Скиннер в лабораторной голубятне
Подчеркнуты выделенные автором места. Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом)
* * *
Б.Ф. Скиннер:
"Отсутствие идентифицируемого конкретного стимула, (вызывающего) оперантное поведение, создает практическую проблему: нам приходится ждать, пока не произойдет акт поведения, лишь после чего мы можем его подкрепить. Таким образом, мы начинаем (управление поведением) с гораздо меньшими (возможностями) управления, чем (было бы, если бы) обусловливание было респондентным (рефлекторным). Более того, существует множество сложных актов поведения, которые безусловно было бы напрасно ждать, так как они никогда не возникают спонтанно. В человеческом поведении существует множество способов "инициировать" (например, словами) оперантную реакцию (то есть, вызвать ее впервые, чтобы дать подкрепление), и один из них доступен также и у низших организмов: сложное поведение может быть "сформировано" посредством серии последовательных приближений. Например, чтобы подкрепить нажатие рычага с большой силой, невозможно просто ждать очень сильное действие, но мы можем дифференцированно подкреплять более сильное из происходящих действий, в результате чего средняя сила увеличивается.
Я использовал похожее программирование факторов подкрепления для формирования сложного поведения в опытной демонстрации (описанной в книге "Behavior of Organisms - Поведение организмов"), в которой крыса тянула за цепь, чтобы достать шарик, подбирала шарик, переносила его через клетку и бросала в трубку. Итоговый акт поведения был сформирован из последовательности небольших изменений в аппарате. Позже мои коллеги и я обнаружили, что мы могли бы избежать трудоемкого процесса изменения аппарата, создавая запрограммированные факторы, одновременно давая подкрепление прямо вручную.
Вскоре я опробовал эту процедуру на человеке - нашей девятимесячной дочери. Однажды вечером я держал ее на коленях, когда включил настольную лампу рядом с креслом. Она взглянула вверх и улыбнулась, и я решил посмотреть, смогу ли использовать свет в качестве подкрепления акта поведения. Я дождался легкого движения ее левой руки и на короткое время включил свет. Почти сразу же она снова подняла руку, и я снова дал подкрепление (включив свет). Я начал выжидать более широких движений, и через некоторое время она подняла руку широким размахом, "чтобы включить свет". В то время я писал книгу "Walden Two - Уолден Два", и её часто упоминают как эссе по инженерии поведения, но я думаю, что в ней нет примеров явного использования преднамеренного подкрепления.
Община ("Уолдена Два") функционирует благодаря положительному подкреплению, но его факторы находятся в природной и социальной окружающей среде. Они были тщательно сконструированы, но постоянного вмешательства со стороны дающих подкрепление нет. Единственные преднамеренно созданные факторы - по Павлову: детей "десенсибилизируют" ("закаливают") по отношению к неудачам и другим отрицательным эмоциям, подвергая их ситуациям с тщательно отмеренной интенсивностью (неприятных воздействий).
Я начал анализировать факторы подкрепления, которые можно найти в существующих культурах, в курсе для бакалавров в Гарварде весной 1949 года. Книга "Science and Human Behavior - Наука и поведение человека" (1953) была написана как лекции для этого курса, и в нем я рассматривал практическую деятельность в таких областях, как правительство, религия, экономика, образование, психотерапия, самообладание и социальное поведение, и все это - с точки зрения оперантного поведения.
Вскоре последовали практические демонстрации этого. Аспирант из Индианы Пол Фуллер давал подкрепление поднятия руки двадцатилетнему человеческому организму, который никогда ранее "не проявлял никаких признаков интеллекта", и в 1953 году я создал небольшую лабораторию для изучения оперантного поведения на нескольких умственно отсталых пациентах в психиатрической больнице. Я передал этот проект Огдену Р. Линдсли (Ogden R. Lindsley), и он обнаружил, что (поведением) психопатов можно управлять при помощи факторов подкрепления, если эти факторы четко определены и тщательно запрограммированы. Айллон (Ayllon), Азрин (Azrin) и многие другие впоследствии использовали оперантное обусловливание как для терапии, так и для управления поведением с целью улучшения жизни психопатов и умственно отсталых людей.
Обучающая машина
Весной 1954 года в Питтсбургском университете я выступил с докладом под названием "The Science of Learning and the Art of Teaching - Наука научения и искусство преподавания" и продемонстрировал машину, разработанную для обучения арифметике с использованием обучающей программы. Год или два спустя я спроектировал обучающие машины, которые использовались в моем курсе для бакалавров в Гарварде, и мы с коллегой Джеймсом Г. Холландом (James G. Holland) написали программированные материалы, в конечном итоге опубликованные как книга "The Analysis of Behavior - Анализ поведения" (1961). Последующая история программированного обучения и, в более широком масштабе, того, что стали называть прикладным анализом поведения или модификацией поведения, слишком хорошо известна, чтобы её здесь снова излагать.*
Тем временем экспериментальный анализ оперантного поведения быстро разрастался, и было создано много новых лабораторий. Чарльз Б. Ферстер (Charles B. Ferster) и я были очень довольны плодотворным пятилетним сотрудничеством. Многие из наших экспериментов были разработаны для того, чтобы выяснить, можно ли объяснить результаты, характерные для схем подкрепления, условиями, преобладающими в момент подкрепления, включая недавнюю предысторию актов поведения, но административные обстоятельства вынудили прекратить наше сотрудничество прежде, чем мы пришли к обоснованной формулировке, и мы завершили его публикацией своего рода атласа, показывающего характерные результаты при широком диапазоне схем подкрепления "Schedules of Reinforcement - Схемы подкрепления" (1957). Последующее развитие в этой области можно проследить в "Журнале экспериментального анализа поведения - Journal of the Experimental Analysis of Behavior", который был основан в 1958 году.
Ряд специальных тем пронизывают всю эту историю, и на некоторых из них надо остановиться.
Речевое поведение. Я начал исследовать эту тему в середине тридцатых годов. Большая часть рукописи была написана благодаря стипендии Гуггенхайма в 1944-45 годах, из которой были взяты лекции Уильяма Джеймса в Гарварде в 1947 году. Академический отпуск весной 1955 года позволил мне закончить бóльшую часть книги, которая вышла в свет в 1957 году с названием "Verbal Behavior - Речевое поведение". Я считаю, что она окажется моей самой важной работой. Она не было понята лингвистами и психолингвистами, отчасти потому, что это требует технического понимания оперантного анализа, и отчасти потому, что для лингвистов и психолингвистов в первую очередь важен слушатель - то, что слова означают для тех, кто их слышит, и то, какие предложения считаются грамматически правильными и какие - неправильными. Сама концепция общения подчеркивает передачу слушателю - будь то идеи, значения или информации. Однако, насколько я понимаю, мало что в поведении слушателя заслуживает того, чтобы его можно было назвать речевым.
В книге "Речевое поведение" речевые операнты классифицируются по отношению к факторам подкрепления, существующим в языковой общности. Эта классификация является альтернативой "настроениям" грамматика и "намерениям" когнитивного психолога.
Когда эти речевые операнты объединены множественной причинной обусловленностью, то эффект может быть созидательным, если он содействует, скажем, стилю и остроумию, но разрушительным, если он вызывает искажения и фрагментацию. Говорящие манипулируют своим собственным речевым поведением, чтобы управлять или определять реакцию слушателей, причем грамматика и синтаксис являются "аутоклитическими" приемами такого рода, как и многие другие приемы в продолжающемся повествовании. Так возникает технология речевого самоконтроля, которая полезна как для "обнаружения того, что нужно сказать", так и для ограничения диапазона управляющих переменных - выделением, например, видов переменных (характерных для логики и науки), которые с наибольшей вероятностью приведут к эффективному практическому действию, или видов, которые оказались более действенными в поэзии и художественной литературе.**
Нервная система. Моя диссертация была своего рода декларацией независимости от нервной системы, и я повторно занял эту позицию в книге "Поведение организмов". Я не думаю, что она направлена против физиологии. Различные физиологические состояния и процессы влияют на действия, выполняемые над организмом, и на результат поведения.
Их можно изучать с помощью соответствующих методов, и нет никаких сомнений в их важности. Однако наука о поведении имеет свои собственные факты, и они слишком часто затуманиваются, когда их превращают в поспешные выводы о нервной системе. Скажу более того - как я сказал в "Поведении организмов", что ни один факт физиологии не говорит нам ничего о поведении, чего бы мы уже не знали, хотя нам много твердят об отношениях между этими двумя областями. Полезная связь обратная: анализ поведения определяет задачи физиолога. Оперантная теория и практика теперь заняли важное место в физиологической лаборатории.
Психофармакология. В Миннесоте мы с У. Т. Хероном (W. T. Heron) изучали влияние нескольких широко известных лекарств на оперантное поведение, а в начале пятидесятых годов доктор Питер Дьюс (Peter Dews) на кафедре фармакологии медицинского факультета Гарварда стал сотрудничать с моей лабораторией и коллегами. Примерно в то же время многие фармацевтические компании (производящие средства, действующие на) поведение, создали лаборатории оперантных (исследований), некоторые из которых внесли свой вклад в современный арсенал препаратов, изменяющих поведение. Оперантные методы сейчас широко используются в этой области, а также в изучении наркомании и связанных с ней медицинских проблем.
Этология. Этологи часто утверждают, что их работа игнорируется бихевиористами, но первые эксперименты Уотсона были этологическими, равно как и мои. Сам процесс оперантного обусловливания является частью генетического наследия организма, и я утверждал, что подкрепления эффективны не потому, что они уменьшают силу влечений (это - широко распространенная точка зрения), а потому, что восприимчивость к подкреплению имеет ценность для выживания (организма). Видоспецифичное поведение может мешать оперантному поведению, но верно также и обратное. В книге Science and Human Behavior - Наука и поведение человека" я указал на то, что факторы выживания при естественном отборе похожи на факторы подкрепления при оперантном обусловливании. И то, и другое включает отбор по последствиям - процесс, который, как я утверждаю в своей текущей работе, особенно актуален для вопроса о том, может ли человеческое поведение действительно учитывать будущее. Факторы филогенеза (видообразования), которые смогли сформировать и сохранять, скажем, подражательное поведение, похожи на факторы подкрепления, которые формируют сходное поведение у индивидуума, но репертуар одних не развивается из (репертуара) других. Эксперимент по импринтингу показал, как оперантный анализ может прояснить наблюдения в природе и исправить выводы, сделанные (например, Конрадом Лоренцем - Konrad Lorenz) из них: маленький утенок не наследует поведение следования за своей матерью или объектом-заменителем; он приобретает это поведение из-за врожденной восприимчивости к подкреплению от её близости.
Теория познания. Как уже сказано, я пришел к бихевиоризму из-за его связи с эпистемологией, и я не был им разочарован. Я, конечно, радикальный, а не методологический бихевиорист. Я не верю, что существует мир идей или субъективного опыта, который существует или его надо игнорировать. Человек осознаёт различные состояния и процессы в своем теле, но это - побочный результат его наследственной и личной истории. Этому не следует приписывать никакой творческой или побуждающей функции. Интроспекция неспособна вносить какой-либо существенный вклад в физиологию, потому что "у нас нет нервов, идущих в нужные места". Когнитивные психологи совершают ошибку, интернализуя внешние факторы, говоря о сохранении сенсорных контактов с окружающей средой в форме воспоминаний, которые извлекаются из неё и снова реагируют на неё в некий более поздний момент. Имеет смысл то, что человек знает мир, но не то, что он обладает знаниями; причина поведения - воздействия мира на сложную и тонкую историю наследственности и (контактов с окружающей) средой. Как я утверждал в последней главе книги "Verbal Behavior - Речевое поведение", мышление - это просто поведение, и его можно анализировать как таковое. В книге "About Behaviorism - О бихевиоризме" я попытался сделать всеобъемлющее заявление о позиции бихевиориста, как я ее понимал спустя сорок шесть лет после того, как впервые пришел в эту область.
Конструирование культуры. Книга "Walden Two" была ранним эссе о создании культуры. Это было художественное произведение, но я описал науку и технологию, на которой оно основано, в книге "Science and Human Behavior - Наука и поведение человека". Я осознал главную проблеме, когда Walden Two был объявлен угрозой свободе. Говорили, что главный герой книги манипулировал жизнями людей и непозволительно применял свою собственную систему ценностей. Я обсуждал этот вопрос в статье под названием "Freedom and the Control of Men - Свобода и управление людьми" в 1955 году и в дебатах с Карлом Роджерсом в 1956 году. Управление поведением стало особенно оспариваемым с появлением прикладного анализа поведения в 1960-х годах, и я вернулся к этому вопросу в книге "Beyond Freedom and Dignity - Превыше свободы и чести" в 1971 году. К сожалению, это название побудило многих людей поверить, что я - противник свободы и чести.
Я действительно утверждал, что люди не свободны и не несут ответственности за свои действия в научном смысле, но был заинтересован в выявлении и развитии условий, при которых они чувствуют себя имеющими свободу и честь. Я не имел ничего против исторической борьбы за освобождение людей от принудительного управления и от наказаний, препятствующих стремлению к счастью, и я предложил, что эту борьбу надо продолжать, перейдя к приёмам, которые используют положительное подкрепление, но я утверждал, что некоторые аспекты традиционных концепций преграждают это. Например, чтобы гарантировать, что люди были ответственны за свои действия, некоторые формы наказаний были фактически увековечены.
Я считаю, что научная формулировка человеческого поведения может помочь нам максимально усилить ощущение свободы и чести. Но есть и еще одна цель: то, что превыше свободы и чести, - это выживание (человека как) вида, а проблемы, которые я впервые обсудил в Walden Two, стали теперь гораздо более насущными, поскольку угроза катастроф в будущем становится все более очевидной. К сожалению, мы слишком медленно движемся к эффективным мерам. Мне часто задают вопрос: а когда у нас будет наука о поведении, необходимая для решения наших проблем? Я считаю, что правильный вопрос таков: когда мы сможем использовать науку о поведении, которую уже имеем? Полезно иметь больше лучшей науки, но гораздо более эффективные решения принимались бы в каждой области человеческих дел, если бы те, кто их принимает, знали то, что мы уже знаем."*** (Продолжение следует)
---
* Как мы видим, обучающие машины теперь полностью забыты, а компьютеры и особенно смартфоны не обучают, а непрерывно оболванивают публику всякими дуростями - рекламой, тупыми играми и лживой буржуйской пропагандой. А школа с её занудным "преподаванием" полностью сохранилась со всеми своими нелепостями и гнусностями. Почему? - Да потому, что предназначение школы - не учить детей чему-то полезному, а задуривать их, делать из них тупой, послушный и пассивный рабочий скот скукой унылого многочасового и многолетнего принудительного сидения за партой. Мои лучшие воспоминания о школе - это прогуливание уроков. Но о теме "образования" и обучения речь пойдёт в дальнейших статьях - главах книги Скиннера.
** Моё скромное мнение о "речевом поведении" Скиннера таково, что он уж слишком намудрил лишнего там, где всё было достаточно хорошо объяснено ещё в античности риторикой и логикой. И уж совсем неправильно то, что передача информации говорящим слушателю - это якобы не речевое поведение. Чтобы понять это, достаточно лишь один раз послушать бред алкаша, наркомана или шизофреника. Это - словесная блевотина, которая не имеет смысла и поэтому не несёт в себе никакой информации, кроме как о том, что говорящий бредит. Мой многолетний опыт работы переводчиком убедил меня в том, что переводить с одного языка на другой надо не дословно, а точно передавая смысл, намерения и даже интеллектуальный уровень говорящего или текста. А что Скиннер подразумевал, написав (цитирую): "Эта классификация является альтернативой "настроениям" грамматика и "намерениям" когнитивного психолога" - это превыше моего разумения.
*** Это опять результат слепой веры Скиннера в нелепые страшилки глобалистов Римского Клуба. Конкретно в США в конце 1970-х годов (эта книга Скиннера была опубликована в 1978 году) массовое ожидание "светопреставления", которое всегда настырно и лживо пророчила и поныне пророчит глобалистская нечисть, реально было вызвано полным поражением США в войне против Вьетнама в 1975 году. (Примечания behaviorist-socialist)
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий