Выкладываю последнюю часть сокращенного конспекта работы Л.Д. Троцкого, полный текст здесь: https://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1928/1928-kritika-03.html . Эта - заключительная - часть неизбежно получилась объёмистой, многое в ней сокращать абсолютно невозможно, не искажая смысл. Поэтому мои комментарии ко всей "Критике программы" буду далее выкладывать отдельно. Здесь же вкратце скажу, что тридцать леть раставрации капитализма в России погрузили не только народ, но и интеллигенцию в кошмарное варварство. Интеллектуальный уровень "дорогих россиян", даже по сравнению с европейцами, постоянно оболваниваемыми западной пропагандой, ниже плинтуса. Мозги расейской публики чудовищно изнасилованы и засорены наглой ложью, полоумной шизой и примитивными псевдонаучными высерами. Всё это подаётся наёмными писунами буржуазии, ханжами-святошами и невежественными сталинистами-параноиками под названием "науки". Поймите, я говорю это не для того, чтобы обидеть и унизить, а для того, чтобы "дорогие россияне" начали, ну хоть немного, самостоятельно шевелить мозгами. Мои пояснения в тексте - (курсивом в скобках). behaviorist-socialist.
* * *
Л.Д. Троцкий:
"Критика программы Коммунистического Интернационала
7. О реакционной идее «двухсоставных рабоче-крестьянских партий» для Востока.
Уроки второй китайской революции — это уроки для всего Коминтерна, но прежде всего для стран Востока. (...)
Центральным для нас вопросом и здесь, как всегда и везде, является вопрос о коммунистической партии, об ее полной независимости, об ее непримиримом классовом характере. Величайшую опасность на этом пути представляет создание так называемых «рабоче-крестьянских партий» в странах Востока.
С 1924 г., который будет записан как год открытой ревизии (Бухариным, Зиновьевым и сталиным) ряда основных положений Маркса и Ленина, выдвинута была Сталиным формула «двухсоставных рабоче-крестьянских партий для стран Востока». Она обосновывалась все тем же национальным гнетом, который на Востоке служил таким же прикрытием оппортунизма, как «стабилизация» на Западе. Телеграфные сообщения из Индии, также и из Японии, где национального гнета нет, доносят нередко за последний период о выступлениях провинциальных «рабоче-крестьянских партий» как об организациях, близких, дружественных Коминтерну, почти как о «своих», без сколько-нибудь конкретного, однако, определения политического их облика, словом, так, как до недавнего времени говорили и писали о Гоминьдане.
Еще в 1924 г. «Правда» сообщала:
«Есть указание на постепенное организационное оформление национально-освободительного движения в Корее, выливающееся в форму создания рабоче-крестьянской партии». «Правда», 2 марта 1924 г.
А тем временем Сталин поучал коммунистов Востока:
«От политики единого национального фронта коммунисты должны перейти… к политике революционного блока рабочих и мелкой буржуазии. Блок этот может принять в таких странах форму единой партии, партии рабоче-крестьянской, вроде Гоминьдан…». Сталин, «Вопросы ленинизма», 1928, стр. 264.
Следовавшие затем «оговорочки» о самостоятельности компартий, — очевидно, по типу «самостоятельности» пророка Ионы во чреве кита — служили только для маскировки. VI конгресс, по глубокому нашему убеждению, должен сказать, что малейшая двусмысленность в этой области гибельна и допущена не будет. Здесь дело идет о совершенно новой, целиком ложной, полностью антимарксистской установке в основном вопросе о партии, об ее отношении к классу и к классам.
Необходимость вхождения компартии в Гоминьдан защищалась тем, что по своему социальному составу Гоминьдан есть партия рабочих и крестьян, что девять десятых Гоминьдана — эта цифра повторялась сотни раз — принадлежат к революционному направлению и готовы идти рука об руку с компартией. Однако во время и после переворотов в Шанхае и Ухане эти революционные девять десятых Гоминьдана как в воду канули. Никто не сыскал их следов. И теоретики китайского сотрудничества классов, Сталин, Бухарин и другие, даже не дали себе труда объяснить, куда же девались рабоче-крестьянские, революционные, дружественные, совсем «свои» девять десятых членов Гоминьдана. Между тем ответ на этот вопрос имеет решающее значение для понимания будущей судьбы всех этих проповедуемых Сталиным «двухсоставных» партий и для уяснения самой идеи их, отбрасывающей нас далеко назад не только от программы ВКП(б), но и от Манифеста Коммунистической партии 1847 г.
Вопрос о том, куда исчезли пресловутые девять десятых, станет для нас ясным только в том случае, если мы поймем, во-первых, невозможность существования двухсоставной, то есть двухклассовой, партии, одновременно выражающей две исключающие друг друга исторические линии: пролетарскую и мелкобуржуазную; во-вторых, неосуществимость в капиталистическом обществе самостоятельной крестьянской партии, то есть партии, выражающей интересы крестьянства и в то же время независимой от пролетариата и буржуазии.
Марксизм всегда учил, и это перенял большевизм, что крестьянство и пролетариат суть разные классы, что всякое отождествление их интересов в капиталистическом обществе есть фальшь и что крестьянин может входить в коммунистическую партию, лишь поскольку с собственнической точки зрения переходит на точку зрения пролетариата. Союз рабочих и крестьян под диктатурой пролетариата не отменяет этого положения, а в иной обстановке, иными путями подтверждает его. Если бы не было разных классов, с разными интересами, то не было бы и речи о союзе. Союз этот совместим с социалистической революцией, лишь поскольку он введен в железные рамки диктатуры пролетариата. Диктатура именно потому несовместима у нас с существованием так называемого крестьянского союза, что всякая «самостоятельная» крестьянская организация, претендующая на общенациональные политические задачи, неизбежно окажется орудием в руках буржуазии.
Те организации, которые в капиталистических странах именуют себя крестьянскими партиями, являются на деле разновидностью буржуазных партий. Крестьянин, не сошедший на пролетарскую позицию с точки зрения собственника, неизбежно потянется в основных вопросах политики за буржуазией. Разумеется, каждая буржуазная партия, которая опирается или хочет опереться на крестьян, а по возможности и на рабочих, вынуждена маскироваться, то есть подкрашиваться двух- и трехсоставными красками. Пресловутая идея «рабоче-крестьянских» партий как бы специально создана для маскировки буржуазных партий, вынужденных искать опоры в крестьянах, но готовых растворить в своих рядах и рабочих. Классическим отныне типом такой партии вошел навсегда в историю Гоминьдан.
Буржуазное общество, как известно, построено так, что неимущие, недовольные и обманутые массы находятся внизу, а довольные обманщики — наверху. По этому же принципу построена всякая буржуазная партия, если она действительно партия, то есть в сколько-нибудь значительных размерах захватывает массу. Эксплуататоров, обманщиков и насильников в классовом обществе меньшинство. Поэтому каждая капиталистическая партия вынуждена в своих внутренних отношениях так или иначе воспроизводить и отображать отношения буржуазного общества в целом. Поэтому у всякой массовой буржуазной партии низы демократичнее, «левее», чем верхи. Это относится к германскому центру, к французским радикалам, тем более к социал-демократии. Поэтому так непростительно наивны были неустанные жалобы Сталина, Бухарина и других по поводу того, что «левые» гоминьдановские низы, «подавляющее большинство», «девять десятых» и прочее и прочее не отражаются верхами. То, что в этих курьезных причитаниях изображалось как временное, досадное недоразумение, подлежащее устранению путем организационных мероприятий, инструкций, циркуляров, есть на самом деле принципиальная, коренная черта буржуазной партии, особенно же в революционную эпоху.
Под этим углом зрения надо оценивать и основной аргумент авторов проекта программы в защиту всяких вообще оппортунистических блоков, и в Англии, и в Китае. По их словам, братание с верхами делается исключительно в интересах низов. Оппозиция, как известно, требовала выхода из Гоминьдана.
«Спрашивается, — говорит Бухарин, — почему? Потому что колеблются (?) вожди Гоминьдана наверху? А масса гоминьдановская — это «быдло»? С каких пор отношение к массовой организации решается тем, что делается на ее самой «высокой» верхушке?» «Текущий момент китайской революции».
Самая возможность такого аргумента представляется невероятной в революционной партии. «А масса гоминьдановская, — спрашивает Бухарин, — это быдло?» Конечно, быдло. Масса в каждой буржуазной партии всегда быдло, хоть и в разной степени. Но для нас ведь масса не быдло? Да, не быдло, но именно поэтому мы не смеем толкать эту массу в руки буржуазии, прикрывая буржуазию именем рабоче-крестьянской партии. Именно поэтому мы не смеем подчинять пролетарскую партию буржуазной, а, наоборот, должны на каждом шагу противопоставлять одну другой. Та «высокая» верхушка Гоминьдана, о которой Бухарин иронически говорит как о чем-то второстепенном, наносном, временном, есть на самом деле душа Гоминьдана, его социальная суть. Конечно, буржуазия есть только «верхушка» в партии, как и в обществе. Но эта верхушка сильна капиталом, знаниями, связями, всегдашней возможностью опереться на империалистов, а главное — своей фактической государственной и военной властью, которая непосредственно сливается с руководством в самом Гоминьдане. Именно эта верхушка писала законы против стачек, душила выступления крестьян, отпихивала коммунистов в черный угол, позволяла им в лучшем случае быть 1⁄3 партии, отбирала у них клятву в том, что мелкобуржуазный суньятсенизм стоит для них над марксизмом. Низы подбирались и подтягивались к этой верхушке, служа для нее, наряду с Москвой, опорой «слева», как генералы, компрадоры, империалисты служили для нее опорой справа. Рассматривать Гоминьдан не как буржуазную партию, а как нейтральную арену для борьбы за массы, козырять девятью десятыми левых низов, чтобы замаскировать вопрос о том, кто хозяин в доме, значило укреплять силу и власть верхушки, помогая ей превращать все более широкие массы в «быдло», и в наилучших для нее условиях подготовлять шанхайский переворот. Опираясь на реакционную идею двухсоставной партии, Сталин и Бухарин воображали, что коммунисты вместе с «левыми» получат большинство в Гоминьдане и тем самым власть в стране, ибо в Китае власть в руках Гоминьдана. Они воображали, другими словами, что путем простых перевыборов на съездах Гоминьдана власть перейдет из рук буржуазии в руки пролетариата. Можно ли представить себе более умилительное, более идеалистическое преклонение перед «партийной демократией»… в буржуазной партии? Ведь армия, бюрократия, пресса, капиталы в руках у буржуазии. Именно и только поэтому у нее же в руках руль правящей партии. Буржуазная «верхушка» лишь постольку терпит или терпела «девять десятых» левых — и такого сорта левых, — поскольку они не покушаются на армию, бюрократию, прессу, капиталы. Этими своими могущественными средствами буржуазная верхушка держит в подчинении не только так называемые девять десятых «левых членов партии» но и народные массы в целом. А теория блока классов, теория Гоминьдана, как рабоче-крестьянской партии, лучше всего буржуазии в этом помогает. Когда же буржуазия сталкивается потом враждебно с массами и расстреливает их, в этом столкновении двух действительных сил, буржуазии и пролетариата, не слышно даже и блеяния знаменитых девяти десятых. Жалкая демократическая фикция исчезает бесследно перед кровавой реальностью классовой борьбы.
Вот подлинная, единственно возможная политическая механика «двухсоставных рабоче-крестьянских партий на Востоке». Другой нет и не будет.
* * *
Хотя идея двухсоставных партий мотивируется национальным угнетением, будто бы отменяющим Марксово учение о классах, но мы знаем уже о «рабоче-крестьянских» ублюдках в Японии, где никакого национального гнета нет. Мало того, дело вовсе не ограничивается одним Востоком. «Двухсоставная» идея пытается стать всемирной. Наиболее карикатурный характер в этой области имела упоминавшаяся уже попытка американской компартии поддержать президентскую кандидатуру буржуазного «антитрестовского» сенатора Лафоллета, чтобы таким путем приобщить к социальной революции американское фермерство. Теоретик маневра Пеппер, один из тех, кто погубил венгерскую революцию, не заметив венгерского крестьянства, сделал в Америке — для компенсации, очевидно, — широкую попытку погубить американскую компартию, растворив ее в фермерстве. Теория Пеппера состояла в том, что сверхприбыль американского капитализма превращает американский пролетариат в мировую рабочую аристократию, тогда как аграрный кризис разоряет фермерство и толкает его на путь социалистической революции. Партия в несколько тысяч членов, притом главным образом иммигрантов, должна была, по мысли Пеппера, через буржуазную партию сомкнуться с фермерством и, образовав «двухсоставную» партию, обеспечить социалистическую революцию при пассивности или нейтралитете развращенного сверхприбылью пролетариата. Эта бредовая идея имела сторонников и полусторонников на верхах Коминтерна. В течение нескольких недель весы качались в ту и другую сторону, пока, наконец, не была сделана уступка азбуке марксизма (за кулисами говорили: предрассудкам троцкизма). Сбитую с пути американскую компартию пришлось на аркане отрывать от партии Лафоллета, которая умерла еще раньше своего основателя.
То, что новый ревизионизм изобретает для Востока, переносится затем на Запад. Если Пеппер пробовал за океаном подстегнуть историю при помощи двухсоставной партии, то последние сведения говорят, что опыт Гоминьдана находит подражателей в Италии, где нашей партии пытаются будто бы навязать чудовищный лозунг «республиканской ассамблеи на основе (?!) рабоче-крестьянских комитетов». В этом лозунге дух Чан Кайши обнимается с духом Гильфердинга. Неужели же мы дойдем до этого?
* * *
В заключение нам остается еще только напомнить, что идея «рабоче-крестьянской» партии выбрасывает из истории большевизма всю борьбу с народниками, без которой не было бы большевистской партии. В чем был смысл этой исторической борьбы? Ленин так писал в 1909 г. об эсерах:
«Основная идея их программы состояла вовсе не в том, что нужен «союз сил» пролетариата и крестьянства, а в том, что нет классовой пропасти между тем и другим, в том, что не нужно проводить классовой грани между ними, в том, что с.-д. идея о мелкобуржуазности крестьянства, в отличие от пролетариата, в корне ложна» (т. XI, ч. 1, стр. 198).
Другими словами: двухсоставная рабоче-крестьянская партия есть центральная идея русского народничества. На борьбе против этой идеи только и могла вырасти партия пролетарского авангарда в крестьянской России.
Ленин настойчиво и неутомимо повторял в эпоху революции 1905 г.:
«Относиться недоверчиво к крестьянству, организоваться отдельно от него, быть готовым к борьбе с ним, поскольку это крестьянство выступает реакционным или противопролетарским» (т. VI, стр. 113; подчеркнуто нами).
В 1906 г. Ленин пишет:
«Последний совет: организуйтесь особо, пролетарии и полупролетарии города и деревни. Не доверяйте никаким хозяйчикам, хотя бы и мелким, хотя бы и «трудовым»… Мы поддерживаем крестьянское движение до конца, но мы должны помнить, что это движение другого класса, не того, который может совершить и совершит социалистический переворот» (т. IX, стр. 410).
Эта мысль проходит через сотни больших и малых работ Ленина. В 1908 г. он разъясняет:
«Союз пролетариата и крестьянства… ни в каком случае нельзя понимать в смысле слияния различных классов или партий пролетариата и крестьянства. Не только слияние, но и всякое длительное соглашение было бы губительно для социалистической партии рабочего класса и ослабило бы революционно-демократическую борьбу» (т. XI, ч. 1, стр. 79; подчеркнуто нами).
Можно ли резче, беспощаднее, убийственнее осудить самую идею рабоче-крестьянской партии?
Сталин же поучает:
«Революционный антиимпериалистический блок… может принять, но не всегда (!) обязательно (!) должен принимать форму единой рабоче-крестьянской партии, связанной формально (?) единой платформой». «Вопросы ленинизма», 1928 г., стр. 265.
Ленин учил, что союз рабочих и крестьян ни в каком случае и никогда не должен вести к объединению партий. Сталин же делает Ленину одну-единственную уступку: хотя блок классов и должен принимать, по Сталину, «форму единой партии, партии рабочекрестьянской», вроде Гоминьдана, но не обязательно всегда. Спасибо и на том.
С такой же непримиримостью ставит Ленин этот вопрос в эпоху Октябрьской революции. Обобщая опыт трех русских революций, Ленин начиная с 1918 г. не упускает ни одного случая, чтобы не повторить, что в обществе, где преобладают капиталистические отношения, решают две силы: буржуазия и пролетариат.
«Если крестьянин не идет за рабочими, то он идет за буржуазией. Середины нет и быть не может» (Н. Ленин/В. Ульянов, т. XVI, 1919 г., стр. 219).
Между тем «рабоче-крестьянская партия» и есть попытка создать середину.
Если бы авангард русского пролетариата не противопоставлял себя крестьянству, если бы он не вел беспощадной борьбы против засасывающей мелкобуржуазной расплывчатости этого последнего, он неизбежно растворился бы сам в мелкобуржуазной стихии, через посредство эсеровской или другой какой-либо «двухсоставной партии», которая, в свою очередь, неизбежно подчинила бы его буржуазному руководству. Для того, чтобы прийти к революционному союзу с крестьянством — это не дается даром, — нужно предварительно высвобождение пролетарского авангарда, а тем самым и рабочего класса в целом из мелкобуржуазных народных масс, что может быть достигнуто только при помощи воспитания пролетарской партии в духе закаленной классовой непримиримости.
Чем моложе пролетариат, чем свежее и непосредственнее его «родственная» связь с крестьянством, чем большую долю населения составляет крестьянство, тем большее значение приобретает борьба со всякой «двухсоставной» политической алхимией. На Западе идея рабоче-крестьянской партии просто смешна. На Востоке она гибельна. В Китае, в Индии, в Японии эта идея смертельно враждебна не только гегемонии пролетариата в революции, но элементарнейшей самостоятельности пролетарского авангарда. Рабоче-крестьянская партия может быть только базой, ширмой, трамплином для буржуазии.
Фатально, что и в этом коренном для всего Востока вопросе нынешний ревизионизм только повторяет ошибки старого дореволюционного социал-демократического оппортунизма. Большинство вождей европейской социал-демократии считали ошибкой борьбу нашей партии против эсеров и настойчиво рекомендовали слияние обеих партий, считая, что для российского «Востока» двухсоставная рабоче-крестьянская партия придется в самый раз. Если бы мы послушались этих советов, то никогда не осуществили бы ни союза рабочих и крестьян, ни диктатуры пролетариата. «Двухсоставная» рабоче-крестьянская партия эсеров стала у нас, и не могла не стать, агентурой империалистской буржуазии, то есть безуспешно пыталась выполнить ту самую историческую роль, которую по-иному, «своеобразно», на китайский лад и, благодаря ревизионистам большевизма, с успехом выполнил Гоминьдан. Без беспощадного осуждения самой идеи рабоче-крестьянских партий для Востока нет и не может быть программы Коминтерна.
8. Надо проверить, что дал Крестинтерн.
Одним из главных, если не главным, обвинением по адресу оппозиции было обвинение в «недооценке» крестьянства. Жизнь и здесь принесла свою проверку, как по внутренней линии, так и по международной. Официальные руководители оказались по всей линии виновны в недооценке роли и значения пролетариата по отношению к крестьянству. Здесь можно зарегистрировать величайшие сдвиги и ошибки — по линии хозяйственной, политической, международной.
В основе внутренних ошибок (в советской России) с 1923 г. лежит недооценка значения руководимой пролетариатом госпромышленности для всего народного хозяйства и для смычки с крестьянством. В Китае революция загублена непониманием ведущей и решающей роли пролетариата по отношению к аграрной революции.
С этой же точки зрения необходимо проверить и оценить всю работу Крестинтерна, который с самого начала был только опытом, не больше, как опытом, притом таким, который требовал величайшей осмотрительности и принципиальной выдержанности. Нетрудно понять почему.
Крестьянство, по своей истории и условиям своей жизни, является наименее интернациональным из всех классов. То, что именуют национальным своеобразием, главным источником своим имеет именно крестьянство. Привлечь крестьянство, притом только его полупролетарские массы, бедноту, на интернациональный путь можно только под руководством пролетариата. Всякие обходные пути сводятся к игре с классами, а такая игра всегда совершается за счет интересов пролетариата. Лишь поскольку национальное крестьянство вырывается из-под влияния национальной буржуазии национальным пролетариатом и приучается в этом последнем видеть не только своего союзника, но и руководителя, оно может быть привлечено на путь интернациональной политики. Попытки же самостоятельно сомкнуть в интернациональную организацию крестьянство разных стран, через голову пролетариата, помимо национальных компартий, заранее осуждены на провал и в последнем счете могут принести только вред борьбе национального пролетариата за влияние на батраков и крестьянскую бедноту.
В буржуазных революциях, как и в контрреволюциях, начиная с крестьянских войн XVI столетия и ранее, крестьянство, разными своими слоями, играло огромную, иногда решающую роль. Но эта роль никогда не была самостоятельной. (...) Во всяком случае, в эпоху империализма крестьянство еще менее способно к самостоятельной политической линии, даже в национальном масштабе, не говоря уже об интернациональном, чем в эпоху промышленного капитализма. Фермерство сейчас в Соединенных Штатах несравненно менее способно на самостоятельную политическую роль, чем сорок — пятьдесят лет тому назад, когда оно, как свидетельствует опыт движения популистов, не смогло и не сумело создать самостоятельную национальную партию.
(...)
Один вывод во всяком случае непререкаем: опыт «крестьянских» партий Болгарии, Польши, Румынии, Югославии, то есть сплошь отсталых стран, старый опыт наших эсеров и свежий (еще кровь не запеклась) опыт Гоминьдана, эпизодические опыты в передовых капиталистических странах, особенно опыт Лафоллета—Пеппера в Соединенных Штатах, с непререкаемостью свидетельствуют о том, что в эпоху капиталистического заката ждать появления самостоятельных революционных антибуржуазных крестьянских партий еще меньше основания, чем в эпоху капиталистического восхождения.
«Город не может быть равен деревне. Деревня не может быть равна городу в исторических условиях этой эпохи. Город неизбежно ведет за собой деревню. Деревня неизбежно идет за городом. Вопрос только в том, какой класс из «городских классов» сумеет вести за собой деревню». (Ленин, т. XVI, 1919 г., стр. 442).
(...)
Но природа политики такова, что все в ней, что не служит своей прямой цели, неизбежно оказывается орудием для других целей, нередко прямо противоположных. Разве не прошли перед нами такие примеры, когда буржуазная партия, опирающаяся на крестьянство или стремящаяся на него опереться, оказывалась заинтересованной в том, чтобы на короткий или более длительный срок застраховаться в Крестинтерне, если нельзя в Коминтерне, от ударов своей собственной коммунистической партии, подобно тому как Персель по профсоюзной линии страховался через Англо-русский комитет. (...) Несравненно дальше пошел Гоминьдан: обеспечив за собою место в Крестинтерне и в антиимпериалистской лиге, он постучался и в Коминтерн, и получил на это благословение Политбюро ВКП против одного голоса.
(...)
VI конгрессу необходимо всерьез проверить работу Крестьянского Интернационала под углом зрения пролетарского интернационализма. Пора подвести марксистский баланс затянувшемуся эксперименту. Баланс этот надо, в той или другой форме, включить в программу Коминтерна, нынешний проект которой ни единым словом не упоминает о «миллионах» Крестинтерна, как и о самом его существовании.
Заключение.
Мы дали критику некоторых основных положений проекта программы, далеко не всех, ограниченные до последней степени временем: мы имели в своем распоряжении для всей этой работы только две недели. Мы вынуждены были ограничиться наиболее злободневными вопросами, непосредственно связанными с революционной и внутрипартийной борьбой последнего периода.
Мы заранее знаем, на основании опыта так называемых «дискуссий», что отдельно вырванные фразы, даже описки, могут стать живородящим источником для новых теорий, ниспровергающих «троцкизм». Такого рода торжествующим кликушеством заполнена целая полоса. Мы очень спокойно относимся к дешевым теоретическим скорпионам, которые могут и на этот раз обрушиться на нас.
Весьма, впрочем, вероятно, что авторы проекта программы предпочтут пустить в ход не новые критически-обличительские статьи, а прибегнут к развитию старой статьи — 58-й*. Незачем говорить, что этот довод мы считаем еще менее убедительным.
* 58-я статья Уголовного уложения, по которой автор был отправлен в ссылку. — Л.Т.
VI конгресс стоит перед задачей принятия программы. Мы стремились показать всей этой работой, что нет никакой возможности полагать в основу программы проект ее, выработанный Бухариным и Сталиным.
(...)
Конгресс не собирался четыре года. Коминтерн девять лет жил без оформленной программы. Единственный исход в настоящий момент таков: назначить VII конгресс через год, раз и навсегда положив предел узурпаторским покушениям на верховные права Коминтерна; восстановить во всех партиях, а значит и в Коминтерне в целом, нормальный режим, который сделает возможным действительное обсуждение проекта программы и противопоставление (сталинскому мелкобуржуазному) эклектическому проекту — марксистско-ленинского. Для Коминтерна, для собраний и совещаний его партий, для печати не должно быть запретных вопросов. Надо глубоким плугом марксизма перепахать за этот год все поле. Только в результате такой работы международная партия пролетариата сможет получить программу, то есть великий маяк, правильным светом освещающий прошлое и бросающий надежные лучи далеко в будущее.
Алма-Ата, июль 1928 г."
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий