Выкладываю мой
перевод замечательной статьи Исмаила Хосейн-заде (Ismael Hossein-Zadeh) "Karl Marx on Financial Bubbles: Much Keener Insights than Contemporary Economists", опубликованной здесь: http://www.globalresearch.ca/karl-marx-on-financial-bubbles-much-keener-insights-than-contemporary-economists/5533830 .
Хосейн-заде разбирает
финансовые махинации и биржевые спекуляции - явления, характерные именно для
буржуйских "порядков" - с единственно правильной точки зрения -
трудовой теории прибавочной стоимости, детально разработанной Марксом. Именно
эта точка зрения даёт понимание того, что все финансовые пузыри неизбежно
лопаются, а капиталистический бум закономерно сменяется кризисом и депрессией,
исходя из того факта, что буржуазные финансы - паразитический придаток на
производительной, реальной экономике, создающей прибавочный продукт
эксплуатацией наёмного труда.
--
А банки своим
кредитом и биржевые спекулянты игрой на котировках и дериватах создают
фиктивные деньги, претендующие на прибавочный продукт без какой-либо реальной связи
с процессом производства. Они и есть тот паразитический источник пузырей,
изнанка которых - долговая дефляция для народа.
Я считаю
необходимым в дополнение к бесспорно хорошей статье проф. Хосейн-заде отметить
два явления, которые тщательно замалчиваются буржуйскими медиями. Во-первых,
западная валюта ("евро" и доллар США) является предметом скупки
олигархочиновничьим ворьём всего остального мира, благодаря чему инфляция
(печатание денег Западом) импортируется в другие страны, в частности в Россию,
вызывая неуклонное падение курса местной валюты, например, того же российского
рубля. В результате западные валюты остаются "твёрдыми", а валюты
всего остального мира обесцениваются. Это то же самое явление, которое
вызвало после первой мировой войны высокий курс доллара США (главного кредитора
"Антанты"), английского фунта и французского франка и одновременно гиперинфляцию в побежденных
странах - Австрии и Германии, которые были вынуждены платить громадные
контрибуции победителям ("Антанте") в валютах победителей (Англии и
Франции), покупая их на валютном рынке. Если правительство России не
пресекает такую уплату контрибуции Западу олигархочиновничьим ворьём, скупающим
доллары и "евро" и отправляющим их в "офшоры", то оно тем
самым является врагом народа и врагом государства.
Этот экспорт
инфляции с Запада накладывается повсюду в мире на другое характерное для
капитализма явление: одновременно долговой дефляции у
"низов", т.е. народа, и финансовой инфляции на "ценные
бумаги" и предметы роскоши, которые приобретаются исключительно
"верхами", то есть паразитической сволочью, захватившей власть и
богатства страны. Иными словами: финансовые пузыри - это забота богачей, а
нищета - забота народа. Причиной этому - высокая эффективность
"пылесоса" грабительской буржуйской экономики, отсасывающего денежные
средства из карманов народа, в результате чего цены на предметы первой
необходимости и ширпотреб растут намного медленнее, чем цены на предметы
роскоши и котировки "ценных бумаг". Дело тут вовсе не в
"доброте" торгашей ширпотребом, а в том, что карманы народа пустые!
Это явление
обязательно надо иметь в виду, чтобы оценить по достоинству слова проклятого
мерзавца Медведева, сказанные им пенсионеркам в Крыму: "Денег нет, вы уж
потерпите!" Соответственно, все расейские горе-"экономисты", по-попугайски
далдонящие неолиберальную монетаристскую ахинею, все эти Кудрины, Грефы и Набиуллины
- не столько узколобые мещане, понимающие экономику не лучше гоголевских
Манилова и Плюшкина (из "Мёртвых душ"), сколько преступные вредители
и спекулянты. Россия хиреет из года в год именно из-за того, что её экономика
подчинена власти этих дегенератов и подонков.
Начало этому
процессу разорения России было положено "экономическими реформами"
Мишки-меченого (Горбачёва), ввергшими СССР в преступную оргию расхищения
государственных средств и спекулянтства. До этого, образно говоря, советская
экономика представляла собой корабль, разделенный на несколько герметичных
отсеков - разных "рублей", каждый из которых выполнял свою
ограниченную роль в едином экономическом процессе, координируемом госпланом и
госбюджетом:
Были наличные
рубли, циркулировавшие между населением и розничной торговлей. Были совершенно
иные безналичные "рубли" для расчётов между государственными предприятиями. Были валютные "рубли", с помощью которых
осуществлялись внешнеторговые операции, и их специфическая разновидность -
"рубли" СЭВ, предназначенные для расчётов между странами
социалистического содружества (как теперь пишут в медиях, между "странами
советского блока"). Были и так
называемые хозрасчётные "рубли", введённые в надежде ввести
"социалистический рынок" венгерского образца предтечей
Горбачёва-Яковлева Косыгиным, которые были пятым колесом телеги и без нужды
усложняли финансовые расчёты.
Я надеюсь, что в
России найдётся специалист по экономике, который напишет правдивую книгу о
советской экономике и её разрушении "реформаторами", сломавшими
герметические переборки между этими "рублями" и утопившими корабль
советской экономики в хаосе мошеннического, мафиозного "рынка". Я же
на основании вышеизложенного должен отметить с бихевиористской точки зрения,
что деньги в СССР не были тем универсальным всесильным положительным
подкрепителем, которым они являются при капитализме.
Напомню, что
неоднократные попытки правителей Венгрии и Польши в 1970-80х годах ввести
"социалистическую рыночную экономику" представляли собой мотовство и
расхищение государственных средств, неизменно заканчивавшиеся крахом и
громадной валютной задолженностью перед Западом, которую приходилось
выплачивать за них Советскому Союзу. Поэтому "реформы" Горбачева-Яковлева
- это вовсе не наивная некомпетентность "дурачков", а сознательный
курс предателей на разрушение экономики СССР.
Лишение денег
тиранической власти над личностью и обществом, осуществленное Советской
властью, было правильным шагом на пути к социализму, который можно построить
только как абсолютное отрицание порочных законов капиталистической
экономики, открытых Марксом. Анархия и хаос буржуйской "свободы
рынка" абсолютно несовместимы с плановой социалистической экономикой. Однако
истинно научный, бихевиористский социализм - это не тупой сталинистский
произвол партийной власти, насилием принуждающий людей к труду на благо
государства, а гибкое управление обществом при помощи бихевиористской
социальной инженерии, нацеленное на уничтожение как эксплуатации, так и
насилия, заменяющее власть денег и власть партии целенаправленным созиданием
системы добровольных общественных отношений и шаблонов поведения при помощи
оперантного кондиционирования.
Очевидно, что
переход от компрадорского капитализма, реставрированного мафиозными
приватизаторами и олигархами в годы фашистской диктатуры Бориски-алкаша
(Ельцина), к истинно социалистической экономике должен опираться на опыт СССР,
и прежде всего необходимо будет не только ввести "целевое льготное финансирование"
производительной экономики, но и (для эффективного пресечения махинаций и
спекуляций) вышеупомянутое разделение рублей по советскому образцу на
"рознично-потребительские", "инвестиционные",
"оборотные безналичные" и "внешнеторговые валютные" непроницаемыми
переборками, что создаст непотопляемую смешанную плановую экономику - в корне
пресекающую валютную спекуляцию и "офшоризацию", но с компонентой
частного сектора, сдерживаемого налогообложением в разумных рамках.
Далее следует
перевод статьи.
*
* *
Проф. Исмаил
Хосейн-заде, 02 июля 2016 года:
"Карл Маркс о финансовых
пузырях: он понимал их намного лучше, чем нынешние экономисты
Большинство
современных экономистов, почтительно признавая глубокое понимание Марксом
"законов движения капиталистического способа производства," тем не
менее утверждает, что его экономический анализ якобы не может принести особой
пользы, когда дело доходит до изучения современного банковского дела и гигантов
в мире финансов, так как они появились сравнительно недавно, уже после Маркса. Напротив,
тезис этой моей статьи состоит в том, что на самом деле внимательное прочтение
работ Маркса о "фиктивном капитале" раскрывает его глубокую
проницательность, дающую лучшее понимание нестабильности современных финансовых
рынков [1].
Согласен, что обсуждение Марксом фиктивного капитала так и
осталось кратким и фрагментарным по характеру. Но тем не менее то, что он
написал (в общих чертах) о различии между "денежным капиталом и реальным
капиталом," между производительным и непроизводительным трудом, а также
между спекулятивными и реальными инвестициями, может иметь значительный интерес
при обсуждении роста финансового капитала и его дестабилизирующих воздействий
на развитую рыночную экономику нашего времени [2].
Марксистская теория стоимости как продукта человеческого
труда, образующегося в процессе производства, и комплементарная ей теория
прибавочной стоимости - стоимости (произведенной трудом) сверх производственных
расходов, как источника (капиталистической) прибыли и доходов от (заёмных)
процентов и ренты означает, что для того, чтобы экономика была жизнеспособной, суммарное
денежное выражение этих различных видов доходов не должно сильно отклоняться от
суммарной прибавочной стоимости, созданной в процессе производства. Другими словами,
общая сумма денежных доходов и/или прибыли в экономике ограничена, в конечном
счете, общей суммой реальной стоимости, произведенной в этой экономике.
Политические
последствия этой теории в отношении того, что на самом деле является (производительной)
силой экономики огромны, так как она может легко давать политикам сигнал
опасности надвигающегося экономического кризиса, когда превышение денежными
массами суммы реально создаваемой стоимости становится слишком большим и,
следовательно, делает (экономику) неустойчивой.
Этот подход резко отличается от конформистской
("mainstream") неоклассической экономической теории, которая считает,
что не человеческий труд, а собственность на капитал и/или успешность
менеджмента являются источниками прибыли или дохода от экономики. Соответственно, в ней нет никаких
системных ограничений на объём доходов/прибылей, получаемых
"гениальными" капиталистическими менеджерами и финансовыми
"экспертами": все зависит от того, насколько они
"креативны", включая и все виды хитроумных "финансовых
инноваций", которые могут создавать бумажные или электронные "богатства"
из воздуха, будучи не ограниченными какой-либо основой реальной ценности.
Не удивительно, что большинство экономистов-конформистов не
видели проблемы в астрономическом росте массы фиктивного капитала (относительно
массы производительного капитала) в период, непосредственно предшествовавший
финансовому кризису 2008 года. В
действительности совсем незадолго до обвала рынка эти экономисты бодренько
предсказывали, что серьёзные кризисы капитализма более невозможны, потому что
"креативные финансовые инновации" якобы в целом застраховали рынок от
любых рисков, неопределенностей и крахов.
А марксистская теория финансовой нестабильности (и вообще
экономических кризисов) вовсе не ограничивается поисками виноватых в
"иррациональном поведении участников экономических отношений", как это
делают неолиберальные экономисты, или в "недостаточности государственного
регулирования," как это делают кейнсианцы. Вместо этого, она концентрирует внимание на внутренней динамике
капиталистической системы, которая-то и является причиной и поведения
участников экономических отношений, и государственной политики. Например,
она рассматривает финансовый кризис 2008 года как закономерный результат чрезмерной
аккумуляции фиктивного финансового капитала, по отношению к общей сумме
прибавочной стоимости, произведенной трудом в процессе производства.
Вместо того, чтобы просто обвинять "плохих"
республиканцев или "неолиберальный капитализм", как это делают многие
экономисты - "левые", "либеральные" и кейнсианцы [3], она
концентрирует внимание на (по выражению Маркса) динамике "капитала как
самовозрастающей стоимости", которая не только породила огромный финансовый
пузырь, который лопнул в 2008 году, но и извратила государственную политику,
требовавшуюся при виде такого явно неустойчивого пузыря. Другими словами, она
рассматривает государственную политику не просто как некие административные или
технические меры, а, что куда важнее, как глубинную политическую линию, которая
органически переплетена с классовой природой капиталистического государства, в
котором все сильнее и сильнее доминируют могущественные финансовые интересы.
Хотя обвинения государственной
политики дерегуляции и стратегии "секьюритизации" и других "финансовых
инноваций" как факторов, способствующих раздуванию финансового пузыря
имеют свой резон, они маскируют тот факт, что эти факторы по сути являются
инструментами или механизмами аккумуляции фиктивного финансового капитала.
Независимо от своей простоты или сложности они служат хитрыми инструментами или
стратегиями передачи (экспроприации
финансовым капиталом - примечание behaviorist-socialist) прибавочной стоимости, созданной трудом на
производстве, или создания фиктивного капитала из ничего. Маркс
охарактеризовал эту хитрую передачу реальной или трудовой стоимости из сферы
производительного капитала в сферу
непроизводительного фиктивного капитала как "крайнюю форму товарного
фетишизма", которая скрывает реальный, но обездоленный источник прибавочной
стоимости (наёмный труд - примечание
behaviorist-socialist). Обсуждая
вопрос о том, что колебания массы фиктивного капитала, то есть котировок
активов, вовсе не обязательно отражают изменения в реальной экономике, Маркс
писал:
"Если падение или рост курса конкретных "ценных
бумаг" не зависит от изменения стоимости того действительного капитала,
который они представляют, то национальное богатство нации остаётся таким же,
каким оно было до падения или роста (их котировки). ... За исключением тех
случаев, когда падение курса отражает фактическую остановку производства или
транспортировки по каналам и железным дорогам, или приостановку строительства уже
начатых [производственных] предприятий. ... страна не станет ни на один цент
беднее, когда лопнет мыльный пузырь этого фиктивного денежного капитала"
[4].
Маркс предваряет своё обсуждение отношений между финансовым
капиталом, который он называет "ссудным ростовщическим капиталом", и
промышленным или производительным капиталом, постановкой следующего вопроса:
"В какой мере накопление капитала в форме ссудного ростовщического капитала
совпадает с действительным накоплением богатств, то есть расширением процесса экономического воспроизводства?" [5].
Ответ на этот вопрос, замечает он, зависит от стадии
развития капитализма. На ранних этапах развития капитализма, то есть до
появления крупных банков и современной системы кредитования, рост финансового
капитала регулировался или определялся ростом промышленного капитала. В самом
деле, в отсутствие монопольных крупных банков и современной кредитной системы
преобладающей формой кредита был коммерческий кредит. При коммерческой кредитной системе, когда один
человек одалживал деньги другому в процессе воспроизводства (например, оптовый
торговец кредитовал розничного торговца, а розничный торговец кредитовал
покупателя), финансовый капитал не мог сильно количественно отклоняться от
промышленного капитала: "Когда мы рассматриваем этот кредит в отрыве от банковского
кредита, становится очевидным, что он растет с увеличением объема самогó
промышленного капитала. В этом случае ссудный капитал и промышленный
капитал тождественны" [6].
Но на более
высоких стадиях капиталистического развития, когда банки поглощают или
централизуют и контролируют сбережения всего населения, рост финансового
капитала больше не идет тем же темпом, что ростом промышленного капитала. В
этих условиях "можно получать прибыль исключительно от торговли различными
финансовыми обязательствами, существующими только на бумаге. ... Более того,
можно получать прибыль, используя только заемный капитал для участия в
(спекулятивных) сделках, не основанных на каких-либо материальных активах
"[7].
Эти краткие отрывки показывают, что Маркс делает четкое
различие между реальной прибылью и прибылью от финансовых пузырей. В то время как реальная прибыль имеет свои
корни в производстве прибавочной стоимости и, следовательно, непосредственно
ограничена им, то прибыль от раздувания фиктивного капитала (то есть инфляции
котировок на активы) не ограничена, по меньшей мере не напрямую,
непосредственно, или в краткосрочной перспективе. Маркс делает различия
во всём разнообразии (категорий) прибылей и/или доходов, которое однако всё целиком
зависит в конечном счете от совокупности прибавочной стоимости, создаваемой
человеческим трудом в процессе производства.
