БАРО "АЛЬТЕРНАТИВА" - 1

Выкладываю перевод отрывков книги Р. Баро "Альтернатива". Для ориентации в тексте - сперва оглавление. Мои краткие примечания в тексте - (курсивом в скобках).

Рудольф Баро:

"Оглавление:

Введение

Часть I.- Феномен некапиталистического пути к индустриальному обществу
1. Отмена капиталистической частной собственности и практика реально существующего социализма.
2. Происхождение некапиталистического пути
3. От аграрного к промышленному деспотизму

Часть II.- Анатомия реально существующего социализма
4. Краткое изложение предпосылок
5. Общая социальная организация на основе старого разделения труда.
6. Социальные классы в реально существующем социализме
7. Неприменимость понятия рабочий класс вне капитализма.
8. Движущие силы и сдерживающие их факторы в некапиталистическом индустриальном обществе
9. Партия и бюрократия

Часть III.- О стратегии коммунистической альтернативы
10. Нынешние условия и перспективы всеобщего освобождения
11. Потенциал новой трансформации общества
12. Организация коммунистов
13. Об экономике культурной революции I
14. Об экономике культурной революции II

 

Введение

Коммунистическое движение возникло с обещанием решить фундаментальные проблемы современного человечества и преодолеть антагонизмы человеческого существования. Страны, называющие себя социалистическими, официально безоговорочно признают эту программу. Но какие перспективы открываются перед людьми, когда они видят практику нашей общественной жизни в нынешней ситуации? Можно ли каким-то образом ожидать, что новый порядок утвердит свое превосходство благодаря более эффективной организации и экономии труда? Достиг ли он обещанного перелома в гуманизации человеческого сосуществования и развивается ли он прогрессивно изо дня в день до того, как он достигнет этой цели? Какова та лучшая жизнь, которую мы хотим создать? Является ли она тем самым посредственным, по своей сути бесперспективным благополучием, с которым мы так безуспешно пытаемся обогнать поздний капитализм, идущий по пути, который, по всем нашим традиционным убеждениям, ведет в пропасть? А мы ведь хотели создать иную, более высокоразвитую цивилизацию! Ту новую цивилизацию, которая сегодня необходима более, чем когда-либо прежде, и проект которой не имеет ничего общего с иллюзией свободного от противоречий «идеального общества».

Между тем оказалось, что мы подражаем старой цивилизации и что в глубочайшем, не политическом, а скорее культурном смысле, следуем в определенной мере вынужденно, т.е. под действием вполне реальных факторов, по «капиталистическому пути». Наша революция породила надстройку, которая кажется способной делать только это, причём самым неминуемо систематическим и бюрократическим образом. Как известно всем, кто причастен к этому, господство человека над человеком прекратилось лишь поверхностно. Отчуждение и подчинение трудящихся масс продолжаются на новом уровне. Полностью погрязший в старой логике международной политики и дипломатии великих держав, новый порядок (т.е. реально существующий социализм) даже не гарантирует мира, что не надо путать с "равновесием сдерживания", в расширенном воспроизводстве которого он принимает активное участие. Если посмотреть на взаимоотношения основных государств реально существующего социализма, то вырисовываются апокалиптические контуры. В Советском Союзе либеральная оппозиция интеллигенции, похоже что по меньшей мере согласна с правительством в том, что главной стратегической задачей страны является промышленная и военная мобилизация Сибири. А Китай копает траншеи, строя новую "Великую стену" против северного соседа, но на этот раз как бомбоубежища повсюду под землей.

Мировую систему социализма и мировое коммунистическое движение раздирают фундаментальные внутренние противоречия, которые коренятся прежде всего в нерешенных проблемах истории Советского Союза или, по крайней мере, требующих решения в первую очередь. К сожалению, правящие коммунистические партии Восточной Европы сегодня относятся к числу консервативных сил, к самым упорным защитникам существующего положения. На период после крушения колониализма, который сейчас в Южной Африке переживает последние часы своего существования (благодаря громадной военной помощи Кубы и ГДР народным антиколониальным движениям Анголы, Мозамбика, Южной Родезии (Зимбабве) и Южной Африки), в их нынешней программе вообще нет никакой политики. На значительной части южного полушария, освобожденного от колониализма, зреет катастрофа массового голода, последствия которой могут затмить всю предыдущую классовую борьбу и войны. Народы промышленно развитых стран не могут решить эту проблему, имея лидеров, которые из соображений удержания власти вынуждены обещать в каждом пятилетнем плане "больше хлеба и больше зрелищ". Речь идет не о новой проповеди бедности, а скорее об умеренности и, что более важно, об истинных перспективах дальнейшего саморазвития человечества на этой планете. (Реверанс в сторону буржуйского мальтузианства - которое тогда пропагандировал "Римский клуб", а теперь - глобалистский ВЭФ хера Шваба)

Кто должен выступать за это направление, как не коммунистическое движение в самом широком смысле? «Умирающий капитализм» в своей по-прежнему варварской сути все еще остаётся способной к развитию (?) формой производительных сил, вкладывая свои прибыли в бесконечное развитие научно разработанного оружия массового уничтожения, чтобы угнетать народы аграрных стран ("мировой деревни" согласно идеологии маоизма), а всему остальному миру навязывать по максимуму свою волю. Диктуя закон (?) технического прогресса, он не только вынуждает менее развитые страны, в том числе Советский Союз, тратить сравнительно большую долю своего национального продукта на вооружения, но и удерживает их в рамках основанной на нем цивилизации. Подобно тому, как умирающий Рим отравлял жизнь в провинциях вокруг Средиземного моря, влияние позднебуржуазного образа жизни распространяется все дальше и, если оно будет продолжаться, поставит под вопрос существование человечества.

Коммунисты капиталистических стран сейчас заняты переосмыслением своей задачи в этом всемирно-историческом контексте. Они (брехливые демагоги-"еврокоммунисты") готовят – наиболее явно в Италии, Испании и Японии – новое наступление, чтобы привлечь большинство своих народов к великому согласию относительно необходимых преобразований существующей цивилизации. Напротив, в официальном восточноевропейском коммунизме, судя по печатным изданиям и речам с трибун, вообще нет ориентированных на массы (новых) политико-теоретических идей. Самым последним из них - ленинскому синтезу революционной мысли - уже более полувека. В целом после смерти Ленина произошли изменения, более масштабные и глубокие, чем за период между Марксом и Лениным. Что может быть самоочевиднее с марксистской точки зрения, чем тот факт, что практическое изменение мира, ставшее результатом деятельности Ленина, выходит за рамки его теории, а в некоторых моментах даже ломает их? Что могло бы яснее показать его творческую силу, определяющую течение истории, чем этот результат, столь характерно прославивший его как великого преобразователя мира?

В частности, развитие Советского Союза происходило иначе и с иными результатами, чем предвидел Ленин. История снова пошла по пути антагонистического конфликта и погубила миллионы невинных жертв. Сегодня народы Советского Союза и стран Восточной Европы все больше осознают, что новая система мало соответствует заявленным принципам, не достигла намеченных целей и больше не выходит за свои границы. Суть идей выхолощена. Как следствие повсюду, особенно в самом Советском Союзе, наблюдаются признаки идеологического банкротства, катастрофического для существующей структуры власти, что проявили (события) в Чехословакии в 1968 году. События в Польше после декабря 1970 года, вероятно, лишь усилили осознание того, что назревающий кризис в нашей системе вызван не только преходящими причинами, но и глубокими социально-экономическими противоречиями, коренящимися в природе производственных отношений. С политической точки зрения власть Ульбрихта, Ракоши, Новотного, Гомулки и т. д. была реальным организатором и причиной контрреволюции (в кавычках и без оных).

Во всяком случае кризис носит общий характер. Глобальный характер сил, проявившихся в Чехословакии, никем не был признан более однозначно, чем с самого начала лидерами Варшавского договора их вооруженным вмешательством в 1968 году. Содержание реформаторства в Чехословакии не выявило ничего иного, как реальную социальную структуру, сложившуюся в результате восточноевропейских революций, а до этого — Октябрьской революции. И темпы реформаторства, прежде всего поспешное изменение облика самой Коммунистической партии, продемонстрировали, сколь неотложно эта новая структура, по крайней мере в наиболее промышленно развитых странах, ждет того, чтобы сбросить скорлупу, которая защищала ее на личиночной стадии. но теперь грозит задушить ее. Социальный потенциал, освобожденный в 1968 году и который был насильно запеленат обратно в традиционную смирительную рубашку, сохранился и будет - поначалу пассивным сопротивлением - продолжать бунтовать против неадекватной надстройки до тех пор, пока когда-нибудь анахронизм этой системы, также и в Советском Союзе, не станет исторически законченным. Тогдам вслед за половинчатыми реформами Хрущева там последует более основательная народная реформация, которая не только наново преобразует господствующие политические структуры, но и изменит их социальную сущность.

Кризис, делающий неизбежным исторический анализ всего развития с 1917 года, это, конечно, процесс, который в разных странах развивается с разной скоростью и не всегда достигающий одинаковой интенсивности во всех сферах общественной жизни. Будут и далее как успехи, так и неудачи, а также периоды относительной стабилизации, такие как в первой половине 1970-х годов. Однако он затронул все страны советского блока, затронул все стороны жизни и в конечном счете его основа - знакомое всем марксистам обострение противоречий между современными производительными силами и ставшими для них помехой сложившимися производственными отношениями. Отмена частной собственности на средства производства  с самого начала не означала их превращения в общественную собственность. Напротив, все общество лишено всей собственности государственной машиной. Монополистический контроль (власти) над производственным аппаратом, над львиной долей прибавочного продукта, над пропорциями процесса экономического воспроизводства, над распределением и потреблением привел к возникновению бюрократического механизма, стремящегося убить или приватизировать (!!!) всякую личную инициативу. Архаичная политическая организация нового общества, глубоко укоренившаяся в экономическом процессе, выхолащивает его социальные движущие силы.

Центром кризиса, где он пока не достиг той степени зрелости, как в ГДР и Чехословакии, является сам Советский Союз, хотя почва сперва заколебалась на периферии. Все, что советское руководство делает, чтобы при сохранении существующей системы избежать последствий этого, не может остановить её ухудшение. 21 августа (1968 г. в Чехословакии) ускорило интеллектуальную поляризацию и в других странах (советского) блока. Как раз общий, всеобъемлющий и фундаментальный характер кризиса и тот факт, что его очаг находится в Советском Союзе, представляет перспективы движения обновления и его задачи в совершенно ином, более обнадеживающем свете. Дискуссии среди советских экономистов и социологов теперь все больше сосредотачиваются на важнейших моментах, и не случайно аргументы начала 1920-х годов вновь выходят на поверхность. Советский Союз должен реформироваться, чтобы в своем внутреннем развитии идти в ногу с требованиями масс и сохранить свое международное положение. Отжившим силам более не удастся ставить свои кастовые интересы на первое место. Прежде всего надо отвоевать пространство для общественной дискуссии по «жгучим вопросам нашего движения».

Для марксистского, коммунистического меньшинства в правящих партиях наших стран, для всех, кто с чувством ответственности думает о завтрашнем дне, сравнительно долговечная фундаментальная ситуация, в которой они оказались, представляет собой не только испытание терпения, но и настоящий интеллектуальный вызов. Разве история Советского Союза, Китая, Югославии и других революционизированных стран не накопила огромного и драматического материала — от Кронштадтского мятежа до беспорядов на польском побережье, от раскола большевистского авангарда после смерти Ленина до борьбы за народные коммуны и «Великую пролетарскую культурную революцию» в Китае, от перехода Югославии к «самоуправляющемуся социализму» до половинчатой смены курса в Советском Союзе после смерти Сталина?! Какие общие закономерности развития скрываются за этими событиями? С какими противоречиями сталкиваются народы наших стран? Откуда берутся многочисленные аналогии с процессами в тех развивающихся странах, которые идут по некапиталистическому пути или структурно тяготеют к нему? Что означают поражения западноевропейского революционного движения с 1918 года в Германии по 1968 год во Франции? Во всем этом должна быть некая взаимосвязь, которая освещает сцену актуальных событий!

Невозможна постановка задачи детально представить все эти проблемы одним махом, хотя по некоторым из них имеется огромное количество литературы, сознательно скрываемой от нашей публики и поэтому не подвергающейся критическому анализу. Но даже без каких-либо претензий на (обобщение в) монографическии ко всему их комплексу можно выработать единый подход. И можно зафиксировать полученный предварительный результат в виде черновика вроде «Экономико-философских рукописей» Маркса. Маркс в 1859 году дал своему подготовительному труду к «Капиталу» название «Критика политической экономии».

Даже если я следую этому великому образцу подзаголовком (моей книги) «Критика реально существующего социализма», то я всё равно полностью осознаю тот факт, насколько далека моя критика реально существующего социализма от того уровня разработки и связности, который Маркс достиг всего лишь через двадцать лет после его экономико-философских рукописей. Но я поставил перед собой ту же цель: анализ конкретной общественной формации с революционной точки зрения. Напоминаю, что у Маркса «критика» означала прежде всего научный анализ с целью практического изменения мира. Чем глубже он вникал в суть исследуемых (общественных) оотношений, тем больше ему удавалось отказаться от разоблачений и обвинений и выражать пропаганду своих идей на языке обнаруженных им фактов и взаимосвязей. В этом смысле на различных этапах моей работы по этой теме я прилагал максимум усилий для того, чтобы свести выражение негодования по поводу существующей ситуации до его рациональной сути и, прежде всего, выразить с внутренне присущей ему логикой то, что бросается в глаза любому интеллектуалу-идеалисту как нечто провокационное и иррациональное. Следует избегать, насколько это возможно, просто негодования по поводу существующих условий. Надо начинать с урока теории и истории. А время политики рано или поздно наступит.

Первая часть книги посвящена феномену некапиталистического пути к индустриальному обществу.

Наш реально существующий социализм — это принципиально иная система, чем его проект, изложенный в социалистической теории Маркса. Можно сравнивать эту практику с этой теорией, но нельзя приравнивать её к ней. Её нужно объяснять на основе её собственных законов. Все теории деформации (социализма) от Хрущева до Гароди лишь отвлекают от этой задачи. А её анализ приводит к общей концепции «некапиталистического пути», охватывающей большинство номинально социалистических стран, и к поиску истока некапиталистического пути в наследии так называемого азиатского способа производства. На этом основано дальнейшее обсуждение перехода России от аграрного деспотизма к промышленному и судьбы партии большевиков в этом процессе. Необходимо попытаться правильно оценить исторический характер сталинистской структуры власти. Политическая история Советского Союза свидетельствует не о поражении, а о трансформации «субъективного фактора» (революции) из-за задачи индустриализации России, которую ему пришлось решать. Сегодня анахронизм старой партии стал явным из-за новых задач, а не каких-либо политических и моральных принципов.

Во второй части систематически рассматривается структура реально существующего социализма (после его исторического описания в первой части): его бюрократически-централистская организация труда, его характер как иерархического общества, явно выраженное бессилие непосредственных производителей, относительная слабость стимулирования им производительности, его политико-идеологическая организация как квазитеократическое государство. Сущность реально существующего социализма понимается как обобществление в отчужденной форме сплошной национализации, в основе которой лежит старое разделение труда, еще не доведенное до точки преобразования.

Заключительная часть посвящена той альтернативе, которая зреет в лоне реально существующего социализма и вообще в индустриально развитых странах. Она носит характер той всеобъемлющей культурной революции, того преобразования всего прежнего разделения труда, образа жизни и мировоззрения, которое предвидели Маркс и Энгельс. Всеобщее освобождение человечества становится все более настоятельным, но условия этого должны быть заново изучены и определение их содержания должно быть современным. Социальная диалектика следующего этапа будет характеризоваться борьбой за демонтаж структур власти над процессом труда и, следовательно, государства, но при обстоятельствах, в которых будет по-прежнему доминировать расслоение общества по интеллектуальной компетентности. Следовательно, культурная революция предполагает создание подлинно коммунистической партии, нового Союза Коммунистов. Коммунисты должны дистанцироваться (???) от государственной машины и сначала положить конец господству аппаратчиков в своей собственной организации. Они должны снова вооружиться старым лозунгом (Коммунистического) Манифеста (Маркса), согласно которому «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех», и более чем когда-либо прежде сознавать, что эта программа ломает рамки любой национальной или континентальной постановки вопроса. Реальное равенство всего человечества становится вопросом жизни и смерти в практической политике.

Мир меняется со скоростью, которая одновременно вдохновляет и приводит в трепет, потому что весь этот процесс по-прежнему спонтанно движется к ситуациям, которых никто не хотел. Мир можно завоевать, а дальнейшее развитие человечества и каждого как личности можно обеспечить только в том случае, если неравенство в возможностях для развития исчезнет - в каждой стране и во всем мире." (Продолжение следует)

.