ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 7

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Теория равновесия неогармонистов

Приступая к решению этой задачи, я воздержусь от построения какой-либо собственной схемы и продемонстрирую реальные факты при помощи схемы воспроизводства Бауэра (см. Таблицу 2.1). В главе 1 мы видели, как неогармонисты Гильфердинг, Бауэр и другие присоединились к компании Туган-Барановского, повторяя его версию старой теории пропорциональности Дж. Б. Сэя, чтобы доказать, что капитализм имеет неограниченные возможности развития.

Несомненно, в качестве возражения на теорию Люксембург, схема воспроизводства, построенная Бауэром, представляет собой явный прогресс по сравнению со всеми более ранними попытками такого рода. Бауэру удалось построить схему воспроизводства капитала, которая, хотя и с некоторыми ошибками, отвечает всем формальным требованиям, которые можно было бы предъявить к схематической модели такого рода.

Основная ошибка заключается в предположении Бауэра о постоянстве нормы прибавочной стоимости, несмотря на предполагаемый рост органического состава капитала. Другие ошибки Бауэра связаны не столько с построением его схемы, сколько с отсутствием у него фундаментальной методологической четкости. Он путает чисто фиктивную траекторию аккумуляции, представленную схемой, с реальной траекторией аккумуляции.

Но в схеме Бауэра нет недостатков, которые Люксембург приписывала схеме воспроизводства Маркса. Во-первых, он принимает во внимание непрерывный технический прогресс и включает его в форме постоянно увеличивающегося органического состава капитала. Следовательно, то, что Люксембург называет «краеугольным камнем марксистской теории», сохраняется. Во-вторых, он избегает критики Люксембург того, что «нет явного правила в отношении аккумуляции и потребления», поскольку схема Бауэра действительно определяет правила, которым должна следовать аккумуляция - постоянный капитал растет вдвое быстрее, чем переменный капитал - первый на десять процентов, последний на пять процентов в год. В-третьих, хотя капиталистическое потребление абсолютно возрастает, рост производительности и массы прибавочной стоимости позволяет использовать все большую часть прибавочной стоимости для целей аккумуляции капитала. В-четвертых, схема Бауэра сохраняет симметрию между отделами I и II (производства средств производства и средств потребления), что требует Люксембург. В схеме Маркса отдел I всегда аккумулируют половину своей прибавочной стоимости, тогда как аккумуляция в отделе II имеет хаотический и скачкообразный характер. В схеме Бауэра оба отдела ежегодно направляют на аккумуляцию один и тот же процент прибавочной стоимости. Наконец, норма прибыли ведет себя в соответствии с марксистским законом ее тенденции к падению. Неудивительно, что сама Люксембург предпочла высказать осторожное предупреждение:

"Естественно, я не позволю себе быть втянутой в обсуждение табличных расчетов Бауэра. Его позиция и критика моей книги основаны главным образом на теории народонаселения, которую как основу аккумуляции он противопоставляет моим идеям, и которая сама по себе не имеет ничего общего с какими-либо математическими моделями. (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 90)

Таблица 2.1: Схема Бауэра - воспроизводство капитала

 

.

Критику схемы Бауэра я начну с совершенно иной точки зрения, чем Люксембург (см. Таблицу 2.1). Я продемонстрирую, что схема Бауэра отражает и может отражать только стоимостную сторону процесса воспроизводства. В этом смысле он не может описать реальный процесс аккумуляции в терминах стоимости и потребительной стоимости. Во-вторых, ошибка Бауэра заключается в том, что он полагает, что эта схема каким-то образом является иллюстрацией реальных процессов капитализма, и забывает о присущих ей упрощениях. Но эти недостатки не уменьшают ценности схемы Бауэра, покуда мы рассматриваем процесс воспроизводства изначально только в аспекте стоимости.

Условия и задачи анализа схемы

В следующих разделах я предлагаю полностью принять предпосылки Бауэра. Однако проблема состоит не просто в объяснении кризисов - периодических экспансий и спадов цикла деловой активности при капитализме - и их причин, но и в том, чтобы выяснить, каковы общие тенденции развития аккумуляции капитала. Первоначально мы делаем благоприятное предположение, что аккумуляция происходит на основе динамического равновесия вроде представленного в схеме Бауэра.

Исходя из этого предположения, критика Люксембург, что «вопрос о рынках даже не существует для Бауэра», хотя периодические кризисы «очевидно проистекают из диспропорций между производством, то есть предложением товаров, и рынком, то есть спросом на товары» (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 121) становится бессмысленной и несостоятельной. Ибо Маркс разработал проблему аккумуляции и весь анализ первого тома «Капитала» с сознательным предположением, что товары продаются по стоимости, что возможно только при совпадении спроса и предложения. Маркс изучал тенденции аккумуляции, абстрагируясь от всех затруднений, возникающих из-за диспропорций между спросом и предложением. Такие затруднения - это феномены конкурентной борьбы, которые помогают нам объяснить отклонения от «генеральной линии» капитализма, но не саму эту генеральную линию.

Для Маркса эти феномены являются «иллюзорной видимостью конкуренции», и по этой причине он абстрагируется от движений конкуренции при исследовании общих тенденций. Как только эти общие тенденции установлены, то становится легкой задачей объяснить периодические отклонения от основной линии развития, то есть от периодических кризисов. В этом смысле марксистская теория аккумуляции и краха одновременно является теорией кризисов.

Давайте вместе с Бауэром представим себе производственный механизм, в котором постоянный капитал равен 200 000, а переменный капитал - 100 000. Другие предположения заключаются в том, что:
120 000 этого постоянного капитала распределяются между Отделом I (средства производства) и 80 000 - Отделом II (средства потребления);
что переменный капитал поровну разделен между обеими сферами;
что постоянный капитал увеличивается на 10 процентов в год, а переменный капитал - на 5 процентов;
что норма прибавочной стоимости равна 100 процентам и
что в любой данный год норма накопления одинакова в обоих отделах.

Исходя из этих допущений, Бауэр построил схему воспроизводства, которая, с его точки зрения, демонстрирует идеальное равновесие из года в год, несмотря на ежегодную аккумуляцию капитала и несмотря на то, что не существует некапиталистических рынков, на которых могла бы быть реализована прибавочная стоимость. Бауэр считает, что с помощью этой схемы он создал «совершенную основу для решения проблемы, поставленной Люксембург» (Bauer, Otto "Die Akkumulation des Kapitals", Neue Zeit, 31, 1913, стр. 838). Он отвергает ее теорию о решающей роли некапиталистических стран в реализации прибавочной стоимости; прибавочная стоимость может быть полностью реализована в рамках капитализма. Пока рост капитала пропорционален росту населения - для данного уровня производительности - капиталистический механизм создает свой собственный рынок. Что касается вопроса о том, имеет ли аккумуляция капитала непреодолимые пределы, Бауэр отвечает на него отрицательно:

"Однако это состояние равновесия между аккумуляцией и ростом населения может поддерживаться только в том случае, если уровень аккумуляции растет достаточно быстро, чтобы позволить переменному капиталу увеличиваться так же быстро, как и население, несмотря на рост органического строения капитала. (стр.869)

Но может ли рост аккумуляции происходить столь быстро? Бауэр ни разу не ставит этот решающий вопрос. Он просто принял за нечто само собой разумеющееся этот основной предмет спора, как если бы скорость, с которой растёт уровень аккумуляции, зависела исключительно от воли капиталистов. Из его позиции следует, что капитализм может потерпеть крах не из-за каких-либо объективных ограничений роста аккумуляции, а лишь в результате политической борьбы рабочего класса. Мол, к социализму массы можно привлечь только кропотливой повседневной воспитательной работой. Социализм может быть только результатом их сознательной воли.

Туган-Барановский некоторое время назад показал, что концепции такого рода означают отказ от материалистического понимания истории. Если бы капитализм действительно мог беспрепятственно развивать производительные силы общества, то недовольство рабочего класса не имело бы никакой психологической основы. Он указал, что если мы надеемся на крах капитализма исключительно с точки зрения политической борьбы масс, осознавших социализм, то «центр тяжести всей аргументации смещается с экономики на сознание» (Tugan-Baranovsky, M. "Der Zusammenbruch der kapitalistischen Wirtschaftsordnung in Lichte der Nationalökonomiktheorie", Archiv für Soz.-wiss und Sozpol, Bd.XIX, 1904, стр. 274). Примерно двенадцать лет позже Роза Люксембург написала нечто похожее:

"Если мы, в согласии с «экспертами», вообразим экономическую бесконечность капиталистической аккумуляции, тогда жизненно важный фундамент, на котором зиждется социализм, исчезнет. Затем мы начнем искать убежище в тумане домарксистских систем и школ, которые пытались вывести социализм исключительно на основе "несправедливости и зла современного мира и революционной решимости рабочего класса". (Luxemburg, R. "The Accumulation of Capital - An Anti-Critique", Allen Lane the Penguin Press, London, 1972, стр. 76)

Почему классическая экономика была встревожена падением нормы прибыли, несмотря на рост массы прибыли?

В схеме Бауэра доля прибавочной стоимости, зарезервированная для индивидуального потребления капиталистов (k), представляет собой постоянно снижающийся процент прибавочной стоимости. Но она растет абсолютно, несмотря на рост аккумуляции капитала из года в год, тем самым являясь мотивом, побуждающим капиталистов расширять производство. Мы можем вообразить себе, что гармонистические выводы Бауэра подтверждаются его таблицей. Мол, процентное снижение нормы прибыли не вызывает беспокойства, потому что абсолютная масса прибыли может расти и действительно растет, пока общий капитал увеличивается быстрее, чем падает норма прибыли. Как констатирует Маркс:

"то же развитие общественной производительной силы труда выражается в прогрессе капиталистического производства: с одной стороны, в тенденции к прогрессирующему падению нормы прибыли, а с другой - в постоянном росте абсолютной массы присваиваемой прибавочной стоимости, или прибыли." (Marx, K. "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 223).

И там же:

"Число рабочих, нанятых капиталом - следовательно, абсолютная масса труда, приводимого им в движение, и, следовательно, абсолютная масса поглощенного им прибавочного труда, масса производимой им прибавочной стоимости и, следовательно, абсолютная масса прибыли, производимая им, может в результате увеличиваться и даже прогрессивно увеличиваться, несмотря на прогрессирующее снижение нормы прибыли. И это не только может быть так. Если не считать временных колебаний, так должно быть, согласно сути капиталистического производства. (1959, с. 218).

Однако если это так, то возникает вопрос: зачем же капиталисту так беспокоиться из-за того, что норма прибыли падает, ведь при этом растет абсолютная масса его прибыли? Все, что ему нужно, чтобы обеспечить этот рост, - это усердно аккумулировать капитал; аккумулировать его со скоростью, превышающей падение нормы прибыли. Более того, почему в классической экономике преобладало подспудное чувство беспокойства, даже настоящего «ужаса» из-за падения нормы прибыли? Почему это - настоящий «страшный суд» для буржуазии (Маркс, "Theories of Surplus Value Part 2", London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 544), почему последователи Рикардо «страшились этой пагубной тенденции» (стр. 541), почему Маркс говорит, что «его закон имеет громадное значение для капиталистического производства » (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 213), почему он говорит, что закон падающей нормы прибыли «зловеще нависает над буржуазным производством» (Маркс, "Theories of Surplus Value Part 2", London: Lawrence & Wishart, 1969, стр. 541), тогда как вульгарные экономисты, напротив, "самоублажались указаниями на растущую массу прибыли" (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 223)? В существующей марксистской литературе нет ответов ни на один из этих вопросов.

Другими словами, является ли падение нормы прибыли реальной угрозой капитализму? Схема Бауэра, казалось бы, свидетельствует против этого. К концу четвертого года и фонд аккумуляции, и фонд капиталистического потребления численно выросли. И тем не менее именно с помощью схемы Бауэра будет показано, что существуют экономические пределы аккумуляции капитала, что гармонистические выводы Бауэра о возможностях неограниченного развития капитализма представляют собой банальное заблуждение.

Взгляды экономистов-классиков на будущее капитализма (Д. Рикардо и Дж. С. Милль)

Теория Маркса представляла собой лишь завершающую стадию довольно длительного развития. Она была напрямую связана с теориями экономистов-классиков и вобрала в себя характерные элементы последних в измененной и углубленной форме. Рикардо уже пришел к выводу, что из-за роста стоимости основных средств к существованию «естественная тенденция прибыли при этом должна падать» (Ricardo, D. "The Principles of Political Economy and Taxation", London: Everyman, 1984, стр. 71). Поскольку прибыль является побудительным мотивом для капитала, то:

"мотивация аккумуляции будет уменьшаться с каждым уменьшением прибыли и полностью исчезнет, ​​когда их [капиталистов] прибыль станет настолько малой, что не сможет дать им адекватную компенсацию за их хлопоты и риск, с которым они неизбежно должны сталкиваться при производительном использовании своего капитала. (стр.73)

Рикардо смотрел на далекое будущее капитализма с чувством страха, заявляя, что «если наш прогресс станет более медленным; если мы достигнем стационарного состояния, от которого, как я полагаю, мы еще далеки, то пагубная природа этих законов станет более очевидной и ужасной»(стр. 63).

Корни теории краха Рикардо обнаруживаются в несовершенстве валоризации капитала, которое определяет далеко зашедшие стадии аккумуляции. Реальный феномен - тенденция к снижению нормы прибыли - был правильно понят Рикардо, но он объяснил это в терминах естественного процесса, коренящегося в снижении продуктивности сельского хозяйства. Марксу было достаточно лишь заменить его естественную основу на социальную, присущую специфической природе капитализма.

Теория краха приобрела более развитую форму в работах Дж. С. Милля, несмотря на ряд искажений, вызванных его ложными теориями заработной платы (теория фонда заработной платы) и земельной ренты, его ошибочными взглядами на отношение основного капитала к уровню нормы прибыли и общим отсутствием у него ясности в отношении решающей роли прибыли для существования капитализма. Милль рассматривал «стационарное состояние» как общее направление развития современного общества, но, в отличие от Рикардо, он рассматривал эту тенденцию с полной невозмутимостью: «Я не могу смотреть на стационарное состояние капитала и богатства с тем неизменным отвращением, которое столь часто проявляли к нему политические экономисты старой школы» (Милль - Mill, J.S. (1970) "Principles of Political Economy with Some of Their Applications to Social Philosophy", Harmondsworth: Penguin, 1970, стр. 113). Он стоял на позиции мелкобуржуазного реформизма, который стремился успокоить капитал той идеей, что стационарное состояние капитала ни в коем случае не ставит под угрозу общий прогресс «гуманных улучшений». В своем утопизме Милль, видать, забывал, что аккумуляция капитала - необходимое условие капиталистического производства, что капиталисты нисколько не заинтересованы в улучшении условий жизни человечества; их интересует только уровень прибыльности. В этом отношении Рикардо и его школа проявили более правильное понимание жизненно важных условий существования капитализма, чем сам Милль.

Однако, если закрыть глаза на эти явно существенные моменты, мы должны признать, что Милль продемонстрировал гораздо более ясное понимание тенденции краха капитализма и ее причин, а также многих противодействующих моментов. Центральный аргумент Милля состоит в том, что если бы капитал продолжал аккумулироваться с существующей скоростью и никакие обстоятельства не влияли бы так, чтобы увеличить его прибыль, то потребуется лишь короткое время, чтобы прибыль упала до минимума. И тогда рост капитала вскоре достигнет своего предела (стр. 94-7). Произойдет общее затоваривание рынка. Для Милля основная трудность заключалась не в отсутствии рынков, а в отсутствии инвестиционных возможностей.

Противодействующие обстоятельства могут до некоторой степени сдвинуть или отсрочить этот предел. Среди таких обстоятельств Милль перечисляет: 1) ухудшение условий труда рабочих, 2) девальвацию или уничтожение капитала, 3) технологические усовершенствования, 4) внешнюю торговлю, которая обеспечивает более дешевые поставки сырья и средств существования, 5) экспорт капитала в колонии или зарубежные страны. Позже мы рассмотрим эти обстоятельства более подробно.

Сравнение разделов третьего тома «Капитала» о тенденции падения нормы прибыли с теорией краха, разработанной Миллем, показывает, что Маркс связал свою собственную теорию краха с теорией, предложенной Миллем. И хотя Маркс дал ей гораздо более глубокое обоснование и согласовал её со своим законом стоимости, роль теории Милля как её зародыша неоспорима. По своей внешней структуре (теория Милля) имеет ту же логическую конструкцию, что и у Рикардо и у Маркса. Маркс также рассматривает эту проблему в два этапа - сначала тенденцию краха капитализма, а затем противодействующие тенденции - и ссылается на тот факт, что процесс аккумуляции капитала «вскоре привел бы к краху капиталистического производства, если бы не противодействующие тенденции, которые обладают постоянным децентрализующим действием наряду с центростремительным» (Маркс, "Capital Volume 3", London: Lawrence & Wishart, 1959, стр. 246). Маркс упоминает все противодействующие тенденции, предложенные Миллем, даже если он добавляет некоторые другие и в определенной мере придает им иной теоретический смысл."

* * *

Вот, на мой взгляд, отличное изображение сути капитализма: пожирание им человечества и себя самого:

-

Сальвадор Дали, будучи антикоммунистом и реакционером, конечно, не вкладывал в эту свою картину, названную им "Осеннее каннибальство", такого смысла. Тем хуже для него самого. Ну а в подтверждение тезиса о неискоренимо преступной людоедской сути капитализма должен заметить, что проклятый западный империализм (оплот глобалистского капитализма) настырно старается уничтожить на Земле все даже самые толерантные к буржуйским гнусностям более или менее социально справедливые альтернативы, которые до сих пор всё ещё существуют - в Беларуси, в Китае, в Венесуэле и на Кубе.

Напомню, что нынешнее тотальное истребление любых гуманных альтернатив людоедскому капитализму - это продолжение бесконечной череды агрессий и геноцидов, которые сатанинский западный империализм устраивал с самого начала своего существования и последние из которых перечислены здесь: https://www.popularresistance.org/us-has-killed-more-than-20-million-in-37-nations-since-wwii/ , свежий репост здесь: https://www.globalresearch.ca/us-has-killed-more-than-20-million-people-in-37-victim-nations-since-world-war-ii/5492051 .

.