Главная и очевидная категория - это прибыль, являющаяся
результатом промышленного или реального производства, или прибыль
"предприятия", как её называл Маркс. Согласно его трудовой теории стоимости,
прибыль "предприятия" - это по существу неоплаченный труд. Начиная с производства, он выражает стоимость
общего валового национального продукта (ВНП = GNP) этим простым уравнением: GNP = C + V + S, где C означает "постоянный" капитал (или
амортизацию средств производства плюс стоимость исходных - сырья, энергии и
т.п.), V - это
"переменный" капитал, являющийся эквивалентом оплаты
производительного труда, а S - это прибавочная стоимость, которая является основой прибыли от
производства или прибыли предприятия. Процентные платежи по заемному (и
инвестированному) капиталу, а также арендная плата за землю, помещения и т.п.
вычитается из прибыли предприятия, или прибавочной стоимости.
Часть оставшейся
прибыли предприятия, как правило, отводится на реинвестирование и/или расширение
производства, и называется "retained earnings - нераспределенная прибыль" на современном деловом жаргоне, а остаток
- это доход в виде дивидендов и/или доходы предпринимателей/менеджеров. [В
приведенном выше уравнении, Маркс называет C "мертвым" трудом, то есть трудом
овеществленным или вложенным в оборудование или средства производства; а (V + S) - "живым" трудом, то есть совокупностью затрат труда (в часах),
или общей созданной стоимостью его продуктов, которая теперь называется чистым
национальным продуктом, или добавленной стоимостью.]
Вторая категория
прибыли, по Марксу, - это "прибыль от отчуждения или экспроприации", источник
которой - "присвоение капиталистами части дохода или заработной платы рабочих
в виде кредитного процента или ренты. Когда заработная плата (V в приведенном выше уравнении) не
достигает уровня "прожиточного минимума", то есть рабочим не платят даже
прожиточного минимума, то им часто приходится брать кредиты в дополнение к их
неадекватному заработку. Часто это приводит к долговой кабале, то есть
присвоению части их доходов банкирами и другими ростовщиками. Эта финансовая
экспроприация основана на повторном дележе существующих потоков денежных доходов,
и, таким образом, представляет собой игру с нулевой суммой: кредиторы выигрывают
то, что проигрывают заемщики. Маркс характеризует этот тип финансовых доходов
кредиторов за счет доходов заемщиков как "вторичную эксплуатацию" -
совершенно отличную от прибыли от "первичной эксплуатации" труда или
прибыли "предприятия", которая, как упоминалось выше, основана на
извлечении прибавочной стоимости в процессе производства.
Как прибыль
"предприятия", так и прибыль "от отчуждения" делаются в
сфере производства; обе они извлекаются из чистого национального продукта или прибавочной
стоимости (S + V в приведенном выше уравнении). Однако
есть ещё и другой тип прибыли, зависимость которого от реальной (производимой)
стоимости является косвенной или неявной, и чьи возможности для экспансии,
соответственно, гораздо шире. Это - прибыль от фиктивного капитала, то есть
прибыль, которую извлекают из спекуляции "ценными" бумагами или просто
из компьютерных данных в базе данных финансового сектора при торговле или
спекуляции финансовыми активами. Этот тип прибыли и её накопление в виде
фиктивного/паразитического капитала и является основной причиной надувания и
схлопывания финансовых пузырей.
Из такого
различия между разными типами прибылей/доходов следует, что эксплуатация в
процессе производства (мерой которой является соотношение между прибавочной стоимостью
и необходимой стоимостью (себестоимостью), или приблизительно соотношение между
объёмами прибыли и заработной платы, которое Маркс называет степенью
эксплуатации) и эксплуатация при "экспроприации" или
"отчуждении" идут рука об руку: если первая становится интенсивнее,
то интенсивнее становится и вторая. Например, рост соотношения между прибылью и
заработной платой в США за последние несколько десятилетий сопровождался
соответствующим ростом задолженности, или возрастанием доли доходов трудящихся,
т.е. заработной платы, экспроприируемой у них (в форме "обслуживания"
долгов) кредиторами.
Таким образом,
различие между разными видами прибылей/доходов - это вовсе не ухищрение учёных или
"радикальная, но практически не нужная марксистская концепция", как это
считает большинство современных экономистов-путаников. Еще более важно то, что это
различие даёт очень адекватное понимание нынешних экономических категорий,
событий и тенденций. Оно не только раскрывает, например, источники различных
видов доходов/прибыли, то есть то, каким образом присваивается или
распределяется национальное богатство, но и определяет материальные основы и
пределы реального экономического роста, а также источники и пределы раздувания
финансовых пузырей.
Это ясное
разграничение различных типов и источников прибылей и/или доходов стоит в
резком противоречии с господствующей ныне конформистской (mainstream) экономической теорией (или "неоклассической
экономической теорией") распределения доходов, которая имеет тенденцию
делаться всё более запутанной и неудобопонятной. Согласно этой теории, которая
называется "функциональное распределение дохода," каждый из четырех "факторов"
производства (труд, капитал, менеджмент и рантье) получает долю продукции или
дохода, которая по умолчанию является якобы "справедливой и соразмерной".
Основанием для этого якобы "спонтанного, гарантированного и справедливого
распределения доходов" является по утверждению этой теории то, что доля
каждого фактора производства, будь то зарплата (рабочих), жалование (служащих),
прибыль (капиталиста) или проценты и рента (кредиторам и рантье), автоматически
определяется рыночным механизмом так, что она в итоге якобы становится в
точности соразмерной вкладу каждого из факторов (в пределе) в производство
стоимости/дохода! (Все это псевдонаучное фокусничество, создающее иллюзию того,
что распределение при капитализме якобы "справедливо и соразмерно",
осуществляется при помощи множества фантастических допущений и гипноза
математической абракадаброй, в частности дифференциальными уравнениями и производными
функций.)
Как уже отмечалось
ранее, большинство нынешних экономистов, в том числе многие "левые",
утверждают, что поскольку Маркс жил и писал в эпоху до возникновения
гигантского финансового сектора, он якобы не мог предвидеть дестабилизирующее
влияние финансовых пузырей на относительно развитую рыночную экономику.
Однако
внимательное чтение его работы о "денежном капитале и реальном капитале"
показывает, что он в действительности анализировал сценарии систематического
оттока финансового капитала (который он называл по разному: как "тезаурированные
деньги", "прибавочный капитал" или " денежный капитал")
из сферы производства в сферу спекуляций в погоне за более высокой доходностью,
который прокладывает дорогу для раздувания и схлопывания финансовых пузырей. Мало
того, что Маркс представлял сценарии того, как финансовый капитал куксится и
избегает сферу производства в погоне за более высокой прибылью в сфере
спекуляции, его анализ динамики таких сценариев или ситуаций, которые могут
приводить к раздуванию и схлопыванию финансовых пузырей, воистину намного
глубже и богаче, чем у современных экономистов [8].
По мнению этих
экономистов, как неолиберальных, так и кейнсианских, любое несоответствие или
дисбаланс между финансовым капиталом, который они называют "совокупными
национальными сбережениями" (S), и реальным капиталом, который они называют "совокупными
национальными инвестициями" (I), имеет временный характер и, следовательно, не представляет собой
серьёзной проблемы, так как, по их мнению, дисбаланс между S и I очень быстро уравновешивается либо автоматически действием
сил спроса и предложения (неолибералы), либо вмешательством со стороны
правительства (кейнсианцы).
По мнению
неолибералов, баланс между S
и I обеспечивается рыночным
механизмом: избыток S над I может быть только кратковременным, так
как этот (временный) избыток предложения заемных средств якобы в скором времени
приведет к снижению процентных ставок, которые затем простимулируют
предпринимателей/производство на то, чтобы заимствовать и инвестировать больше.
Этот процесс кредитования и инвестирования удешевленным S будет продолжаться до тех пор, пока не
израсходуется избыток S и не восстановится равновесие между S и I.
С кейнсианской
точки зрения такое самопроизвольное или автоматическое восстановление
равновесия между S и I вовсе не гарантируется, что
означает, что ситуация S>I, или
недостаточности инвестиционных расходов, может сохраняться в течение
длительного времени. В условиях относительной неопределенности и слабого спроса
даже низкие процентные ставки не побудят предпринимателей на то, чтобы брать
кредиты для инвестирования в расширение производства. В такой ситуации
правительство может вмешаться, заимствуя "лежащие без дела"
сбережения и тратя их ("в интересах их богатых владельцев", как выразился
Кейнс), тем самым закрывая разрыв между сбережениями и инвестициями (или доходами
и расходами).
Напротив, с
марксистской точки зрения несоответствие или разрыв между спекулятивным
"избыточным капиталом" и производительными инвестициями может
сохраняться или даже увеличиваться, с пагубными последствиями в виде финансовых
пузырей и рыночной нестабильности. Указав на то, как в эпоху крупных банков
финансовый капитал может расти независимо от промышленного капитала, Маркс пишет:
"Следующее за тем кредитное мошенничество доказывает, что на пути
применения этого избыточного капитала не стоит никаких реальных
препятствий," - это сценарий, по которому может идти ускоренная инфляция
цен на (финансовые) активы, то есть раздувание финансового пузыря [9].
Указав таким
образом на то, что пределы или границы спекулятивного финансового капитала
гораздо шире, чем у промышленного капитала, он затем предупреждает, что это вовсе
не значит, что спекулятивный капитал может раздуваться до бесконечности:
"Тем не менее, в законах этого раздувания имеется действительно
имманентное препятствие, т.е. тот предел, до которого капитал может реализовать
себя как капитал" [10]. Другими словами, гигантский пузырь фиктивной стоимости
на узком основании реальной стоимости может расширяться только до определенного
предела; он должен лопнуть, выйдя за этот предел.
Короче говоря,
обсуждение Марксом системного и систематического оттока финансового капитала из
сферы производства в сферу спекуляций в погоне за более высокой доходностью
показывает, что вопреки мнению, широко распространенному среди современных
экономистов, Маркс действительно рассматривал сценарии возникновения финансовой
инфляции и дефляции, т.е. раздувания и лопания пузырей. Более того, обсуждение
им этого означает превосходство его анализа взаимосвязей между промышленным
капиталом и (паразитическим) финансовым капиталом над теми неоклассическими
экономистами, согласно которым любой отток финансового капитала из сферы
производства носит временный характер и не проблематичен, так как якобы вскоре
вновь будет возвращен в реальный сектор экономики (либо невидимой рукой
рыночного механизма в идеологии неолиберализма, либо видимой рукой государства
в идеологии кейнсианства) для продуктивного инвестирования. Трагедия
неоклассических экономистов-конформистов заключается в том, что они в безумном параноидальном
страхе перед Марксом по существу подвергают цензуре свои экономические взгляды,
тем самым лишаясь самого ценного анализа капитализма. В ходе этого процесса
(цензуры) им также удалось низвести экономику как академическую дисциплину до
того состояния, которое профессор Майкл Хадсон метко называет "junk economics" - "халтурной экономикой", в пику официальному титулу этой
дисциплины как якобы "науки".
Ссылки
[1] Эта статья во многом основана на главе 5 моей книги Beyond Mainstream Explanations of
the Financial Crisis: Parasitic Finance Capital (Routledge 2015).
[2] Karl
Marx, Capital, vol. 3, New York, International Publishers 1967, chapters 25-33.
[3] См, например, David
Kotz, “The Financial and Economic Crisis of 2008: A Systemic Crisis of
Neoliberal Capitalism,” Review of Radical Political Economics, vol. 41, no. 3
(2009), pp. 305-317.
[4] Karl Marx, там же, стр. 468.
[5] Там же, стр.
494.
[6] Там же, стр.
481.
[7] Этот отрывок
основан на обсуждении Марксом "спекулятивного и фиктивного капитала,"
как процитировано в Википедии: <http://en.wikipedia.org/wiki/Fictitious_capital#cite_note-1>.
[8] Карл Маркс,
там же, стр. 476-519.
[9] Там же, стр. 507.
[10] Там же.
Исмаил Хосейн-заде
- заслуженный профессор экономики Университета Дрейка (Professor Emeritus of Economics, Drake University). Он является автором книг:
Комментариев нет:
Отправить комментарий