КАК СЕБЯ ПЕРЕКОВАТЬ

Я уже несколько раз писал на этом блоге на похожие темы, но вот и теперь комментарии LuchKz под записью https:// behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2019/07/behaviorist-socialism-vs-fascist.html понукают меня высказаться опять. Всё то, что я тут пишу, не имеет отношения к LuchKz лично, а представляет собой общие соображения, которые не следует превратно истолковывать как мою мнимую попытку выступить в роли "гуру" или психотерапевта. Для первой роли я не имею ни малейшей склонности, а для второй - официального свидетельства, разрешающего практиковать психотерапию.

Итак, давайте просто поболтаем на тему недовольства собой и неудовлетворенности своей жизнью. С бихевиористской точки зрения совершенно ясно, что это состояние - лишь частный случай того, о чем говорится в следующем афоризме Козьмы Пруткова: "Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе". Вся проблема состоит в том, чтобы сменить эту начинку - на более приятную и полезную.

С точки зрения буржуазного индивидуализма (который представляет собой по умолчанию идеологию любого "гуру" и психотерапевта), отрицающей тот факт, что личность любого человека формируется обществом путём непрерывного оперантного кондиционирования, отбивающего у человека острые углы, а затем шлифующего его до зеркального блеска, чтобы он был максимально адаптирован к исполнению той или иной социальной роли, изменить личность якобы проще простого: если ты недоволен жизнью и собой - улыбайся, то есть надень маску счастливого человека (и продолжай играть опротивевшую тебе роль):

-

Это - рецепт "американского образа жизни", который под фальшивой улыбочкой ежегодно штампует невиданные доселе в истории количества алкоголиков, наркоманов, преступников, психопатов и самоубийц. Это - издевательский и циничный рецепт, потому что в буржуазном обществе "reinvent", то есть "выдумать наново" себя реально, практически и совершенно произвольно могут лишь те, кто действительно свободны от эксплуатации и угнетения - то есть представители привилегированного господствующего класса - буржуи. Однако им вовсе незачем "reinvent" себя, потому что владение капиталом даёт не только комфорт и беззаботное существование, но и власть и самодовольное ощущение своего несравненного превосходства над "быдлом", "нищебродами", "ватниками" и "совками" - то есть народными массами. Но, конечно, буржуй при желании вполне может беситься от жира, сколько ему угодно.

Поэтому для трудового народа есть лишь одна возможность себя "reinvent", то есть "перековать" - это радикально изменить повседневный образ жизни всего общества в целом социалистической революцией. Ведь именно общество ставит поведение каждого в более или менее жесткие рамки, формирует личность и подчиняет её общеобязательной системе общественных отношений (то есть шаблонов и норм поведения).

Целью любого достойного здравомыслящего человека должно быть создание гуманного, гармоничного общества равных - бесклассового коммунистического общества. А буржуазному антиобществу - антигуманному, людоедскому, классовому и антагонистическому - внутренне присуща Гоббсова "война каждого против каждого", в которой побеждают лишь богатые и могущественные, а все остальные - лузеры. Классовая диктатура буржуазии заточена на разбой, угнетение и эксплуатацию, и поэтому все попытки простых людей пассивно приспособиться к ней, "вытерпеть", "переждать" и "кое-как жить помаленьку" - это явно проигрышная линия поведения. В буржуйском антиобществе принципиально невозможны "социальный мир" и гармоничные человеческие взаимоотношения. Поэтому в нём психически здоровы только те, кто не приемлют его людоедские "порядки", ненавидят эксплуататоров и угнетателей (буржуев и бюрократов) и борются против них доступными методами. Только такая борьба даёт смысл жизни и положительное подкрепление (удовлетворение) даже от малейших результатов.

Конечно, намного спокойнее (но и безнадёжнее) стать конформистом, пытаться пассивно уходить от конфликтов и тем уподобиться барону Мюнхаузену, когда его проглотила рыбина. Но ведь это - неживое существование зомби, ходячего мертвеца. И вот когда рыбину капитализма поймают и вскроют, тогда такой зомби на своём диване будет иметь не нахально горделивый вид, как у Мюнхаузена на этой картинке,

-

а очень даже бледный, когда его спросят: "Ваня, что же ты тут отсиживался, пока мы боролись против буржуйской нечисти?!"

Но где взять силы и мужество не только для жизни в хроническом противоречии с повседневной реальностью капитализма, но и для борьбы за светлое коммунистическое будущее? - Только в себе самом, практическим применением к себе самому бихевиористских принципов управления поведением. Уже само по себе такое целевое самостоятельное управление своим поведением даёт положительное подкрепление от осознания освобождения от манипуляции буржуйской пропагандой и рекламой. И для этого прежде всего надо полностью отказаться от потребления продукции средств массовой (дез)информации и идиотской развлекальщины, от погружения своего интеллекта в фальшивый мир медиальной виртуальщины. Надо общаться с живыми людьми и интересоваться всем разнообразием неконформистских точек зрения и источников информации в "Интернете". Только так можно докопаться до истины через наслоения лживой пропаганды.

Параллельно с улучшением ориентации в реальности и освобождением от масс-медиальных миражей можно и нужно перековывать себя - свой характер и свои привычки, то есть выражаясь по-бихевиористски - выдрессированную с детства личную систему шаблонов оперантного поведения. Для этого есть два довольно старых, отлично зарекомендовавших себя практических метода: метод самовнушения Эмиля Куэ (Émile Coué) и метод аутогенной тренировки Иоганна Шульца (Johannes H. Schultz). Так как книги обоих авторов были переведены на русский и есть в Интернете (например, здесь https:// royallib.com/book/emil_kue/soznatelnoe_samovnushenie.html ), а также ещё в советское время было опубликовано много хороших руководств по аутогенной тренировке разных авторов, то я не буду их пересказывать. Я лишь отмечу, что оба эти метода в сущности являются грамотным применением оперантного самокондиционирования для выработки желательных актов поведения и/или реакций вегетативной нервной системы при помощи речевых оперантов.

А так называемое "нейролингвистическое программирование"(НЛП) - это на самом деле извращение и усложнение методов Куэ и Шульца накручиванием на них когнитивистской мистики, ради запудривания мозгов наивной публики высокопарной менталистско-когнитивистской брехнёй о "сознании", "подсознании" и "самосознании", чтобы убедить публику в том, что в отличие от методов Куэ и Шульца она не сможет ничего достичь самостоятельно и должна платить за "руководство" мошенникам, объявившим себя "консультантами" и "специалистами".

В этом деле радикальный бихевиоризм Скиннера (B.F. Skinner) оказывается тем инструментом, который поможет отделить полезное зерно от пустой шелухи. Ведь по Скиннеру "мышление" - это просто не произносимая вслух речь (или "внутренняя речь"), и будучи результатом общественной природы человека (а вовсе не "индивидуального духовного развития", как это лживо твердит идеология буржуазного индивидуализма) представляет собой набор и порой даже целый поток речевых оперантов, которые усиливаются уже одним своим "мысленным" повторением - вот тогда мы имеем дело с самовнушением. "Подсознание" - это не нечто таинственное, а просто "застарелые", даже младенческие операнты, которые направляют "спонтанное" поведение, но при этом из-за своей привычности вообще не осознаются, если только кто-то со стороны не привлечёт внимание к возможной неадекватности такого поведения. "Самосознание" - это ситуация конфликта в "мышлении" между двумя оперантами (старого с новым), когда "сознанию" приходится взвешивать альтернативы поведения, анализировать конкретную реальность и подбирать прецеденты успешного поведения в сходных ситуациях.

При этом речь для людей является инструментом взаимного обмена оперантными сигналами и подкрепителями (как положительными, так и отрицательными), то есть тем же, чем являются команды для дрессированной собаки. Благодаря речевому общению (включая чтение, учёбу и т.д.) человек способен очень быстро усваивать громадный объём "знаний", то есть опыта оперантных взаимодействий с окружающим миром. Напротив, собака - это бессловесное животное и поэтому не только "учится" лишь на своём собственном опыте конкретно пережитых ситуаций, и к тому же способна лишь реагировать на команды, но не может красноречиво ответить и тем достойно постоять за себя перед хозяином. Она может вместо этого лишь униженно вилять хвостом или агрессивно гавкать, то есть использовать примитивный "язык жестов". Однако оперантный принцип поведения один и тот же для всех - человека, собаки, голубя и крысы.

Этого не желают понимать пустобрёхи-когнитивисты, вроде "гения лингвистики" Хомского-Чомского с его бредовой (Де-)"генеративной грамматикой", который в юном возрасте нагло и невежественно облаял Скиннера. Наверно, даже теперь, в старческом возрасте, Хомский-Чомский не знает, что есть языки с полным отсутствием грамматики, которые Хомский-Чомский принципиально не может "генеративно" вывернуть шиворот на выворот, например китайский язык. В чём же источник живучести когнитивистского бреда? - В религии - языковом мистицизме иудаистской кабалы и святошестве кантианства, суть которых кратко выражена в вот этой белиберде:

"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него нáчало быть, и без Него ничто не нáчало быть, что нáчало быть". (От Иоанна, 1, 1-3).

А на самом-то деле речевое общение (в том числе и "мыслительное" с самим собой) - очень простая вещь. И высказывание, и не высказываемая "мысль" могут служить в качестве любого из трёх компонентов (речевого) операнта: 1) сигнала, 2) акта поведения и 3) подкрепления. Когда они крутятся в мозгу чередой 1-2-3-1-2-3... непроизвольно, то они усиливают выраженное ими привычное поведение (как полезные, так и вредные привычки), а если они крутятся в мозгу как компонент методики Куэ или Шульца, то с их помощью целенаправленно искусственно вырабатываются новые шаблоны поведения. В этом и состоит вся "магия слова", если её использовать для перековки характера и замены вредных привычек на полезные. Благодаря ей любой может вытащить себя из болота вредных привычек и осточертевшей рутины, подобно барону Мюнхаузену, вытянувшему из болота себя вместе с конём... за собственную косичку!

-

Конечно, такое "индивидуальное самоусовершенствование" плодотворно лишь в том случае, если будет направлено на благо народа, на борьбу против капитализма за коммунизм. Суть коммунизма в том, что вместо того, чтобы взаимно унижать и топить друг друга, люди будут взаимно поощрять и помогать друг другу, и тогда благотворная "магия слова" будет функционировать не искусственно, в изоляции, а в реальной системе общественных и межличностных отношений. В самом деле, неужели что-то по большому счёту изменится к лучшему, если какой-нибудь обуянный пиндосскими идеалами алчности и людоедства голодранец "перекуёт" себя методами Куэ и Шульца в ловкого чинушу - карьериста и коррупционера или даже в олигарха-миллиардера? Ну неужели России и народу станет лучше, если какой-нибудь мерзавец хитро пролезет из грязи в князи и подобно Иудушке Путину объявит себя "незаменимым лидером"? Поэтому берите пример не с него, а с Ленина и Троцкого.

Ну а как конкретно - это личное дело каждого. Вот посмотрите на очень нужную и воистину творческую деятельность совсем молодого человека - Евгения Баженова (канал Bad Comedian, например здесь: https:// youtu.be/6c2cErPF-IM ). Но полезна и совсем скромная деятельность - участие в демонстрациях, роспись стен домов антикапиталистическими графити и даже самый примитивный и мелкий саботаж - царапание бортов припаркованных дорогих лимузинов, перекладывание в супермаркетах замороженных продуктов на обычные полки и т.д. и т.п. Самое главное - чтобы антибуржуйская деятельность приносила удовлетворение (по-бихевиористски - положительное подкрепление).

.

ГОСПОДИН БОЛДЫРЕВ, РАЗ СКАЗАЛИ "А", ТО ГОВОРИТЕ И "Б"!

Вот почитайте ещё разочек умные речи господина Болдырева. Я нарочно перепостирую всё выступление целиком (источник: https:// vk.com/wall-19071927_525588 ), чтобы все восхитились той виртуозностью, с которой господин Болдырев избегает слов "капитализм", "социализм" и "коммунизм":

*  *  *

Юрий Болдырев:

"Вершки и корешки либерализма

Об «операции прикрытия» российской власти
Пора научиться понимать, что нам говорят. Например, сказано свыше — президентом России В. Путиным в интервью журналу «Financial Times», — что либеральная идея себя изжила. И пошло-поехало: все на полном серьезе обсуждают, как «наш им врезал». Смело так, невзирая на лица журналистов самого рупора этого самого либерализма. Один уважаемый эксперт, со значительным опытом и политической деятельности, и госслужбы даже написал: «Неужто господь услышал наши молитвы?»…
Логично ожидать, что отечественные «либералы» в шоке и срочно пакуют чемоданы. Так?
Присматриваемся, но ни малейшего подобия паники в стане основного (подзападно-либерального) окружения нашего руководителя не замечаем. Весь «экономический блок» — на месте, вполне здоров и даже упитан.
Так это они что-то не понимают, необоснованно самоуверенны? Или, напротив, мы не понимаем, что и зачем сказано?
Более похоже на последнее. «Операция прикрытия» — слышали такой термин?
Напомню: в 2007 году нас обнадежили знаменитой «мюнхенской речью». Что за этим последовало существенное? Не слова красивые, а дела реальные? Правильно: назначение министром обороны России видного специалиста по строительству вооруженных сил Сердюкова. Что было дальше и чем закончилось — всем известно. Скрупулезно выполнивший поставленную перед ним Главнокомандующим задачу видный «строитель вооруженных сил» — опять в фаворе, возглавляет всякие фактически государственные советы директоров в одной из стратегических оборонных сфер…
Аналогично чего ожидать теперь? Хотел предложить кандидатуры (аналогичные Сердюкову) на посты министра экономики, финансов, социального развития, председателей Центробанка и Счетной палаты. Но… эти посты уже заняты более чем достойными и заслуженными перед «изжившим себя» мировым либерализмом фигурами — подобрать на них новых «сердюковых» еще круче, чем есть, не так-то и легко.
В части же действий «сердюковых» по этим направлениям — так, вроде, уже все успешно (с точки зрения «изживших себя» идей) реализуется. Продолжаются самые вульгарные антисоциальные «реформы» — точно под диктат мировых центров неолиберализма.
Напомню, с момента сдачи страны в ВТО на крайне невыгодных с точки зрения возможности научно-технологического и промышленного развития условиях прошло чуть больше пятилетки. Промежуточные итоги? Крайне неутешительные. Но никто не покаялся. Разве что этой священной корове в верности последнее время, вроде, уже не клянутся…
Система общедоступного здравоохранения — практически уничтожена, подменена формально страховой, а фактически коммерческой медициной. Все, строго в соответствии с требованиями ВТО, переведено в «услуги» и коммерциализировано. Отсюда масштабное сокращение коечного фонда и врачей в больницах, ограничения на госпитализацию даже по прежде безусловным показаниям, практическая недоступность для большинства населения жизненно важных лекарств и бесконечные сборы средств в СМИ на «помощь маленькому Ванечке». В каких же «научных» центрах разработаны и спланированы эти «реформы»? Известно — в ВШЭ и иных самых что ни есть центрах, точнее, филиалах глобального живодерского ультралиберализма.
Солидарная государственная пенсионная система, позволявшая в советское время пенсионерам получать порядка 50 процентов от прежнего среднего заработка, намеренно дискредитируется и уничтожается, подменяется навязываемой системой индивидуального накопления, а фактически — кредитования частных «пенсионных фондов». Последний же акт — никак не спровоцированное какими-либо объективными проблемами повышение возраста выхода на пенсию — прямой грабеж миллионов граждан, уже заработавших свою пенсию. А это по чьим рецептам? Неужто разработка Российской академии наук? Или коммунисты и националисты предложили? Да нет, пролоббировали все те же свои — родные «либералы». Опять же, строго в соответствии с рекомендациями Всемирного банка и МВФ.
А бесконечные «инновации» в системе образования, в том числе, с отказом от специалитета и переходом к бакалавриату и магистратуре. А оценка деятельности ученых и научных организаций по индексам цитирования в зарубежных частных системах — это не вершина ли маразма, точнее, прямого предательства национальных интересов, продиктованная теми же центрами неоколониализма под прикрытием либерализма?
Значит, получается, опять лицемерил наш руководитель государства? Ни в коем случае — не смеем даже заподозрить, тем более, что за подобное оскорбление теперь и ответственность предусмотрена. Просто, надо понимать, имел в виду совсем другое. Другое, с его точки зрения, изжило себя, о чем он и поспешил заявить миру. А именно — созидательная суть изначального либерализма как идейного течения, противостоявшего полному абсолютизму. Та самая, против которой мы — граждане — ничего против не имеем, но которая нашим властям — явно поперек горла.
Действительно, ну отняты все более или менее прибыльные бизнесы у чужих — у каких-то не имеющих отношения к нынешней властной команде выскочек и розданы по своим, а вы как хотели бы? Все на равных для всех? Ну пристроены все сыночки нынешних начальников, кто — президентом банка, а кто и уже министром, ну и что в этом такого? А если кто-то не согласен, требует чуть ли ни равных возможностей для всех — вот это и есть возмутительный либерализм, отказ от главной, надо понимать, традиционной ценности — покорности любому начальству.
Вообще, сколько еще можно терпеть, что всякие, не пойми кто, на полном серьезе оспаривают право нынешней команды на власть и распоряжение всем, что есть в стране? Такой либерализм — явно себя изжил! И потому Павла Грудинина давили, давят и будут давить — чтобы другим неповадно было.
С либерализмом в СМИ, как известно, уже давно покончено, все под контролем, но вот интернет — пишут же, буквально, что хотят! То панамские оффшору им не нравятся, то виолончели. Так все и норовят залезть начальству в карман и подсмотреть, что там есть и почему. И картинки эти издевательские, на которых руководители страны — не премудрые пескари, а какие-то прямо-таки сказочные… Значит, за перепосты картинок — сажать! А Интернет — под полный государственный контроль: чтоб мышь не проскочила.
А тут еще некоторые пытаются выходить на улицу и ссылаются при этом на Конституцию… Сама идея, что Конституция важнее права власти взять и запретить — это ведь уж точно себя изжило?
А вот еще выборы, например, в Москве: неужто и впрямь те, кто из правящей партии «Единая Россия», но скрывают это и представляются «самовыдвиженцами», и те, кто к нынешней власти никакого отношения не имеют, но нахально на власть претендуют, должны на выборах соревноваться на равных? И подписи в поддержку собирать одинаково — без «административного ресурса», а потом еще и проверять их — тоже одинаково, да еще и публично? Так вот взять — и допустить альтернативных кандидатов до выборов? Так на то и Росгвардия, чтобы этих кандидатов в кандидаты разгонять — чтоб и духу не было, чтоб народ зря не смущали.
А в Питере что же — разве нельзя просто не принимать документы на муниципальные выборы у тех, кто для власти не «свой»? Почему нельзя, если они — начальники, и им — все можно? Приходится представителей ЦИКа в Питер посылать, изображать их озабоченность…
Вот этот либерализм для нашего властителя — явно неприемлем. Когда, вместо так и напрашивающегося «всем молчать!» и «сидеть тихо!» (а еще была замечательная фраза классово близкого нашим властям: «У кого нет миллиарда, пусть идет в …»), приходится с этими выскочками, которые никто и звать никак, у которых не то, что миллиарда, лишней тысячи нет, как-то почти всерьез разговаривать, делать вид, что их аргументы выслушиваешь и еще какие-то свои доводы приводить. Наконец, когда насылаешь на них полицаев и «росгвардейцев», еще и какие-то протоколы составлять, в суд их зачем-то представлять… И все это вместо того, чтобы просто взять и запороть всех на конюшне…
Кстати, те, кого можно безо всяких протоколов запороть на конюшне, обычно как-то меньше настаивают на своем якобы праве на здравоохранение, образование, пенсионное обеспечение. Барин смилостивится — будете жить, может еще какими-то крохами со своего барского стола одарит. А не смилостивится — значит, такова его воля и ваша судьба.
Так что «крушению либерализма» радоваться явно рано, во всяком случае, у нас — в России. Демонтажу из либерализма подлежит (и это уже успешно осуществляется) лишь то, что служит нашим интересам — то, что называется у нас «основы конституционного строя». Это про наши права, свободы, гарантии. Уже не тихой сапой зажимается, а еще и с заявлением во весь голос на весь мир, что, мол, «изжило» себя.
То же, что вызыват наше несогласие — неолиберализм, вульгарный либерализм, противостоящий не абсолютизму, но всякой социальности — это наши властители оспаривать не собираются, это их более чем устраивает.
А вообще, чем бы, какой бы идеологией они ни прикрывались, пока они при власти, итог всегда будет один: им — панамские оффшоры, нам — «патриотизм» телепропагандистов с двойным гражданством…
Не напоминает ли сказку о вершках и корешках?" (Конец цитирования)

*  *  *

И опять, в уже неизвестно который раз, господин Болдырев прав... но только чуть-чуть. Он чуточку более прав по сравнению с лицемерной пустобрёхой (член Общественной палаты России, директор Научно-исследовательского центра «Особое мнение» Екатерина Курбангалеева), которая на том же сайте, буквально несколькими строчками ниже (здесь:  https:// vk.com/wall-19071927_526522 ) городит такую вот гнуснейшую антикоммунистическую брехню:

"— Бедность — проблема комплексная, и решать ее надо комплексно. Конечно, расслоение в обществе никуда не денешь, абсолютное равенство — это утопия. Но социальное государство, коим Россия себя считает, должно самые неимущие слои поддерживать. Это адресная социальная помощь — реально работающая, а не декларативная.
Например, многие категории малоимущих плохо знают свои права, а власти на местах не стремятся информировать своих граждан.
Конечно, нужно добиваться приемлемых уровней образования и здравоохранения. В советское время уровень образования был таков, чтобы любой талантливый ребенок из глубинки мог, без репетиторов, поступить в московский вуз и обеспечить себе лучшее будущее, чем у его родителей.
Уровень медицины и последующей реабилитации должен быть таков, чтобы человек, там, где это возможно, должен не просто остаться живым, но и вернуться к своей трудовой деятельности, а не получить инвалидность и жить на пособия.
Так что отдельными пособиями или более эффективными выплатами дело не решишь. Нужен системный комплекс мер, комплекс увязанных между собой социальных реформ." (конец цитирования)

Так что имеем ясную картину: господин Болдырев возмущается либерастской политикой ворюг - Иудушки Путина и мафиозной банды его "дорогих друзей", а мадам Курбангалеева рассусоливает гнусную ложь о мнимой "утопичности коммунизма" и пустобрёшную мещанскую маниловщину ("нужен системный комплекс мер"!!!).За этой картиной они пытаются спрятать тот бесспорный факт, что единственная спасительная для России альтернатива - это полное уничтожение капитализма и возобновление строительства социализма и коммунизма.

-

Путин сейчас совсем не боится социалистической революции. И не только потому, что никто в Эрэфии, даже мнимые "коммунисты" деда Зю, о ней ни мур-мур, а ещё (и главным образом) потому, что США и НАТО стянули массу войск к границам Эрэфии - не затем, чтобы её захватить (она уже большей частью уже в карманах западных буржуев), а чтобы в экстренном случае прийти на помощь прозападному режиму Путина, если он окажется неспособным самостоятельно подавить восстание народа, как прусская армия пришла на помощь реакционеру Тьеру в его борьбе против Парижской Коммуны в 1870 году...

Вообще нельзя забывать историю. Например, того, что "цивилизованная" Европа быстренько закончила империалистическую бойню 1-й мировой войны, как только появилась опасность того, что социалистическая революция перекинется из России в Европу. Буржуи - хитрющие и крайне осторожные хищники, вроде гиен; они точно так же прекратили и военную интервенцию против Советской Республики только тогда, когда убедились в том, что идеи Октябрьской Революции стали распространяться в их же оккупационных войсках, прежде всего - во французских! Поэтому с буржуями (как западными, так и "расейскими") надо говорить только языком силы, никакого иного они не понимают. Правильная жёсткая линия сопротивления Северной Кореи и Ирана агрессивным наскокам дьявольской бестии западного империализма - результат ясного понимания этой бесспорной истины. 

Но Вы-то, господин Болдырев, понимаете ли Вы эту истину? Неужели Вы забыли всё, чему Вас в Советском Союзе учили в школе и институте на уроках, лекциях и семинарах по общественным дисциплинам? Ну даже если у Вас память об этом начисто отшибло, то ведь даже элементарный здравый смысл гласит, что нельзя устроить так, чтобы и волки были сыты, и овцы были целы. Это же элементарно, что всех волков капитализма, всю проклятую буржуйскую людоедскую сволочь необходимо беспощадно ликвидировать как класс, и баста! А господин Болдырев всё крутит одну и ту же старую, не только надоевшую всем, но и абсолютно бесполезную пластинку "критики режима".

Господин Болдырев, в обличениях режима Вы никак не можете конкурировать даже с либерастом и ЦРУшником Навальным. У него бойкая медиальная продукция  сварганена профессионально, с явной помощью западных спецслужб, а Ваши обличения - дилетантские и занудные. Извините, но мне Ваши речи напоминают старый детский стишок про попа и его собаку:

"У попа была собака.
Поп её любил.
Она съела кусок мяса.
Поп её убил.
И на камне написал:
У попа была собака.
Поп её любил.
Она съела кусок мяса.
Поп её убил.
И на камне написал:
У попа была собака.
Поп её любил.
Она съела кусок мяса.
Поп её убил.
И на камне написал:
У попа была собака..."

А Путин и его банда слушают господина Болдырева и прочих интеллигентских национал-патриотов... и поступают, как кот в басне Крылова "Кот и Повар":

"Какой-то повар, грамотей,
С поварни убежал своей
В кабак (он набожных был правил
И в этот день по куме тризну правил),
А дома стеречи съестное от мышей
Кота оставил..."

Так что "пора научиться понимать" вовсе не то, что однообразно из года в год далдонит господин Болдырев, а то, что идеал путиноидной банды воров и предателей - феодально-фашистская сволочь, властвующая в "саудовской" Аравии и эмиратах, которая качает нефть и выручку за неё на Запад, строит себе дворцы, а всем несогласным рубит головы:

-

Господин Болдырев, Вы, конечно, грамотей, но не воображайте, что народ - всё неучи и дураки, которые не понимают, что Вы не выдвигаете никакой правильной, то есть революционной альтернативы преступлениям нынешнего режима и медиальной лицемерной лжи Иудушки Путина. Вы только повторяете старинную пародию Козьмы Пруткова на афоризм: "Чрезмерный богач, не помогающий бедным, подобен здоровенной кормилице, сосущей с аппетитом собственную грудь у колыбели голодающего дитяти". Честно говоря, это не только глупо, но и цинично!

Так что Вы или выдвигайте революционную социалистическую альтернативу (а программа Павла Грудинина - это всего лишь обещалки без объяснения необходимости жесточайшей классовой борьбы за их осуществление, которое никак не возможно без свержения нынешнего антинародного режима), или поступите согласно совету Козьмы Пруткова:

"Если у тебя есть фонтан, то заткни его. Дай и фонтану отдохнуть."

.

ТРОЦКИЙ "ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ"

Я недавно обнаружил явную необходимость того, что к нынешнему засилью буржуазной антикультуры надо срочно привлечь внимание публики, причём в первую очередь тех, кто считают себя последователями Троцкого. Вот как было дело:

Я частенько заглядываю на троцкистский сайт https:// www.wsws.org/en/ , и на прошлой неделе обнаружил на нём рецензию "Beanpole (Dylda): Disturbing scenes of post-war Soviet life" госпожи Клары Вайс (Clara Weiss) на новый расейский фильм "Дылда" либерастского "креакла" Балагова здесь: https:// www.wsws.org/en/articles/2019/07/17/dyld-j17.html . Это "произведение киноискусства" - гнусная антикоммунистическая ложь и клевета, щедро сдобренная (дабы угодить вкусам пошляков) пикантным соусом лесбиянской порнографии. Этот фильм - убогая шаблонная антисоветчина, рассчитанная на щедрое финансирование господином Мединским - смертельным врагом всей истинной, в том числе русской, культуры.

Господин Мединский и вся протежируемая им "креакловая" шелупонь - это нечто вроде стихийного бедствия и чумной эпидемии, вот уже тридцать лет губящих нашу некогда великую русскую культуру, так что теперь вроде бы уже поздно полемизировать против этой банды вредителей. Всё и так всем, кому надо, ясно. Но меня очень неприятно поразило то, что госпожа Вайс её "сурьёзным обсуждением" антисоветской пошлятины Балагова по сути рекламирует и пропагандирует её на Западе, и не просто где-нибудь на личном блоге, а на сайте последователей Троцкого. Я дал отповедь госпоже Вайс здесь: http:// behaviorist-socialist.blogspot.com/2019/07/antisoviet-propaganda-made-in-putin-s.html , но считаю необходимым напомнить всем, и прежде всего троцкистам, об истинно коммунистической точке зрения Л.Д. Троцкого на культуру и буржуйскую антикультуру. Эта точка зрения изложена им в замечательной и очень актуальной в наше мрачное время капиталистической реакции книге "Литература и революция", из которой я ниже перепостирую несколько цитат для пробуждения к ней интереса возможно более широкой публики.

Однако сперва надо объяснить, почему буржуазная антикультура, идеология и философия столь живучи. Главная причина этой живучести в том, что буржуйство по своей излюбленной и испытанной на практике тактике прячет её за фальшивыми крикливыми вывесками. Буржуазные идеологи настойчиво твердят, что никакой такой буржуазной идеологии, философии и культуры нет, а якобы есть лишь плюралистический букет всяческих "-измов" западной "цивилизации"  - либерализм, экзистенциализм, гомосексуализм, фрейдизм, позитивизм, сюрреализм (и т. д...) - и их приверженцев, имеющих полную "свободу творчества", то есть назойливого мельтешения перед глазами наивной публики при помощи буржуйских (т.е. якобы "свободных") масс-медий. Ложь и охмурёж нарочно делаются многообразными и многоликими, чтобы застить всё поле зрения и вытеснить из него правду классовой борьбы, угнетения и эксплуатации. Поэтому вовсе не случайно компрадорско-бюрократический режим Иудушки Путина отстёгивает средства, полученные ограблением страны и народа, не только на 10-миллионные часики врагу народа Клишасу и на царские хоромы хапуге Сечину, но и на финансирование Мединским непрерывного зловонного потока антикоммунистического примитива - антисоветчины, страшилок и порнухи:

-

То, как в Эрэфии мошеннически скрывается классовая суть буржуйского пропагандистского охмурёжа, видно даже в послесоветском издании самой книги Троцкого "Литература и революция". Это, во-первых, длиннющее "предисловие"  некоего Ю. Борева,  написанное с подленькой целью коварно вправить на либерастский манер мозги наивной публике занудным оплёвыванием книги и самого Троцкого, а во-вторых, тенденциозные искажения текста книги, например вот это (цитирую текст, исправленный мною по переводу на английский):

"Буржуазной поэзии конечно же не бывает, ибо "поэзия — свободное искусство, а не служение классам". (От одного опытного и начитанного журналиста я получил по поводу этих строк громоподобное письмо с доказательствами классового характера литературы. Мой корреспондент принял саркастическую фразу в самом положительном смысле. Боюсь, не случилось бы этого и с другими: внимательных читателей на свете не так уж много. Посему вбиваю кол настоящего примечания с надписью: «Внимание, здесь ирония!») Но вот Клюев, крестьянский поэт, и не только сам сознает это, но повторяет, подчеркивает, хвалится. Разница тут в том, что крестьянский поэт не чувствует внутреннего побуждения прикрывать свое лицо — не только от других, но прежде всего от себя самого." (Конец цитирования)

Весь текст в скобках (выделенный здесь мною красным цветом) в издании с предисловием мистера Борева вырван и перемёщён на дюжину строчек вниз, чтобы таким передёргиванием сбить с толку читателя, скрыть едкий сарказм Троцкого по адресу буржуйской якобы "внеклассовой" идеологии и создать ложное впечатление, что Троцкий якобы поддакивает буржуазной эстетике. Поэтому, цитируя ниже несколько ярких отрывков из этого очень нужного, правильного и остроумного произведения Троцкого, должен предостеречь тех, кто будет читать его по послесоветскому изданию с предисловием мистера Борева: наткнувшись на непонятное место, постарайтесь сверить его по другому изданию, например по англоязычному.

Итак, вот голос Троцкого о будущем из почти что векового прошлого. Вовсе не обязательно соглашаться с ним во всём. Троцкий - человек своего времени. Например, в этой книге он не подвергает сомнению тогдашнюю всеобщую веру в научность фантастических выдумок "психоанализа" Фрейда. Но Троцкого нельзя упрекать в этом, потому что он написал "Литература и революция" за двадцать лет до того, как Б.Ф. Скиннер экспериментально открыл оперантную природу поведения и за тридцать лет до того, как Скиннером были сформулированы в законченном виде принципы анализа оперантного поведения, то есть того, что вошло в историю науки как "радикальный бихевиоризм".

В этой книге Троцкого ценно совсем другое: страстный призыв к "попутчикам" (интеллигенции) стремиться к светлому коммунистическому будущему и беспощадное разоблачение всех реакционных буржуазных тенденций в культуре - элитарности, формализма, национализма, цинизма, святошества и т.д., которые в наше время привели к контрреволюционному предательскому антикоммунистическому перевороту Горбачева и Ельцина, загнавшему человечество в тупик нынешней глобальной тирании самого ретроградного и паразитического - финансового - капитала, навязывающей всем и каждому мещанскую узколобую косность и рабскую запуганную пассивность. 

*  *  *

-

Лев Давидович Троцкий:

"ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ"

(...) успешное разрешение элементарных вопросов питания, одежды, отопления, даже грамотности, являясь величайшим общественным достижением, ни в коем случае не означало бы еще полной победы нового исторического принципа: социализма. Только движение вперед, на всенародной основе, научной мысли и развитие нового искусства знаменовали бы, что историческое зерно не только проросло стеблем, но и дало цветок. В этом смысле развитие искусства есть высшая проверка жизненности и значительности каждой эпохи. Культура питается соками хозяйства, и нужен материальный избыток, чтобы культура росла, усложнялась и утончалась.

(...) существо противоречия одно и то же: порожденная буржуазным обществом отделенность умственного труда, в том числе и искусства, от физического, — тогда как революция явилась делом людей физического труда. Одной из конечных задач революции является полное преодоление разобщенности этих двух видов деятельности. В этом смысле, как и во всех остальных, задача создания нового искусства идет целиком по линии основных задач культурно-социалистического строительства.

(...) Вера во всемогущество отвлеченной идеи наивна. Идея должна стать плотью, чтобы стать силой. Наоборот, социальная плоть, даже совершенно потерявшая свою идею, еще остается силой. Класс, исторически переживший себя, еще способен держаться годами и десятилетиями мощью своих учреждений, инерцией своего богатства и сознательной контрреволюционной стратегией. Мировая буржуазия является ныне таким пережившим себя классом, выступающим против нас во всеоружии средств обороны и нападения.

(...) Октябрьская революция опрокинула не правительство Керенского, а целый общественный режим, основанный на буржуазной собственности. Этот режим имел свою культуру и свою официальную литературу. Крушение режима не могло не стать — и стало — крушением дооктябрьской литературы.

Певчая птица поэзии, как и сова, птица мудрости, дает о себе знать только на закате солнца. Днем творятся дела, а в сумерки чувство и разум начинают отдавать себе отчет в совершенном. Идеалисты, и в том числе глуховатые и слеповатые последыши их, русские субъективисты, думали, что мир движется сознанием, критической мыслью, иначе сказать, что прогрессом заведует интеллигенция. На самом же деле во всей прошлой истории сознание только ковыляло за фактом, а ретроградное тупоумие профессиональной интеллигенции после опыта русской революции не нуждается в доказательствах.

(...) Чтобы литературную авансцену заняли индивидуалисты, мистики и эпилептики, нужно было, чтобы революция 1905 г. разбилась о свои внутренние противоречия, Дурново разгромил рабочих в декабре, Столыпин разогнал две думы и создал третью. Райская птица Сирин поет после солнечного заката, тогда же, когда вылетает вещая сова. Целое поколение русской интеллигенции сложилось (или развратилось) на заполняющей межреволюционный промежуток (1907–1917 гг.) социальной попытке примирения между монархией, дворянством и буржуазией.

(...) Маленький практический урок социологии на тему о том, что нельзя обмануть историю! Ну, хорошо, насилие: земли отняли, фабрики отняли, банковские вклады отобрали, сейфы вскрыли, — а таланты, а идеи? Ведь эти-то невесомые ценности были вывезены заграницу в угрожающем для русской «культуры» и особенно ее достолюбезного псаломщика, М. Горького, размере. Почему же из всего этого ничего не произошло? Почему это эмиграция не может назвать ни одного имени, ни одной книги, на которых стоило бы остановиться? Потому что нельзя обмануть историю и подлинную (не псаломщицкую) культуру. Октябрь вошел в судьбы русского народа как решающее событие, и всему придал свой смысл и свою оценку. Прошлое сразу отошло, поблекло и обвисло, и художественно оживить его можно только ретроспекцией от того же Октября. Кто вне октябрьских перспектив, тот опустошен насквозь и безнадежно. Оттого-то такими свищами ходят мудрецы и поэты, которые с этим «не согласны» или которых это «не касается». Им просто напросто нечего сказать.

(...) Русское кадетство, запоздалый буржуазный либерализм начала XX века, насквозь проникнуто уважением и даже «благоговением» к культуре, к ее устойчивым основам, к ее стилю, к ее «аромату», а в балансе — круглый нуль. Смерьте ретроспективно то искреннейшее презрение, с каким кадеты со своих профессорско-адвокатско-писательско-культурных высот относились к большевизму, и сравните с тем презрением, какое история обнаружила к кадетству. В чем же дело? Да в том, что, как и у Версилова, только в переводе на буржуазно-профессорский язык, кадетская культурность оказалась всего-навсего запоздалым отражением чужих культур в поверхностной пленке русской общественности.

(...) Кадетство же наше, запоздалая имитация либерализма, пыталось снять с истории задаром пенку парламентаризма, культурной обходительности, уравновешенного искусства (на твердой базе прибыли и ренты). Подсмотреть европейские стили, индивидуально или в кружковом порядке, продумать их и даже в себя вобрать, чтобы затем в любом из этих стилей обнаружить, что сказать-то собственно и нечего.

(...) нормальная голова образованного филистера есть сорный ящик, куда история попутно сбрасывает шелуху и скорлупу своих разновременных достижений: тут и апокалипсис, и Вольтер, и Дарвин, и псалтырь, и сравнительная филология, и дважды два, и стеариновая свечка. Постыдная окрошка, более унизительная, чем пещерное невежество. «Царь природы», который непременно хочет «служить», виляя хвостом, и видит в этом голос «бессмертной души»! А на поверку так называемая душа представляет собою «орган» куда менее совершенный и гармоничный, чем желудок или печень, ибо у «бессмертной» много рудиментарных отростков и слепых мешков, куда набивается походя всякая застарелая дрянь, вызывающая то и дело зуд и духовные нарывы.

(...) Катастрофа, личная, как и общественная, всегда большая проверка, ибо необманно обнаруживает подлинные, а не показные связи, личные и общественные. Именно через Октябрь дооктябрьское искусство, которое стало почти сплошь противооктябрьским, обнаружило свою неразрывную связь с господствующими классами старой России. Это теперь так наглядно, что даже нет надобности прощупывать руками. В эмиграцию ушел помещик, капиталист, военный и штатский генерал, их адвокат и их поэт. И все они решили, что погибла культура. Конечно, поэт считал себя независимым от буржуа и даже вступал с ним в пререкание. Но когда вопрос оказался поставлен с революционной серьезностью, то поэт сразу обнаружил себя приживальщиком до мозга костей. Этот исторический урок по части «свободного» искусства развернулся параллельно с уроком по части всех других «свобод» демократии — той самой, которая подметала и подтирала за Юденичем… Искусство новой истории, индивидуальное и профессиональное, — в противоположность старому, народному, коллективному — выросло на избытке и досуге господствующих классов и остается на содержании у них. Элемент содержанства, почти неощутимый при непотревоженности общественных отношений, грубо выпер наружу, когда топор революции подрубил старые сваи.

(...) мостом от души к душе служит не неповторимое, а общее. Через общее только неповторимое и познается. Общее же определяется у человека наиболее глубокими и неотразимыми условиями, формирующими его «душу»: социальными условиями воспитания, существования, труда и общения. Социальные же условия, в историческом человеческом обществе, это прежде всего условия классовой принадлежности. Вот почему так плодотворен классовый критерий во всех областях идеологии, в том числе и в искусстве, и даже в искусстве особенно, ибо оно выражает нередко наиболее глубокие и потаенные социальные внушения.

(...) Говорить о буржуазности той нашей литературы, которую мы назвали внеоктябрьской, вовсе не значит, следовательно, возводить поклеп на поэтов, которые-де служат искусству, а не буржуазии. Ибо где сказано, что нельзя служить буржуазии искусством? Как геологические обвалы вскрывают напластование земных пород, так обвалы социальные обнажают классовую природу искусства. Внеоктябрьское искусство потому и поражено смертельным бессилием, что на смерть поражены те классы, с которыми оно связано всем своим прошлым: вне буржуазно-помещичьего уклада, с его бытовым букетом, без тончайших внушений усадьбы и салона, это искусство не видит смысла жизни, чахнет, замирает, сходит на нет.

(...) Искусство революции вовсе не в том, чтобы не видеть правды или усилием фантазии преображать — для себя, для собственного употребления — суровую реальность в пошлость «творимой легенды». Психология творимой легенды противоположна революции. Ею начиналась контрреволюционная эпоха после 1905 г., с мистикой и мистификацией.

Принять рабочую революцию во имя возвышающего обмана — значит не только отвергнуть, но и оклеветать ее. Все социальные иллюзии, какие только набредило человечество — в области религии, поэзии, права, морали, философии, — для того и служили, чтобы обмануть и связать угнетенных. Социалистическая революция срывает покровы иллюзий, «возвышающих», т. е. унижающих, обманов смывает (кровью) с реальности грим и в той мере сильна, в какой реалистична, целесообразна, стратегична, математична.

(...) Нельзя ни понять, ни принять, ни изобразить революцию, хотя бы частично, если не видеть ее в целом, с ее объективными историческими задачами, которые для руководящих сил движения становятся целями. Если этого нет, то нет оси, нет и революции, она распадается на эпизоды и анекдоты, героические или зловещие. Можно из них составить более или менее искусные картины, но нельзя воссоздать революции, и уж, конечно, нельзя примириться с нею: если небывалые жертвы ее и лишения бесцельны, тогда история — сумасшедший дом.

(...) По Пильняку, национальное было в XVII веке. Петр антинационален. Выходит, что национально только то, что представляет мертвый груз развития, от чего дух движения отлетел, что проработано и пропущено через себя национальным организмом в прошлые века. Выходит, что национальны только экскременты истории. А по-нашему наоборот. Варвар Петр был национальнее всего бородатого и разузоренного прошлого, что противостояло ему. Декабристы национальнее официальной государственности Николая I с ее крепостным мужиком, казенной иконой и штатным тараканом. Большевизм национальнее монархической и иной эмиграции, Буденный национальнее Врангеля, что бы ни говорили идеологи, мистики и поэты национальных экскрементов. Жизнь и движение нации совершаются через противоречия, воплощенные в классах, партиях, группах. В динамике своей национальное совпадает с классовым. Во все критические, т. е. наиболее ответственные, эпохи своего развития нация сламывается на две половины — и национально то, что поднимает народ на более высокую хозяйственную и культурную ступень.

(...) Революционная стратегия не бесформенна, как стихия, а закончена, как математическая формула. Впервые в истории мы видим революционную алгебру в действии. Вот эта именно первостепенная черта, идущая не от деревни, а от промышленности, от города, от последнего слова его духовного развития — ясность, реалистичность, физическая сила мысли, беспощадная последовательность, отчетливость и твердость линий — эта основная черта Октябрьской революции чужда ее художественным попутчикам.

(...) Блок знал цену интеллигенции: «Я все-таки кровно связан с интеллигенцией, — говорил он, — а интеллигенция всегда была в нетях. Уж если я не пошел в революцию, то на войну и подавно идти не стоит». Блок не «пошел в революцию», но душевно равнялся по ней. Уже приближение 1905 года открыло Блоку фабрику (1903 г.), впервые подняв его творчество над лирическими туманностями. Первая революция пронзила его, оторвав от индивидуалистического самодовольства и мистического квиетизма. Провал между двумя революциями ощущался Блоком как душевная пустота, бесцельность эпохи— как балаган, с клюквенным соком вместо крови. Блок писал об «истинном мистическом сумраке годов, предшествовавших первой революции», и об «неистинном мистическом похмелье, которое наступило вслед за нею» («Возмездие»). Ощущение пробуждения, движения, цели и смысла дала ему вторая революция. Блок не был поэтом революции. Погибая в тупой безвыходности предреволюционной жизни и ее искусства, Блок ухватился рукою за колесо революции. Плодом этого прикосновения явилась поэма «Двенадцать», самое значительное из произведений Блока, единственное, которое переживет века.

(...) Революция, обрушившаяся на поэта каменным дождем фактов, геологическим обвалом событий, начисто не то что отрицала, а отодвигала, отметала дореволюционного Блока, исходившего в томлениях и предчувствиях. Нежную комариную нотку индивидуализма она заглушала ревущей и ухающей музыкой разрушения. И тут надо было выбирать. То есть комнатные поэтики могли, не выбирая, продолжать свое чириканье, прибавив к нему жалобы на тяжкий быт. Но Блоку, который заражался эпохой и переводил ее на свой внутренний язык, нужно было выбирать. И он выбрал, написав «Двенадцать».

Поэма эта есть, бесспорно, высшее достижение Блока. В основе — крик отчаяния за гибнущее прошлое, но крик отчаяния, который возвышается до надежды на будущее. Музыка грозных событий внушала Блоку: все, что ты доселе писал, не то; идут другие люди, несут другие сердца, им это не нужно; их победа над старым миром означает и победу над тобой, над твоей лирикой, которая была только предсмертным томлением старого мира… Блок услышал это и принял, — и так как тяжко было принять, и в своей революционной вере искал он помощи неверию своему, и хотел подкрепить и убедить себя, — то приятие революции выразил в наивозможно крайних образах, чтоб уж отрезать все мосты отступления. У Блока нет и тени попытки благочестиво посахарить переворот. Наоборот, он берет его в самых грубых — и только в грубых — его выражениях: стачка проституток, убийство Катьки красногвардейцем, разгром буржуйских этажей… и говорит: приемлю, и вызывающе освящает все это благословением Христа — или, может быть, пытается спасти художественный образ Христа, подперев его революцией.

И все же «Двенадцать» — не поэма революции. Это лебединая песня индивидуалистического искусства, которое приобщилось к революции. И эта поэма останется. Сумеречная блоковская лирика уже ушла в прошлое и не вернется: не такие совсем предстоят времена, — а «Двенадцать» останутся: злой ветер, плакат, Катька на снегу, революционный шаг и старый мир, как пес паршивый.

(...) Можно возразить — и не раз возражали, — что и программная пролетарская доктрина создавалась выходцами из буржуазно-демократической интеллигенции. Но тут есть разница, для данного вопроса решающая. Экономическая и историко-философская доктрина пролетариата состоит из элементов объективного познания. Если бы не универсально образованный доктор философии Маркс, а токарь Бебель, аскетически экономный в жизни и мысли, с умом острым, как резец, был создателем теории прибавочной ценности, он формулировал бы ее в труде более доступном, простом и одностороннем. Богатство и разнообразие мыслей, доводов, образов, цитат «Капитала», несомненно, обличают «интеллигентскую» оболочку великой книги. Но так как дело идет об объективном познании, то существо «Капитала» перешло к Бебелю, как его достояние, а за ним — к тысячам и миллионам пролетариев. В области поэзии мы имеем дело с образным мировосприятием, а не с научным миропознанием. Быт, личная обстановка, круг личного жизненного опыта оказывают поэтому определяющее влияние на художественное творчество. Переработка воспринятого с детских лет мира чувств посредством научно-программной ориентации — самая трудная внутренняя работа. Не всякий на нее способен. Оттого немало на свете людей, которые мыслят как революционеры, а чувствуют как мещане.

(...)Утверждение полной независимости эстетического «фактора» от воздействия социальных условий, на манер Шкловского, есть уже специфическая экстравагантность, тоже, впрочем, социально обусловленная: это эстетическая мания величия, в которой опрокинута на голову наша жесткая действительность. За вычетом этой особенности остается в построениях формалистов порочное методологическое тождество со всеми прочими видами идеализма. Для материалиста и религия, и право, и мораль, и искусство представляют собою отдельные стороны единого, в основах своих, процесса общественного развития. Отчленяясь от своей производственной основы, усложняясь, закрепляя и детализируя свои особенности, политика, религия, право, этика, эстетика остаются функциями социально-связанного человека и подчиняются законам его общественной организации. Идеалист же видит не единый процесс исторического развития, выдвигающий из себя необходимые органы и функции, а пересечение, сочетание или взаимодействие неких самодовлеющих начал — религиозных, политических, юридических, эстетических и этических субстанций, которые в собственном наименовании находят уже свое происхождение и объяснение.

(...) Маркс и Энгельс вышли из рядов мелкобуржуазной демократии и воспитались, разумеется, на ее культуре, а не на культуре пролетариата. Если бы не было рабочего класса с его стачками, борьбой, страданиями и восстаниями, не было бы, разумеется, и научного коммунизма, ибо не было бы исторической потребности в нем. Но теория его сложилась целиком на основе буржуазной научной и политической культуры, хотя и объявила последней борьбу не на жизнь, а на смерть. Обобщающая мысль буржуазной демократии в лице ее самых смелых, честных и дальнозорких представителей поднимается— под ударами капиталистических противоречий — до гениального самоотрицания, вооруженного всем критическим арсеналом, подготовленным развитием буржуазной науки. Таково происхождение марксизма.

(...) Марксистский метод дает возможность оценить условия развития нового искусства, следить за всеми истоками его, содействовать наиболее прогрессивным из них критическим освещением путей, но не более того. Пути свои искусство должно проделать на собственных ногах. Методы марксизма — не методы искусства. Партия руководит пролетариатом, но не историческим процессом. Есть области, где партия руководит непосредственно и повелительно. Есть области, где она контролирует и содействует. Есть области, где она только содействует. Есть, наконец, области, где она только ориентируется. Область искусства не такая, где партия призвана командовать. Она может и должна ограждать, содействовать и лишь косвенно — руководить.

(...) Республика наша есть союз рабочих, крестьян и мелкобуржуазной по происхождению интеллигенции — под руководством коммунистической партии. Из этого социального сочетания, при условии подъема техники и культуры, должно через ряд этапов развиться коммунистическое общество. Ясно, что крестьянство и интеллигенция пойдут к коммунизму не теми путями, что рабочие. Без отражения в искусстве пути их не останутся.

(...) В эпоху революции та литература нужна и прогрессивна, которая содействует сплочению трудящихся в борьбе против эксплуататоров. Революционная литература не может не быть проникнута духом социальной ненависти, который в эпоху пролетарской диктатуры является творческим фактором в руках истории. При социализме основой общества явится солидарность. Вся литература, все искусство будут настроены по другому камертону. Те чувства, которые мы, революционеры, теперь часто затрудняемся назвать по имени — до такой степени эти имена затасканы ханжами и пошляками: бескорыстная дружба, любовь к ближнему, сердечное участие — будут звучать могучими аккордами в социалистической поэзии.

(...) Могучая сила соревнования, которая в буржуазном обществе имела характер рыночной конкуренции, не исчезнет при социалистическом строе, а, говоря языком психоаналитики, сублимируется, т. е. примет более высокую и плодотворную форму: станет борьбою за свое мнение, за свой проект, за свой вкус. По мере устранения политической борьбы — а во внеклассовом обществе ее не будет — освобожденные страсти будут направляться по руслу техники, строительства, включая сюда и искусство, которое, конечно, обобщится, возмужает, закалится и станет высшей формой совершенствующегося жизнестроительства во всех областях, а не только «красивой» сбоку припекой.

(...) Нет никакого сомнения, что в будущем — и чем дальше, тем больше — такого рода монументальные задачи, как новая планировка городов-садов, планы образцовых домов, железных дорог и портов, — будут захватывать за живое не только инженеров-архитекторов, участников конкурса, но и широкие народные массы. Муравьиное нагромождение кварталов и улиц: по кирпичику, незаметно, из рода в род, заменится титаническим построением городов-деревень, по карте и с циркулем. Вокруг этого циркуля пойдут истинно народные группировки за и против, своеобразные технико-строительные партии будущего, с агитацией, со страстями, митингами, голосованиями.

(...) До каких пределов самоуправляемости доведет себя человек будущего — это так же трудно предсказать, как и те высоты, до каких он доведет свою технику. Общественное строительство и психофизическое самовоспитание станут двумя сторонами одного и того же процесса. Искусства — словесное, театральное, изобразительное, музыкальное, архитектурное — дадут этому процессу прекрасную форму. Вернее сказать: та оболочка, в которую будет облекать себя процесс культурного строительства и самовоспитания коммунистического человека, разовьет до предельной мощности все жизненные элементы нынешних искусств. Человек станет несравненно сильнее, умнее, тоньше. Его тело — гармоничнее, движения ритмичнее, голос музыкальнее, формы быта приобретут динамическую театральность. Средний человеческий тип поднимется до уровня Аристотеля, Гете, Маркса. Над этим кряжем будут подниматься новые вершины." (Конец цитирования)

.