среда, 23 декабря 2020 г.

ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 14

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Ограниченноcть развития производительных сил при капитализме

Если капиталистическая система неизбежно потерпит крах из-за относительного уменьшения массы прибыли, то мы можем понять, почему Маркс придавал такое огромное значение тенденции падения нормы прибыли, являющейся попросту выражением этого краха. Также ясен смысл, когда говорят: «Реальная преграда на пути капиталистического производства - в самом капитале. Она в том, что капитал и его саморазрастание являются исходной и конечной точкой, мотивом и целью производства» (Маркс - Marx, K. Capital Volume 3, London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 250).

Маркс критикует Рикардо за то, что он смешивает производство потребительной стоимости с производством стоимости, а процесс труда - с процессом валоризации:

«Поэтому он не может признать того, что буржуазный способ производства содержит в себе преграду для свободного развития производительных сил, преграду, которая становится явной во время кризисов» (Маркс - Marx, K. Theories of Surplus Value Part 2, London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 527–8). В чисто технологическом аспекте, как трудовой процесс, производящий потребительную стоимость, тут ничто не может препятствовать росту производительных сил. Этот рост наталкивается на преграду в виде процесса валоризации, то есть того факта, что элементы производства выступают как капитал, который требует валоризации (прибыльности). Если прибыль исчезает, то трудовой процесс прекращается. Максимально возможная валоризация представляет собой специфическую цель капиталистического процесса производства.

Это препятствие на пути развития производительных сил капитализма имеет двоякую сущность. Во-первых, уровень технологического развития, достижимый при капитализме, намного ниже, чем он мог бы быть при противоположной точке зрения - социальной. Маркс был первым, кто показал, что при капитализме куда меньше возожностей для применения улучшенных средств производства. С точки зрения капитала важна экономия оплаты труда, а не труда как такового. Например, если производство товара стоит обществу 10 часов рабочего времени, оно будет использовать любую машину, которая сможет сэкономить рабочее время, даже если для производства этого товара все еще потребуется 9,5 часов. Но если при этом капиталист платит рабочему эквивалент, скажем, 5 часов труда, он найдет использование машин выгодным, только если они будут стоить ему менее 5 часов.

Помимо Азии и Африки, сегодня есть большие части Восточной и Юго-Восточной Европы, где живой труд настолько дешев, что капиталисту не выгодно использование машин. Таким образом, хотя человеческий труд можно заменить машинами, он тем не менее растранжиривается. Даже в наиболее развитых капиталистических странах, таких как Германия и Соединенные Штаты, передовыми технологиями обладает лишь относительно небольшая группа капиталистов, наряду с которыми есть большое количество технически отсталых предприятий, которые транжирят человеческий труд, используя устаревшее оборудование и ручной труд. Даже самая лучшая используемая технология - это отнюдь не лучшая из существующих. Разумеется, картели и тресты скупают фантастическое количество изобретений и патентов, но они не используют их, пока не будут вынуждены делать это под давлением конкуренции.

Во-вторых, конкуренция вызывает громадные растраты производительных сил из-за борьбы за рынки сбыта, из-за перепроизводства товаров с одной стороны и безработицы с другой. По словам Р. Лифманна, «эта конкурентная борьба ... ужасно неэкономична и часто представляет собой огромную растрату капитала» (Liefmann, R. Kartelle und Trusts, Stuttgart, 1918, стр. 50). Да разве в эпоху монополистического капитализма дела обстоят лучше? Лифманн утверждает, что в отношении картелей мы не можем говорить о сознательном регулировании производства, основанном на прогнозировании. Фактически оказывается, что хотя «формирование картелей дает мощный импульс к расширению масштабов производства предприятиями ... картели часто сталкиваются с большими трудностями при сбыте чрезвычайно увеличившегося объема продукции». Лифманн утверждал, что «как правило, у них [картелей] нет возможности предотвратить чрезмерную экспансию предприятий» (стр. 69—70). Лифманн говорит об «огромной чрезмерной капитализации», которая характерна для картелей.

После войны (1-й мировой) незагрузка производственных мощностей стала обычным явлением в ведущих капиталистических странах. Это знаменитое «регулирование» производства картелями и трестами - вовсе не плановый расчет и распределение производства в соответствии с потребностями, а ограничения на использование производственных мощностей с целью повышения уровня цен и прибылей. Маркс констатировал, что:

"Капиталистическое производство наталкивается при развитии своих производительных сил на барьер, который не имеет ничего общего с производством богатства как такового; и этот специфический барьер свидетельствует об ограниченности и исторически чисто преходящем характере капиталистического способа производства; он свидетельствует о том, что для производства богатства это не оптимальный способ, и более того, что на определенном этапе он наоборот, вступает в конфликт со своим дальнейшим развитием. (Маркс - Marx, K. Capital Volume 3, London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 242).

После 1815 года капитализм Англии произвел революцию в ее промышленности технологическими изменениями в производстве чугуна, введя процесс пудлингования. Но по мере аккумуляции капитала темпы технического прогресса в Англии замедлялись. В 1856 году англичанин Бессемер объявил об открытии нового процесса, который должен был бы произвести революцию в металлообрабатывающей промышленности и заменить преобладание чугуна сталью. Однако в течение 20 лет Англия игнорировала открытие процесса Бессемера и цеплялась за процесс пудлингования, пока конкуренция Германии, Франции и Бельгии не вынудила ее внедрить его у себя и усовершенствовать. Это повторилось снова, когда в 1879 году Томас открыл важный процесс, названный его именем. Англия встретила это открытие с полным безразличием и позволила иностранцам купить его, пока через три года оно не произвело революцию на всех заводах на континенте. Британская монополия осталась в прошлом, так как лидерство в производстве чугуна и стали постепенно перешло в другие руки.

В конце девятнадцатого века мы видим такую ​​же картину в области электротехники. Британский капитализм просто игнорировал её в то время, когда в Германии практически не было крупного города, в котором не было бы своей «электрической компании». К 1906 году Г. Шульце-Геверниц мог говорить о «технологическом консерватизме» Англии и перечислить целый ряд отраслей, таких как черная металлургия, машиностроение, судостроение, химическая промышленность и другие, в которых Америка и Германия либо оттеснили британское господство, либо угрожали ему. Однако Шульце-Геверниц отвергает экономические причины как объяснение британского консерватизма и предпочитает приписывать это «процессам духовного разложения» (Schulze-Gaevernitz, G. Britischer Imperialismus und englischer Freihandel zu Beginn des zwangzigsten Jahrhunderts, Leipzig, 1906, стр. 212). Но если это так, то почему прогрессивный, фактически революционный характер английского экономического развития совершенно изменился за эти несколько десятилетий? Я показал, что при капитализме, на определенном уровне аккумуляции капитала, технологическое развитие должно замедлиться, потому что валоризация капитала больше не в состоянии поддерживать его.

Такая постановка проблемы показывает, что говорить о застое производительных сил при капитализме в целом неверно. Именно поэтому Каутский может отрицать возможность экономического краха капитализма, так как в его понимании капитализм доказал свою способность развивать производительные силы. Но проблема состоит не в каком-то абстрактном капитализме вне пространства и времени, а в реальном развитии исторически конкретных капиталистических стран, каждая из которых находится на определенной стадии аккумуляции капитала. Это факт, что старейшая капиталистическая страна Европы, которая на протяжении более столетия играла ведущую роль в промышленности и которая имела наибольшую аккумуляцию капитала до войны, «утратила свое доминирование над другими странами в ряде самых важных отраслей промышленности» (Шульце-Геверниц, 1906, стр. 334). Технологический застой Англии и утрата ею промышленного лидерства были вызваны замедлением ее темпов аккумуляции из-за уже гигантского аккумулированного капитала.

Как только аккумуляция капитала вырастет в таких странах, как Германия и Америка, то процесс валоризации обязательно наткнется на пределы, которые замедлят их технический прогресс. Изложенный выше закон аккумуляции объясняет уже отмеченный Адамом Смитом феномен, согласно которому в более молодых странах на ранней стадии капиталистического развития скорость аккумуляции выше, чем в более богатых, развитых капиталистических странах.

Ленин был прав, говоря, что для высокоразвитого капитализма характерна «тенденция застоя и упадка». Но Ленин связывал эту тенденцию с ростом монополий. Бесспорно, такая связь есть, но утверждать лишь это - недостаточно. В конце концов, мы имеем дело не просто с явлениями застоя. Тот же самый британский капитализм, который дошел до состояния экономического упадка, демонстрирует чрезвычайно агрессивный характер в других аспектах. Именно этот агрессивный характер и необычайная энергичность наложили на него характерную печать так называемого «империализма».

Для империализма характерны как застой, так и агрессивность. Эти тенденции надо объяснять в их совокупности; если монополизация вызывает застой, то как мы можем объяснить агрессивный характер империализма? На самом деле оба явления в конечном итоге коренятся в тенденции к краху, в дефекте валоризации из-за чрезмерной аккумуляции. Рост монополий - это средство увеличения прибыльности за счет завышения цен, и в этом смысле это только поверхностное явление, внутренней сутью которого является недостаточная валоризация, связанная с аккумуляцией капитала.

Агрессивный характер империализма также неизбежно проистекает из кризиса валоризации. Империализм - это стремление любой ценой восстановить валоризацию (прибыльность) капитала, смягчить или устранить тенденцию к упадку. Этим объясняется его агрессивная политика внутри страны (усиленное наступление на рабочий класс) и за рубежом (стремление заставить зарубежные страны платить дань). В этом - тайная сущность буржуазного государства-рантье, паразитического характера капитализма на далеко зашедшей стадии аккумуляции. Поскольку валоризация капитала неосуществима в этих странах на их более высокой стадии аккумуляции, то дань, получаемая из-за границы, приобретает все большее значение. Паразитизм становится методом продления существования капитализма.

Противоречие между капитализмом и его производительными силами - это противоречие между стоимостью и потребительной стоимостью, между тенденцией к неограниченному производству потребительной стоимости и производством стоимости, ограниченным пределами валоризации. Маркс пишет:

"Это противоречие, сформулированное в самом общем смысле, состоит в том, что капиталистический способ производства включает в себя тенденцию к абсолютному развитию производительных сил, независимо от стоимости и прибавочной стоимости, которые он содержит ... однако с другой стороны, его цель состоит лишь в том, чтобы сохранить стоимость существующего капитала и содействовать его саморазрастанию до максимальных пределов." (Маркс - Marx, K. Capital Volume 3, London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 249).

Капитал выполняет эту двойную задачу при помощи технического прогресса и развития все более высокой органической структуры капитала, что, однако, влечет за собой уже известные нам последствия:

"Методы, которыми он это достигает, включают снижение нормы прибыли, обесценивание существующего капитала и развитие производительных сил труда за счет уже созданных производительных сил ... Периодическое обесценивание существующего капитала ... нарушает данные условия, в которых происходит процесс обращения и воспроизводства капитала и, следовательно, сопровождается внезапными остановками и кризисами в процессе производства." (Маркс, 1959, с. 249).

Рассматривая процесс в целом, мы получаем следующую картину. Процесс аккумуляции - это движение, которое происходит при противоречии между потребительной стоимостью и стоимостью. С точки зрения потребительной стоимости производительные силы развиваются совершенно безжалостно. Эта аккумуляция потребительных стоимостей (которая одновременно является аккумуляцией стоимостей) ведет к падению нормы прибыли, что, в свою очередь, означает, что валоризация авансированного капитала с данной нормой стала невозможной. Это означает кризис, девальвацию имеющегося капитала. Однако это реанимирует аккумуляцию капитала с его стоимостной стороны: «Аккумуляция капитала в стоимостном выражении замедляется падающей нормой прибыли только для того, чтобы еще более ускорить аккумуляцию потребительной стоимости, а это, в свою очередь, добавляет новый импульс к аккумуляции с точки зрения стоимости» (Маркс, 1959, стp. 250). Весь этот процесс идет рывками, через кризисы и сопровождающую их девальвацию капитала, так что производственные силы доходят до пределов возможности валоризации. Маркс пишет:

"Пределы, в которых только и может идти сохранение и саморазрастание стоимости капитала, основанное на экспроприации и обнищании огромной массы производителей, - эти пределы постоянно вступают в противоречие с методами производства, используемыми капиталом для своих целей, которые движут развитие общественной производительности труда. Эти средства - безусловное развитие производительных сил общества - постоянно вступают в противоречие с ограниченной целью - саморазрастанием существующего капитала. По этой причине капиталистический способ производства является историческим средством развития материальных производительных сил и создания соответствующего мирового рынка, и в то же время является непрерывным конфликтом между этой его исторической задачей и его собственными специфическими отношениями общественного производства." (1959, стр. 250).

Подобным образом в отрывке несколькими страницами позже, Маркс пишет:

"Здесь капиталистический способ производства сталкивается с другим противоречием. Его историческая миссия - неограниченное развитие производительности человеческого труда в геометрической прогрессии. Но он отступает от этой своей миссии всякий раз, когда, как в данном случае, он сам препятствует развитию производительности. Таким образом, капитализм снова демонстрирует, что становится дряхлым и все более и более изживает себя. (стр. 262)

Развитые здесь идеи уже были изложены в первом томе «Капитала» в более общем виде. Но в этих отрывках из третьего тома «Капитала» Маркс конкретно показывает - посредством анализа капиталистического процесса аккумуляции - что капитализм, хотя исторически необходим для увеличения производительности, со временем становится препятствием для этого увеличения.

Марксистская теория дефицита валоризации

Давайте предположим вместе с Люксембург, что капитализм не является исключительно преобладающим способом производства, но должен опираться на некапиталистический сектор. В этом случае на периферии схемы Бауэра существуют некапиталистические рынки, которые скупают прибавочную стоимость, произведенную по-капиталистически в рамках схемы, но которую иначе невозможно продать. Предположим, что только после этой торговой операции прибавочная стоимость может быть преобразована в пригодную для использования естественную форму и направлена на аккумуляцию в капиталистической стране. Короче говоря, мы предполагаем, что схема Бауэра теперь представляет собой аккумуляцию, элементы которой вернулись из некапиталистических стран после (торговой) реализации там. Но что же дальше? Даже если бы прибавочная стоимость была реализована в некапиталистических странах, крах капитализма все равно был бы неизбежен по вышеуказанным причинам.

Это лишь показывает, что вся гипотеза Люксембург не имеет никакого отношения к рассматриваемой проблеме и, следовательно, является совершенно излишней. То, происходит ли реализация прибавочной стоимости внутри (капиталистической) страны, или в некапиталистическом секторе, не имеет никакого отношения ни к продолжительности существования капитализма, ни к тому, когда наступит его неизбежный окончательный крах. В обоих случаях крах неизбежен, и момент его прихода - один и тот же. Это - вывод из факта капиталистической аккумуляции на основе прогрессирующего роста органической структуры капитала, из того факта, что c растет быстрее, чем v. Вопрос о том, где реализуется прибавочная стоимость, совершенно не важен. Все, что имеет значение, - это величина прибавочной стоимости.

Первые два десятилетия дискуссий о Марксе доминировала идея краха капитализма. Затем, примерно на рубеже (19 и 20) веков, Туган-Барановский выступил с теорией о возможности неограниченного развития капитализма. Вскоре за ним последовали Гильфердинг, Бауэр и, наконец, Каутский. Поэтому было совершенно естественно, что Люксембург встала на защиту фундаментальной концепции неизбежного краха капитализма от искажений эпигонами Маркса. Но вместо того, чтобы опробовать схему воспроизводства Маркса в рамках всей его системы и особенно теории аккумуляции, вместо того, чтобы поставить вопрос о том, какую методологическую роль она играет в структуре его теории, вместо анализа схемы аккумуляции вплоть до ее окончательного тупика, Люксембург неосознанно поддалась их влиянию. Она отступила назад, к вере в то, что схемы Маркса действительно допускают неограниченную аккумуляцию:

"Мы бегаем по кругу, вполне в соответствии с теорией Туган-Барановского. Рассматриваемая изолированно, диаграмма Маркса действительно допускает такую ​​интерпретацию, поскольку он сам недвусмысленно заявляет снова и снова, что его цель - представить процесс аккумуляции совокупного капитала в обществе, состоящем только из капиталистов и рабочих." (Люксембург - Luxemburg, R. The Accumulation of Capital , Routledge Kegan Paul, London, 1968, стр. 330-1).

Люксембург думала, что Маркс «не идет дальше в вопросе аккумуляции, кроме как изобрести несколько моделей и предложить их анализ. Здесь-то и начинается моя критика» (Люксембург - Luxemburg, R. The Accumulation of Capital - An Anti-Critique, Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, с. 48).

Вряд ли можно представить себе ещё более плохое искажение методологических принципов Маркса. Поскольку Люксембург поверила, что его схемы якобы предполагают возможность неограниченной аккумуляции, то она была вынуждена отказаться от них, чтобы спасти идею краха, проистекающую из первого тома «Капитала». По ее собственным словам:

"Предполагая, что аккумуляция капитала не имеет пределов, можно, очевидно, доказать способность капитализма неограниченно существовать! ... Если капиталистический способ производства может обеспечить безграничное развитие производительных сил и экономический прогресс, то он действительно непобедим." (1968, стр. 325)

С помощью своей нарочитой модели необходимости существования некапиталистических рынков Люксембург считала, что убьёт двух зайцев одним выстрелом - опровергнет мечты авторов-неогармонистов о равновесии, показав, что существует неумолимый экономический предел капитализму, и одновременно объяснит суть империализма.

При капитализме господствует слепая безграничная жажда прибавочной стоимости. Согласно интерпретации, которую дает Люксембург, может показаться, что эта система страдает от избытка прибавочной стоимости, что она содержит остаток прибавочной стоимости, который невозможно продать (в ней самой) и в этом смысле имеет слишком много прибавочной стоимости. Такая теория совершенно нелогична и противоречит самой себе с точки зрения стремления понять наиболее важную и специфическую функцию капитала - функцию валоризации.

Все выглядит совсем иначе в моей интерпретации. Болезнь капитализма не оттого, что в нем слишком много прибавочной стоимости, а оттого, что её в нем слишком мало. Валоризация капитала - это его главная функция, и система гибнет потому, что эта функция не может быть реализована. В объяснении того, как это происходит, логическое единство и последовательность системы Маркса находят наиболее мощное выражение. Нам не нужно ломать логическое единство его системы, чтобы иметь возможность продемонстрировать необходимость краха капитализма в терминах самой этой теории, то есть на основе закона стоимости, не прибегая к ненужным и усложняющим вспомогательным гипотезам. Марксистская теория кризисов может объяснить спады и их необходимое периодическое повторение без того, чтобы выдумывать какие-то особые причины. Это иллюстрирует неотъемлемый характер логической структуры теории краха капитализма Маркса в отличие от всех других теорий экономического цикла.

Последние представляют собой теории равновесия. Они носят статичный характер. Они не могут вывести общий кризис - рассматриваемый как несоответствие между спросом и предложением - из самой системы, потому что в теории равновесия цены представляют собой механизм автоматической подгонки одного к другому. Нарушения равновесия они могут объяснить только с точки зрения внешних факторов.

В теории кризисов Маркса такого дефекта нет. Разумеется, процедура доказательства Маркса начинается с предположения о равновесии. Но равновесие представляет собой лишь предварительную методологическую фикцию, с помощью которой Маркс показывает, что равновесие при капитализме невозможно в долгосрочной перспективе; по самой своей природе капитализм не статичен, а динамичен. Все требования, предъявляемые к любой теории в отношении ее логического единства, удовлетворяются, хотя и чисто дедуктивно, исходя из внутреннего развития самой капиталистической аккумуляции. Строго следуя логике всей системы, мы можем показать возможность и необходимость экономических движений, которые приводят к периодическому нарушению равновесия системы и ее окончательному краху.

Это позволяет нам выяснить основные различия между воззрениями классической экономики и Маркса. Адам Смит уже видел угрозу капитализму в падающей норме прибыли, поскольку прибыль является двигателем производства. Но Смит объясняет снижение прибыльности ростом конкуренции капиталов. А Рикардо обосновывает закон падающей нормы прибыли естественными факторами, связанными со снижающейся плодородностью почвы. Маркс же, напротив, выводит крах капиталистической системы совершенно независимо от конкуренции. Его исходной точкой является состояние равновесия. Поскольку валоризация становится невозможной на определенном уровне аккумуляции, то должна начаться борьба за рынки и за сферы инвестиций. Конкуренция - это следствие дефицита валоризации, а не его причина.

В отличие от Рикардо, Маркс видит причину краха капитализма в общественной форме производства; в том, что капиталистический механизм регулируется прибылью и на определенном уровне капиталистической аккумуляции прибыли становится недостаточно для обеспечения валоризации аккумулированного капитала. Закон краха (капитализма) - это основной закон, который направляет и подкрепляет всю структуру мысли Маркса."

.


суббота, 19 декабря 2020 г.

ОБ ИЗВРАЩЕНИЯХ МАРКСИЗМА


Карл Маркс

псевдо-Маркс (реклама "левой" газеты)

Для меня книга Гроссмана, которую я сейчас перевожу и выкладываю на блоге, явилась откровением. Поэтому постараюсь закончить перевод и его выкладку на блоге в январе. Разбор Гроссманом разнообразных случаев как преднамеренного извращения (лакеями буржуазии), так и невежественного непонимания ("левыми" болтунами) Маркса чрезвычайно важен и полезен в наше тяжелое и постыдное время реакционного движения человечества вспять к пещерному капитализму и рабовладельческому строю, которое неотступно диктуется буржуазной пропагандой, нацеленной на полное искоренение понимания всеми социальными классами и слоями снизу доверху того, что такое на самом деле капитализм и что такое социализм.

Для охмурёжа наивной публики научные истины подменяются лживой пропагандой, безостановочно далдонящей белиберду. Как мы теперь ясно видим по нынешней бешеной глобальной истерии масс-медий и политиканов вокруг совершенно обычного коронавируса, этот процесс подмены научных знаний верой в лживые измышления мошенников, проходимцев и просто невежд не ограничивается марксизмом и бихевиоризмом, но и перекинулся на такие области естествознания, как иммунология и вирусология.

Но вернемся к теме марксизма. Вот совершенно свежий пример псевдомарксизма - того, как в роли "марксизма" выступает его непонимание или злонамеренное искажение. Цитирую из статьи некоего Sean Stinson - Шона Стинсона "The Great Reset: the end of capitalism as we know it" - "Великий Рестарт: конец известного нам капитализма", опубликованной довольно адекватным (т.е. не продажным) сайтом Off-guardian: https://off-guardian.org/2020/12/14/the-great-reset-the-end-of-capitalism-as-we-know-it/ :

"Marx was absolutely correct when he said that the crises of capitalist production are due to under-consumption - i.e., production outstripping demand. In a nutshell, continuing to produce more and more while paying workers less and less results in workers not being able to afford to buy the goods they produce." - "Маркс был абсолютно прав, когда говорил, что кризисы капиталистического производства вызываются недопотреблением, то есть производством (в размерах), превышающих спрос. Проще говоря - продолжая производить всё больше и больше и при этом платя рабочим всё меньше и меньше, в результате чего рабочие не в состоянии покупать товары, которые они производят."

И далее:

"Marx was right when he predicted that capitalism would end because of its own internal contradictions. He was naive to think it would necessarily end due to the revolutionary struggle of the working class." - "Маркс был прав, когда предсказывал, что капитализму придёт конец из-за его внутренних противоречий. Но он наивно думал, что ему (капитализму) обязательно придёт конец из-за революционной борьбы рабочего класса" (конец цитирования)

Очевидно, что первая фраза приписывает Марксу упомянутую в переводимой мною книге Гроссмана "теорию недопотребления" Спитхоффа & Co (здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/12/grossman-law-of-accumulation-and_18.html и здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and_13.html ), которую сам Маркс считал вздорным "объяснением" кризисов.

Вторая фраза приписывает Марксу проанализированную Гроссманом (смотри здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and_13.html ) точку зрения Туган-Барановского и прочих "гармонистов", отрицавших принцип неизбежности экономического краха капитализма вследствие жесткого предела аккумуляции капитала, налагаемого падением валоризации (доходности) капитала, вызванным неизбежным падением нормы прибыли, и как следствие фантазировавшими на тему "моральной обреченности капитализма" (смотри здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and_19.html ).

"Гармонии" капиталистического производства я не видел нигде и никогда. Зато мне известны не только "неравномерность и скачкообразность" капиталистического производства, но и его самые что ни на есть безумные хаотичность, авральность и жульничество - по личному опыту работы на буржуев (так называемых "средних предпринимателей"). Работая переводчиком, я видел то, как западные "благодетели" за бесценок скупали государственную собственность "освобожденных" Ельциным из СССР азиатских и закавказских "республик", подкупая руководство тамошних предприятий и учреждений долларовыми взятками; и то, как вынужденно, для сиюминутного финансирования выполнения текущих контрактов, на Западе берут кредиты без малейшей реальной возможности их погасить; и преступное затягивание объявления фирмой банкротства, которое приводит к банкротству её поставщиков, которых вводят в заблуждение, под разными предлогами подолгу не оплачивая их счета; и мошенническое разворовывание фирмы одним из двух партнеров, вывозившим оборудование фирмы в нищую страну "третьего мира" и регистрировавшим там всё вывезенное как свою единоличную, а не совместную собственность, и этим оставившим другого партнера без гроша, но с кучей долгов; и чередующиеся кампании увольнения и найма рабочих в зависимости от объема текущей загрузки фирмы заказами... И всё это - обычное дело на самом что ни на есть "цивилизованном" и "законопослушном" Западе.

Но у мистера Стинсона и всех разоблачаемых Гроссманом ревизионистов и дубоголовых псевдо-марксистов извращение марксизма было сугубо теоретическим, а не практическим. Гораздо вреднее и опаснее практическое извращение марксизма-ленинизма - сталинщина и сталинизм, бывшее реальностью в СССР.

Живя в СССР, я ненавидел то, что называлось "марксизмом-ленинизмом", не будучи им - пустопорожнюю заумную гегельянскую брехню "диамата-истмата", которую плодили и на которой делали карьеру псевдоученые-схоласты и партийные "идеологи", не желавшие иметь дела с реальной практикой. Бесплодную заумь "диалектики" надо похоронить в прошлом, потому что именно она, подменив собой ясные принципы социализма, привела к неверию народа в социализм и затем к краху СССР.

Эта схоластика была порождением и инструментом сталинщины - господства над народом обособившегося от него привилегированного класса - сталинско-брежневской номенклатуры - начальничков и партийных секретарей, верхушка которых и образовала господствующую бюрократическую олигархию, логическое развитие которой мы видим воплощенным в ныне господствующем в России олигархо-бюрократическом компрадорском прозападном режиме.

Антикоммунистический восточный деспот и озверевший интриган Джугашвили-"сталин" именно для установления своей единоличной диктатуры истребил ленинскую партию большевиков и подменил её сворой "лично преданных" ему беспринципных проходимцев, готовых на любую гнусность ради получения очередного "спецпайка" и лишней пары ботинок, получившей название "номенклатуры" - то есть перечня государственных (особенно в НКВД-КГБ) и партийных должностей, назначение на которые производилось только по личному распоряжению подонка сталина.

Номенклатура своим культом западного ширпотреба и Запада вообще, своими закрытыми "распределителями" дефицитных товаров и "загранкомандировками" была антикоммунистической социальной силой, которая этим своим поведением (первоначально неосознанно, а позже осознанно направленным на разрушение СССР) строго в соответствии с бихевиористскими принципами оперантного управления поведением дискредитировала в глазах народа социализм, вырабатывала у него не только безразличное, но и цинично враждебное отношение к социализму как к "брехне".

Иначе и быть не могло, потому что номенклатуре было абсолютно наплевать на то, как живёт советский народ, и именно это отношение начальства и партийных шишек к народу было причиной медленного, но неуклонного падения жизненного уровня населения СССР и распространения раковой опухоли спекулянтского "чёрного рынка" после свержения номенклатурой в 1963 году Н.С. Хрущева, который помимо многих других замечательных дел всерьёз занялся массовым строительством жилья и развитием промышленности потребительских и продуктовых товаров.

В результате предательства дела социализма Мишкой-меченым, Бориской-алкашом и Иудушкой Капутиным мы теперь живём в жуткое ретроградное безвременье, когда всему человечеству грозит надолго попасть под свинцовую пяту воистину апокалиптического фашизма, который превратит всю Землю в электронный концлагерь под открытым небом с тотальной слежкой и электронными "деньгами", которые глобалистская закулиса мультимиллиардеров будет отпускать в размере прожиточного минимума лишь на счета подлых подхалимов и безвольных рабов. Это будет даже не феодализм, а рабовладельческий строй. Смотрите об этом многочисленные видео Вернона Кольмана (Vernon Coleman - https://www.vernoncoleman.com ) на канале brandnewtube.com.


Бесспорно, что режим Иудушки Капутина губит Россию и народ. Но при этом надо понимать тот факт, что "ворон ворону глаз не выклюет", что этот антинародный режим - безоговорочно марионеточно-прозападный, что все "конфликты" между этим режимом и проклятой дьявольской бестией западного империализма - это пресловутая "борьба нанайских мальчиков", и что непростительно и самоубийственно заблуждаются те, кто питают инфантильные иллюзии в отношении якобы "демократического", а на самом деле олигархофашистского Запада и его гнусных агентов вроде подонка мистера Наврального. Если бы это было не так, то режим питерского гопника Вована Капутина всерьёз занимался бы укреплением экономики и обороноспособности России, повышением жизненного и образовательного уровня народа и улучшением истинно бесплатного здравоохранения, ведь народ - это самый ценный ресурс любого государства. Но ведь всем воочию видна абсолютная противоположность этого - разорение, уничтожение и разложение страны и народа господствующими бездельниками и паразитами.

Враги России и народа - это и господствующий антинародный режим, и его западные кукловоды - глобалистская закулиса мультимиллиардеров: Ротшильды, Рокфеллеры, Гейтсы, Сорос, Шваб и иже с ними. Мы все, всё человечество, должны победить и уничтожить всех их и капитализм как социально-экономический строй. И если марксизм разоблачает наизбежность краха капитализма, то бихевиоризм представляет собой инструментарий построения совершенно иного, социалистического общества при помощи оперантного конструирования единой системы солидарных и гуманных общественных отношений из их элементов - цепочек актов оперантного поведения, спаянных положительным подкреплением. Марксистская политэкономия и бихевиористская технология оперантной социальной инженерии в совокупности являются действительной, практически применимой научной основой социализма, о чем я все эти годы неоднократно писал на этом блоге.

Те, кто положат конец воровскому шабашу господствующего ныне в Эрэфии презренного олигархо-бюрократического мафиозного режима Иудушки Капутина и будут восстанавливать на социалистических принципах разоренную экономику России, должны с самого начала пресечь любую возможность продолжения существования привилегированного класса, особенно загримированного "под коммунистов" наподобие сталинской номенклатуры, и уже сейчас учиться, учиться и учиться у китайского руководства, которое единством теории и практики превратило Китай из отсталой и голодающей (при Мао) страны в могущественную и богатейшую индустриальную державу, причём наперекор всем попыткам закабаления и разорения Китая со стороны проклятого сатанинского Запада.

.

пятница, 18 декабря 2020 г.

ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 13

 


Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Кризисы и теория недопотребления

После того, как мы выяснили причины бумов, стало возможным объяснить ряд эмпирических феноменов, которые существующие теории кризиса объясняют неадекватно. Говорят, что инфляция создает «искусственный» бум. Однако что же искусственного в таком росте активности? Чем так называемый искусственный бум отличается от настоящего? Например, если бы недопотребление народными массами было основной причиной кризисов, то инфляция должна вызвать грандиозный кризис, потому что заработная плата будет отставать от цен на сырье; реальная заработная плата упадет, а недопотребление рабочим классом резко возрастет. Но если инфляция означает фазу подъема в экономическом цикле, то это уже показывает, что массовое недопотребление не может быть достаточным объяснением кризисов. Согласно этой инфляционистской теории наступление фазы бума является чем-то совершенно очевидным: по мере падения реальной заработной платы норма прибыли растёт, а валоризация улучшается.

Необходимость циклического процесса была уже продемонстрирована, даже несмотря на абстрагирование от учета любых вариаций - цен на товары, заработной платы и процентной ставки. На самом деле их изменения являются лишь следствием фундаментальных циклических изменений. Следовательно, предполагать это - значит впадать в логическую ошибку порочного круга (умозаключений).

Мы начали с допущения полного равновесия, при котором, несмотря на непрерывный технический прогресс, аккумуляция капитала может обеспечивать работой все трудоспособное население. В этом состоянии, характеризующемся соразмерным увеличением капитала и рабочей силы, аккумуляция может продолжаться без каких-либо изменений в структуре цен. Я показал, что даже при этих благоприятных условиях должен наступить момент, когда аккумуляция неизбежно обрывается.

Однако такая пропорциональная аккумуляция капитала совершенно нереальна. В капиталистическом механизме нет регулятора, который мог бы сознательно подстраивать масштаб аккумуляции к необходимому состоянию равновесия. Фактический масштаб аккумуляции будет иметь тенденцию отклоняться от состояний равновесия, указанных в схеме воспроизводства. Величина аккумуляции зависит от того, какая часть прибавочной стоимости аккумулируется в виде постоянного и переменного капитала и какая её часть идет на личное потребление капиталистов.

В принципе возможны два случая: аккумуляция может быть либо больше, либо меньше уровня, обеспечивающего равновесие. Однако на практике возможен только второй случай, при котором только часть прибавочной стоимости поступает на цели аккумуляции - например, когда постоянный капитал увеличивается всего на 5 процентов в год вместо 10 процентов, предусмотренных схемой. В этом случае не все новые рабочие будут наняты для процесса производства, и резервная армия труда будет расти из года в год. Часть оставшейся прибавочной стоимости, не аккумулированной в капитал, пойдет на капиталистическое потребление. Остальная её часть будет сберегаться как резерв для инвестиций в виде ссудного капитала.

До сих пор мы рассматривали совокупный общественный капитал, который продуктивно поглощается процессом воспроизводства, как единое целое, и предполагали, что промышленный капиталист использует свой собственный капитал. Это предположение является чисто фиктивным и оправдано методологически только как упрощение. Оно исключает из области анализа финансового капиталиста и рантье: «Если бы весь капитал находился в руках промышленных капиталистов, то не существовало бы таких вещей, как кредит и процентная ставка» (Marx, K. Capital Volume 3, London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 377). Но кредит существует, и поэтому наши фиктивные предположения надо отбросить. В действительности лишь небольшая часть капиталистов использует исключительно свой собственный капитал. «Большинство промышленных капиталистов работают и со своим и с заемным капиталом, пусть даже в разных соотношениях» (стр. 376). Следовательно, кредит в смысле сберегаемой части прибавочной стоимости нужно снова учитывать при анализе. Таким образом, абстрактная схема воспроизводства обогащается еще одним эмпирическим моментом, и анализ приближается ещё на шаг ближе к реальной действительности.

Маркс утверждает, что:

"Для производительного капиталиста, работающего на заемный капитал, валовая прибыль распадается на две части: проценты, которые он должен платить кредитору, и излишек сверх процентов, который и составляет его собственную долю прибыли". (1959, стр. 372-37).

Отсюда следует, что величина прибыли, фактически выпадающей на промышленный капитал, «определяется кредитованием, поскольку она устанавливается общей процентной ставкой ... и предполагается, что она отдается заранее, до того, как начнется процесс производства» (стр. 373). Даже если нет закона, определяющего эту общую процентную ставку, все равно существует «средний уровень» процентной ставки, соответствующий состоянию равновесия производства в данной стране в данный период времени. Когда производственный аппарат находится в этом состоянии равновесия, вся общественная прибавочная стоимость будет использоваться для аккумуляции, если она не идет на личное потребление. Однако одна группа капиталистов - финансовые капиталисты и рантье - не участвует непосредственно в производственном процессе; они ссужают свой капитал капиталистам, которые заняты им. Процент, который эта группа получает со своего капитала, можно рассматривать как «нормальный процент», определяемый числом этих капиталистов, размером их капитала и так далее.

Однако мы имеем дело не со случаем равновесия, а со случаем, когда часть прибавочной стоимости, подлежащая аккумуляции, не находит производительного применения. Эта часть капитала, которая не потребляется и не капитализируется напрямую, может ссужаться и поступать на денежный рынок в поиске возможности инвестирования, стимулируя деловую активность и опуская процентную ставку ниже ее «нормального уровня» в только что указанном смысле. Таким образом, аккумуляция ускоряется. Маркс утверждает, что «расширению фактического процесса аккумуляции способствует тот факт, что низкий процент ... увеличивает ту часть прибыли, которая превращается в прибыль предприятия» (1959, стр. 495).

Аналогичный процесс происходит и на рынке труда. Первоначально все работающее население было вовлечено в процесс производства, однако в случае, когда постоянный капитал расширяется со скоростью ниже равновесной, начинает формироваться резервная армия труда. Это, в свою очередь, снижает уровень заработной платы и тоже стимулирует деловую активность. Норма прибавочной стоимости превышает 100 процентов из-за этих двух факторов, а растущая прибыльность капитала, произведенного из-за удешевления этих элементов производства, увеличивает скорость аккумуляции. Норма аккумуляции капитала снова приблизится к своему равновесному значению. Таблица 2.8 показывает, что даже если мы предположим, что постоянный капитал увеличивается с невысокой скоростью - 5 процентов в год, то свободный ссудный капитал имеет тенденцию иссякать в процессе аккумуляции.

Таблица 2.8


Если же, с другой стороны, увеличение прибыльности приведет к увеличению нормы аккумуляции постоянного капитала сверх 5 процентов, то масса ссудного капитала иссякнет раньше. Предположим, что, начиная с 5-процентной скорости роста, постоянный капитал увеличивается на 2 процента каждый год (5 процентов на второй год, семь на третий, девять на четвертый ...), в то время как все остальные условия прежние:

Таблица 2.9


Таблица 2.9 показывает, что процесс аккумуляции разбивается на две отдельные фазы. В первом случае, охватывающем три года, наблюдается рост ссудного капитала, который достигает максимального размера в конце третьего года. Очевидно, что такое увеличение ссудного капитала снижает процентную ставку ниже ее нормального уровня и побуждает капиталиста к дальнейшему расширению масштабов производства. Четвертый год - переломный момент. Из-за аккумуляции капитала масштабы производства достигают уровня, когда прибавочной стоимости становится недостаточно для валоризации (доходности) аккумулированного капитала. Фонд аккумуляции (ac + av) показывает дефицит в размере 4 523, который первоначально покрывается за счет кредитов. Это, со своей стороны, сокращает общую массу свободного ссудного капитала. Такие сокращения происходят до тех пор, пока на шестой год кредит не будет полностью исчерпан. Шестой год является исходной точкой кризиса, поскольку прибавочной стоимости недостаточно для продолжения аккумуляции даже после кредитования. Это означает, что уже функционирующий капитал переаккумулирован - его слишком много. Маркс характеризует этот процесс следующим образом:

"Сейчас процент поднялся до среднего уровня. Он снова достигает своего максимума, как только начинается новый кризис. Кредитование внезапно прекращается, платежи задерживаются, процесс воспроизводства парализуется ... наряду с почти полным отсутствием ссудного капитала появляется избыток мертвого промышленного капитала (неиспользуемых производственных активов). Таким образом, в целом движение ссудного капитала, выраженное в процентной ставке, противоположно движению промышленного капитала" (Marx, K. Capital Volume 3 (London: Lawrence & Wishart),

1959, стр. 488–489).

Илл. 3



Недостаточная аккумуляция увеличивает объем ссудного капитала и тем самым снижает процентную ставку и увеличивает норму прибыли. Затем происходит аномальный бум. На графике 3 показано, что этот подъем не является простой прямой линией, а принимает форму кривой, которая круто поднимается вверх с низкого исходного уровня. Темп аккумуляции в начале этого подъема постепенно нарастает под влиянием низкой процентной ставки. Но когда резервы ссудного капитала иссякают, аккумуляция прекращается и начинается кризис.

Аналогичное движение видно и на рынке труда. Недостаточная аккумуляция - ситуация, которую мы рассматриваем - означает доступность неиспользуемой рабочей силы. Понижение заработной платы ниже стоимости рабочей силы увеличивает норму прибыли. Это побуждает капитал расширять масштабы производства, а поскольку для первой половины фазы экспансии ещё характерна растущая резервная армия труда, то импульс от этого - еще более мощный. Но тут количество безработных начинает сокращаться и зарплаты повышаются.

Отсюда следует, что с введением в анализ кредитования процесс аккумуляции приобретает более реалистичный характер. Но это не вносит никаких новых моментов в наше основное объяснение промышленного цикла и причин кризиса. Если мы рассмотрим фазу экспансии в целом, то мы вернемся к методологической отправной точке анализа в том смысле, что взаимно противоположные движения процентной ставки и заработной платы компенсируют друг друга, давая средний или нормальный уровень.

Я продемонстрировал в противоположность Бауэру, что сам механизм аккумуляции приводит к чрезмерной аккумуляции капитала и, следовательно, к кризису. Даже урезание заработной платы может происходить только в определенных непреодолимых пределах. Таким образом, неизбежно прекращение аккумуляции и крах системы. Во время кризиса капитал - в форме частей прибавочной стоимости, до этого предназначавшихся для аккумуляции - не поступает в процесс производства. Абсолютное перепроизводство начинается по мере накопления непроданной продукции. Финансовый капитал в поисках инвестиций уже не может быть выгодно вложен в производстве и уходит на фондовую биржу.

Деятельность фондовой биржи неразрывно связана с движением процентной ставки на денежном рынке: «цена этих ценных бумаг растет и падает обратно пропорционально процентной ставке» (Marx, 1959, стp. 467). Поскольку процентная ставка резко взлетает в начале каждого кризиса, то курс этих ценных бумаг резко падает: «когда рынок ужесточен, эти ценные бумаги будут падать в цене по двум причинам: во-первых, из-за повышения процентной ставки и во-вторых, потому что они выбрасываются на рынок в больших количествах, чтобы обратить их в наличные деньги» (стр. 467).

Обесценивание ценных бумаг во время кризиса вызывает массовые спекуляции, поэтому конец кризиса или фаза депрессии сопровождается лихорадочной активностью на фондовой бирже. В точке Z (рис. 3) наблюдается избыточная аккумуляция и нехватка инвестиционных возможностей, то есть большие объемы свободного капитала. Этот капитал притекает на биржу. Аргумент Ледерера о том, что «даже во времена депрессии сбережения находят возможность инвестирования» (Lederer, E. ‘Konjunktur und Krisen’, Grundr. d. Sozialökonomik, IV/I, Tubingen, 1925, стр. 377), игнорирует чисто иллюзорный характер таких инвестиций. С точки зрения банкира, биржа может быть столь же прибыльной, как и любой другой вид инвестиций. Но вложения на бирже не создают ни стоимости, ни прибавочной стоимости. Капитал просто движется в соответствии с котировками фондового рынка. После резкого роста во время кризиса процентная ставка падает во время депрессии и на ранних стадиях периода роста, и поэтому курсы ценных бумаг начинают расти: «Как только буря утихает, курс этих бумаг снова поднимается до своего прежнего уровня.» (Маркс, 1959, стр. 467—8). Таким образом, их «обесценивание во время кризиса служит мощным средством централизации богатства» (стр. 468). Несколькими страницами ниже Маркс констатирует:

"Барыши и потери из-за колебаний цен на эти права собственности и их централизация в руках железнодорожных королей и т. п. становятся по самой своей природе все более и более предметом азартных игр, которые создают видимость замены собой труда как изначального способа приобретения капитала." (стр. 478)

Этим завершается цепь причин и следствий. Начав в сфере производства, я показал, что сами законы аккумуляции капитала придают аккумуляции циклическую форму, и это циклическое движение воздействует на сферу обращения (денежный рынок и биржу). Первая сфера является независимой переменной, а вторая - зависимой. Когда в ход вступают противодействующие тенденции и восстанавливается валоризация промышленного капитала, наступает следующий период аккумуляции. Норма прибыли растет. Но как только она превышает доход по ценным бумагам с фиксированной процентной ставкой, деньги снова переходят с фондовой биржи обратно в сферу производства. Ставка процента начинает расти, и с постепенным падением цен на ценные бумаги они передаются «публике», которая ищет только долгосрочные инвестиции. Но этот «долгий срок» продолжается только до следующего кризиса или следующей волны спекулятивных скупок на бирже. На протяжении всего этого процесса происходит растущая централизация денежного богатства, что, в свою очередь, объясняет возрастающую силу финансового капитала.

Эластичность аккумуляции

Люксембург критикует схему расширенного воспроизводства Маркса следующим образом: «Пределы этой экспансии каждый раз заранее определены величиной прибавочной стоимости, которая подлежит капитализации в каждом конкретном случае» (Luxemburg, R., 1968, с. 330). Далее она заявляет, что:

"Таким образом, диаграмма исключает скачкообразный, прерывистый рост производства. Она допускает только его постепенное расширение, которое идет строго в ногу с образованием прибавочной стоимости ... По той же причине эта диаграмма предполагает аккумуляцию, которая одинаково влияет на оба подразделения и, следовательно, на все отрасли капиталистического производства. Она исключает скачкообразное расширение спроса в той же мере, в какой она исключает одностороннее или преждевременное развитие отдельных отраслей капиталистического производства. Таким образом, диаграмма предполагает такое движение совокупного капитала, которое противоречит действительному ходу капиталистического развития." (стр. 342)

Эта критика породила целую школу. Ряд марксистских авторов повторили возражения Люксембург, уверяя нас, что Ленин был первым, кто сформулировал закон неравномерности развития капитализма. Евгений Варга вещает нам о том, что «в «Капитале» Маркс не дал чисто экономического обоснования закона неравномерности развития капитализма. Он взял за исходную точку совокупность феноменов» (Varga, E. "Der Überimperialismus und das Gesetz der ungleichmässigen Entwicklung des Kapitalismus’, Die Komm. Internationale, Oktober 1926, Berlin, стр. 246). То есть, якобы «Ленин был первым, кто сформулировал закон неравномерности развития» (стр. 248). Точно так же Николай Бухарин ссылается на «ленинский закон неравномерности капиталистического развития» (Bukharin, N. Fragen des sozialistischen Aufbaues, Berlin, 1926, стр. 9). И как всегда, Штернберг слепо повторяет то, что говорит Люксембург: «в жесткой схеме биржи при чистом капитализме спорадическое развитие отдельных отраслей было бы немыслимо» (Sternberg, F. Der Imperialismus, Berlin, 1926, стр. 153).

Ложность этой точки зрения совершенно очевидна. Маркс высмеивал теорию "гармонистов" о сбалансированной пропорциональной аккумуляции во всех сферах производства. Если бы такая аккумуляция была возможна, то кризисов не было бы. Вот почему Маркс говорит:

"не было бы перепроизводства, если бы спрос и предложение соответствовали друг другу, если бы капитал был распределен в таких пропорциях между всеми сферами производства, что производство одного предмета влекло бы за собой потребление другого и, следовательно, его собственное потребление. Не было бы перепроизводства, если бы не было... перепроизводства. Однако, поскольку капиталистическое производство может позволить себе полную свободу действий только в определенных сферах и при определенных условиях, капиталистического производства вообще не было бы, если бы оно должно было развиваться соразмерно и равномерно во всех сферах." (Marx, K. Theories of Surplus Value Part 2, London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 532).

Критика Люксембург могла возникнуть только из-за непонимания ею основных аспектов методологии Маркса. Схема воспроизводства у Маркса представляет собой среднюю линию аккумуляции, то есть идеальную нормальную траекторию, по которой аккумуляция происходит пропорционально в обоих подразделениях общественного производства. Но в действительности от этой средней линии есть отклонения - сам Маркс неоднократно привлекал внимание к эластичной силе капитала, - но эти отклонения можно объяснить только с помощью средней линии. Ошибка Люксембург состоит в том, что она приняла модель, которая изображает только идеальную траекторию из целого ряда возможностей, за точное описание реальной траектории движения капитала.

То же самое и у Бауэра. Он воображает, что масштабы его производственной схемы - это единственно возможная форма, в которой процесс производства может развиваться без остановок. Для каждого года производства в схеме Бауэра можно было бы выработать целый ряд вариантов, каждый из которых представлял бы конкретную конфигурацию распределения капитала между подразделениями производства без изменения масштаба совокупного общественного производства. Для конкретного масштаба общественного производства возможны различные положения равновесия. Например, аккумуляцию можно полностью ограничить подразделением I, и в этом случае в течение нескольких лет оно будет показывать сильнейшее скачкообразное развитие, а подразделение II будет просто в застое.

Нет ничего более характерного для схоластики Люксембург, чем то, как она критикует схемы воспроизводства Маркса. Там, где Маркс анализирует случай пропорциональной аккумуляции, Люксембург возражает, что он «исключает случай скачкообразного роста производства». Однако если Маркс переходит к противоположному случаю, она говорит:

"По Марксу продолжение аккумуляции возможно путём расширения базы производства в подразделении I. Аккумуляция в подразделении II появляется только как условие и следствие аккумуляции в подразделении I… Подразделение I все время сохраняет инициативу, а подразделение II является просто пассивным последователем. Таким образом, капиталистам подразделения II разрешается аккумулировать ровно столько, сколько ... необходимо для аккумуляции в подразделении I. (стр. 122).

Это только показывает то, сколь полностью неправильно понимание Люксембург значения методологии Маркса. Ибо кто может гарантировать то, чтобы аккумуляция происходила пропорционально в обоих подразделениях? При капитализме такого регулятора нет и не может быть. Отсюда следует, что пропорциональная аккумуляция - это чисто идеальный случай и фикция, которая в реальности может воплотиться только случайно. Как правило, реальный процесс аккумуляции в разных отраслях существенно неравномерен."

.

воскресенье, 13 декабря 2020 г.

РЕЙДЕРЫ-ПУТИНОИДЫ, ТОВАРИЩ ГРУДИНИН И НОВЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ


Нельзя забывать и бросать в беде героя, бросившего вызов преступной шайке Путина - народного кандидата в президенты России Павла Грудинина. Вот посмотрите, как мерзавцы Путин, Саблин & Co уничтожают совхоз им. Ленина, обрекая этим на безработицу, нищету и, скорее всего, бездомность тысячи жителей поселка и работников совхоза (источник: https://www.youtube.com/watch?v=Zof3Jp-gqUY ):

Всё это на удивление прекрасно и восхитительно. Но больше всего меня умиляет "общественная организация" подонка Саблина, которая за государственный счет ведет "патриотическое воспитание" продажной шпаны... её соучастием в преступном рейдерстве мистера Саблина - террором против жителей совхозного поселка, в особенности - против детей.

Что делать? Совершенно очевидно, что вся власть в России такова, как и сам подонок Иудушка Капутин - преступна, лжива, лицемерна, подла и феноменально цинична. Ждать от неё правосудия и защиты от соучаствующих в ней уголовников вроде Саблина - это непростительная наивность. А если кто в возмущении поколотит рейдеров или их наёмных бандитов - то кривосудие власти сгноит его в тюрьмах.

Так как социалистической революции пока не предвидится, то единственный, на мой взгляд, оставшийся выход - это слать письма протеста (с переводом на английский язык), подписанные как можно большим числом работников совхоза им. Ленина, жителей поселка и просто сочувствующих, повсюду на Запад, где возможен отклик и публикация в масс-медиях. Поганец Иудушка Капутин боится только одного - что на Западе будет уничтожен его фальшивый образ как "защитника всех угнетенных и обиженных", который, в частности, создают не только платные пресститутки в RT.com, но и блоги множества наивных западных интеллигентов - противников империализма и произвола миллиардеров, верящих в сказочки об Иудушке Капутине, потому что он якобы "противник западного империализма"... Блажен, кто верует!

В таких письмах должна быть ясно и кратко с юридической точки зрения изложена суть преступного рейдерского нападения на совхоз им. Ленина мистера Саблина при преступной поддержке органами власти, но на первом плане должен стоять и постоянно повторяться тезис о том, что это рейдерство - месть Иудушки Капутина тов. Грудинину за вызов, брошенный им на президентских выборах, результат которых был сфальсифицирован бандой путиноидов. Именно этот тезис найдёт живой и сильнейший отклик в сердцах всех честных людей на Западе, возмущенных наглейшей фальсификацией президентских выборов в США в пользу коррупционера, реакционера и просто негодяя мистера Бидона. Совхоз им. Ленина в письмах называйте только "акционерным обществом", чтобы не оттолкнуть антикоммунистов. И ещё надо обязательно подчеркнуть тот факт, что из-за этой мести страдает не один тов. Грудинин, но и тысячи его коллег и соседей. Это - нечто вроде массовых казней заложников гитлеровцами за убийство даже одного-единственного немецко-фашистского оккупанта в годы Великой Отечественной войны.

Эти письма со сканами сотен подписей надо слать по электронной почте всюду - и в редакции западных газет вроде "Вашингтон Пост", "Нью-Йорк Таймс", "Гардиан" и "Дейли Мейл", и конгрессменам США от Республиканской партии, и Дональду Трампу, и в Европарламент, и в "Амнисти интернешенал", и в ОБСЕ, и Папе Римскому - короче, всем-всем-всем без разбора. Я сам отлично понимаю, что все они - буржуйская падаль и им наплевать и на совхоз им. Ленина, и на его работников, и на жителей поселка, и на самого Павла Грудинина, не говоря уже о всех живущих в России, но они из своих личных счетов с Иудушкой Капутиным могут предать эту историю широчайшей огласке на Западе, в результате чего падла Иудушка Капутин обгадится от страха и прикажет всей своей блатной мрази, включая Саблина, дать полный ход назад, восстановить справедливость и прекратить рейдерство против совхоза им. Ленина.

Вообще говоря, на западный буржуйский "джет-сет" и "астро-тёрф" нельзя ни на грош полагаться в деле защиты жертв мафиозного режима Иудушки Капутина (равно как и на расейских прозападных "правозащитников" вроде мистера Наврального). В этом я сам убедился три и два года назад, когда звонил и писал письма всяким немецким политиканам и "правозащитным организациям" вроде "Амнисти интернешенал" в защиту полковника Квачкова и, соответственно, жительницы Курганской области Любови Кудряшовой, репрессированной за протесты против опасной для природы и людей добычи урана. Положительного результата моих ходатайств я так и не увидел. Совершенно ясно, что все западные "правозащитники" и политиканы действуют только по команде сверху.

Поэтому все российские противники и жертвы мафиозно-компрадорского режима Иудушки Капутина должны самостоятельно и активно налаживать связи на Западе с такими же противниками западного империализма. Мы все бессильны поодиночке, а вот будучи сорганизованы и защищены всемирной сетью солидарности - неодолимая сила. Нам нужен новый Интернационал всех трудящихся и угнетенных, ведь наши враги - буржуи - не только закулисно подчинили себе органы государственной власти почти во всех странах мира, но и сорганизовались глобально, например, в людоедское змеиное гнездо в Давосе - ВЭФ-WEF.

И прежде всего я очень советую Павлу Грудинину установить контакт с Джеймсом Корбеттом (Mr. James Corbett) - канадцем, живущим в Японии. Он как раз занялся активным установлением таких связей по всему миру. Вот адрес его сайта: https://www.corbettreport.com . Вот три его последних и очень интересных выступления:

https://www.corbettreport.com/interview-1609-james-corbett-on-resisting-the-great-reset/

https://www.corbettreport.com/interview-1607-books-books-books-on-grand-theft-world/

https://www.corbettreport.com/blackpill/ .

А тем, кто не знает английского языка, советую хотя бы понемногу учить его. В наше безумное время без него не прожить.

.