УЖЕ СЕЙЧАС МОШЕННИЧАЕТ С ВЫБОРАМИ

Перепост, источники указаны в самом тексте. Банда уголовников по названию "Единая Россия" уже одними неправдами судорожно цепляется за власть.

Кто не враг самому себе - те 18 сентября голосуют за КПРФ. Все, как один - всех "хозяева"-паразиты не уволят! СИСТЕМУ НАДО МЕНЯТЬ. ВСЮ ЦЕЛИКОМ.
--
* * *

Пишет Виктор Имантович Алкснис

Хотя и знал, что в нынешней ситуации честные выборы в России невозможны, но даже я, битый жизнью политик, поверил заявлениям президента В.Путина и председателя ЦИК РФ Э.Памфиловой, что 18 сентября выборы пройдут честно.

Но последние дни меня убедили, что все останется, как было всегда, и пресловутые 146% вновь будут получены теми, кому нужно. А именно "Единой Россией" и ее кандидатами.

Почему я пришел к такому пессимистическому выводу?

Поскольку я являюсь зарегистрированным кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ по Одинцовскому одномандатному избирательному округу № 122 и по избирательным делам часто бываю в окружной избирательной комиссии (она же территориальная избирательная комиссия), то обратил внимание на необычную картину.

Невзирая на то, что до дня голосования еще целый месяц, в территориальную избирательную комиссию активно идут избиратели за открепительными удостоверениями. Причем зачастую они не знают, какие открепительные удостоверения им нужны - то ли для голосования на выборах депутатов областной думы, то ли на выборах депутатов Госдумы.

Потом выясняется, что им нужно открепительное удостоверение для голосования на выборах депутатов Госдумы в Москве.

И тут мне повезло - в ТИК за открепительным удостоверением пришел один мой знакомый. На выходе из ТИК я взял его в оборот и он после долгих уговоров рассказал на условиях анонимности, что работает в Москве в одной бюджетной организации и начальник дал команду ему и другим сотрудникам, зарегистрированным в Московской области, получить открепительные удостоверения и принести их ему.

18 сентября им надо будет прибыть на работу, получить свои открепительные удостоверения. Затем их распределят по различным московским избирательным участкам и они поедут туда голосовать за партийный список "Единой России". В кабинке для тайного голосования надлежит сфотографировать на телефон бюллетень с отметкой за "Единую Россию" и на следующий день показать фотографию начальнику.

При этом никого не уговаривают, в ход пускается самый обыкновенный шантаж и угрозы - не хочешь, не надо, но у нас скоро будет проходить сокращение и очевидно тебе придется искать новую работу.

Я поначалу воспринял эту информацию, как самодурство отдельного чиновника, но потом понял. что чересчур уж много таких начальников.

Начал проводить свое расследование. Поскольку, как бывший глава Тучково я имел некоторые источники информации в правительстве Московской области, то услышал интересную версию происходящего.

Якобы, последние опросы общественного мнения показали резкое падение рейтинга "Единой России" в столице. Причем падение запредельное. В этих условиях на уровне администрации президента РФ было принято решение спасать ситуацию, а вернее московскую "Единую Россию".

С этой целью руководителям Москвы и Московской области было предложено договориться о взаимодействии и перебросить 500 тысяч бюджетников, проживающих в Московской области, но работающих на предприятиях и в учреждениях Москвы, голосовать по открепительным удостоверениям в Москве за "Единую Россию".

Якобы губернатор Московской области А.Воробьев пытался возражать, поскольку в Московской области с рейтингом "Единой России" тоже неважно и полмиллиона голосов бюджетников пригодились бы и областной ЕР, но ему объяснили, что он неправ.

Кто-то скажет, что у меня нет доказательств. К сожалению, действительно, доказательства появятся лишь 18 сентября, когда полмиллиона подмосковных бюджетников хлынут на московские избирательные участки и что-то изменить уже будет невозможно.

Но уже есть факты, которые подтверждают массовое получение открепительных удостоверений в Московской области.

На официальном сайте избирательной комиссии Московской области в разделе "Новости" размещена информация:

"По состоянию на 20.08.2016 г. ТИК Одинцовского района выдано 454 открепительных удостоверения по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации седьмого созыва и 85 открепительных удостоверений по выборам депутатов Московской областной Думы".
http://www.izbirkommo.ru/novosti/?ELEMENT_ID=70724

Т.е. эти данные на вчерашний день. И думаю, что у 85 человек получивших открепительные удостоверения по выборам депутатов Московской областной Думы завтра на работе будут крупные неприятности, поскольку они получили не те открепительные удостоверения.

Сегодня в ТИК Одинцовского в воскресный день был наплыв избирателей и еще несколько десятков человек получили открепительные удостоверения. Для простоты подсчета будем считать. что в Одинцово на сегодня открепительные удостоверения получили 500 человек.

А теперь вспомним арифметику. В Московской области 68 территориальных избирательных комиссий, в которых тоже имеет место необычный наплыв желающих проголосовать в Москве.

Предположим, что там тоже получили открепительные удостоверения по 500 человек. Умножим 500 на 68 и получаем приблизительное число получивших на сегодня открепительные удостоверения 34 тысячи человек.

При этом до дня голосования осталось еще 38 дней и такими темпами более миллиона жителей Подмосковья могут успеть получить открепительные удостоверения. К счастью, такого количества бюджетников работающих в Москве, а зарегистрированных в области, просто нет. Но вот 500 тысяч бюджетников есть.

И поэтому можно ожидать крупнейшей за последние два десятилетия фальсификации выборов в Москве 18 сентября 2016 года.

https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=179709735..

От администрации группы: "самый лучший способ помочь партии "Единая Россия" победить на выборах и показать, что народ поддерживает ее социально-экономический курс, -это не ходить на выборы."

понедельник, 22 августа 2016 г.

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД РЕЛИГИОЗНОГО МРАКОБЕСИЯ ПРОТИВ НАУКИ

ОТВЕТ Г-НУ КАТАСОНОВУ С ПОЗИЦИЙ МАРКСИЗМА И БИХЕВИОРИЗМА

--

Кто сжигает книги, тот сжигает и людей
(Инквизиция в Испании, XVI век)

Россия за 25 лет прозападного олигархочиновничьего компрадорского режима погрузилась в варварство политической реакции и религиозного мракобесия. В нынешнем ретроградном "крестовом походе" гнусной поповщины против науки и социализма, к несчастью, участвуют не только типы вроде Иудушки Путина, но и ряд учёных, в частности господин Катасонов.  Сперва, чтобы читателю не показалось, что я несправедливо нападаю на этого "смиренномудрого" человека, придётся привести несколько характерных цитат из опусов этого ученого. Итак, слово проф. Катасонову (подчеркнуто - заглавие статьи, затем - гиперлинк на источник цитат):

1) Знание – сила… нечистая

"В работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» К. Леонтьев обращает внимание на то, что большинство так называемых «научных» книг читать не стоит. От таких книг один только вред: «Не считая себя обязанным читать все, что пишется нового на свете, находя это не только бесполезным, но и крайне вредным, я даже имею варварскую смелость надеяться, что со временем человечество дойдет рационально и научно до того, до чего, говорят, халиф Омар дошел эмпирически и мистически, т. е. до сожигания большинства бесцветных и неоригинальных книг. Я ласкаю себя надеждой, что будут учреждены новые общества для очищения умственного воздуха, философско-эстетическая цензура, которая будет охотнее пропускать самую ужасную книгу (ограничивая лишь строго ее распространение), чем бесцветную и бесхарактерную». Что ж, предложение К. Леонтьева организовать сжигание книг либерального толка не было абсолютно оригинальным. Такие предложения звучали и от других известных людей России. Так, Грибоедов вкладывает эту идеи в уста своего героя Фамусова: «Уж коли зло пресечь, Забрать все книги бы да сжечь» («Горе от ума»). Не менее выразительна фраза Скалозуба из той же пьесы: «Учёностью меня не обморочишь». Думаю, что эта фраза вполне могла бы послужить эпиграфом к ряду работ К. Леонтьева.
Леонтьев постоянно повторяет: есть «ученость», «наукообразие», а есть высший ум, который позволяет видеть весь мир в его целостности, со всеми оттенками, со светом и тенью. Он, в частности, писал, «что уметь видеть мрачную сторону всех этих высокоумий научных есть тоже разум, и даже самого высшего порядка («Епископ Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще об опасностях слишком быстрого движения жизни»). У Святых отцов, имевших дар такого разума, это называется «трезвлением», «трезвостью» ума. К. Леонтьев, будучи духовным чадом старца Авмросия Оптинского (канонизированного в лике преподобного в 1988 году), понимал лучше многих других, в чем разница между «научным высокоумием» и «разумом высшего порядка». (...)

Накопление капитала, как я уже неоднократно писал, — бесконечный процесс, «дурная бесконечность». Но накопление знаний еще более «дурной» процесс. Это жалкая потуга человека быть «как Бог», т.е. знать все тайны мироздания. (...)

Мне МГУ (Московский Государственный Университет) почему-то напоминает дерево с очень раскидистой кроной (десятки мощных ветвей, сотни и тысячи веточек, бесчисленное количество листьев). А вот корня у этого дерева почти нет. Наверное, когда-то был, да весь сгнил. Под «корнем» я понимаю мировоззрение. Источником мировоззрения ни наука, ни философия быть не могут. Они лишь пыжатся и делают вид, что они «мировоззрение». Они лишь ветви, веточки и листья. Корнем древа знания может быть только религия, религиозное знание."

2) К. Леонтьев об этике и морали в социально-политической сфере

"Когда капитал победил и утвердился, возникло сильнейшее напряжение в отношениях между трудом и капиталом. Появилась идеология социализма, центральным понятием которого было также «равенство». Но не юридическое, а имущественное, экономическое. И оно социалистами разных мастей также было возведено в ранг нравственной нормы. Капитализм они стали называть «безнравственным» строем по той причине, что он создает экономическое неравенство, причем имущественная поляризация имеет тенденцию к увеличению.
О равенстве, морали и социализме.
Рассматривать «равенство» в качестве моральной нормы и тем более в качестве идеала общественной жизни Леонтьев считает почти безумием. Это противоречит христианскому представлению об обществе (равенства, по замыслу Бога, быть не может) и о целях и идеалах христианской жизни (у человека должны быть совершенно другие цели и идеалы)."

3) Философия и богословие. Часть I. Четыре главных различия

"Человек есть образ и подобие Божие. Кроме того, человек часть мира и вселенной. Именно под таким углом зрения он себя и познает. И через постижение себя познает весь мир. Поскольку подобие Божие в человеке искажается грехом, то человек не просто сам себя познает, но пытается себя преобразовывать, борясь со своими грехами. Чем чище сердце человека, тем яснее он постигает Бога. Чем яснее он постигает Бога, тем лучше он понимает и мир, сотворенный Богом. Богопознание требует не только умственных усилий со стороны человека; в еще большей мере требуются усилия нравственно-волевые (аскетика) (...)

Мозг советского человека был, конечно, отравлен ядом ложной идеологии марксизма-ленинизма"

4) «Капитал» Маркса как образчик НЛП

"Тут важно помнить, что настоящее имя Маркса, потомственного раввина, — Мозес Мордехай Леви. Он крестился, но его мировоззрение осталось талмудическим. Если помнить, что язык «Капитала» — язык Талмуда, многое становится куда понятнее.

(...) Скажем, Маркс на 100 страницах объяснял закон о тенденции норм прибыли к снижению. Все это можно было бы объяснить русскому человеку за пять минут, но тут уже включаются элементы НЛП, гипнотического воздействия. «Капитал» Маркса — инструмент, ориентированный на гипноз. Наши революционеры редко прочитывали и первый том, но верили всему тексту.
Никаких законов там нет, а есть причинно-следственные связи, привязанные к месту и времени."

5) Валентин Катасонов. Ответы на вопросы — 9 (Познавательное ТВ)

"...я всё-таки хотел сказать о политической экономии вообще. Потому что всё-таки это, будем так говорить, дохлая кошка, которую нам подбросили. Я понимаю, в XX веке её подбросили. Но со времён Александра II Освободителя у нас вроде капитализм строили, и поэтому, как же строить капитализм без политэкономии. Поэтому всё было нормально — начали издавать Адама Смита, Давида Рикардо. Правда, на смену Александру II пришёл Александр III и тут же, кстати, запретил печатать Адама Смита. Я его прекрасно понимаю и поддерживаю (...)

А вы посмотрите, что с этими порядочными людьми стало. Как только началась эта вакханалия, они во все тяжкие пошли. Вчера были порядочные, а сегодня он уже зверь. Если нет Бога, значит всё возможно. (...)

Куда-то Германия ушла на третий план, и марка не стала конкурентом американского доллара. То же самое с Японией произошло. С Китаем будет то же самое. Таков промысел божий. Вот у меня такое ощущение. (...)

Вы знаете, я бы не стал демонизировать деньги, потому что деньги первоначально не играли такой роли, которую они играют сегодня. Деньги были инструментом, причём, я бы сказал даже второстепенным инструментом. Деньги выполняли, выражаясь языком современных учебников, или языком Маркса, всего несколько функций: мера стоимости, средства обращения, средства платежа, всё. Но, когда уже в эпоху капитализма появилась четвёртая функция, а Маркс нам её подавал, как вечную функцию - средство образования сокровищ - вот здесь деньги уже из слуги превратились в хозяина. Вот эта, четвёртая функция, она оказалась гипертрофированной".
(Конец цитирования)

Согласитесь, что такие высказывания более свойственны какому-нибудь закосневшему в самодовольном невежестве попу, чем профессору экономики элитного московского института, готовящего кадры дипломатов и специалистов по международным отношениям. То же относится и к его ложному (последнему из процитированных) высказыванию о функции денег при капитализме. Специфической функцией денег при капитализме является функция создания и присвоения прибавочной стоимости, а вовсе не функция "средства образования сокровищ", которая была искони присуща деньгам, о чём свидетельствуют не только многочисленные находки кладов монет эпох античности и средневековья, но и (привожу аргумент, наиболее убедительный для святош) евангельская притча о таланте (серебра), зарытом в землю.

Свои "благочестивые" высказывания проф. Катасонов "обосновывает", цитируя не только махровых российских реакционеров вроде доминирующего в цитатах прото-фашиста Леонтьева, но и античных и византийских мракобесов-начётчиков - так называемых "отцов церкви". При этом Катасонов рисует совершенно ложную картину раннего христианства, которое на самом-то деле было варварскими бандами невежественных фанатиков-человеконенавистников вроде нынешних террористических банд "аль-Кайда" и "ИГИЛ". Ранние христиане громили библиотеки (например, знаменитую на весь античный мир Александрийскую библиотеку), линчевали самым зверским образом "язычников" и "еретиков", разрушали культурные богатства античности, например, знаменитый Пергамский алтарь, разбили и пережгли на известь бессчётное количество мраморных статуй, истребили практически всю (за немногими дошедшими до нас исключениями) античную литературу, соскабливая текст с пергаментных свитков и кодексов и исписывая полученные "палимпсесты" своей религиозной бредятиной. Особо шизанутые персонажи залезали на верхушки отдельных колонн, оставшихся от античных зданий, и торчали там до тех пор, пока не падали от изнеможения вниз, разбиваясь насмерть и получая за этакий "духовный подвиг" звание "святых столпников" (хорошо, что тогда ещё не было взрывчатых веществ, а не то они сводили бы счёты с жизнью на манер нынешних дегенератов-"шахидов")... Ну а о гнусной преступности мрачного средневековья как образа жизни и, в частности, о зверских "порядках", царивших в Византии, писать слишком тяжело.

Очень и очень печально, когда мрачное и безумное прошлое пропагандируется как пример для подражания людям в настоящем. Ещё печальнее, когда этим мерзким делом занимаются потерявшие ум, стыд и совесть "ученые". Россию и особенно её медии захлестнули две ядовитых волны: одна - буржуазного варварства, по-попугайски копирующего самую низкопробную мерзость и пошлятину западных медий (пример: наглючие шлюшки "пусси-райот"), а другая - религиозного ханжества и мракобесия, выдающая себя за мнимое "противоядие" от первой, но не менее губительная для страны и народа.

Религиозное морализаторство и нравоучительство возникло в варварские времена конца античности и средневековья, когда о научном исследовании и понимании общественного поведения человека не могло быть и речи. Тогдашние варварские поведенческие "рецепты" были законсервированы без изменения в учениях "мировых религий" современности - христианства, ислама и иудаизма. Эти рецепты - безнадёжные анахронизмы, их невозможно практиковать в наши дни (разумеется, лишь при условии, что не произойдёт новая радикальная варваризация общества и не наступит мрак  нового средневековья). Поэтому эти рецепты понуждают тех, кто в наши дни пытается им следовать, либо к ханжескому лицемерию, либо к шизоидному неприятию действительности - "неприятию греховного мира".

Из-за архаичности своих рецептов религии неизбежно реакционны и пытаются навязать людям, а при удобном случае - даже целым государствам, свои "заповеди" как нормы общественного поведения методами охмурёжа, шантажа и запугивания. Попытки служителей культов захватить власть могут быть успешными лишь с использованием насильственных методов религиозного экстремизма. Должен напомнить, что истории известны примеры попыток "воплощения в жизнь" религиозных норм, невзирая на существовавшую систему общественных отношений, полностью несовместимую с ними. Это были, например, диктатура монаха Савонаролы во Флоренции (Италия) и пуританская диктатура Кромвеля в Англии. Обе эти попытки окончились установлением ещё более "богомерзких, греховных" порядков, чем прежде.

Ну а в наши дни религиозный экстремизм приносит воистину дьвольские результаты, такие как сионистское расистское государство Израиль или ретроградная саудовская монархия, пытающаяся ныне "наставить на правоверный путь" варварского человеконенавистничества по названию ваххабизм-салафизм весь Ближний Восток при помощи банд террористов Аль-Кайды и ИГИЛ. Поэтому в России надо зорко следить за соблюдением отделения церкви от государства и пресекать все попытки попов, имамов, раввинов и служителей всех прочих культов влезть в образование, социальное обеспечение, здравоохранение и прочие сферы деятельности, которые святоши хотят присвоить себе под тем предлогом, что всё это - якобы "богоугодная благотворительность".

Таковы грязные и коварные методы религии, и иными они быть не могут. Каков же научный метод "борьбы с грехом", который следует из трудов марксистов и бихевиористов? Это - сугубо прагматический метод, и он направлен не против "людской греховности", а на изменение социальных и экономических отношений, ликвидацию тех из них, которые неизбежно ставят людей на "тернистый путь греха" (я сознательно использую религиозную терминологию для большей понятности для верующих). Если христианство, например, клеймит как грех стяжательство, коррупцию, проституцию, продажное лжесвидетельство, воровство и проч., то наука (а конкретно - марксизм) видит в этих "грехах" проявление тиранической власти денег над людьми. Естественно, что власть денег над человеком тем сильнее, чем он больше нуждается в них. Поэтому марксизм требует уничтожения иерархического (классового и эксплуататорского) буржуазного строя и построения гуманного общества социальной справедливости и равенства - социализма.

Тупое игнорирование религиями социальной реальности делает религиозные нормы антинаучными и поэтому практически неприменимыми. Для искоренения "грехов" и преступлений необходимо исследование и изменение общественного строя во всех его деталях, а не проповедь "покаяния и нравственного совершенствования", которую ведут слишком многие в российских медиях.

Мне могут возразить, что дескать, СССР следовал марксистской идеологии, но она не спасла его от бесславной гибели. На это я отвечу, что анализ Марксом экономики капитализма полностью адекватен и по сей день, но Маркс не дал никаких практически применимых указаний на то, как создать альтернативное, социалистическое общество. Об этом писал Ленину Кропоткин незадолго до своей смерти. Однако если исследовать экономические отношения с бихевиористской точки зрения - как частный случай общественного оперантного поведения, и привлечь для конструирования системы социалистических общественных и межличностных отношений бихевиористскую технологию социальной инженерии, то мы сможем достичь успеха там, где советская система потерпела позорное фиаско.

В самом деле, если технология социальной инженерии на службе капиталистов Запада успешно манипулирует поведением населения целых государств в ущерб их действительным интересам, соблазняя его пресловутыми "100 сортами колбасы" и "кружевными трусиками", то здравый смысл настоятельно требует взять эту технологию на вооружение для создания общественных отношений равенства, братства и счастья. Тут надо отметить, что капитализм очень ограниченно и извращённо использует эту технологию - лишь как инструмент создания эффективной рекламы и пропаганды, растляя общество и отчуждая людей друг от друга.

А бихевиористский социализм как инструмент построения социализма рассматривает не только собственность и деньги, но и социальный статус и власть над другими людьми как чрезвычайно сильный положительный подкрепитель, что позволит в ходе построения социалистического общества как системы эгалитарных и солидарных оперантных взаимосвязей и взаимозависимостей между людьми избежать не только чисто буржуазного злоупотребления собственностью, но и погубившего советскую систему злоупотребления властью и "связями" - дефицита социалистической демократии. В способности научного решения этих проблем - принципиальное преимущество бихевиористского социализма над марксистским и возможность целенаправленного конструирования социалистических общественных отношений.

В заключение следует подчеркнуть, что проф. Катасонов - далеко не глупый человек. Ведь он сделал научную карьеру в нынешние очень даже каверзные времена. Поэтому мне кажется, что он потчует публику всем этим реакционным вздором вовсе не по простоте душевной, а в расчёте на то, что будет замечен вот этим чемпионом мира по облизыванию икон
--


и получит от него высокую должность, например, министра просвещения Эрэфии. Чует моё сердце, что профессору Катасонову не дают покоя лавры таких персонажей, как Аракчеев и Победоносцев.


Ну а для того, чтобы продемонстрировать всю несправедливость и вздорность святошеских нападок г-на Катасонова на Маркса, я выкладываю ниже пару отрывков из работы Маркса "Нищета философии", которую советую прочесть целиком (например, здесь: http://www.e-reading.club/bookreader.php/1029811/Marks_-_Nischeta_filosofii.html ).

МАРКС: НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ (ДВА ОТРЫВКА)




"В действительности дело происходит совсем иначе, чем думает г-н Прудон. С самого начала цивилизации производство начинает базироваться на антагонизме рангов, сословий, классов, наконец, на антагонизме труда накопленного и труда непосредственного. Без антагонизма нет прогресса. Таков закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней. До настоящего времени производительные силы развивались благодаря этому режиму антагонизма классов. Утверждать же, что люди потому могли заняться созданием продуктов более высокого порядка и более сложными отраслями производства, что все потребности всех работников были удовлетворены, значит отвлекаться от антагонизма классов и изображать в перевёрнутом виде весь ход исторического развития. С таким же правом можно было бы сказать, что так как во времена римских императоров кое-кто занимался откармливанием мурен в искусственных прудах, то для всего римского населения в изобилии имелась пища; между тем как дело обстояло совсем наоборот: римскому народу не хватало необходимых средств для покупки хлеба, а у римских аристократов не было недостатка в рабах, чтобы кормить ими мурен.
Цены жизненных припасов почти постоянно возрастали, тогда как цены продуктов промышленности и предметов роскоши почти постоянно падали. Возьмём даже само сельское хозяйство: наиболее необходимые предметы — хлеб, мясо и т. д. — дорожают, цена же хлопка, сахара, кофе и т. д. постоянно, и в поразительной пропорции, понижается. И даже из числа съестных припасов в собственном смысле предметы роскоши, вроде артишоков, спаржи и т. д., стоят в настоящее время сравнительно дешевле, чем съестные припасы первой необходимости. В нашу эпоху излишнее легче производить, чем необходимое. Наконец, в различные исторические эпохи взаимные отношения цен не только различны, но и прямо противоположны. В продолжение всего средневековья земледельческие продукты были относительно дешевле промышленных; в новое время между ними существует обратное отношение. Следует ли из этого, что полезность земледельческих продуктов уменьшилась со времени средних веков?
Потребление продуктов определяется общественными условиями, в которые поставлены потребители, а сами эти условия основаны на антагонизме классов.
Хлопок, картофель и водка представляют собой наиболее распространённые предметы потребления. Картофель породил золотуху; хлопок в значительной степени вытеснил лён и шерсть, несмотря на то, что шерсть и лён во многих случаях полезнее хлопка, хотя бы с точки зрения гигиены; наконец, водка взяла верх над пивом и вином, несмотря на то, что водка, если её употреблять в качестве пищевого продукта, является, по общему признанию, отравой. В течение целого столетия правительства тщетно боролись с этим европейским опиумом; экономика победила; она продиктовала свои законы потреблению.
Почему же хлопок, картофель и водка являются краеугольным камнем буржуазного общества? Потому, что их производство требует наименьшего труда, и они имеют, вследствие этого, наименьшую цену. А почему минимум цены обусловливает максимум потребления? Уж не вследствие ли абсолютной, внутренне присущей этим предметам полезности, их полезности в смысле способности наилучшим образом удовлетворять потребности рабочего как человека, а не человека как рабочего? Нет, это происходит потому, что в обществе, основанном на нищете, самые нищенские продукты имеют роковое преимущество служить для потребления самых широких масс.
Утверждать, что раз самые дешёвые предметы имеют наиболее широкое употребление, то они должны обладать самой большой полезностью, — это значит утверждать, что громадное распространение водки, обусловливаемое небольшими издержками её производства, есть самое убедительное доказательство её полезности; это значит говорить пролетарию, что для него картофель полезнее мяса; это значит примириться с существующим порядком вещей; это значит, наконец, выступать вместе с г-ном Прудоном апологетом общества, которого не понимаешь.
В будущем обществе, где исчезнет антагонизм классов, где не будет и самих классов, потребление уже не будет определяться минимумом времени, необходимого для производства; наоборот, количество времени, которое будут посвящать производству того или другого предмета, будет определяться степенью общественной полезности этого предмета."
Как тут не вспомнить богоспасаемую Эрэфию, где молочные продукты фальсифицируют добавкой пальмового масла?!

*  *  *
"Экономисты употребляют очень странный приём в своих рассуждениях. Для них существует только два рода институтов: одни — искусственные, другие — естественные. Феодальные институты — искусственные, буржуазные — естественные. В этом случае экономисты похожи на теологов, которые тоже устанавливают два рода религий. Всякая чужая религия является выдумкой людей, тогда как их собственная религия есть эманация бога. Говоря, что существующие отношения — отношения буржуазного производства — являются естественными, экономисты хотят этим сказать, что это именно те отношения, при которых производство богатства и развитие производительных сил совершаются сообразно законам природы. Следовательно, сами эти отношения являются не зависящими от влияния времени естественными законами. Это — вечные законы, которые должны всегда управлять обществом. Таким образом, до сих пор была история, а теперь её более нет. До сих пор была история, потому что были феодальные институты и потому что в этих феодальных институтах мы находим производственные отношения, совершенно отличные от производственных отношений буржуазного общества, выдаваемых экономистами за естественные и потому вечные.
Феодализм тоже имел свой пролетариат — крепостное сословие, заключавшее в себе все зародыши буржуазии. Феодальное производство тоже имело два антагонистических элемента, которые тоже называют хорошей и дурной стороной феодализма, не учитывая при этом, что в конце концов дурная сторона всегда берёт верх над хорошей. Именно дурная сторона, порождая борьбу, создаёт движение, которое образует историю. Если бы в эпоху господства феодализма экономисты, вдохновлённые рыцарскими добродетелями, прекрасной гармонией между правами и обязанностями, патриархальной жизнью городов, процветанием домашней промышленности в деревнях, развитием промышленности, организованной в корпорации, гильдии и цехи, словом, если бы они, вдохновлённые всем тем, что составляет хорошую сторону феодализма, поставили себе задачей устранить всё то, что является теневой стороной этой картины, — крепостное состояние, привилегии, анархию, — то что бы из этого получилось? Все элементы, порождающие борьбу, были бы уничтожены, развитие буржуазии было бы пресечено в самом зародыше. Экономисты поставили бы себе нелепую задачу устранить историю.
Когда взяла верх буржуазия, то уже не было более речи ни о хорошей, ни о дурной стороне феодализма. Буржуазия вступила в обладание производительными силами, развитыми ею при господстве феодализма. Все старые экономические формы, все соответствовавшие им гражданские отношения, политический строй, служивший официальным выражением старого гражданского общества, были разбиты.
Таким образом, чтобы правильно судить о феодальном производство, нужно рассматривать его как способ производства, основанный на антагонизме. Нужно показать, как в рамках этого антагонизма создавалось богатство, как одновременно с антагонизмом классов развивались производительные силы, как один из классов, представлявший собой дурную, отрицательную сторону общества, неуклонно рос до тех пор, пока не созрели, наконец, материальные условия его освобождения. Разве это не означает, что способ производства, те отношения, в рамках которых развиваются производительные силы, менее всего являются вечными законами, а соответствуют определённому уровню развития людей и их производительных сил, и что всякое изменение производительных сил людей необходимо ведёт за собой изменение в их производственных отношениях. Так как важнее всего не лишиться плодов цивилизации — приобретённых производительных сил, то надо разбить те традиционные формы, в которых они были произведены. С этого момента прежний революционный класс становится консервативным.
Буржуазия начинает своё историческое развитие с таким пролетариатом, который, в свою очередь, является остатком пролетариата феодальных времён. В ходе своего исторического развития буржуазия неизбежно развивает свой антагонистический характер, который вначале более или менее замаскирован, существует лишь в скрытом состоянии. По мере развития буржуазии в недрах её развивается новый пролетариат, современный пролетариат; между классом пролетариев и классом буржуазии развёртывается борьба, которая, прежде чем обе стороны её почувствовали, заметили, оценили, поняли, признали и открыто провозгласили, проявляется на первых порах лишь в частичных и кратковременных конфликтах, в отдельных актах разрушения. С другой стороны, если все члены современной буржуазии имеют один и тот же интерес, поскольку они образуют один класс, противостоящий другому классу, то интересы их противоположны, антагонистичны, поскольку они противостоят друг другу. Эта противоположность интересов вытекает из экономических условий их буржуазной жизни. Таким образом, с каждым днём становится всё более и более очевидным, что характер тех производственных отношений, в рамках которых совершается движение буржуазии, отличается двойственностью, а вовсе не единством и простотой; что в рамках тех же самых отношений, в которых производится богатство, производится также и нищета; что в рамках тех же самых отношений, в которых совершается развитие производительных сил, развивается также и сила, производящая угнетение; что эти отношения создают буржуазное богатство, т. е. богатство класса буржуазии, лишь при условии непрерывного уничтожения богатства отдельных членов этого класса и образования постоянно растущего пролетариата.
Чем более обнаруживается этот антагонистический характер, тем более экономисты, эти учёные представители буржуазного производства, приходят в разлад со своей собственной теорией, и среди них образуются различные школы.
Есть экономисты-фаталисты, которые так же равнодушны в своей теории к тому, что они называют отрицательными сторонами буржуазного производства, как сами буржуа равнодушны на практике к страданиям пролетариев, с помощью которых они приобретают свои богатства. Эта фаталистическая школа имеет своих классиков и своих романтиков. Классики, как, например, Адам Смит и Рикардо, являются представителями той буржуазии, которая, находясь ещё в борьбе с остатками феодального общества, стремилась лишь очистить экономические отношения от феодальных пятен, увеличить производительные силы и придать новый размах промышленности и торговле. С их точки зрения, пролетариат, принимающий участие в этой борьбе и поглощённый этой лихорадочной деятельностью, испытывает только преходящие, случайные страдания и сам воспринимает эти страдания как преходящие. Миссия таких экономистов, как Адам Смит и Рикардо, являющихся историками этого периода, состоит лишь в том, чтобы показать, каким образом богатство приобретается в рамках отношений буржуазного производства, сформулировать эти отношения в виде категорий и законов и доказать, что эти законы и категории гораздо удобнее для производства богатств, чем законы и категории феодального общества. В их глазах нищета — это лишь муки, сопровождающие всякие роды как в природе, так и в промышленности.
Романтики принадлежат нашей эпохе — эпохе, когда буржуазия находится в прямой противоположности к пролетариату, когда нищета порождается в таком же огромном изобилии, как и богатство. Тогда экономисты разыгрывают из себя пресыщенных фаталистов, с высоты своего величия бросающих презрительный взгляд на те машины в человеческом образе, трудом которых создаётся богатство. Они копируют все рассуждения своих предшественников, но равнодушие, бывшее у тех наивностью, у этих становится кокетством.
Затем, выступает гуманистическая школа, принимающая близко к сердцу дурную сторону современных производственных отношений. Для очистки совести она старается по возможности сгладить существующие контрасты; она искренне оплакивает бедствия пролетариев и безудержную конкуренцию между буржуа; она советует рабочим быть умеренными, хорошо работать и производить поменьше детей; она рекомендует буржуазии умерить свой пыл в области производства. Вся теория этой школы основана на бесконечных различениях между теорией и практикой, между принципами и их последствиями, между идеей и её применением, между содержанием и формой, между сущностью и действительностью, между правом и фактом, между хорошей и дурной стороной.
Филантропическая школа есть усовершенствованная гуманистическая школа. Она отрицает необходимость антагонизма; она хочет всех людей превратить в буржуа; она хочет осуществить теорию, поскольку эта теория отличается от практики и не содержит в себе антагонизма. Само собой разумеется, что в области теории нетрудно отвлекаться от противоречий, встречаемых в действительности на каждом шагу. Подобная теория стала бы тогда идеализированной действительностью. Таким образом, филантропы хотят сохранить категории, выражающие собой буржуазные отношения, но без того антагонизма, который составляет сущность этих категорий и от них неотделим. Филантропам кажется, что они серьёзно борются против буржуазной практики, между тем как сами они буржуазны более чем кто бы то ни было.
Точно так же, как экономисты служат учёными представителями буржуазного класса, социалисты и коммунисты являются теоретиками класса пролетариев. Пока пролетариат не настолько ещё развит, чтобы конституироваться как класс, пока самая борьба пролетариата с буржуазией не имеет ещё, следовательно, политического характера и пока производительные силы ещё не до такой степени развились в недрах самой буржуазии, чтобы можно было обнаружить материальные условия, необходимые для освобождения пролетариата и для построения нового общества, — до тех пор эти теоретики являются лишь утопистами, которые, чтобы помочь нуждам угнетённых классов, придумывают различные системы и стремятся найти некую возрождающую науку. Но по мере того как движется вперёд история, а вместе с тем и яснее обрисовывается борьба пролетариата, для них становится излишним искать научную истину в своих собственных головах; им нужно только отдать себе отчёт в том, что́ совершается перед их глазами, и стать сознательными выразителями этого. До тех пор, пока они ищут науку и только создают системы, до тех пор, пока они находятся лишь в начале борьбы, они видят в нищете только нищету, не замечая её революционной, разрушительной стороны, которая и ниспровергнет старое общество. Но раз замечена эта сторона, наука, порождённая историческим движением и принимающая в нём участие с полным знанием дела, перестаёт быть доктринёрской и делается революционной."

Но чего Маркс явно никак не смог бы представить себе, так это существования в наше время уникально реакционной, феодально-святошеской школы "православных экономистов" в лице г-на Катасонова!