Я выкладываю здесь фрагмент из "Мастера и Маргариты" Булгакова на старинную тему сатанинских денег. Вообще говоря, я не считаю Булгакова достойным литератором по целому ряду причин. И самая главная из них - это то, что он был антикоммунистом и человеконенавистником. Откройте любое место в этом его "шедевре", и очень скоро наткнетесь или на злобное волчье вытьё Булгакова, описывавшего с завистливым косым взглядом радость людей, или на злорадное смакование их злоключений. Разрушения, пожары, низость, коварство подонков с одной стороны и крах надежд и убеждений достойных людей с другой - всё это Булгаков описывает с воистину садистским наслаждением. При этом он вовсе не озабочен тем, что его порожденные опиумом грёзы и невротические фантазии, при всей своей бесспорной забавности, абсолютно чужды реальности.
Пример - совершенно фантастическое обращение коммуниста-поэта Иванушки (ну конечно, "дурачка") Бездомного в суеверного святошу и его последующее заключение в психиатрическую лечебницу, вызванное испугом от столкновения с "нечистой силой", которую Булгаков неизменно описывает с горячей симпатией. Мне кажется, что не случайно меценатом и благодетелем антикоммуниста Булгакова - по его собственному признанию, неудачника в жизни - сына учёного попа, недоучившегося медика, в годы Гражданской войны ставшего наркоманом (что стало причиной его смерти) - был другой такой же ущербный кровавый человеконенавистник и тайный антикоммунист - Сосо Джугашвили-"сталин".
Тут нельзя не напомнить о том, что все советские писатели и литературные критики, отрицательно отзывавшиеся об антисоветском злопыхательском "творчестве" Булгакова - внутреннего эмигранта, в годы Гражданской войны имевшего явную возможность эмигрировать, но из-за трусости оставшегося в СССР на положении "внутреннего эмигранта" и брюзгливого антисоветского писаки, стали жертвами сталинских репрессий.
Человеконенавистничество Булгакова яснее всего видно в том, что во всем его творчестве персонажи, которые формально играют роль "положительных героев", или совершенно блёклые, призрачные, обрисованные как характеры лишь пунктиром, наподобие картинок в детских книжках "Раскрась сам" - например, "мастер", - или асоциальные элементы, как "Маргарита" - заурядная взбалмошная барынька с уголовными наклонностями. Ну а вставленное ни к селу ни к городу в "Мастера и Маргариту" нелепое апокрифическое повествование Булгакова на темы Нового Завета - не только бездарное, но и невежественное искажение содержания и сути синоптических Евангелий.
Впрочем, и "мастер", и "Маргарита" - всего лишь эпизодические персонажи, а главным действующим лицом является заявившаяся в Москву нечистая сила, которая - пусть не в реальности, а на протяжении всей книги - исполняет тайные невротические желания наркомана и антикоммуниста Булгакова, издеваясь над советской действительностью, выступая её моральным изобличителем и творя над ней суд и расправу, однако слишком уж мелочно и чисто по-хулигански. Поэтому по справедливости заглавие этой книги должно было бы быть не "Мастер и Маргарита", а "Хулиганские похождения нечистой силы в советской Москве".
Соответственно, самый "грандиозный", но в сущности не более чем хулиганский, зато чисто антикоммунистический и человеконенавистнический эпизод в "Мастере и Маргарите" - это "магическое" представление нечистой силы в театре Варьете, где она соблазняет женщин раздачей (в обмен на платья, снятые ими с себя) заколдованных парижских модных платьев, которые по выходе женщин из Варьете просто исчезли, так что обманутым женщинам пришлось удирать домой нагишом, и вообще всей публики - дождём заколдованных червонцев (десятирублевых банкнот), которые потом превратились во всякую дрянь. Эта сцена триумфа тупой частнособственнической алчности над социализмом, созданная больным воображением Булгакова, сбылась в действительности пятьдесят лет спустя, в ходе горбачевско-ельцинской приватизации, мошеннически разорившей весь обманутый советский народ.
Я перепостирую здесь эту сцену из книги только потому, что ей теперь суждено повториться уже через считанные месяцы, но не с советскими рублями, а с "твердыми" валютами - долларами, евро, фунтами, йенами и т.п. Кризис капитализма дошел до логического конца - массового уничтожения гиперинфляцией иллюзорных валютных "богатств" - счетов в банках и сбережений, зашитых в матрасы. Когда это произойдёт? - Это знают только миллиардеры-глобалисты - гнусная буржуйская мразь, которая искусственно обрушит лавину валютной гиперинфляции вбросом в реальную экономику массы кредитных "денег" и жестоким сжатием поступающей на рынки реальной товарной массы.
Этот процесс уже потихоньку начался в Европе резким ростом цен на газ, бензин, продукты питания, ширпотреб, электроэнергию и отопление. Однако драматический момент обрушения финансовой лавины, т.е. полного обесценения "твердых" валют, будет выбран господствующей глобалистской закулисой миллиардеров в момент, самый выгодный для них (когда они уже прикарманят все доступные им реальные, материальные экономические активы) и самый неожиданный для народных масс (когда население будет тщетно ожидать "экономического подъема", а отнюдь не экономической катастрофы).
Об экстренной необходимости для мультимиллиардеров осуществить такую мошенническую операцию я писал уже неоднократно. Её причина - окончательное омертвление (т.е. невозможность прибыльного инвестирования в реальную экономику) их гигантских сверхаккумулированных капиталов.
* * *
М. Булгаков:
"Сидящие в партере повернули головы. На галерее какой-то смятенный гражданин обнаружил у себя в кармане пачку, перевязанную банковским способом и с надписью на обложке: «Одна тысяча рублей». Соседи навалились на него, а он в изумлении ковырял ногтем обложку, стараясь дознаться, настоящие ли это червонцы или какие-нибудь волшебные.
– Ей богу, настоящие! Червонцы! – кричали с галерки радостно.
– Сыграйте и со мной в такую колоду, – весело попросил какой-то толстяк в середине партера.
– Авек плезир! – отозвался Фагот, – но почему же с вами одним? Все примут горячее участие! – и скомандовал: – Прошу глядеть вверх!.. Раз! – в руке у него показался пистолет, он крикнул: – Два! – Пистолет вздернулся кверху. Он крикнул:
– Три! – сверкнуло, бухнуло, и тотчас же из-под купола, ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки. Они вертелись, их разносило в стороны, забивало на галерею, откидывало в оркестр и на сцену. Через несколько секунд денежный дождь, все густея, достиг кресел, и зрители стали бумажки ловить.
Поднимались сотни рук, зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки. Запах тоже не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег. Сперва веселье, а потом изумленье охватило весь театр. Всюду гудело слово «червонцы, червонцы», слышались восклицанья «ах, ах!» и веселый смех. Кое-кто уже ползал в проходе, шаря под креслами. Многие стояли на сиденьях, ловя вертлявые, капризные бумажки.На
лицах милиции помаленьку стало выражаться
недоумение, а артисты без церемонии
начали высовываться из кулис. В бельэтаже
послышался голос: «Ты чего хватаешь?
Это моя! Ко мне летела!» И другой голос:
«Да ты не толкайся, я тебя сам так
толкану!» И вдруг послышалась плюха.
Тотчас в бельэтаже появился шлем
милиционера, из бельэтажа когото повели.
(...)
Лишь только шоферы трех машин увидели пассажира, спешашего на стоянку с туго набитым портфелем, как все трое из-под носа у него уехали пустыми, почему-то при этом злобно оглядываясь.
Пораженный этим обстоятельством бухгалтер долгое время стоял столбом, соображая, что бы это значило. Минуты через три подкатила пустая машина, и лицо шофера сразу перекосилось, лишь только он увидел пассажира.
– Свободна машина? – изумленно кашлянув, спросил Василий Степанович.
– Деньги покажите, – со злобой ответил шофер, не глядя на пассажира.
Все более поражаясь, бухгалтер, зажав драгоценный портфель под мышкой, вытащил из бумажника червонец и показал его шоферу.
– Не поеду! – кратко сказал тот.
– Я извиняюсь… – начал было бухгалтер, но шофер его перебил:
– Трешки есть?
Совершенно сбитый с толку бухгалтер вынул из бумажника две трешки и показал шоферу.
– Садитесь, – крикнул тот и хлопнул по флажку счетчика так, что чуть не сломал его. – Поехали.
– Сдачи, что ли, нету? – робко спросил бухгалтер.
– Полный карман сдачи! – заорал шофер, и в зеркальце отразились его наливающиеся кровью глаза, – третий случай со мной сегодня. Да и с другими то же было. Дает какой-то сукин сын червонец, я ему сдачи – четыре пятьдесят… Вылез, сволочь! Минут через пять смотрю: вместо червонца бумажка с нарзанной бутылки! – тут шофер произнес несколько непечатных слов. – Другой – за Зубовской. Червонец. Даю сдачи три рубля. Ушел! Я полез в кошелек, а оттуда пчела – тяп за палец! Ах ты!.. – шофер опять вклеил непечатные слова, – а червонца нету. Вчера в этом Варьете (непечатные слова) какая-то гадюка – фокусник сеанс с червонцами сделал (непечатные слова).
(...)
Через полчаса совсем потерявший голову бухгалтер добрался до финзрелищного сектора, надеясь наконец избавиться от казенных денег. Уже ученый опытом, он прежде всего осторожно заглянул в продолговатый зал, где за матовыми стеклами с золотыми надписями сидели служащие. Никаких признаков тревоги или безобразия бухгалтер здесь не обнаружил. Было тихо, как и полагается в приличном учреждении.
Василий Степанович всунул голову в то окошечко, над которым было написано: «Прием сумм», – поздоровался с каким-то незнакомым ему служащим и вежливо попросил приходный ордерок.
– А вам зачем? – спросил служащий в окошечке.
Бухгалтер изумился.
– Хочу сдать сумму. Я из Варьете.
– Одну минутку, – ответил служащий и мгновенно закрыл сеткой дыру в стекле.
«Странно!» – подумал бухгалтер. Изумление его было совершенно естественно. Впервые в жизни он встретился с таким обстоятельством. Всем известно, как трудно получить деньги; к этому всегда могут найтись препятствия. Но в тридцатилетней практике бухгалтера не было случая, чтобы кто-нибудь, будь то юридическое или частное лицо, затруднялся бы принять деньги.
Но наконец сеточка отодвинулась, и бухгалтер опять прильнул к окошечку.
– А у вас много ли? – спросил служащий.
– Двадцать одна тысяча семьсот одиннадцать рублей.
– Ого! – почему-то иронически ответил служащий и протянул бухгалтеру зеленый листок.
Хорошо зная форму, бухгалтер мигом заполнил его и начал развязывать веревочку на пакете. Когда он распаковал свой груз, в глазах у него зарябило, он что-то промычал болезненно. Перед глазами его замелькали иностранные деньги. Тут были пачки канадских долларов, английских фунтов, голландских гульденов, латвийских лат, эстонских крон…
– Вот он, один из этих штукарей из Варьете, – послышался грозный голос над онемевшим бухгалтером. И тут же Василия Степановича арестовали."
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий