Шарль Беттельхейм:
"Кампании соревнования
Я хочу прежде
всего подчеркнуть, что советский опыт 1930-х годов и опыт Китая периода,
предшествовавшего "Культурной революции", показали, что как только
соревнование перестает быть результатом подлинного движения масс и становится
«кампанией», организованной сверху, оно перестает быть в какой-либо мере
«социалистическим». Оно
становится средством давления кадров и инженеров на рабочих с целью
повышения интенсивности и производительности труда. Такая кампания еще больше
лишает рабочих всякого влияния на условия своего труда и, таким образом,
экспроприирует и эксплуатирует их еще больше, чем раньше. Во время "Культурной
революции" кампании такого рода не проводились, но это не мешало развитию
различных форм соревнования в отдельных мастерских, фабриках, шахтах и т. д.
По-видимому, в
марте 1977 года в Китае начались «кампании соревнования». Это произошло после всекитайской
конференции по железным дорогам, когда было объявлено, что: «Опыт наведения
большого порядка и быстрого улучшения работы на железных дорогах действителен и
для всех других ведомств и фронтов» (НКНА, 12 марта 1977 г.). Газета Жэньмин
Жибао от 10 марта также призвала к кампаниям соревнования. 22 марта в этой
газете разъяснялось, что кампании по соревнованию служат для установления «большого
порядка» и получения «быстрых результатов», максимально быстрого повышения
производительности и выпуска продукции благодаря росту трудовой дисциплины.
Характер этих
кампаний как централизованных и организованных сверху движений ясно
виден в сообщении NCNA от 7
января 1978 г., в котором говорится, что в целях «ускоренного увеличения добычи
угля Министерство угольной промышленности... недавно организовало движение
соревнования на 125 шахтах страны, которое продлится сто дней, начиная с 1
января».
В этом сообщении объясняется,
что министерство требует, чтобы шахты, участвующие в кампании, «делали
все возможное для мобилизации масс и создания сильной командной структуры
как меры, направленной на выполнение ими в течение ста последовательных дней
заданий по добыче угля, в отношении количества, качества, потребления,
себестоимости и других производственных норм». Шахтам предлагается побить
рекорд за все соответствующие периоды.
Нельзя сказать ещё
яснее, что эта «кампания соревнования» должна подчинить рабочих «командной
структуре» и заставить их не только выполнять нормы (установленные властями),
но и побить производственные «рекорды». Подобные кампании не имеют
ничего общего с настоящим социалистическим соревнованием. Они укладываются, кроме того, в рамки политической
линии, которая «восстанавливает главенствующую роль» экономики, производства и
прибыли. По отношению к принципам периода "Культурной революции" это
представляет собой поворот на 180 градусов. На уровне формулировок лучше всего
этот поворот выражает фраза, употребленная в передаче Радио Пекин: «Политика
должна служить экономике» (27 ноября 1977 г.).
Прибыль, аккумуляция и концентрация управленческих сил на предприятиях
Что означает
подобная формулировка, стало ясно из ряда документов и выступлений, появившихся
с конца 1976 года; все они подчеркивали роль прибыли. Так например, выпуск журнала
Хун Ци № 8 от 1977 г. подчеркивает прежде всего идею о том, что предприятия
должны увеличивать свою прибыль и аккумулировать больше средств для
государства. Там даже говорится: «Спрашивать, надо ли управлять фабрикой для
прибыли или для революции, - это странный вопрос». Как будто это не может быть
реальным источником противоречий и как будто не нужно определять главный аспект
этого противоречия!
Далее в этой
статье в «Хун Ци» говорится: «Чем больше прибыли социалистическое предприятие
получает таким образом [т.е. за счет увеличения производства, строгой экономии,
повышения производительности труда и снижения издержек], тем больше богатства
оно создает для социализма»." Таким образом, предполагается, что
использование аккумулированных средств автоматически полезно для социализма. И,
главное, даже не предполагается того, что в борьбе за увеличение прибыли (при
которой уже практически не упоминаются рабочая инициатива, роль рабочего
самоуправления и новаторство масс) ведущая роль рабочего класса может в конце
концов быть отвергнута.
Но когда эта
ведущая исчезает, то доктрина о том, что «получение большей прибыли означает
создание большего богатства для социализма», теряет смысл и, более того,
становится тем же тезисом, который годами повторяли советские ревизионисты.
"Ревизионисты"
Редакционная
статья «Жэньминь жибао» от 27 августа 1977 г. делает попытку «избавиться» от
этой проблемы, не говоря об этом прямо. Это она делает запутанным образом - но
как она могла бы поступить иначе? В ней говорится о социалистической
«сущности» китайских предприятий и о прибылях, которые они получают,
например: «На социалистических предприятиях лежит славная ответственность
упорно трудиться для увеличения аккумуляции средств для государства и получения
большей прибыли. В социалистических условиях прибыль предприятия по существу
отлична от капиталистической прибыли. Прибыль социалистического предприятия является
проявлением сознательных усилий рабочих по созданию материальных благ, получению
средств для потребления, аккумуляции капитала для строительства социализма. Это
полностью отличается от капиталистической эксплуатации рабочих ради прибавочной
стоимости... Улучшение управления предприятиями и увеличение их прибылей, с
одной стороны, и [ревизионистская] идея поставить выше всего прибыль, с другой,
являются двумя совершенно разные понятиями».
Такого рода
высказывание совершенно равносильно тому, что говорят советские экономисты,
когда они тоже говорят о «социалистической прибыли» и «социалистической
заработной плате»; но недостаточно прилепить прилагательное «социалистический»
к экономической категории, чтобы определить социальную природу реальности,
к которой оно относится. Она зависит от социальных условий, в которых
протекает процесс производства. Многочисленные документы периода «Культурной
революции» обсуждали этот вопрос (хотя и не всегда очень ясно) и указывали, что
нельзя отождествлять государственную собственность на предприятия с их
социалистическим характером - данные предприятия не имеют никакой
социалистической «сущности», не зависящей от производственных отношений,
господствующих в них форм разделения труда и управления.
Изучение идей председателя
Мао
Однако сегодня
официальная идеология стремится отрицать именно то, что подчеркивалось во время
"Культурной революции". Она занимается прославлением прибыли, чтобы призвать
рабочих к «усердной работе», к дисциплине и «повиновению приказам и правилам»,
то есть к сокращению сферы политического влияния со стороны рабочих. Так, в
редакционной статье «Жэньминь жибао» от 9 ноября 1977 г. говорится о «убытках
политического характера», понесенных предприятиями, которые надо, дескать,
«свести к минимуму».
Это полностью
соответствует линии изъятия технической инициативы и управления у рабочих,
ревкомов и групп рабочего управления (а также у различных организаций
«три-в-одном», о которых уже почти ничего не говорится), чтобы сосредоточить
эти полномочия в руках «двух главных руководителей» на каждом предприятии. Ясно,
что такова нынешняя линия, как это видно, например, по выступлению Юй Цзю-ли в
Тачине и передаче Радио Пекин от 18 октября 1977 г., где речь шла о принципе,
согласно которому «Два главных руководителя предприятия должны лично заниматься
вопросами аккумуляции и прибыли».
Какие бы фразы ни
вставлялись, чтобы напомнить в ритуальной манере, что в управлении
предприятиями «классовая борьба должна по-прежнему быть нашей осью», ясно, что прибыль
должна быть теперь в центре внимания.
Это имеет ряд
последствий. С одной стороны, упор на прибыль используется для укрепления иерархической
власти, ужесточения правил, устранения участия рабочих в делах управления. С
другой стороны, та настойчивость, с которой говорят о том, что предприятия
должны приносить прибыль, сопровождается идеологическим поворотом. Теперь
практически не упоминается различие между «прибылью предприятия» (имеется в
виду финансовая прибыль, местное проявление валоризации капитала) и «общественной
прибылью», значение которой подчеркивалось в конце 60-х и начале 1970-х годов.
Следовательно, впредь предприятия, не приносящие (финансовой) прибыли, больше
не могут выделяться в качестве «предприятий тачинского типа», а значит, не могут
больше ставиться в пример[6].
Роль,
приписываемая прибыли, очевидно связана и с тем типом индустриализации,
который должен доминировать во имя «модернизации» промышленности. (Я еще
вернусь к этому вопросу.) Во всяком
случае, и исторический опыт, и теория одинаково учат нас, что такое
акцентирование прибыли предприятия может лишь усугубить неравенство между
районами и затормозить развитие местной промышленности мелких и средних
предприятий. Тем не менее, именно эта упомянутая последней форма развития была
характерна для способа индустриализации в Китае (особенно после 1958 г.) и
позволила достичь замечательных успехов.
Не надо ни учиться, ни
работать; изучайте идеи Мао!
Я, конечно, не из
тех, кто думает, что линия, доминирующая ныне в этой области, обусловлена в основном «ошибками». Точнее, если даже и можно
говорить об «ошибках», то надо видеть, что они являются результатом классовой
точки зрения, тенденции к консолидации капиталистических отношений,
капиталистических форм разделения труда, организации производства и управления,
а потому и тенденции ставить на первый план роль кадров, инженеров и
интеллигенции.
Борьба с «уравниловкой» в сфере заработной платы
Мы видим ту же
классовую линию и в том, что говорится и делается в области заработной платы.
Здесь преобладающей стороной нынешней линии является борьба против так
называемого уравниловки и за дифференциацию в оплате труда.
Так, статья в «Гуанминь
Жибао» за ноябрь 1977 г. доходит до того, что утверждает, что «уравниловка
по-прежнему является самой большой проблемой в Китае» — таково фактическое
название статьи. Такое утверждение идет вразрез с тем, что Мао Цзэдун сказал в
феврале 1975 г.: «До Освобождения это было более или менее похоже на
капитализм. Даже сейчас мы практикуем восьмиступенчатую систему оплаты труда, распределение
каждому в соответствии с выполненной работой и обменом посредством денег, и все
это вряд ли отличается от старого общества».
Одна из причин,
по которой сейчас делается упор на борьбе с «уравниловкой», заключается в том,
что вновь поставлен вопрос о «материальных стимулах»; и хотя пока это делается
с известной осторожностью, рабочий класс Китая знает, что означает эта линия. На
практике это в ряде случаев принимает форму возврата к сдельной оплате труда
(тогда как во время "Культурной революции" сдельная оплата труда была
заменена повременной оплатой), а в других, более редких случаях, в форме более
или менее щедрых премиальных выплат. Все это делается во имя ускорения роста
производительных сил и повышения производительности труда, т. е. во имя аргументов
экономии и производительности.
В этом отношении
особенно показательна одна статья — статья Чао Лугуаня (NCNA, 22 ноября 1977 г.), которая, исходя из
принципа «Каждому по его труду», стремится (всё ещё с большой осторожностью) агитировать
за поштучную оплату труда (Чао, конечно, не упоминает о замечании Маркса, что
«поштучная оплата есть форма оплаты труда, наиболее свойственная
капиталистическому способу производства»[7]) и за «использование необходимых
материальных вознаграждений в форме дополнения».
Эта статья и
многие подобные ей, появившиеся после 1977 года, все больше и больше делают личную
заинтересованность движущей силой борьбы за продуктивность. Эта заинтересованность
подменяет роль сознания того, что работаешь для удовлетворения потребностей
людей и для строительство социализма - роль, которая была выдвинута на первый
план в период "Культурной революции".
Такая подмена
отвечает интересам буржуазии в партии. Она может разобщить рабочий класс
только путем поощрения растущего неравенства среди рабочих. Возвращаться к
сдельной оплате и материальному стимулированию после многолетней практики
повременной оплаты труда и после продолжительного отказа от материального стимулирования
- значит сделать громадный шаг назад. Этот шаг назад выгоден руководителям
предприятий и инженерам: он способствует усилению государственной буржуазии,
тех, кто занимает руководящие посты в экономическом и административном аппарате
и в партии. Такова классовая суть этой новой линии, к какими бы уловкам
ни прибегали ее сторонники.
Новая ориентация в аграрной политике
С конца 1976 г. стала
очевидной новая ориентация в сельскохозяйственных делах. В основном она снижает
инициативу крестьянских масс и все больше подчиняет их высокоцентрализованному
руководству, на которое трудящиеся не имеют реального влияния. Она имеет
тенденцию навязывать народным коммунам рабочие нормы, которые им устанавливают
извне, и способствовать технологическим изменениям, которые также главным
образом инспирируются органами, расположенными очень далеко от самих
производителей.
"Культурная
революция" с винтовкой и цитатником изречений Мао
Классовая суть
этой новой ориентации очевидна. С одной стороны, речь идет о том, чтобы
способствовать развитию такого производственного процесса, который в максимально
возможной степени подчиняет крестьянские массы власти местных и центральных кадров,
а значит, и буржуазии нового типа. С другой стороны (но эти две стороны связаны
между собой), речь идет о создании условий, позволяющих извлечь из крестьян
максимальное количество прибавочного труда, чтобы они могли платить максимально
возможную сумму дани для финансирования «четырех модернизаций», которые
необходимы для консолидации власти государственной буржуазии.
Хотя классовое
содержание новой ориентации в аграрной политике ясно, тем не менее верно, что
она использует в качестве предлога некоторые реальные проблемы, важность
которых ранее недооценивалась. Эти проблемы являются, прежде всего, проблемами
производства: после замечательного прогресса в течение примерно десяти лет
сельскохозяйственное производство, по-видимому, достигло порога, который
необходимо преодолеть, чтобы удовлетворить потребности растущего населения в
продовольствии.* Эти проблемы являются также проблемами укрепления существующих
производственных отношений и изменения процессов труда и производства, включая
технологические изменения. Это также проблемы надстройки, идеологии и
политики. О том, чтобы рассмотреть их все здесь, не может быть и речи, и уж тем
более не может быть и речи о том, чтобы утверждать, что их можно решить простым
способом. Мы можем только
рассмотреть некоторые «решения», выдвигаемые теперь, и обсудить, что они
означают и какова их классовая суть.
Две формы
тенденции разрушения структур коллективного производства часто упоминались с
конца 1976 г., хотя ясно, что те же самые явления существовали и раньше, их
упоминали в ряде настенных плакатов «Дацзы-бао», особенно в Южном Китае. Одной
из таких форм является увеличение размеров индивидуальных участков и масштабов
связанной с ними семейной деятельности. О наличии этих проблем упоминалось еще в декабре 1976 года, например, в
передаче Радио Нанкин от 13 декабря.
Маоистские
"креаклы" развешивают свои "Дацзы-бао"
Другая форма
тенденции упадка коллективного труда (та самая, что по-видимому, представляет
достаточную угрозу коллективному сельскохозяйственному производству, чтобы о
ней часто упоминали) - это растущее вовлечение крестьянства во
внесельскохозяйственную деятельность наряду с неконтролируемым движением
рабочей силы. Эти явления были осуждены, например, в докладе под названием
«Укрепление передовой линии сельскохозяйственного производства», который был
опубликован NCNA 2 сентября
1977 года. В этом документе упоминается, что некоторые коллективные или
государственные производственные ячейки набирают рабочую силу из других коммун
или бригад. В нем также упоминается, что в некоторых коммунах и бригадах
трудящиеся занимаются другими видами деятельности, помимо сельскохозяйственного
производства, и что в этих коммунах или бригадах слишком много
непроизводительных членов.
После публикации
этого доклада провинциальные радиостанции сообщили, что при партийных комитетах
формируются следственные группы. Одной из задач этих групп является обеспечение
того, чтобы временные или контрактные рабочие, которые больше не работают в
своих коммунах, вернулись в деревню.
Здесь мы,
безусловно, сталкиваемся с серьезными явлениями, которые создают угрозу
стабильности и тем паче росту сельскохозяйственного производства. Я не знаю ни
об одном фундаментальном анализе, посвященном объяснению этих явлений и далающем
выводы из них. С другой стороны, мы знаем, что с конца 1976 года были
предприняты всякого рода конкретные меры, о которых я сейчас хочу кое-что
сказать, потому что, как я уже упоминал ранее, мне представляются, что эти меры
имеют ясную классовую суть, даже если они в какой-то степени противоречат друг
другу или могут казаться противоречащими друг другу.
Первая
разновидность этих мер направлена на уменьшение размера личных участков,
если он превышает процент,
установленный в правилах. Эти меры направлены на укрепление экономики народных
коммун, необходимое для роста коллективного производства, но они могут следовать
как в революционном, так и ревизионистском направлении; в нынешних условиях
ревизионисты должны также полагаться на коллективное сельскохозяйственное производство,
достаточное для содержания их программы «модернизации».
Другие меры, о
которых сообщило Радио Пекин 20 декабря 1976 г., направлены на ограничение неких
коллективных «дополнительных производственных занятий». Это, кажется,
подразумевает угрозу индустриализации сельских районов, которая получила
широкое развитие после «большого скачка» и «Культурной революции». А ее
необходимо продолжать, особенно для того, чтобы уменьшить противоречия между
городом и деревней, обеспечить социалистическое развитие производительных сил,
удовлетворить насущные потребности масс.
Правда,
ограничение коллективной «дополнительной производственной деятельности» может
показаться продиктованным «проблемами наличия рабочей силы», но это ограничение
соответствует в основном ревизионистской концепции - стремлению руководителей
централизованной промышленности контролировать всё промышленное
производство. Поэтому невозможно предположить, что его единственная или даже
главная цель состоит в том, чтобы обеспечить большее количество рабочей силы
для сельскохозяйственного производства.
Это ещё
маловероятнее потому, что семейная или индивидуальная подсобная деятельность поощряется,
а сельские рынки снова легитимизированы. Мне трудно оценить то, является ли это
какой-то дарованной крестьянам «уступкой» (чтобы дать им возможность увеличить
свои доходы), или же цель этого - получение некоторых дополнительных продуктов,
которые в настоящее время, кажется, невозможно получить любым другим путем. Во всяком
случае, линия на поощрение семейного и индивидуального подсобного производства
очень ясна. Это было подтверждено всекитайской конференцией, состоявшейся
осенью 1977 г., на которой было объявлено, что надо разрешить широкий размах
этой производственной деятельности, которая, как было сказано, представляет собой
«необходимое дополнение к социалистической экономике». Было добавлено, что это
не следует критиковать как представляющее собой «форму капитализма», поскольку
такая критика была бы характерна для «ревизионистской линии» (NCNA, 13 октября 1977 г.)
"ревизионист"
Еще более важным,
по моему мнению, является способ, которым нынешняя политическая линия пытается
решить проблемы, созданные «нехваткой рабочей силы», от которой страдает
китайское сельское хозяйство. Доминирующим аспектом этой линии является
использование авторитарных мер, налагаемых на крестьян сверху. Делается это под
лозунгом «рационального использования сельской рабочей силы». Так, 23 ноября
1976 г. Радио Хайкоу (Хайнань) заявило о необходимости «учиться организовывать
рабочую силу» и призвало к тому, чтобы производственный коллектив подчинил
«единому командованию бригады и коммуны». Говорилось также, что рабочую силу
нужно посылать туда, где можно наиболее эффективно увеличить
производство и где можно получить наилучшие результаты.
Я не сомневаюсь,
что преследуемая «экономическая цель» желательна. Но я очень сильно сомневаюсь
в том, что пропагандируемые методы являются «социалистическими» и
«эффективными». Фактически предлагаемые меры ведут к тому, что крестьян третируют
как рабочую силу, которую единое командование посылает туда, где, по его
мнению, её использование будет наиболее полезным. Это капиталистический, а не
социалистический способ организации труда, это - форма организации, которой
крестьяне не могут не сопротивляться. Этим способом давным-давно были
«организованы» колхозы в СССР, и всем известен результат этого!
Мы также знаем о
неудачах в результате попыток рассматривать борьбу за увеличение сельскохозяйственного
производства как множество «сражений», которыми должны более или менее
централизованно руководить «генеральные штабы». Тем не менее ряд недавних выступлений
показывает, что нынешнее руководство Коммунистической партии Китая благосклонно
относится к таким псевдовоенным мерам. Принятие мер такого рода означает отсутствие
доверия к крестьянам.
Это недоверие не
может не усиливаться от того, как крестьяне неизбежно и правильно реагируют на
меры, направленные на превращение их в рабочую силу, понуждаемую «маневрировать»
по приказам «единого командования». Как будто бы сами китайские крестьяне
не знают сами, как вести хозяйство и как организовать его так, чтобы увеличить
производство!
Эта тенденция
организовывать работу крестьян сверху и авторитарными методами влечет за собой
неизбежные последствия. Новое руководство готовится противодействовать этим
последствиям рядом мер, объявленных в докладе, опубликованном NCNA 2 сентября 1977 г. Что касается
ближайшего будущего, то эти меры состоят в ужесточении трудовой дисциплины,
установлении системы трудовых нормативов, а также установление ставок платежей,
связанных с этими нормативами. В докладе прямо говорится о необходимости укрепления
трудовой дисциплины, учета явки на работу, усиления системы ответственности,
улучшения организации труда, установления «простых» форм оплаты (по выполненной
работе), организации соревнования и проведении регулярных оценок работы
отдельных лиц и производственных подразделений.
Летом 1977 года
некоторые районы уже пошли по этой дороге. 16 июня 1977 г. «Радио Ланьчжоу»
привело пример района Хошуй провинции Ганьсу, где была введена «хорошая система
учета явки на работу» и применялась система трудовых норм в сочетании с системой
инспекций. Это означает полный разворот линии, проводившейся со времен "Культурной
революции", когда заданные нормы были исключениями и преобладала система самооценки.*
Советский опыт целиком
показал, что такие системы нормирования труда и проверки труда крестьян дают
лишь посредственные или даже смехотворные результаты.*
---
* Я сперва хотел
перевести на русский эту статью целиком, критикуя пункт за пунктом, но после
внимательного прочтения понял, что вся это галиматья настолько несерьёзна, что
не заслуживает критического обсуждения. Думаю, что уже эти две выкладки дают правильное
представление о шизе и Беттельгейма, и остальных западных маоистов,
восхищавшихся "культурной революцией". Именно западные маоисты,
науськанные и организованные ЦРУ США, устроили в мае 1967 года в Париже бузу
"цветной революции" против президента Шарля де Голля - того самого,
который помимо многих других разумных дел вывел Францию из НАТО и выгнал
штаб-квартиру НАТО из Парижа.
Маоисты были
совершенно безбашенной публикой. Они были как будто бы слепы к тому, что
реально происходило тогда в Китае: всех китайцев поголовно вместо работы
ежедневно собирали митинговать несколько часов кряду - и на заводах, и в
колхозах ("народных коммунах"). И горе было тем, кто не ходил на
митинги или ходил, но отмалчивался, а не орал во весь голос. Их записывали в
"буржуазные ревизионисты" и третировали нещаднейшим образом. В
результате этого митингования и обязательного ежедневного "изучения
гениальных идей председателя Мао" производство рухнуло и начался массовый
голод. Сколько народу в Китае перемерло от "культурреволюционного"
голода - одному богу известно, но счёт шел на миллионы.
Однако
игнорирование этой реальности - это ещё не самое страшное у Беттельгейма. Ещё
страшнее его демагогия, отрицающая необходимость для общества, хоть как-то
стремящегося к социализму, устанавливать и санкционировать нормы поведения
(с соответствующим положительным подкреплением), стабилизирующие и
укрепляющие общество в целом, а также активно пресекать (негативным
подкреплением, т.е. немедленным наказанием) преступное, паразитическое и
вообще антиобщественное поведение.
Левацкий
анархизм Беттельгейма
(отрицание планирования производства, норм выработки продукции и контроля и
учёта результатов трудовой деятельности), его восхваление
"самооценки" результатов - вот это-то как раз и есть (мелко)буржуазная
идеология "свободы личности", то есть отрицания социальных
взаимозависимостей между людьми. Другой пример такого буржуазного
"решения проблем социализма" - это либерастская политика подонков
горбачёва ("катастройка") и ельцина ("прихватизация"),
которая разодрала на клочья и разорила СССР.
Меня тошнит от
такой примитивной, нелепой демагогии, которой совершенно чужды не только научное
(бихевиористское) понимание оперантной обусловленности поведения, но и
житейский здравый смысл - ведь "самооценка" результатов
"труда" представляет собой не что иное, как требование безусловного
положительного подкрепления бездельничанья. Интересно, что и "культурная
революция" Мао в Китае, и либерастские "реформы" горбачева и
ельцина в России были пустейшей демагогией, результатом которой в Китае стал
массовый голод, а в России - людоедская "шоковая терапия".
Поэтому я ещё
переведу и выложу самую концовочку этой статьи, но основную массу (примерно
в три раза больше уже переведенной и выложенной на этом блоге) бредятины Беттельгейма
оставлю без перевода. На это мне жалко времени и сил, которые можно и нужно
использовать намного полезнее. (примечание
behaviorist-socialist)
Комментариев нет:
Отправить комментарий