РАТ-ВЕГ: ОХОТА НА ВЕДЬМ - 2

 

Мученик чешской реформации Ян Гус на костре инквизиции

Иштван Рат-Вег:

"Точное число жертв инквизиции нам неизвестно, но в любом случае оно превышает число жертв эпидемий чумы, которые часто опустошали целые области, или число жертв войн.

Поскольку большинство приговоров и судебных дел за прошедшие с тех пор века было уничтожено из-за пожаров, грабежей и нерадивости или утеряно по иным причинам, то приходится полагаться на косвенную информацию. Однако несомненным остается тот факт, что даже в самых мелких деревнях списки жертв составляют большую долю населения. Из общего числа населения Линдхайма - 540 душ - не менее чем 30 "ведьм" скончалось на кострах инквизиции за период с 1640 по 1651 год. Однако Визенбург и Ингельфинген не хотели быть отстающими. В результате одного лишь процесса Визенбург отправил на костер 25 "ведьм", а Ингельфинген — 13. В небольшом силезском городке Цукмантель только в 1651 году было приведено в исполнение сто два смертных приговора. Среди сожженных были дети - годовалый и шести лет. В обосновании приговора говорилось, что их отцом был дьявол.

В более больших городах число жертв было пропорционально больше. В Женеве за четверть века сожгли 500, в Бамберге 600 и в Вюрцбурге 900 "ведьм". Их волокли на казнь не поодиночке или парами, а целыми дюжинами и даже сотнями. В Кведлинбурге за один день сожгли заживо 133 человека.

Очевидцы рассказывают, что это выглядело так, будто горел целый лес. Только представьте себе картину столь странного народного увеселения: длинные ряды умело сложенных костров с лесом торчащих из середины каждого столбов, густые толпы любопытных и зевак, стекающихся к месту казни, торжественное шествие чиновников, печальная вереница рыдающих и изувеченных пытками осужденных, привязывание их к столбам, снующие с горящими факелами палачи, вспыхивающее пламя, предсмертные вопли и хрипение несчастных женщин и мужчин и, наконец, густые клубы дыма, образующие завесу вокруг этого ужасающего зрелища, и запах сожженной плоти, отравляющий воздух.

Но в больших масштабах охоту на людей вели не только инквизиторы - утратившие всю человечность, фанатизированные и алчные на деньги; случалось также, что оболваненный народ сам устраивал охоту на ведьм. Во время правления курфюрста Иоганна VI Трирское княжество подверглось различным ударам судьбы. Несколько последовательных неурожаев привели к всеобщему взорожанию и голоду, а затем началась эпидемия Черной смерти (чумы) и, что еще хуже, зима 1586 года так и не прекратилась до следующей. Во всех бедах люди видели злодейства ведьм и в бешенстве нападали на предполагаемых виновников.

Профессиональные охотники на ведьм раскалили это безумие до белого каления. Как сообщают современники-очевидцы, шпионы и доносчики, инквизиторы, судьи и их подручные и палачи рыскали по деревням и городам, и из их лап не мог вырваться ни один хоть чем-то подозрительный человек. И кто бы ни попадал в их лапы, для него из тюрьмы был открыт лишь один путь - на костёр инквизиции. Да и сам город Трир тоже трясся от террора, наиболее видной жертвой которого стал советник курфюрста и ректор университета Дитрих Фладе. Он осмелился поднять голос против дикого разгула охотников на ведьм, отчего ему не поздоровилось; ведь по общеизвестному принципу тот, кто защищает ведьм, получает за это плату от сатаны. Даже его высокое положение и громадный авторитет, которым он пользовался повсюду, не смогли спасти Фладе от пыток. Тут он, конечно, сознался во всем, что от него хотели услышать, и в результате собственные коллеги приговорили его к смерти сожжением на костре и конфисковали его немалое состояние.

Волны массового психоза вздымались все выше и выше. В одной деревне рядом (с Триром) из всего женского населения остались только две женщины, а всех остальных увезли в город, откуда возврата не было. Судьи, нотариусы и писцы разбогатели, палач Трира разъезжал по запуганному городу верхом на коне в одежде с золотой отделкой, как у высшего вельможи, а его жена предавалась такому мотовству, какое могли себе позволить лишь самые аристократические дамы. Имущество осужденных конфисковалось, а их семьи покидали страну. Вскоре крестьян, работающих на полях, почти не осталось, и начался голод. Вражеское вторжение не смогло бы опустошить страну так, как это сделала эта беспримерная охота на ведьм.

В Англии закон, принятый в 1563 году, исключил судебные процессы над ведьмами из юрисдикции церковных судов и передал их светской власти. Государство вовсю (зло)употребляло этими новыми полномочиями. Чтобы обеспечить судей достаточным количеством "дел", была создана специальная организация следователей, так называемых "Witchfinder - Сыщики ведьм", задачей которых было шастать по деревням и городам и искать ведьм, подобно тому, как таможенники выслеживают контрабандистов.

В этой организации некто Мэтью Хопкинс, бывший адвокат, отличился таким рвением, что вскоре был назначен начальником всей группы. Одного из своих величайших успехов он добился в 1644 году, когда одним махом разоблачил заговор двадцати девяти ведьм. Но он отнюдь не почил на лаврах. Этот успех стал для него лишь стимулом совершать дальнейшие, еще более грандиозные дела. Он нанял себе секретаря и секретаршу и с таким рвением занялся выслеживанием ведьм, что за несколько месяцев ему удалось увеличить число своих жертв до двухсот. Конечно, ему прилично платили за его неустанные усилия. Он получал вознаграждение за каждую ведьму, и, разумеется, ему возмещали дорожные расходы. Но вскоре народ начал сомневаться в его честности, и, подобно его собственной тени, его неотступно сопровождали подозрения, что он сам был связан с сатаной.

Во время одной из своих частых поездок он был схвачен врасплох возбужденной толпой, которая заставила его подвергнуться испытанию водой, которое он так часто использовал. Его бесцеремонно связали и бросили в воду. Результат испытания: Хопкинс не утонул, и ему, только что решавшему вопрос о жизни или смерти для многих сотен человек, теперь пришлось расплатиться собственной жизнью. Нам не известно, был ли он казнен законно или разъярённый народ убил его на месте.

Испытание водой: подозреваемых связывают по рукам и ногам и бросают в воду.
 Кто захлёбывается и тонет - тот невиновен, а кто держится на плаву - тот виновен (его спасает дьявол)

В состав генерального штаба крупномасштабной охоты на ведьм входили как юристы, так и богословы. У авторов "Hexenhammer - Молота ведьм" появился достойный последователь в лице Бенедикта Карпцова, профессора уголовного права в лейпцигском университете. Он был набожным протестантом и усердным церковником. После вынесения смертных приговоров, что было частью его повседневной работы, он по вечерам предавался изучению "священного писания" и немало гордился тем, что прочитал Библию от начала до конца пятьдесят три раза. Его образцовая набожность нисколько не помешала ему подписать около двадцати тысяч смертных приговоров в качестве судьи на процессах против ведьм. Немецкие ученые-правоведы считали каждое его решение откровением. Один из его тезисов состоял в том, что ведьмы - это преступницы особого рода, поэтому при их преследовании не обязательно соблюдать обычные правовые нормы, поэтому любой судья может поступать так, как сочтёт нужным. Это означало, что обвиняемых могли подвергнуть пыткам по одному лишь подозрению.

Во Франции парламентский (судебный) советник Жан Боден взялся дополнить злобную шизу, собранную в "Молоте ведьм", своей собственной. По его собственному утверждению, на написание книги «De la démonomanie des sorciers» (Париж, 1580 г.) его вдохновило гнусное уголовное дело, процессом по которому он сам руководил. Женщина по имени Жанна Эрвилье по собственному желанию, без предварительных пыток дала признательные показания. Якобы её мать продала ее дьяволу, когда ей было двенадцать лет. Этот адский любовник появлялся в виде высокого чернокожего мужчины, одетого в черную мантию и сапоги со шпорами. Перед домом его ждал взнузданный вороной конь. Их отношения длились тридцать восемь лет, и всё это время любовник обучал ее всем видам магических искусств. Однажды она поругалась с кем-то, а затем посыпала смертельным порошком дорожку, по которой должен был пройти этот человек. Этот противник прошёл там и вскоре после этого умер. А до этого она по ошибке применила такое же колдовство против совсем незнакомого человека, у которого сразу начались сильные конвульсии после того, как он наступил на порошок. Она вовремя поняла свою ошибку и быстро вылечила незнакомца своими волшебными средствами. Эту несчастную сумасшедшую сожгли заживо на основании её собственных показаний.

Из этого ужасающего случая Боден сделал вывод, что людей надо информировать обо всех злодеяниях, на которые способны ведьмы. Об этом он написал целый том, полный абсурда. При этом надо не забывать того, что Бодена высоко оценили современники как одного из крупнейших ученых Франции. Даже более поздние критики называли его отцом политических наук не только во Франции, но наряду с Макиавелли и во всей Европе. Сияние далеко распространившейся славы окружало книгу Бодена, на каждой странице которой перед нами открывается самая мрачная бездна человеческой психопатии.

Этот ("учёный") труд представляет собой поучительный пример того, как в одном и том же человеческом мозгу рядом с ярким светом порой уживается глубочайший мрак. Похожий случай - главный прокурор Брабанта и вице-канцлер Мартин Дельрио, уже в ​​возрасте 21 года опубликовавший комментарии на трагедии Сенеки - произведение, для завершения которого, по его собственному утверждению, ему пришлось проштудировать тысячу и сто томов. Но в этом же мозгу, наполненном таким большим количеством знаний, был уголок, в котором обитала самая мрачная вера в существование демонов. Его книга «Disquisitones Magicae» (Лёвен, 1599) стала страшным оружием в руках самых бесноватых охотников на ведьм, и потребовалась напряженная работа нескольких поколений, чтобы опровергнуть собранные в ней утверждения. Принципы, на которых основан этот ("учёный") труд, уже знакомы нам по "Молоту ведьм". Кульминацией их является утверждение: "Любой, кто отрицает колдовство, состоит в союзе с дьяволом". Самый зловредный тезис Дельрио заключается в том, что ведьм необходимо приговаривать к смертной казни сожжением на костре уже из-за их договора с дьяволом, даже если они никому не причинили никакого вреда. Беспрецедентная опасность этой книги заключалась как раз в бесспорно широкой эрудиции ее автора и в его блестящей диалектике.

После "ученых" демонологов надо в заключение вспломнить и о дилетанте, заслуживающем упоминания в силу своего высокого положения. Это был Яков I, король Англии и Шотландии, сын Марии Стюарт. О нём говорили, что он терял сознание при одном лишь виде обнаженного меча, и что эта странность возникла от того, что мать вынашивала его, когда на ее глазах был зарезан ее секретарь-итальянец. Однако Яков I проявлял более крепкие нервы, когда другие от его имени размахивали мечом палача. Более того, ему дали отменное образование, и один из его биографов описывает его как «самого учёного дурака во всём христианстве того времени». Он выставил свою дурость напоказ в своей книге «Демонология», опубликованной в Эдинбурге в 1591 году, в которой он, желая доказать свое религиозное рвение, собрал массу всевозможных нелепостей, направленных против ведьм. Достаточно привести лишь один пример оттуда:

"Вопрос: Почему собравшиеся на шабаш ведьмы целуют черта в задницу? – Ответ: Потому что и Моисей тоже видел Господа только сзади». Да и на практике этот правитель показал себя беспощадным преследователем ведьм. В наставлениях, адресованных своему сыну и наследнику, он считает одним из самых тяжких грехов королей, если они злоупотребляют своим правом помилования для отмены смертного приговора ведьмам. Виктор Гюго в (романе) "Труженики моря" написал о нём, что он живьём варил женщин, подозреваемых в колдовстве, в кипящей воде и, в зависимости от вкуса этого бульона, выносил приговор: "Эта была ведьмой, а та - нет", хотя, конечно, правдивость этого трудно установить.

Что касается недопустимости помилования, то немецкий демонолог и главный судья Лотарингии Николаус Ремигиус также выступал с суровыми нападками на тех, кто были слишком мягкосердечными. Он упрекает самого себя за то, что однажды поддался совету коллег-судей и вынес мягкий приговор. Это было дело семилетних детей, которые, по утверждению обвинения, "присутствовали со своими родителями на шабаше ведьм и танцевали с ними". Родители были приговорены к смертной казни через сожжение, но дети из-за "ложного милосердия" были приговорены лишь к тому, чтобы нагишом трижды обойти бегом место казни (родителей), с последующей поркой розгами. Ремигиус при этом делает замечание, что детей тоже надо было казнить, потому что "благочестивое рвение всегда предпочтительнее обманчивой и пагубной видимости пощады".

Пожалуй, уже хватит историй об основоположниках и сторонниках веры в ведьм, которые и дальше продолжали находить себе новых последователей. Им было легко, потому что никто не осмеливался выступать против них открыто. Лишь очень редко к хору крикунов за смерть и костры инквизиции примешивался робкий протест. О нём мало что можно рассказать, потому что его аргументы, какими бы необычайно смелыми они ни казались в то время, сегодня для нас несущественны.

Поначалу даже здравомыслящие высказывались лишь нерешительно. Решительное и твёрдое поведение было бы равносильно самоубийству. Поэтому они шли на определенные уступки. Они допускали возможность существования союза с дьяволом и только шабаш ведьм, полеты ведьм по воздуху, секс с дьяволом и тому подобные абсурдные вещи объявляли сказками и выдумками. Затем они осторожно делали еще один шаг дальше - до тех пор, пока Томасиус наконец не положил конец бизнесу последних демонологов. Агриппа Неттесгеймский поначалу лишь туманно философствовал о процессах над ведьмами. И только его ученик, дюссельдорфский придворный врач Ян Вейер-Вирус был первым, кто осмелился громко и внятно сказать правду в глухие уши мира. Его книга "De praestigiis daemonum" (Базель, 1563) вызвала такую бурю негодования, которую не могла бы вызвать ни одна ведьма, сколь бы она ни закоснела в колдовстве. Со всех сторон на него сыпались вражеские обвинения демонологов, и, наверно, его побили бы камнями, если бы он вовремя не сбежал из Дюссельдорфа.

Типичным для кипящего бешенства демонологов являются нападки Бартоломея де Спина, который пытался дискредитировать Вейера следующим заявлением: "Недавно инквизиторы арестовали группу подозреваемых, которые сознались, что сатана явился им в образе принца ада и ободрил их следующими словами: Будьте спокойны и уверенны, ибо через несколько лет вы одержите победу над всем христианским миром. Дела дьявола идут блестяще, потому что Вейер и его ученики в своём сопротивлении инквизиторам хотят заставить мир поверить, что колдовство - это не более чем обман и иллюзия".

Смелое произведение "De betoverde wereld - Заколдованный мир" протестантского пастора Бальтазара Беккера, изданное в Лёвене в 1691 году, имело потрясающий успех. Четыре тысячи его экземпляров были распроданы за два месяца, а вскоре после этого началось его триумфальное шествие по всей Европе в разных - более или менее удачных - переводах. Этот беспрецедентный успех заставил протестантский синод в Амстердаме выступить в защиту дьявола, само существование которого оказалось под угрозой. Беккер в 1692 году был уволен с должности и отлучен от церкви. Он стойко сопротивлялся всем гонениям и нападкам до 1698 года, когда смерть избавила его от дальнейших земных несправедливостей."

.