ГРОССМАН: ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ КАПИТАЛА И КРАХА КАПИТАЛИЗМА 21

 

Генрик Гроссман:

"ЗАКОН АККУМУЛЯЦИИ (КАПИТАЛА) И КРАХА КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Функция вывоза капитала при капитализме

Предыдущие постановки вопроса

Мы должны теперь с научной точки зрения объяснить, почему вывозится капитал и какую роль играет вывоз капитала в производственном механизме капиталистической экономики.

Зомбарт - лучший пример поверхностного подхода к этим проблемам, свойственного господствующим (буржуазным) теориям. Он поучает: «Никто не может сомневаться в том, что экономический империализм в основном означает, что расширением сферы своего политического влияния капиталистические державы получают возможность расширить сферу инвестирования своего избыточного капитала» (Sombart, W. Der Moderne Kapitalismus. 1927, стр. 71). Здесь неверно представлено отношение между капиталистической экспансией и стремлением к власти; Зомбарт делает стремление к власти причиной экспансии капитала. В действительности всё наоборот - экспансия капитала является предшественником последующего политического господства.

Во-вторых, Зомбарт не объясняет с чисто экономической точки зрения то, почему существует такая вещь, как экспансия капитала за границу. Для него это очевидно. То, что надо объяснить теоретически, он просто считает очевидным без какого-либо анализа или доказательств. Почему капиталы не инвестируются в своей собственной стране? Потому что они лишние? Но что значит лишние? При каких условиях капитал может стать лишним? Зомбарт просто повторяет фразы без малейшей попытки объяснить суть вопроса с научной точки зрения.

Этот вопрос обсуждался на протяжении целого столетия с тех пор, как Рикардо заявил, что, когда "торговцы вкладывают свои капиталы во внешнюю торговлю или транспортную торговлю, это всегда происходит по их собственному выбору, а не по необходимости: это потому, что в этой торговле их прибыль будет немного выше, чем во внутренней торговле» (Ricardo, D. The Principles of Political Economy and Taxation , London: Everyman, 1984, стр. 195).

В своей книге об империализме Дж. А. Хобсон утверждает, что иностранные инвестиции образуют «самый важный фактор в экономике империализма» (Hobson, J.A. Imperialism, London, 1905, стр. 48). Далее он заявляет, что:

"Агрессивный империализм ... который чреват множеством непредвидимых серьезных опасностей для гражданина, является источником огромной выгоды для инвестора, который не может найти у себя дома прибыльного вложения, которое он ищет для своего капитала, и настаивает на помощи правительства в деле обеспечения прибыльности и безопасности инвестиций за рубежом. (стр.50)

Но почему у себя дома невозможно найти выгодного вложения капиталов? Хобсон не обсуждает этот кардинальный вопрос. В целом его исследование, представляющее собой ценную описательную работу, избегает всех теоретических проблем. Сарториус фон Вальтерсхаузен утверждает, что «в современной мировой экономике аграрные страны являются чистыми импортерами капитала, а промышленно развитые страны - чистыми экспортерами» (Sartorius von Waltershausen, A. Dos Volkwirtschaftliche System der Kapitalanlage im Auslande, Berlin, 1907, стp. 52). Однако он добавляет, что «даже высокоразвитые страны состоят в кредитно-долговых отношениях между собой.» (стр. 52). Очевидно, что различие между аграрным и индустриальным сектором не может объяснить вывоз капитала. В таком случае, что является его движущей силой? Иногда Сарториус говорит об «экономическом насыщении», избытке доступного капитала по отношению к инвестиционным возможностям. Но этого он не объясняет. Сарториус, кажется, смутно полагает, что такое состояние насыщения связано с относительно высокоразвитой стадией капитализма. Но Сарториус остается на чисто эмпирическом уровне.

Столь же неудовлетворительна трактовка этой проблемы С. Нирингом и Дж. Фрименом. Они согласны с тем, что промышленно развитые страны Европы стали экспортерами капитала только на определенном этапе своего развития. То же самое и в Америке: «США тоже достигли этой стадии в начале нынешнего века» (Nearing, S. and Freeman, J. Dollar-Diplomatie: Eine Studie über Amerikanischen Imperialismus, Berlin, 1927, стр. 23). Там эта тенденция была ускорена войной - весь процесс развития, который в противном случае мог бы занять гораздо больше времени, события войны ускоренно провели за одно десятилетие. Но что это были за события? Война чрезвычайно ускорила превращение США из должника в кредитора. США стали страной, экспортирующей капитал, «и должны были оставаться таковой до тех пор, пока существовал избыточный капитал, искавший возможностей инвестирования» (стр. 24). Но авторы не показывают, почему возникает такой избыток или почему он не находит применения во внутренней экономике.

Даже в марксистских трудах тщетно искать объяснения специфической функции вывоза капитала в капиталистической системе. Марксисты просто описали внешние черты вывоза капитала и не пытались встроить его в общую систему Маркса. Например, Варга говорит: «Важность вывоза капитала для монополистического капитализма была подробно проанализирована Лениным в работе «Империализм»; вряд ли тут можно добавить что-то новое» (Varga, E. Die Wirtschaft der Niedergangsperiode des Kapitalismus nach der Stabilisierung, Hamburg, 1928, стр. 56). В другом месте он просто отвергает любые попытки теоретического анализа проблемы и просто приводит факты об объеме и направлении международных потоков капитала. «Норма прибыли», - говорит он, - «регулирует не только приток капитала в отдельные отрасли промышленности, но и его географические миграции. Капитал вкладывается за рубежом всякий раз, когда есть возможность получить более высокую норму прибыли» (Varga, E. "Kapitalexport in der Weltwirtschaft", Die Internationale, Berlin, 1927, тр. 363). Этот вывод вряд ли оригинален.

Варга не понимает важности этого вопроса, когда продолжает: «Капитал экспортируется не потому, что для него абсолютно невозможна аккумуляция внутри страны без «рывков на некапиталистические рынки», а потому, что существует перспектива более высокой прибыли за рубежом» (стр. 363). Другими словами, Варга исходит из ложного предположения, что независимо от его общей суммы, капитал всегда может найти неограниченную сферу возможностей инвестирования у себя дома. Он упускает из виду тот простой факт, что, отрицая возможность переизбытка капитала, он тем самым отрицает возможность перепроизводства товаров. Вдобавок Варга воображает, что любое утверждение о том, что существуют определенные пределы аккумуляции капитала и что вывоз капитала происходит по необходимости, якобы несовместимо с концепцией Маркса и возможно только с точки зрения Люксембург.

Я покажу, что концепция Варги несостоятельна, что именно Маркс указал на существование определенных пределов объема капиталовложений в любой отдельно взятой стране; что именно Маркс объяснил условия, при которых возникает абсолютная сверхаккумуляция капитала и, следовательно, необходимость вывоза капитала за границу. Варга не замечает, что его концепция неограниченных инвестиционных возможностей полностью противоречит и несовместима с какой-либо трудовой теорией стоимости. Вложение капитала требует прибавочной стоимости. Но прибавочная стоимость - это труд, и в любой стране труд имеет определенную величину. У данного работающего населения можно вымогать только определенную массу прибавочного труда. Предположить, что возможна беспредельная экспансия капитала - это значит предположить, что прибавочная стоимость может также неограниченно расти, причем независимо от размера работающего населения. Это означает, что прибавочная стоимость якобы не зависит от труда.

А Штернберг утверждает, что вывоз капитала является мощным фактором создания избыточного населения. Увеличивая резервную армию труда, он снижает уровень заработной платы и якобы делает возможным получение прибавочной стоимости (!). Таким образом, экспансия капитала «является одной из самых крепких опор капиталистических отношений и их бесконечности во времени» (Sternberg, F. Der Imperialismus, Berlin, 1926, стр. 36), поскольку прибавочная стоимость может возникнуть якобы «только при наличии избыточного населения» (стр. 16).

Он предполагает, что вывоз капитала является самым мощным фактором роста избыточного населения. Однако в Германии в 1926-1927 годах мы видели прямо противоположное: массивный приток иностранного капитала имел решающее значение для проведения общей рационализации и сыграл важную роль в замещении рабочих (машинами) т.е. в создании избыточного населения. Если бы это был просто вопрос сокращения количества капитала, чтобы уменьшить спрос на труд, то для решения этой проблемы было бы достаточно простого перемещения капитала. Например, немецкие капиталисты могли уехать в Канаду и обосноваться там. Но это не столько вывоз капитала, сколько его потеря. Фактически, если бы речь шла просто об уменьшении количества капитала, то существенный стимул вывоза капитала - стремление улучшить условия для дальнейшей экспансии капитала - больше не действовал бы.

Штернберг пытается объяснить вывоз капитала, как и все другие явления капитализма, ссылкой на конкуренцию. Однако проблема состоит в том, чтобы объяснить экспорт капитала в отрыве от конкуренции и, следовательно, от наличия избыточного населения. Вопрос в том, что заставляет капиталиста вывозить капитал, когда нет резервной армии, а рабочая сила продается по ее стоимости?

Гильфердинг немногим лучше. Поскольку он отрицает возможность общего перепроизводства товаров, то якобы нет никаких ограничений для вложения капитала в конкретной стране. Таким образом, капитал вывозится только потому, что можно ожидать более высокой нормы прибыли: «Предварительным условием для вывоза капитала является изменение нормы прибыли, а вывоз капитала является средством выравнивания национальных норм прибыли» (Hilferding, R. Finance Capital, London: Routledge & Kegan Paul, 1981, стр. 315). То же самое и с Бауэром. Неравенство норм прибыли якобы является единственной причиной экспорта капитала: «Первоначально норма прибыли выше в более отсталых странах, которые являются объектами империалистической экспансии ... капитал всегда течет туда, где норма прибыли наиболее высока» (Bauer, Otto Die Nationalitätenfrage und die Sozialdemokratie, Wien, 1924, стр. 470).

Таким образом, вывоз капитала объясняется тенденцией к выравниванию нормы прибыли. Но Бауэр чувствует, что это объяснение совершенно бесполезно, когда речь идет о понимании современного империализма. Тенденция к выравниванию нормы прибыли существовала всегда, в то время как по-настоящему энергичный вывоз капитала из развитых капиталистических стран начался лишь недавно. Сам Бауэр говорит:

"Стремление к новым сферам инвестиций и новым рынкам так же старо, как сам капитализм; это одинаково верно и для капиталистических республик итальянского Возрождения, и для сегодняшней Англии или Германии. Но сила этой тенденции за последние десятилетия чрезвычайно возросла. (стр. 471)

Как же он это объясняет? В конечном итоге Бауэр должен искать объяснение растущего вывоза капитала в агрессивном характере современного империализма, но ведь именно это и надо объяснить. Кроме того, если более высокие нормы прибыли объясняют поток капитала на менее развитые континенты Азии, Африки и т.п., тогда невозможно понять, почему кто-то инвестирует капитал в промышленность Европы и США. Почему всю прибавочную стоимость как капитал целиком не направляют на вывоз?

Фактически мы уже видели, что на мировом рынке формируется средняя норма прибыли. На странице 247 своей книги Бауэр знает это. Но когда он доходит до причин вывоза капитала и империалистической экспансии (стр. 461), он забывает об этом и возвращается к банальной концепции, согласно которой более высокая норма прибыли отсталых стран является причиной вывоза капитала. Ранее мы установили, что на мировом рынке технологически более развитые страны получают дополнительную прибыль за счет технологически отсталых стран с более низким органическим строением капитала. Это то, что стимулирует и одновременно подталкивает капитал к дальнейшему развитию технологии, к постоянному увеличению органического строения в развитых странах. Однако это означает лишь то, что по мере того, как вводятся все более высокие уровни органического строения, одновременно создается пространство для более прибыльных инвестиций. Какой бы высокой ни была прибыль в колониальных странах, она, очевидно, еще выше в химической и тяжелой промышленности метрополий, которые, учитывая их органическое строение, приносят дополнительную прибыль. Вопрос остается - зачем вообще вывозить капитал? Бауэр не может этого объяснить.

Вовсе не обязательно то, что в странах, недавно открытых для капиталистического производства, органическое строение всегда ниже. Хотя западноевропейскому капитализму, возможно, потребовалось 150 лет, чтобы превратиться из организационной формы мануфактур в сложнейшие транснациональные тресты, колониальным странам нет необходимости повторять весь этот процесс. Они получают европейский капитал в наиболее зрелых формах, которые он уже принял в развитых капиталистических странах. Таким образом, они пропускают целую серию исторических этапов, когда их народы гонят прямо в золотые и алмазные рудники, где доминирует трестовый капитал с его чрезвычайно сложной технологической и финансовой организацией. Неужели Бауэр предполагает, что британские капиталисты вкладывают средства в строительство железных дорог в Африке или Южной Америке, потому что органическое строение капитала железных дорог там ниже, чем в Англии? Мясная промышленность Аргентины использует огромные холодильные установки, оснащенные самыми современными технологиями, с большими суммами капитала, вложенного мясоперерабатывающими фирмами Чикаго. Промышленность такого типа могла возникнуть только после революционных изменений в транспортной и холодильной технике, а это опять же предполагает высокое органическое строение капитала.

Бауэр чувствует, что тезис о более высоких нормах прибыли в менее развитых странах не имеет фактической основы, поэтому он притягивает различные другие факторы в убеждении, что куча сомнительных аргументов является достаточно хорошей заменой одного правильного. «В любой момент времени, - говорит он, - часть общественного денежного капитала всегда остается неиспользованной» (1924, стр. 462). «Если слишком много денежного капитала не используется, последствия могут быть катастрофическими для капитализма» (стр. 462). Якобы поэтому есть стремление к сферам инвестирования, которые поглотят лишний капитал. Одной из форм этого стремления является вывоз капитала, который, согласно Бауэру, «уменьшает объем капитала, находящегося без использования в данной стране в данный момент» (стр. 470).

Здесь смешиваются два совершенно разных объяснения. Одно имеет дело с производительным капиталом, другое - с денежным капиталом, не задействованным в производстве. В своей второй теории Бауэр просто перепутал денежный капитал, который размещен в банках, с мертвым, неиспользуемым капиталом, ищущим возможности для инвестирования. Часть общего общественного капитала всегда должна существовать в форме денег, в форме денежного капитала. Если воспроизводство должно быть непрерывным, то размер этой части не может быть произвольно уменьшен. Периоды времени, в течение которого капитал, индивидуальный или совокупный, находится в каждой из трёх его форм (товарной, производительной и денежной), не может произвольно изменяться банкирами или промышленниками. Их соотношение объективно. Поскольку размер денежного капитала не определяется произвольно, равно как и размер товарного капитала или производительного капитала, при разделении капитала на три части должны соблюдаться определенные количественные соотношения. Маркс говорит:

"Величина имеющегося капитала определяет размеры процесса производства, и это опять же определяет размеры товарного капитала и денежного капитала, поскольку они выполняют свои функции параллельно с процессом производства." (Marx, K. Capital Volume 2, London: Lawrence & Wishart, 1956, стр.106)

Обобщая результаты своего анализа, Маркс пишет:

"Были найдены определенные законы, согласно которым различные крупные компоненты данного капитала должны постоянно авансироваться и обновляться - в зависимости от условий оборота - в форме денежного капитала, чтобы производительный капитал данного размера непрерывно функционировал." (стр. 357)

Далее он добавляет, что «для приведения в действие производительного капитала требуется больше или меньше денежного капитала, в зависимости от периода оборота» (стр. 361). Итак, хотя денежный капитал сам по себе непродуктивен - он не создает стоимости или прибавочной стоимости и ограничивает масштабы производительного компонента капитала - его нельзя произвольно уменьшить или аннулировать, потому что он выполняет необходимые функции.

Бауэр переворачивает все это с ног на голову. У Маркса неинвестированный денежный капитал является лишь частью промышленного капитала в его реальном кругообороте, составляя единство трех его кругооборотов. По Бауэру, неинвестированный денежный капитал является частью денежного капитала, «который был вытеснен из круговорота капитала» (Бауэр, 1924, с. 476).

У Маркса размер денежного капитала зависит от длительности периода оборота. По Бауэру, продолжительность периода оборота зависит от размера денежного капитала. Таким образом, согласно Бауэру, вместо более медленного оборота, связывающего слишком много денежного капитала, аккумуляция слишком большого денежного капитала якобы замедляет оборот.

Получается, что не производство определяет кругооборот (капитала), а кругооборот определяет производство. Бауэр говорит: «Любое изменение соотношения неиспользуемого капитала с инвестированным, производительным капиталом и капиталом в обращении ... полностью меняет картину буржуазного общества» (стр. 463). Мистическая способность денежного капитала делать это - в руках банков. Фактически экспансия якобы возможна только благодаря банкам: «Благодаря масштабам ресурсов, находящихся в их распоряжении в любой момент времени, они [банки] могут сознательно направлять поток капитала в доминируемые им области» (стр. 472). Капитал вывозится, потому что это решают банки. Казалось бы, банки могут делать то, что им захочется.

Ну а при чём тут объективные законы кругооборота капитала? Очевидно, что по Бауэру они должны быть фантастическим вымыслом.

Бауэр говорит о неиспользуемом денежном капитале, который якобы вытеснен из обращения промышленного капитала и возвращается в производство при помощи вывоза капитала. Но из статистики международной торговли Бауэр знает, что международное движение капитала происходит в основном в форме товаров и почти никогда в форме денег или денежного капитала. Вовсе не денежный капитал, а товарный капитал вытесняется из кругооборота промышленного капитала. Это просто показывает, что имеет место перепроизводство капитала в виде товара, который невозможно продать и который, следовательно, не может вернуться в производство. Сам Бауэр по сути признает, что вывоз капитала создает сбыт для товаров."

* * *

Этот фрагмент текста книги Гроссмана, по моему глубокому убеждению, нуждается хотя бы в кратком комментарии, чтобы у читателя не сложилось ложного впечатления "креативной сути" грабительской и людоедской бестии капитализма.

Выражаясь словами самого Гроссмана, замечу, что здесь мы видим то "упрощающее предположение", что якобы существует лишь независимый "свободно конкурирующий" промышленный капитал, который делает инвестиции исключительно в производительную экономику, то есть занят прогрессивным экономическим развитием.

Однако мы своими глазами повсюду в мире видим нечто совершенно иное: независимого промышленного капитала не существует, вся производительная реальная экономика повсюду в мире - за исключением таких отдельных стран, как Китай и Беларусь - полностью скуплена паразитическим финансовым капиталом.

Конечно, для тридцатилетнего периода после окончания 2-й мировой войны было характерно прогрессивное экономическое развитие всего мира. Но оно в капиталистических странах было вызвано тем, что роль прогрессивного "промышленного капитала" взяло на себя государство, употребляя полученные сбором налогов средства в развитие социальной, научно-технологической, транспортной и энергетической инфраструктуры, а также напрямую инвестициями в тяжелую промышленность и производство средств производства. Эффективность сбора налогов обеспечивалась жестким контролем за движением капитала и практическим запретом вывоза капитала из страны.

Всё радикально изменилось к худшему в 1970-х годах с созданием в Европе "Общего рынка" (зародыша нынешнего ЕС) и насаждением людоедской идеологии "неолиберализма". Производительный капитал был отдан на пожирание финансово-ростовщическому паразитическому капиталу, а государственная власть на Западе из рук таких действительно национальных лидеров, как генерал Шарль де-Голль, была передана марионеткам глобалистской финансовой олигархии, этим нынешним ничтожествам - коррумпированному "демократическому" политиканству.

В результате наряду с прочими формами паразитизма финансового капитала был реанимирован и вывоз капитала, который, несомненно, нисколько не способствует экономическому развитию стран и благополучию народов, а обескровливает и удушает их, прежде всего - долговой удавкой. Об этом подробно и убедительно пишет и говорит американский экономист Майкл Хадсон (http://michael-hudson.com/ ).

Вернулось мрачное прошлое колониально-компрадорского разорения всего мира. Вот как выглядел экспорт капитала, на котором сказочно разбогатело дьявольское семейство Ротшильдов:

из Африки и

из Китая.

То же самое ужасающее положение вещей мы видим и в нынешней России под тиранической властью прозападного неолиберального компрадорско-бюрократического режима. Вот Вам несколько красноречивых картиночек, чтобы излечиться от наивной веры смертельному врагу России - Западу, его лживому "радио свобода" и от тщетных надежд на марионетку Запада - гнусного демагога-либераста мистера Навральнера. Единственным инвестором, вкладывающимся в развитие, а не разорение экономики, может быть только государственная власть (как в Китае и Беларуси), полностью очищенная от коррупции, причина которой всегда и везде - закулисная диктатура паразитической сволочи - буржуазии:

Если народ России не совершит социалистическую революцию, которая уничтожит власть прозападной компрадорско-чиновной мрази - всех Чубайсов, Грефов, Наебулиных, Путиных, Миллеров, Абрамовичей, Дерипасок, Потаниных и т.д., то Россию ждет та же участь, что и Китай в конце 19 и начале 20 века:

.