Выкладываю мой перевод написанной в 1937 году статьи Джорджа Оруэлла о главной причине поражения народа Испании в борьбе против фашиста Франко - предательском антинародном сговоре испанских "коммунистов" с испанской буржуазией под названием "Народный фронт" по приказу предателя мировой социалистической революции - примитивного труса Джугашвили-сталина. Этот сговор был причиной массовых репрессий против всех истинных антифашистов и в конечном итоге - победы фашизма в Испании. Но в 1937 году, как мы увидим, Орвелл всё ещё не мог себе представить такого катастрофического результата "ручного управления" кретином сталиным антинародной политикой сталинистской КПИ.
За истекшие 85 лет эта статья так и не была переведена на русский; переведено было лишь название этой статьи - "Spilling the Spanish Beans" как... "Разлив испанской фасоли" и "Пролив испанской фасоли", хотя выражение "to spill the beans" означает "разболтать тайну". На эту тему ранее была переведена на русский другая (более длинная, поздняя и примиренческая) статья Оруэлла - "Вспоминая войну в Испании". Мои примечания в тексте - курсивом в скобках.
* * *
Оруэлл - боец Интернациональной бригады в Испании (со щенком на руке)
Джордж Оруэлл:
"Испанская война, вероятно, принесла более обильный урожай лжи, чем любое иное событие после Великой войны 1914-1918 годов, но я искренне сомневаюсь в том, что в этом больше всего повинны профашистские газеты, несмотря на все страшилки о монахинях, которые якобы были изнасилованы и распяты на глазах у репортеров Daily Mail. Как раз левые газеты, «News Chronicle - Ньюс Кроникл» и «Daily Worker - Дейли Уоркер», с их гораздо более изощренными методами искажения истины, помешали британской публике понять истинную суть борьбы.
Факт, который эти газеты так тщательно скрывают, заключается в том, что (буржуазное) правительство Испании (включая полуавтономное правительство Каталонии) гораздо больше боится революции, чем фашистов. Стало почти очевидно, что война закончится каким-нибудь компромиссом, и есть все основания сомневаться в том, что правительство, допустившее падение Бильбао, не пошевелив и пальцем, вообще хочет победить; и нет никаких сомнений в том, с какой последовательностью оно уничтожает революционеров, (сражающихся) на его стороне. В течение некоторого времени царил террор — насилмя и произвол против политических партий, удушающая цензура печати, бесконечное доносительство и массовые аресты без суда и следствия. Когда я уезжал из Барселоны в конце июня, тюрьмы были переполнены; более того, обычные тюрьмы уже давно были набиты битком, и арестованными набивали пустые магазины и любые другие временные места заключения, какие только можно было найти.
Но следует отметить, что люди, которые сейчас находятся в тюрьмах, — не фашисты, а революционеры; они узники не потому, что их убеждения крайне правые, а потому, что они слишком левые. А ответственность за их аресты несут те (якобы) страшные революционеры, от одного упоминания которых (политикан) Гарвин трепещет в своих галошах, — (сталинские) коммунисты.
Тем временем война против Франко продолжается, но кроме бедолаг в окопах на фронте никто в правительстве Испании не считает ее настоящей войной. В действительности борьба идет между революцией и контрреволюцией - между рабочими, которые тщетно пытаются сохранить немногое из того, что они завоевали в 1936 году, и блоком либералов и коммунистов, который столь успешно отбирает всё это у них. К сожалению, слишком мало людей в Англии уже поняли тот факт, что коммунисты стали теперь контрреволюционной силой; что коммунисты повсюду состоят в союзе с буржуазным реформизмом и используют всю свою мощную организацию для подавления и дискредитации любой партии, открыто проявляющей революционные тенденции.
В результате возникло гротескное зрелище коммунистов, на которых правые интеллектуалы, которые в сущности с ними заодно, нападают как на «красных негодяев».Но мистер Уиндем Льюис должен был бы (из-за этого) полюбить коммунистов, хотя бы на время. В Испании почти полностью победил союз коммунистов и либералов. Из всего того, что испанские рабочие завоевали для себя в 1936 году, не осталось ничего реального, кроме нескольких колхозов и некоторого количества (помещичьей) земли, захваченной крестьянами в прошлом году; и очевидно, что даже крестьян принесут в жертву позже, когда уже не будет нужды их утихомиривать. Чтобы понять, как возникла нынешняя ситуация, нужно оглянуться назад, к истокам гражданской войны.
Борьба Франко за власть отличалась от борьбы Гитлера и Муссолини тем, что это был военный путч, сравнимый с иностранной интервенцией, и поэтому не имела особо массовой поддержки, хотя впоследствии Франко пытался ее получить. Его главными сторонниками, кроме определённой части крупного бизнеса, были землевладельческая аристократия и огромная паразитическая церковь. Очевидно, что путч такого рода вызвал сопротивление различных сил, которые ни в чем ином не согласны друг с другом. Крестьяне и рабочие ненавидят феодализм и клерикализм; но то же самое ненавидит и «либеральный» буржуа, который ни в малейшей мере не выступает против более современной разновидности фашизма, по крайней мере до тех пор, пока он не назовётся фашизмом.
«Либеральный» буржуа на самом деле либерален лишь до тех пор, пока это отвечает его собственным интересам. Он выступает за ту меру прогресса, которая подразумевается фразой «la carrière ouverte aux talents - беспрепятственная карьера для талантов». Ибо ясно, что у него нет шансов развернуться в феодальном обществе, где рабочие и крестьяне слишком бедны, чтобы покупать товары, где промышленность обременена огромными налогами, идущими на оплату роскоши епископов, и где любое прибыльное дельце дается за взятку какому-нибудь пидору - «другу» незаконнорожденного сына герцога.
Таким образом, в конфликте с таким отъявленным реакционером, как Франко, получается на некоторое время такое положение, при котором рабочие и буржуи, реально будучи смертельными врагами, борются совместно. Это противоестественное союзничество известно как популистский фронт (или, в коммунистической прессе, хотящей придать ему псевдодемократический оттенок, «Народный фронт»). Эта комбинация имеет такую же жизненную силу и такое же право на существование, как свинья с двумя головами или какое-нибудь другое чудище в цирке Барнума и Бейли.
В любой критической ситуации это противоречие, заложенное в «Народном фронте», обязательно даёт о себе знать. Ведь даже когда рабочие и буржуи борются против фашизма, они борются не за одно и то же; буржуи борются за буржуазную демократию, т. е. капитализм, а рабочие, если они понимают суть дела, — за социализм. И в первые дни революции испанские рабочие очень хорошо понимали эту суть. В районах, где фашизм был разгромлен, они не ограничивались изгнанием войск путчистов из городов; они также пользовались возможностью захватить землю и фабрики и создать самодеятельные зачатки рабочего правительства в виде местных Советов, рабочего ополчения,народной милиции и т. д. Однако они совершили ошибку (возможно, потому, что большинство активных революционеров были анархистами, не доверявшими политиканским парламентам), оставив номинальную власть (буржуазному) правительству республики. И, несмотря на различные перестановки в правительстве, каждое последующее правительство имело примерно тот же самый буржуазно-реформистский характер.
Вначале это казалось неважным, потому что правительство, особенно в Каталонии, было почти бессильно, и буржуазии приходилось прятаться или даже (это все еще происходило, когда я приехал в Испанию в декабре) маскироваться под рабочих. Позднее, когда власть перешла из рук анархистов в руки коммунистов и правых социалистов, правительство смогло вновь захватить власть, буржуазия перестала прятаться и вновь появилось старое деление общества на богатых и бедных, без особых изменений.
С тех пор любое изменение, за исключением нескольких, продиктованных военной необходимостью, было направлено лишь на то, чтобы ликвидировать результаты первых нескольких месяцев революции. Из многих иллюстраций, которые я мог выбрать, я приведу только одну — роспуск рабочего ополчения, которое было организовано на подлинно демократических принципах, когда воины и офицеры получали одинаковое жалованье и общались на условиях полного равенства, и замена его популистской армией (опять таки, на жаргоне коммунистов, «Народной Армией»), по образцу, насколько это возможно, обычной буржуазной армии, с привилегированной кастой офицеров, огромной разницей в оплате и т. д. и т. п. Излишне упоминать, что это выдается за военную необходимость, и почти наверняка это способствует военной эффективности, но всего лишь на короткое время. Ведь бесспорная цель этого изменения состояла в том, чтобы уничтожить равенство. Во всех учреждениях проводилась эта же политика, в результате чего всего через год после начала войны и революции получилось то, что фактически представляет собой обычное буржуазное государство, но с добавкой царства террора для сохранения статус-кво.
Этот процесс, вероятно, зашел бы менее далеко, если бы эта борьба происходила без иностранного вмешательства. Но военная слабость правительства сделала это невозможным. Столкнувшись с иностранными (марокканскими) наемниками Франко, оно было вынуждено обратиться за помощью к России, и хотя количество оружия, поставленного Россией, сильно преувеличивается (за первые три месяца моего пребывания в Испании я видел только один экземпляр русского оружия — один-единственный пулемёт), сам факт его получения привел к власти коммунистов. Начнем с того, что русские самолеты и пушки, а также хорошие боевые качества интернациональных бригад (не обязательно коммунистических, но находящихся под командованием коммунистов) сильно подняли престиж коммунистов. Но, что более важно, поскольку Россия и Мексика были единственными странами, открыто поставлявшими оружие, русские имели возможность не только получать деньги за свое оружие, но и шантажировать. В самой грубой форме их требования звучали так: «Подавите революцию, или вы больше не получите оружия».
Обычно эту позицию России оправдывали тем, что если Россию сочтут поддерживающей революцию, то советско-французский пакт (а также надежды на союз с Англией) окажется под угрозой; также возможно и то, что зрелище настоящей революции в Испании вызовет нежелательное эхо в России. Коммунисты, конечно, отрицали, что русское правительство оказывает прямое давление. Но даже если это и так, то это вряд ли имеет значение, ибо коммунистические партии всех стран надо считать проводниками российской политики; и несомненно, что испанская коммунистическая партия плюс правые социалисты, которыми она помыкает, плюс коммунистическая пресса всего мира использовали все свое огромное и все возрастающее влияние в интересах контрреволюции.
В первой половине этой статьи я предположил, что борьба в Испании по настоящему шла лишь (междоусобно) на стороне правительства - между революцией и контрреволюцией; что (буржуазное) правительство, хотя и озабоченное тем, чтобы не быть побежденным Франко, куда больше стремилось уничтожить революционные изменения, которые произошли в начале войны.
Любой коммунист отверг бы это предположение как ошибочное или заведомо лживое. Он сказал бы вам, что разговоры об испанском правительстве, подавляющем революцию, бессмысленны, потому что никакой революции вообще не было; и что наша задача в настоящее время состоит в том, чтобы победить фашизм и защитить демократию. И в этой связи крайне важно видеть, как работает коммунистическая антиреволюционная пропаганда. Ошибочно думать, что это не имеет значения в Англии, где коммунистическая партия невелика и сравнительно слаба. Мы достаточно быстро увидим актуальность этого, если Англия вступит в союз с СССР; а может быть, даже раньше, потому что влияние коммунистической партии неизбежно будет расти — и уже заметно растет — по мере того, как все больше и больше представителей класса капиталистов осознают, что этот (фальшивый) коммунизм пляшет под их дудку.
Вообще говоря, коммунистическая пропаганда состоит в запугивании людей вполне реальными ужасами фашизма. Она также содержит в себе выдумку — выражаемую не многословно, а намёками — что фашизм якобы не имеет ничего общего с капитализмом. Мол, фашизм — это просто какая-то бессмысленная злоба, ненормальность, «массовый садизм», что-то вроде того, что может случиться, если вы вдруг выпустите на волю маньяков-убийц из психиатрической больницы. Представив фашизм в таком виде, она сможет мобилизовать общественное мнение против него, по крайней мере временно не вызывая никакого революционного движения. Так она сможет противопоставить фашизму буржуазную «демократию», то есть капитализм. Одновременно ей надо избавиться от упрямцев, говорящих, что фашизм и буржуазная «демократия» — это близнецы-братья. В начале она это делает, называя упрямцев идеалистичными пророками. Им говорят, что они сеют хаос, что они раскалывают антифашистские силы, что сейчас не время для революционых фраз, что сейчас надо бороться против фашизма, не вникая в подробности того, за что надо бороться. Позже, если они по-прежнему отказываются заткнуться, тон меняется и их называют предателями. А точнее, их называют троцкистами.
А что такое троцкист? Это страшное слово — в Испании в настоящее время могут бросить в тюрьму и держать там сколь угодно долго без суда всего лишь из-за одного доноса, что ты троцкист. Это слово в Англии ещё только входит в обиход. Но об этом — позже. Слово «троцкист» (или «троцкистско-фашистский») обычно используется для обозначения замаскированного фашиста, который выдает себя за ультрареволюционера, чтобы расколоть левые силы. Но особую силу оно черпает из того факта, что оно означает три разные вещи. Это слово может означать того, кто, подобно Троцкому, желает мировой революции; или члена реальной организации, которую возглавляет Троцкий (это - единственное правомерное использование этого слова); или уже упомянутого замаскированного фашиста. Эти три значения могут произвольно комбинировать одно с другим. Значение № 1 может содержать, а может и не содержать значение № 2, но значение № 2 почти всегда подразумевает значение № 3. Метод такой: «Вы слышали, что NN благосклонно отзывается о мировой революции? Значит, он троцкист; а поэтому и фашист». В Испании, а в какой-то степени даже в Англии, любой сторонник революционного социализма (т. е. убежденный в том, что до недавнего времени провозглашала коммунистическая партия) теперь подозревается в том, что он троцкист и якобы на содержании у Франко или Гитлера.
Это обвинение очень хитрое, потому что в каждом отдельном случае, если не знать его лживость, его могут посчитать за правду. Мол, фашистский шпион, скорее всего, замаскировался бы под революционера. В Испании каждый, чьи взгляды левее взглядов коммунистической партии, рано или поздно «разоблачается» как троцкист или по меньшей мере как предатель. В начале войны P.O.U.M., оппозиционная коммунистическая партия, приблизительно соответствующая английской I.L.P., была признанной партией, представленной одним министром в каталонском правительстве, но позже его выгнали из правительства; затем партию объявили троцкистской; потом она была репрессирована и каждый её член, попавший в лапы полиции, был брошен в тюрьму.
Еще несколько месяцев назад анархо-синдикалистов именовали как «лояльных союзников» коммунистов. Затем анархо-синдикалисты были изгнаны из правительства; потом оказалось, что они действовали не так уж лояльно; а теперь они подвергнуты процессу превращения в предателей. После этого наступит черед левых социалистов. Кабальеро - левый социалист, бывший премьер-министром, до мая 1937 года был кумиром коммунистической прессы, а теперь он извергнут во тьму адскую, как троцкист и «враг народа». И эта игра продолжается. Логическим концом будет режим, при котором запрещены все оппозиционные партии и газеты, а все сколько-нибудь значительные инакомыслящие сидят в тюрьме. Конечно, такой режим - это фашизм. Но это будет не тот фашизм, который навязал бы Франко, он будет куда лучше, чем фашизм Франко, потому что за него призывают бороться, но это будет фашизм. Вся разница лишь в том, что когда этот режим установят коммунисты с либералами, его назовут иначе.
А между тем, можно ли победить в войне? Коммунистическое влияние - противник революционного хаоса и поэтому, наряду с помощью от России, это способствовало большей военной эффективности. Если анархисты спасли правительство с августа по октябрь 1936 года, то коммунисты спасают его после октября. Но своей организацией обороны им удалось уничтожить энтузиазм (внутри Испании, а не за ее пределами). Они сделали возможной регулярную армию из призывников, но при этом сделали ее необходимой. Показательно, что уже в январе этого года добровольцы практически исчезли. Революционная армия порой может победить благодаря одному энтузиазму, но армия призывников должна побеждать своим оружием, но маловероятно, что правительство когда-либо будет иметь большой перевес в вооружении, если только ему не станет помогать Франция или если Германия и Италия не решат захватить колонии Испании и оставить Франко ни с чем. В целом ничья кажется наиболее вероятной.
А хочет ли (буржуазное) правительство всерьез победить (фашизм)? Оно не хочет поражения, это точно. С другой стороны, полная победа, когда Франко спасётся бегством, а немцы и итальянцы будут сброшены в море, вызовет серьезные проблемы, некоторые из которых слишком очевидны, чтобы их упоминать. Реальных доказательств этого нет, и можно судить только по ходу событий, но я подозреваю, что то, к чему клонит правительство - это компромисс, который по существу сохранил бы состояние войны. Все пророчества ошибочны, поэтому и это будет ошибкой, но я рискну сказать, что независимо от того, закончится ли война очень скоро или затянется на годы, она приведет к тому, что Испания будет разделена либо по фактическим линиям фронта, либо на экономические зоны. Конечно, одна или обе стороны могут объявить такой компромисс своей победой.
Все, что я сказал в этой статье, может показаться азбучной истиной в Испании или даже во Франции. Тем не менее в Англии, несмотря на большой интерес, который вызвала война в Испании, очень мало людей, которые вообще что-то слышали о жестокой борьбе, происходящей в тылу на стороне правительства. Конечно, это не случайно. Существует вполне преднамеренный сговор (я мог бы привести конкретные примеры), чтобы помешать пониманию ситуации в Испании. Люди, которым следовало бы знать лучше, повторяют ложь на том основании, что, если вы расскажете правду об Испании, она якобы будет использована фашистской пропагандой.
Легко понять, к чему приведет такая трусость. Если бы британская общественность получила правдивую информацию об испанской войне, она получила бы возможность узнать, что такое фашизм и как его можно победить. Наперекор этому, выдумки News Chronicle о фашизме как о некоей мании убийства в стиле полковника Блимпа, метавшего громы и молнии в пустоту, высказываются всё увереннее и увереннее. И тем самым мы подошли на шаг ближе к великой войне «против фашизма» (сравни с войной 1914 г., «против милитаризма»), которая в первую же неделю позволит накинуть нам на шею удавку британского варианта фашизма."
* * *
Мой комментарий - позже. behaviorist-socialist.
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий