ХОУМАНС: ЗНАЧИМОСТЬ БИХЕВИОРИЗМА ДЛЯ СОЦИОЛОГИИ 3

Picture by Jean Th. de Bry

Мои пояснения в тексте - (в скобках курсивом).

*  *  *

Дж. К. Хоуманс

"Возражения против психологического объяснения

Я утверждаю, что принципы бихевиористской психологии являются общими объяснительными принципами не только социологии, но и всех общественных наук. Это - утверждение, претендующее на универсальность, и возможные очевидные возражения против него надо немедленно обсудить. Оно не означает, что "природа человека одинакова во всем мире", если под этим подразумевается, что человеческое поведение стандартно. Мы очень хорошо знаем, что это не так, и современная антропология множеством новых методов учит нас, что это не так. Все, что это утверждение подразумевает - это то, что определенные общие принципы имеют силу в отношении всех людей, но что в разных условиях они приводят к разным формам реального поведения. Эти условия включают разный прошлый жизненный опыт людей и групп. Действительно, принципы этой психологии, подчеркивающие влияние прошлого опыта на нынешнее поведение, помогают объяснить, почему такого рода условия имеют существенное значение.

Принципы бихевиористской психологии сформулированы так, как если бы не имело значения то, взаимодействует ли человек с физической средой или с другим человеком. Таким образом, деятельность, дающая вознаграждение (оперантное подкрепление), скорее всего, будет повторяться независимо от того, каков источник вознаграждения. Соответственно, появилось утверждение, что бихевиористская психология - это психология "изолированного индивида", и что она не может объяснить новые явления, которые "возникают" при социальном поведении, когда взаимодействуют по меньшей мере два человека. В моем сделанном выше утверждении нет ничего, что подразумевало бы, что новые явления не возникают при социальном взаимодействии.

Они возникают всегда. Вопрос не в том, возникают ли они, а в том, как объяснить то, что именно возникает. Я утверждаю, что не требуется никаких новых общих принципов для объяснения того, что происходит, когда поведение социально, хотя, конечно, необходимо ввести в данные важное новое условие - тот факт, что взаимодействуют по меньшей мере два человека. Поэтому иллюстрацией психологических принципов служит поведение обоих, а не только поведение одного из них, как в случае человека, взаимодействующего не с человеком, а окружающей средой. Естественно, это может сделать поведение индивида иным, чем если бы он был один. Но для объяснения этой разницы не требуется никаких новых общих принципов. Пусть те, кто утверждают, что бихевиористская психология не может объяснить возникающие характеристики социального поведения, выступят и сформулируют альтернативные общие принципы, которые, по их мнению, необходимы для этого объяснения. Пусть они покажут нам свои дедуктивные системы с их общими принципами. Дело в том, что они этого не делают. Можно легко показать, что все обычные примеры возникающих социальных явлений проистекают из психологических принципов.

Также в моем утверждении нет ничего, что подразумевало бы, что для объяснения социальных явлений мы должны принимать во внимание поведение каждого заинтересованного индивида. Это всегда, кроме случая очень малых групп, явно невыполнимая задача. Но сами принципы бихевиористской психологии подразумевают, что многие люди, если их происхождение и нынешние условия жизни схожи, вероятно, будут вести себя похожим образом. Соответственно, при объяснении мы часто можем удовлетворительно рассматривать, хотя бы только статистически, социальные обобщения, такие как средний класс в период инфляции. Социологи всегда делали это, и они вполне могут продолжать делать это. Объяснительные принципы не меняются: они по-прежнему психологические, но они применяются к обобщениям. Тем не менее, надо помнить, что отдельные выдающиеся личности, часто имеющие особый социальный статус - политики, писатели, ученые - внесли больше изменений в процессы развития общества, даже в те, которые имеют большой масштаб и долгое последействие, чем многие социологи готовы признать.

Связанное с этим возражение состоит в том, что психологическая теория (якобы) обязательно является теорией личности и, следовательно, очевидно не годится для объяснения социальной структуры. Ошибка здесь заключается в предположении, что если нужно объяснить две разные вещи, то для их объяснения требуются два разных набора общих принципов. Когда мы пытаемся объяснить социальные тенденции, мы рассматриваем общность людей и пренебрегаем многими сторонами их поведения. При объяснении реакции среднего класса на инфляцию реально не имеет значения, является ли один человек шизоидом, а другой параноиком, если они отреагируют примерно одинаково на повышение цены на мясо. Они будут вести себя так, или, по крайней мере, достаточное количество членов их класса будут вести себя так, что мы сможем обнаружить и объяснить статистическую тенденцию. Когда, с другой стороны, мы пытаемся объяснить характеристики личности, мы рассматриваем только одного человека и концентрируемся на взаимодействии многих аспектов его поведения друг с другом и с его прошлой историей. То, что нужно объяснить, различается в этих двух случаях, как и соответствующие заданные условия, но это не означает, что общие принципы, используемые в объяснениях, тоже должны обязательно различаться. Это не так; я убежден, что общие принципы, используемые в двух типах случаев, окажутся одинаковыми. В конце концов, неверно (полагать), что действия, из которых состоит личность человека, отличаются от тех, из которых вместе с действиями многих других людей состоит общество. Это те же самые, одни и те же действия.

Психологический редукционизм

Занимаемую здесь позицию часто называют редукционистской, но надо быть осторожным с тем, что подразумевается под «редукцией». Пример, который я всегда использую, - это термодинамика. В очень упрощенном смысле термодинамика состоит из утверждений о соотношениях между давлением, температурой и объемом веществ: газов, жидкостей, твердых тел. Все это физические вещества: они состоят из чрезвычайно большого количества молекул. Принципы термодинамики имеют силу для большого количества таких физических веществ. Уиллард Гиббс показал в своей статистической механике, что эти принципы о агрегат(ных состояниях) вытекают из принципов механики для отдельных молекул, каждая из которых обладает массой, скоростью и направлением, при определенных типах заданных условий, таких как множество молекул газа, сталкивающихся друг с другом случайным образом в замкнутом пространстве. Гиббс показал, что принципы для веществ (термодинамика) могут быть выведены из принципов для индивидуальных (молекул) (механика) при данных условиях. Первое может быть сведено ко второму.

Если говорить о психологическом редукционизме в общественных науках, можно полагать, что там сходная ситуация, и что существуют законы, применимые к социальным массам, которые я буду называть социологическими законами, которые тоже могут быть выведены из принципов (поведения) индивидов - предположительно законов психологии. Но, возможно, есть лишь мало, если они вообще есть, принципов, которые применимы с широким охватом к социальным массам, то есть к группам, классам и обществам, и в этом смысле аналогия с термодинамикой может быть неудачной. Одним из таких принципов может быть то, что число последователей в любой группе больше числа лидеров. Но этот принцип не имеет большой объяснительной силы.

Большинство принципов о массах - принципов, которые не имеют прямого отношения к поведению индивидов, не имеют очень широкого охвата; они справедливы только в ограниченных условиях. Возможно, некоторые из законов экономики, такие как так называемые законы спроса и предложения, ближе всего подходят к тому, чтобы быть всеобщими. Но они явно применяются только в условиях определенных (общественных) явлений - рынков и цен - и лишь в определенных пределах даже там. "Чем выше цена товара, тем меньше потребителей его купят" может быть не применимым, когда высокая цена наделяет товар большой ценностью как символ статуса.

Как ни странно, если бы существовали социологические законы с высокой обобщающей силой, мы бы меньше нуждались в их сведении к психологии. В конце концов, человек, который хочет решать проблемы термодинамики, может работать непосредственно с ее принципами и забывать, что они, в свою очередь, могут быть выведены из статистической механики. Точно так же, если бы мы могли объяснить большинство особенностей социальных явлений и их взаимосвязей в обществах, построив дедуктивные системы, принципы высшего порядка которых были бы социологическими, мы должны были бы пойти дальше и сделать это, и нам не пришлось бы, с практической точки зрения, беспокоиться о том, могут ли они, в свою очередь, быть выведены из (или сведены к) психологическим. Именно тот факт, что социологические законы не являются очень общими, создает необходимость в психологической редукции. Таким образом, законы спроса и предложения вытекают из психологических принципов при условии, что рынки и денежные цены институционализованы (доминируют в обществе). Но так же обстоят дела и с исключениями из законов: своеобразная кривая спроса на духи следует из принципа ценности при условии, что высокая цена духов - это не просто стоимость для потребителя, а положительная ценность как символ статуса. Нам нужна психология, чтобы объяснять то, почему социальные принципы верны, когда они верны, и то, почему они не верны, когда они не верны.

Позиция Дюркгейма

Исторически главным противником принятой здесь позиции является маститый французский социолог Эмиль Дюркгейм (Emile Durkheim). Прямо или косвенно через своих последователей в антропологии, таких как А.Р. Рэдклифф-Браун (A.R. Radcliffe-Brown), он оказал огромное и продолжающееся поныне влияние на современную социологию, так что нам надо обсудить его аргументы. Они изложены в его небольшой книге "The Rules of Sociological Method - Правила социологического метода" (1927), особенно в главе V "Правила, касающиеся объяснения социальных фактов".

Ранее в этой книге он определяет то, что называет социальным фактом: "Социальный факт - это любой вид поведения, фиксированный или нет, способный оказывать внешнее ограничение на индивида". И он приводит несколько примеров социальных фактов, один из которых таков: "Если население скапливается в наших городах, вместо того чтобы рассеиваться по сельской местности, то причина в том, что существует расхожее мнение, коллективное влечение, которое навязывает эту концентрацию индивидам" (Durkheim, 1927: стр. 18-19). Из этого и других примеров он позже делает следующий вывод о социальных фактах: "Поскольку их существенная характеристика состоит в их силе оказывать извне давление на сознание индивидов, то из этого следует, что они не вытекают из индивидуальных сознаний и что, соответственно, социология не является следствием психологии". Он также использует аргумент (мнимого) происхождения:

"Сходясь вместе, проникая одна в другую, сливаясь, индивидуальные души порождают существо, которое является психическим, если хотите, но которое является психической индивидуальностью нового порядка. Поэтому именно в природе этой индивидуальности, а не в природе составляющих ее единиц, следует искать ближайшую и определяющую причины фактов, которые там производятся. ... Как следствие, каждый раз, когда социальное явление напрямую объясняют психическим явлением, можно быть уверенным, что это объяснение ложно."

Но какова альтернатива, т.е. истинное объяснение? Согласно Дюркгейму, "определяющую причину социального факта следует искать среди предшествующих социальных фактов, а не среди состояний индивидуального сознания». 

Помимо проблемы происолждения, которую я рассматривал ранее, аргумент Дюркгейма поднимает два основных вопроса: что он подразумевает под психологией и психическим явлением? Что он подразумевает под объяснением? Справедливости ради следует помнить, что понимание психологии и объяснения в его время было далеко не столь развитым, как сейчас. То, что он считал психологией, было своего рода психологией инстинктов, и она, безусловно, предполагала, что человеческая природа одинакова во всем мире. Дюркгейм был совершенно прав, говоря о ней с презрением: "Так, в настоящее время организацию домашнего быта [семью] объясняют чувствами, которые родители испытывают к своим детям, и наоборот..." (четыре приведенных выше последних утверждения - в Durkheim, 1927: стр. 124-135). Он явно не представлял себе психологию, которая, например, объясняла бы поведение детей по отношению к своим родителям как накопившийся с течением времени результат вознаграждений и наказаний, которые дети получали от своих родителей. Социология, конечно, не является следствием той психологии, которую имел в виду Дюркгейм. Но это не значит, что она не является следствием другой психологии и что не может быть выведена из нее.

Что касается объяснения, Дюркгейм считает, что явление объяснено, если найдена его причина или причины. Он отвергает "чувства" как объяснение семейной организации, потому что, по его мнению, они не являются ее причинами. И он думает, что может уйти от психологического объяснения, указав на социальные факты, которые являются причинами других социальных фактов. Но вся эта концепция объяснения ошибочна. По этому поводу я писал в другом месте следующее:

Рост цен в шестнадцатом веке, который я считаю социальным фактом, был, конечно, определяющей причиной огораживаний английскими землевладельцами. Но если бы мы пытались построить объяснение, почему эта конкретная причина имела этот конкретный эффект, нам пришлось бы сказать, что рост цен означал для английских землевладельцев как большие возможности для денежной выгоды, так и большие риски денежных потерь, что огораживание имело тенденцию увеличивать выгоду и избегать потерь, что землевладельцы считали денежную выгоду вознаграждающей (что является состоянием индивидуального сознания, если хотите), и, наконец, что люди, вероятно, будут предпринимать действия, результаты которых они считают вознаграждающими - что, как я не могу повторять слишком часто, является общим психологическим принципом. (Хоуманс, в "Психологическое объяснение в социологии") (ссылка неверная)

Короче говоря, социальные факты действительно часто являются причинами других социальных фактов, что не подлежит сомнению. Но мы ещё не объяснили явления, лишь найдя его причины. Нет, необходимо объяснить связь между причиной и следствием. Дедуктивные системы, которые объясняют эту связь, всегда будут содержать не только "психические явления", но и принципы психологии. Именно в этом смысле социология является следствием психологии.

С этой точки зрения абсурдно утверждать, как это делает Дюркгейм в одном из своих примеров социальных фактов, что причиной перемещения населения в городские районы из сельской местности во второй половине девятнадцатого века во Франции было "коллективное побуждение, которое понуждает индивидов к этой концентрации". Ведь в конечном счете благодаря развитию, которое мы называем промышленной революцией, в городских районах увеличивались возможности трудоустройства; и, хотя это не столь очевидно, возможности трудоустройства в сельской местности, по-видимому, уменьшались из-за сопутствующего развития, которое мы называем аграрной революцией. Люди склонны к действиям, которые увеличивают предполагаемую ими вероятность получения вознаграждения - это принцип психологии. Многие люди в индустриальных обществах, вероятно, считают работу вознаграждающей. Соответственно, в условиях Франции в девятнадцатом веке они, вероятно, мигрируют из деревни в город. Конечно, люди, которые мигрировали, вероятно, слышали о возможностях трудоустройства от других людей или из газет. И конечно, поведение было социальным - это не подлежит сомнению. Но в этом процессе больше нет социального принуждения, больше нет социального навязывания, чем подразумевается в фундаментальном принципе деятельности, предпринимаемой для увеличения вознаграждения, понимаемого в данных обстоятельствах, — и это принцип психологии, принцип поведения людей, а не социологический принцип, принцип общественного поведения. Или, если вам это больше нравится, принуждение, которое Дюркгейм рассматривает как характеристику социальных фактов, само по себе может быть объяснено только психологически.

Однако чем сегодня, помимо его аргументов, которые имели больший вес, когда он их писал, позиция Дюркгейма все еще так сильно привлекает многих социологов? Я думаю, одна умалчиваемая причина заключается в том, что он, по-видимому, дал этой новой науке идентичность. Если социология не была следствием психологии, она была вольна выдумывать собственные теории и, таким образом, давать социологам смысл своего существования. Боюсь, что позиция Дюркгейма несостоятельна, но я хочу успокоить социологов. В том, что я говорю, нет ничего, что означало бы, что они должны отказаться от чего-либо из того, чем они занимаются сегодня, за исключением определенных видов "общей теории", которые вообще не являются теориями. Напротив, я подразумеваю и попытаюсь показать, что у социологов есть важная новая задача (на самом деле старая задача в новой форме), которая принадлежит им хотя бы потому, что другие социальные науки оставили ее им. И если больно терять свою идентичность, то у социологии много товарищей по несчастью, в том смысле, что все общественные науки в своих общих принципах - это одна наука. (Окончание следует)

.