УВОЛЕННЫЙ УЧЕНЫЙ
К 1943 году основные штаты института (IfS) были резко сокращены, и лишь Хоркхеймер и Адорно имели возможность всё время заниматься своими собственными штудиями. Один Гроссман, чьи политические убеждения и возраст лишали его перспектив какого-либо альтернативного трудоустройства, не поддавался запугиваниям и уговорам отказаться от зарплаты.
В конце концов, изменения в структуре института и недружелюбные комментарии Гроссмана в разговорах о нем дали Хоркхеймеру повод уволить его. В марте 1944 года директор сообщил ему, что институт разрывает с ним отношения из-за его враждебного поведения.
Грехов Гроссмана было множество. Он, мол, говорил об институте гадости, якобы в частном порядке описывая его как «очаг капиталистической реакции» и «эти клеветники на Советский Союз», а (Хоркхеймера) как «ту свинью в доме № 429». Он якобы не участвовал в деятельности института целые два года. Эта деятельность теперь в основном состояла из затей Хоркхеймера и Адорно в Калифорнии и проекта по антисемитизму, от которого Гроссман отказался ещё до разрыва отношений. Он неблагодарно отказался выразить признательность институту в осужденной Хоркхеймером статье «The Evolutionist Revolt against Classical Economics - Мятеж эволюционистов против классической экономики». Но Хоркхеймер согласился на то, чтобы, даже лишившись членства в IfS, Гроссман получал добровольную дотацию как помощь его научной работе.
Несговорчивый бывший член института вскоре вернул первый чек, выданный ему по новым условиям, потому что «на полях было написано «Дотация (fellowship) 200 долларов». Такое определение, утверждал он, лишало его законных прав как пожизненного члена института. Настаивая на изменении статуса Гроссмана, Поллок согласился на то, чтобы Social Studies Association Inc. - фонд, в котором содержались средства института, предуведомлял (Гроссмана) за год вперед о любых изменениях в статусе его финансирования.
Получив отказ в какой-либо компенсации от института за инфляцию, выросшую за время войны, Гроссман безуспешно попытался компенсировать резкое педение его реальных доходов при помощи уменьшения налогообложения. Он заявил Департаменту Налогообложения, что его нынешняя дотация - финансовая помощь - не является зарплатой и потому не облагается налогами. Это всего лишь совпадение, что месячный размер этой дотации такой же, как и его зарплаты до того.
Хотя поддержка Хоркхеймера и дискуссии с ним в течение 1930-х годов помогли работе Гроссмана, они не изменили ни его фундаментально марксистской позиции, занятой в начале двадцатого века; ни его методологии в экономике, наиболее основательно разработанной в 1920-е годы; ни его сталинистские взгляды, возникшие в середине 1930-х годов. Гроссман, обнаружив и отвергнув сползание Хоркхеймера в ренегатство в начале 1940-х годов, продолжал быть верен этим убеждениям и после увольнения из Института.
ОТ УВОЛЕННОГО УЧЕНОГО ДО ВОСТОЧНОГЕРМАНСКОГО ПРОФЕССОРА
После разрыва с Институтом Гроссман некоторое время пребывал в депрессии. Члены шайки Хоркхеймера думали, что он «вел одинокое и изолированное существование» в Нью-Йорке. Австралийская писательница Кристина Стед, которая только познакомилась с ним в 1942 году, первоначально передавала такое же мнение своему партнеру, американскому еврею, финансовому аналитику, экономисту и писателю Биллу Блейку:
«Вчера я повидала графа Балаболкера (Count Chatterbox): он сильно подавлен, изможден, много говорит о «саботаже», бедолага. Знаешь, я ему верю. Он страшно хотел встретиться со мной из-за полного одиночества, он, похоже, рассчитывал на то, чтобы провести с тобой лето за просмотром его рукописей. Не знает, куда податься на лето. Он любит поваляться на пляже, но боится, что ФБР не пускает иностранцев на берег. В прошлый раз он отправился в Белые горы и возненавидел их: «какие-то жалкие холмики» и «уйма стариков, которые ложатся спать в 9 и выключают свет». Он спросил их, есть ли там кафе. - Ну, да: и они показали ему... молочный бар. Он говорил целый час и продолжал бы говорить, если бы я не выдумала, что надо позвонить по телефону и мне якобы назначен приём у «доктора Либенсона»... «Он хотел бы породниться с тобой, усыновить тебя и сделать тебя своим наперсником. Не понимаю, почему он не женился на какой-нибудь блестящей женщине. Он не против женитьбы, женщин, секса; надо сказать, как раз наоборот. Возможно, в прошлом он пережил несчастный брак. Больше всего на свете ему нужна жена.
... Бедный потерявшийся человек. Он не может пережить свою незначительность здесь, ведь когда-то он был большой фигурой, известным ученым в Европе... Больше всего он скучает по аудитории смышленых молодых людей и КАФЕ; ну конечно, эти две вещи нераздельны. Слово «кафе» постоянно выныривает среди его рассуждений о идеях Декарта и даже о идеях древних греков».
У Стед, Блейка и Гроссмана были общие политические взгляды. Они были преданными сторонниками Советского Союза и членами Объединенного антифашистского комитета по делам беженцев, первоначально созданного для помощи республиканцам, бежавшим из Испании.
(...)
Подобно Гроссману, Стед и Блейку, многие (политические эмигранты) участвовали в деятельности Объединенного антифашистского комитета по делам беженцев и «Die Tribüne für freie Deutsche Literatur» (Трибуны свободной немецкой литературы) - литературной организации немецких левых в США. Будучи секретарём Tribune, Алексан был в ней движущей силой. Он организовывал антифашистские собрания, встречи с авторами, театральные постановки и выставки репродукций.
Наряду с Аароном Коплендом, Альфредом Дёблином, Альбертом Эйнштейном, Райнхольдом Нибуром, Полем Робсоном, Жаном Ренуаром и Эптоном Синклером Гроссман был в составе блистательного почетного комитета по организации литературного и музыкального празднования семидесятилетия писателя Томаса Манна в июне 1945 года. Среди других членов этого комитета, которых Гроссман знал лично, были Шолом Аш - писатель на идише и сотрудник газеты "Социал-демократ" в Кракове перед Первой мировой войной, Стед, Блейк, Бенхайм, Блох, Будзиславски и Герцфельде.
(ВИЛЬЯМ) ПЛЕЙФЕР И (РЕНЕ) ДЕКАРТ
В переплетении с политикой главным приоритетом Гроссмана были его исследования и литература. Узнав, что Вальтер Брауэр выжил в нацистских концлагерях, в своем первом коротком письме к нему Гроссман упомянул об убийстве нацистами своих жены и сына. К этим печальным новостям и выражениям симпатии он добавил постскриптум: читал ли Брауэр его последние статьи?
Кристина Стед писала, что обычный распорядок дня Генрика Гроссмана был напряженным. «Он читает книги около семи часов в день и ещё работает вечером». Иногда он заставлял себя работать больше. Позже Стед сообщила, что он «работает лишь восемь часов в день, когда он не готовит публикацию книги, но когда готовится статья или книга, он работает четырнадцать или пятнадцать часов». Она была обеспокоена тем, что «он загонит себя до смерти, я это вижу, потому что очевидно, что он больше не в состоянии выносить такой труд». С 1947 года появились признаки того, что его здоровье ещё и подтачивает болезнь Паркинсона.
Разделив время своих исследований между Нью-Йоркской публичной библиотекой и библиотекой Колумбийского университета, а также своей квартирой, Гроссман работал над темами Декарта, математической экономики и изобретения машин в древнем мире. Он также переработал статью «Динамика» для английского издания, внося изменения, «чтобы привлечь внимание американцев, дать им прежде всего то, что они называют «фактами, фактами». Но в печати она так и не появилось. Не опубликована была и небольшая рукопись на польском, написанная в 1945 году о положении американской буржуазии и американском капитализме.
В 1946 году Гроссман сообщил своим бывшим коллегам по институту, что он закончил книгу о Декарте и работает над другой - о экономике Маркса. Книга о Декарте содержала работы о раннем развитии капитализма, которые Гроссман вёл с 1930-х годов, и его расширенные исследования Декарта для «Социальных основ механической философии и мануфактуры». Он утверждал, «что «Геометрия» Декарта - это не столько труд по математике, сколько оригинальный философский метод ... который в форме уравнений позволит каждому человеку с улицы, который умеет читать и писать и не имеет специального образования, постигать высшие истины ... Декарт пришел к этой идее, как я это доказываю, под влиянием современной техники. Он самостоятельно изобрел две машины для полировки линз и на этом опыте убедился, что упрощенный, механизированный труд может выполнять работу лучше, чем квалифицированные, но индивидуально разные люди».
Резюмируя этот тезис, Гроссман определил причину своей симпатии к позиции Декарта, проведя параллель с недавней политической логикой. «Здесь, у Декарта, мы встречаемся с идеями, аналогичными тем, которые Ленин позже развил в отношении государства и функций управления: «На основе капиталистической культуры подавляющее большинство функций старого государства чрезвычайно упростились». Это дало возможность Ленину выдвинуть требование вырвать их из рук узкого круга политологов и профессиональных политиков «как специальную функцию особого социального класса»; через их упрощение «они стали вполне доступны каждому грамотному человеку».* «Постоянное упрощение функций (управления государством) допускает, чтобы их выполняли все по очереди».
Более длинная рукопись на английском языке также была посвящена взаимосвязи между изобретениями Декарта и развитием машин с двенадцатого по шестнадцатый век и содержала идеи из работы Гроссмана о рабстве. Хотя «в античности было создано много замечательных автоматических устройств», «за редкими исключениями античность не оставила нам в наследие никаких устройств, экономящих затрату труда». Причина этого в том, что «рабство можно рассматривать как экономический вечный двигатель,** как созданную природой машину, энергия которой непрерывно производит всё без расходов. Следовательно, не было социальной потребности в искусственных машинах, экономящих труд». Рост производства свободным трудом ремесленников в XII и XIII веках «объясняет, почему в то самое время, когда исчез этот вечный двигатель античности, возникло стремление изобрести искусственный вечный двигатель, и предпринимались попытки его построить». А так как механический вечный двигатель невозможен, то в тот же период были сделаны новые изобретения и новые области применения старых, которые, по меньшей мере, позволили экономить на использовании человеческого труда.
Единственная статья Гроссмана, опубликованная в период после того, как Хоркхеймер выгнал его из института, была статья «William Playfair, the Earliest Theorist of Capitalist Development - Уильям Плейфер, самый ранний теоретик развития капитализма». Он написал её за пару месяцев в начале 1947 года. «Первоначально, - как сообщил Гроссман Рафалу Таубеншлагу, который вернулся в Варшаву, - я думал опубликовать её в Краковской академии наук. Но боясь, что этот процесс может занять слишком много времени, из-за всех необходимых там разрешений, я решил отправить ее в Англию. Воистину из огня да в полымя! В Англии дефицит бумаги, наборной техники и т. д. Короче говоря, публикация этой статьи (десять тысяч слов) - это считай что вечность.» Чтобы обеспечить публикацию статьи, Гроссман обратился за помощью к Гарольду Ласки через Билла Блейка, который тогда жил в Англии. Другой старый знакомый, Ричард Тоуни, тоже мог помочь. Он был членом редакционной коллегии журнала «Economic History Review», где статья была наконец опубликована в 1948 году.
Эта статья, выдвигая самодостаточный тезис, дополняла исследование Гроссмана о Сисмонди и выводы его последних публикаций по истории политической экономии: «Маркс, классическая политическая экономия и проблема динамики» и «Мятеж эволюционистов против классической экономики». Плейфер писал о тенденциях концентрации капитала в руках узкого круга собственников, обнищания производительных классов и исчезновения средних классов. В этом он на четырнадцать лет предвосхитил сообщение Сисмонди об этих тенденциях. Но наиболее интересное наблюдение этого английского экономиста предвосхитило на целое столетие его повторное открытие.
Страны достигают определенного момента в своем развитии из бедных аграрных производителей в богатые промышленно развитые государства, когда появляется больше капитала, чем его можно прибыльно инвестировать. Это, по утверждению Плейфера, типично для современных стран на определенной стадии развития (капитализма) и знаменует начало периода морального и экономического упадка. Этот вывод соответствовал консервативным политическим убеждениям Плейфера, который обратил внимание на противодействующие тенденции капитализма, которые могут, особенно при поддержке правительства, отсрочить изначальную тенденцию к упадку и разложению. Этими противодействующими тенденциями оказались «экспорт товаров и капитала, децентрализация капитала и как дополнение - различные формы непроизводительных расходов и расточительства». Самым эффективным оказался вывоз капитала. Или, если капитал инвестировался в стране, произведенную продукцию приходится экспортировать.
«Только в начале двадцатого века эта проблема была снова поднята Дж.А. Хобсоном, чьи работы вызвали целый поток литературы!» Этот комментарий Гроссмана, несомненно, относился и к работе «Империализм как высшая стадия капитализма» Ленина, которая во многом повторяла Хобсона.
Взаимосвязь, которую Гроссман выявил в своем исследовании о Плейфере между идеями классической политической экономии и Марксом, была слабее, чем та, которую он подчеркивал, обсуждая динамику (капитализма) и мятеж эволюционистов. Хотя в его последней статье упоминался Маркс, в ней не было существенного обсуждения содержания теории Маркса. Плейфер, например, предвосхитил использование Марксом методологии тенденции и противотенденции. Но Гроссман не объяснил специфики применения этого метода Марксом. Но и в некоторых других отношениях эта статья получилась менее удовлетворительной, чем публикации Гроссмана в начале 1940-х годов.
Она была стилистически несовершенной. Это было вызвано как низким качеством перевода, так и недостатками в организации материала и формулировке выводов, чего можно было избежать. Но что еще более важно, в более ранних статьях освещались вопросы, важные для (политической) стратегии марксизма, такие как: невозможность устойчивого равновесия капитализма в статье о динамике; роль самостоятельной активности рабочего класса и революции для перехода от капитализма к социализму в исследовании о Марксе и его предшественниках-эволюционистах. Ближайшим эквивалентом в статье о Плейфере было краткое упоминание о процессе социализации при капитализме как прелюдии к социалистической экономике. Но Гроссман так и не воспользовался возможностью обсудить роль рабочего класса в завоевании социализма. Объем статьи и стремление найти издательство для ее публикации в популярном академическом журнале были основными причинами такой политической осторожности.
Возможно, что повлияло и нечто менее осознаваемое. После Второй мировой войны сталинисты считали, что устанавливают социализм в Восточной Европе и особенно в советской зоне оккупации Германии штыками Красной Армии, без пролетарской революции. Если бы Гроссман выдвинул тезис самостоятельной активности рабочего класса как атрибут своей (марксистской) экономической теории, то противоречие с его собственными сталинистскими убеждениями было бы очевидным. Возможно, по этой причине он считал эту свою последнюю статью более подходящей для публикации на немецком языке, чем статья о мятеже эволюционистов.
То, что Гроссман прекрасно осознавал окаменелость сталинистских догм, было очевидно из его советов Биллу Блейку относительно его книги об империализме. Несмотря на общее для них обоих восхищение Советским Союзом и его политикой, Гроссман писал: «В своей книге вы должны избегать любой прямой критики Ленина. Вы можете ясно изложить своё иное мнение, не нападая на него, иначе ваша книга будет обвинена как еретическая. Вы можете сказать: "В прошлом один теоретик марксизма считал так. Но сегодня ситуация изменилась" и т. п.»
После (2-й мировой) войны ранние экономические работы Гроссмана привлекли к себе весьма ограниченное внимание в США. В обзоре теорий империализма в 1948 году ученый из Колумбийского университета Эрл Уинслоу, вслед за Полом Суизи в 1942 году, подверг критике теорию кризиса Гроссмана, но назвал его «марксистом подлинной оригинальности». Растущий и реалистичный пессимизм в отношении политики в США и перспектив найти там более широкую аудиторию для своих трудов создали у Гроссмана иллюзии в отношении зарождающегося советского блока. В 1947 году он отклонил предложение Билла Блейка ответить на критику Суизи «Закона аккумуляции». «Для меня не так важно написать письмо против извращений мистера Суизи. Если я не смогу опубликовать книгу на английском о Марксе, такое письмо будет бесполезно. А если я опубликую книгу, то ею я переломаю ему все кости, и читатель сможет сам судить о том, какая книга дает действительно превосходное изложение теории Маркса».
----
* Да и безграмотным, невежественным и примитивным персонажам тоже, будь то якобы "наши лидеры", т.е. антинародные диктаторы - сталин, горбачев, ельцин и путин, или Швабов глобалистский выводок "young global leaders - юных глобальных лидеров" - Меркель, Джонсон, Макрон и прочие вопиюще некомпетентные "западные демократы" - марионетки закулисы мультимиллиардеров.
Считаю своим патриотическим долгом проинформировать Следственный Комитет богоспасаемой Эрэфии, что с хером Швабом интенсивно, причём в открытую, якшаются не только Путин, но и Мишустин, Греф и "юный глобальный лидер", некто Дмитриев.
Если судить объективно, то их надо надолго послать туда же, где сидит мистер Навральнер, чтобы ему не казалось, что с ним несправедливо обошлись. Там они смогут беззаветным ударным трудом искупить свою измену Родине, а в свободное время для посильного развития своих посредственных интеллектуальных способностей резаться в преферанс. (примечание behaviorist-socialist).
** В этом - весь смысл нынешнего реакционного разворота Запада от промышленного капитализма к "экономике сферы услуг" с нищенскими заработками, а далее в перспективе, которая уже видна в замыслах хера Шваба и прочих глобалистов, к фашистскому неофеодальному рабскому (бесплатному!) труду неимущего человечества в концлагерях и барскому паразитизму привилегированного класса миллиардеров. Этот процесс уже запущен во всём мире. Сперва правительства, состоящие теперь повсюду из "юных глобальных лидеров", ещё наделают побольше долгов закупкой губительных для здоровья и жизни "вакцин от ковид", как это делает правительство Германии, при населении в 83 миллиона заказавшее 554 миллиона доз "вакцин от ковид" и ещё выкупившее у Польши неиспользованные 3 миллиона доз (смотри здесь https://www.globalresearch.ca/554-million-covid-19-vaccine-doses-ordered-by-german-government-for-83-million-people-seven-doses-per-person/5767621 , скриншот ниже).
А потом каждое правительство разложит свой государственный долг по всему уцелевшему от смертоносных "уколов от ковид" населению и распродаст его в долговое рабство своим хозяевам - мультимиллиардерам-глобалистам. (примечание behaviorist-socialist).
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий