ГРОССМАН: МАРКС, КЛАССИЧЕСКАЯ ПОЛИТЭКОНОМИЯ И ПРОБЛЕМА ДИНАМИКИ 1

Начинаю выкладывать мой перевод на русский книги Генрика Гроссмана с немецкого текста, выпущенного в 1969 году издательством Europäische Verlagsanstalt Frankfurt a.M. по тексту первого издания в 1941 году, выпущенного в США в количестве... 80 экземпляров (как сообщает Рик Кун в своей биографии Гроссмана ("Henryk Grossman and the Recovery of Marxism" by Rick Kuhn). Малоизвестность Гроссмана обусловлена главным образом тем, что и у него самого, и у его книг была тяжёлая судьба. Возможно, в будущем я переведу (хотя бы в отрывках) эту биографию на русский, потому что она несомненно должна стать известной российским читателям.

А ведь данная книга - настоящее сокровище марксистской политэкономии благодаря краткости и ясности изложения. Я родился и вырос в СССР, и в школе и университете должен был в обязательном порядке проходить курс и сдавать экзамены по "марксизму-ленинизму". Эта принудиловка имела лишь один результат: она сделала меня наивным антикоммунистом, свято верившим брехне западной пропаганды. Причина всего этого простая: если для Ленина марксизм был (цитирую его): "не догма, а руководство к действию", то для сталинско-брежневской господствующей партийной номенклатуры марксизм-ленинизм был пустой демагогией, прикрывавшей её своекорыстные эгоистические интересы и действия.

Пережитком такого "марксизма-ленининизма" является дед Зю - псевдокоммунистический холуй нынешнего компрадорско-бюрократического режима, однако справедливости ради надо отметить, что и в нынешней КПРФ, и в насквозь прогнившей к 1989 году КПСС были и есть настоящие, убежденные коммунисты. Но они не делают погоды, потому что господство над такими партиями принадлежит лицемерным, циничным карьеристам.

Вообще в любом классовом обществе официальная идеология с точки зрения бихевиористского социализма представляет собой систему фальшивых речевых оперантов, которые направляют социальное и межличностное поведение народных масс против их собственных интересов и в интересах господствующих классов. Наиболее древняя, наглая и подлая идеологическая система - это религия, лживо обещающая "всем страждущим и обремененным" потустороннее райское блаженство. Уже поэтому социализм вообще, а тем более бихевиористский и марксистский социализм должен быть непримиримым врагом всех религий, культов (включая культ личности) и прочих суеверий, включая псевдонаучные - от мифа о "намагниченной воде" и до официально санкционируемого безумия "вакцинаций", которые в лучшем случае ослабляют, а в худшем (случае генных "вакцин от ковид") разрушают систему иммунитета и губят людей.

Именно из-за этого в 1989 году, после присоединения ГДР к ФРГ начав ощущать на собственной шкуре всю людоедскую суть капитализма, я всё ещё целое десятилетие не мог преодолеть выработанного у меня отвращения к марксизму и пришел к нему кружным путём как к логическому экономическому объяснению действия законов оперантного поведения (открытых отцом радикального бихевиоризма проф. Б.Ф. Скиннером) в условиях капитализма.

Среди "марксистов" так же, как и среди апологетов капитализма, есть множество глупых и лживых писак. Мне очень посчастливилось, что я наконец-то открыл для себя (и, надеюсь, для читателей этого блога) живую и истинно научную суть марксизма в работах Генрика Гроссмана. Всего две книги Гроссмана (эта и "Das Akkumulations- und Zusammenbruchsgesetz des kapitalistischen Systems" - "Закон аккумуляции (капитала) и краха капиталистической системы", которую я в прошлом году перевел на русский и выложил здесь: https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/11/grossman-law-of-accumulation-and.html (начало) и http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2021/02/grossman-law-of-accumulation-and_5.html (конец), а прокомментировал, в частности, здесь https://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2020/10/henryk-grossman-on-breakdown-of.html и здесь http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.com/2021/03/michael-hudson-on-resurgence-of-rentier.html) дают понимание того, что Маркс не только вынес смертный приговор капитализму как общественно-экономической системе и обосновал экономическую необходимость построения социализма, но и разоблачил буржуазную экономику как лженауку, а её "корифеев", включая и всех нынешних - как невежественных верхоглядов и бесстыжих охмурял.

Ну а что касается самого Гроссмана, то я должен откровенно сказать, что до его уровня понимания безумной экономики капитализма не дорос ни один из нынешних "коммунистических" и вообще "прогрессивных" экономистов, как на Западе, так и в обломках СССР. Все они блуждают в потёмках, в то время как из книг Гроссмана легко можно извлечь понимание закономерности многих тенденций нынешнего глобалистского капитализма, которые непостижимы для публики, одураченной масс-медиальной пропагандой, например того:
- что геноцид мировых войн, неоколониальных агрессий и новейшего метода массовых убийств - губительных поголовных "прививок от ковид-19" экономически необходим капитализму, так как с увеличением населения Земли растут и все виды экономической ренты, что объективно снижает норму капиталистической прибыли;
- что между капиталистами и работающими по найму объективно идёт борьба за раздел прибавочной стоимости (на прибыль капиталистов и зарплату трудящихся), а это показывает всю лживость разглагольствований о "социально ответственной рыночной экономике" и "классовом мире";
- что единственным источником капиталистической прибыли является эксплуатация наёмного труда, которая может быть доведена до максимального "идеального уравня" только в условиях грозящего теперь всему человечеству нового фашизма - глобалистского "экологическо-климатического" тоталитаризма с содержанием в концлагерях превращенного в рабочий скот всего человечества, которое будет "счастливыми" рабами, управляемыми вживленными в мозг электронными RFID-чипами, не имеющими никакой собственности и питающимися баландой из брюквы, силоса и личинок насекомых - по кухонному рецепту подонка Билла Гейтса и по общему проекту давосского "МЭФ" и его организатора хера Клауса Шваба;
- что сделанная западным империализмом в 1970-х годах и сталинско-брежневской номенклатурой в 1990-х годах ставка на деиндустриализацию, то есть замену закономерно иссякающей капиталистической прибыли на паразитирование на всевозможных видах экономической ренты, бесперспективна и уже завела мировую экономику в тупик, а единственный выход из этого тупика - это плановая социалистическая экономика (при условии, что ею будут управлять квалифицированные специалисты, а не слабоумные бездельники и пустобрёхи).

Числа в тексте (с 1 по 275) указывают на примечания автора к книге, которые я, возможно, переведу после самого текста и выложу на этом блоге отдельно.

* * *

(Кривая усмешка - результат перенесенного мозгового инсульта)

Генрик Гроссман:

"Маркс, классическая политэкономия и проблема динамики

"Следующий текст должен был быть опубликован в "Zeitschrift für Sozialforschung", редактируемом Институтом социальных исследований и выпускаемом издательством Libraire Felix Alcan, Париж. Из-за начавшейся войны работа в типографии затянулась до весны 1940 года, а выпуск издания был в конечном итоге сорван из-за оккупации Парижа. По этой причине данная работа издаётся в этой форме ".
Институт социальных исследований, 1941 г.

1.

Господствующее мнение видит в Марксе только ученика, завершившего или продолжившего труды классиков1. Этим оно устанавило жёстко очерченную концепцию, что трудовая теория стоимости, разработанная Смитом и Рикардо, его сокровенной сущности ведет к социализму, но этот вывод, однако, не был сделан этими основоположниками. Мол, именно Маркс продумал теорию Рикардо до конца, добавив как бы то последнее слово, которое осталось невысказанным.2 Эта интерпретация, конечно, уже с общих позиций критики политической экономии должна рассматриваться как чрезвычайно сомнительная, если действительно «развитие политической экономии и того противоречия, которое оно порождает, идет в ногу с реальным развитием социальных противоречий и классовой борьбы, содержащихся в капиталистическом производстве».3

В развитии политической экономии Маркс различает четыре периода, первый из которых - это «классическая экономика», а другие три - это различные стадии «вульгарной экономики». Согласно Марксу, то, что объединяет представителей классической политэкономии, несмотря ни на что, на те порой очень большие индивидуальные различия (например, между Петти, Хьюмом и физиократами, а также между ими всеми и Адамом Смитом или Рикардо), в единое интеллектуальное течение - это одинаковая историческая ситуация.4 Это был период становления современного капитализма и, следовательно, современного рабочего класса, и тем самым, «период неразвитой классовой борьбы» 5 между пролетариатом и буржуазией. Классическая политэкономия - это выражение стемлений растущего, борющегося за власть индустриального капитализма, её практическое и теоретическое острие направлено не против все еще слабого пролетариата, а против представителей старого общества, феодальных паразитов на земельной ренте и старомодных ростовщиков. Феодальная форма земельной ренты и «допотопный» ростовщический капитал необходимо было «сначала подчинить промышленному капиталу и поставить в зависимое от него положение». 6

Теория земельной ренты Рикардо, как и предшествовавшая ему критика Юма (Эссе, глава.4) 7, прямо направлена против феодальной земельной собственности, тогда как борьба между классами капиталистов и наемных рабочих выражена в теории стоимости Рикардо лишь теоретически: промышленная буржуазия и ее теория все еще «наивны», то есть. он могут позволить себе поиски истины, невзирая на всё ещё не осознаваемые ими и фактически ещё не существующие опасносные выводы из их собственных принципов. Таким образом, трудовую теорию стоимости развивали без боязни теоретически подчеркнуть проистекающие из неё противоречия между рабочим классом и классом собственников 8, или подчеркнуть разницу между производительным и непроизводительным трудом, причём в категорию непроизводительного труда в первую очередь были занесены представители профессий феодального общества.

Согласно Марксу, эти авторы являются «классиками», поскольку они выражают эту позицию конфронтации, т.е. например, точку зрения Джона Локка в его полемике против «непродуктивной» феодальной земельной собственности и ренты, которая, по его словам, «нисколько не отличается от ростовщичества». Эта позиция конфронтации особенно заметна в классической доктрине о «производительном» и «непроизводительном» труде, в которой становятся совершенно ясными взаимоотношения между буржуазией, борющейся за власть, и более ранними классами с их воззрениями. Эта доктрина находится в вопиющем противоречии как с воззрениями античности, «в которой материально производительный труд носил на себе клеймо рабства и рассматривался лишь как пьедестал для праздного свободного гражданина» 9, так и с социальными классами и профессиями, сохранившимися с эпохи феодализма, которые она объявила непродуктивным.

Маркс считает, что язык классической экономики - это «язык все еще революционной буржуазии, которая всё еще не подчинила себе все общество, государство и т. д. Его трансцендентные роли суверенов, судей, офицеров, священников и т. д., вся совокупность старых идеологических сословий, которую порождают они, их ученые, магистры и священники экономически приравниваются ею (то есть буржуазией - Гроссман) к скопищу их собственных лакеев и шутов ... Они паразитируют на плодах чужого труда, поэтому их нужно сократить до необходимого минимума»10 … До тех пор, пока буржуазия не столкнется с «действительно производительными рабочими» в сознательной, открыто враждебной конфронтации, которые «в свою очередь скажут ей, что она (буржуазия - Гроссман) живет за счет усердия других людей», она все еще может «фигуроровать как представительница производительного труда» перед лицом «непроизводительных классов» феодального периода.

Когда в ходе экономического развития буржуазия укрепила своё господствующее положение в обществе и отчасти захватила государство, а отчасти пошла на компромисс с феодальными классами и с «идеологическими сословиями», и когда пролетариат и его теоретические представители выступили на арену и из классической трудовой теории стоимости сделали эгалитарные и социалистические выводы (право рабочего класса на весь результат его труда) ... «все изменилось», и политическая экономия «попылась оправдать «экономически» с собственной точки зрения оправдать то, что раньше критиковала».11 Классическая политэкономия сходит со сцены истории, и настал час вульгарной экономики (Чалмерс, МакКаллох, Дж. Б. Сэй, Дж. Гарнье - второй период политической экономии). Вульгарная экономика 20-х и 30-х годов XIX века - это «метафизический период» политической экономии 12 - и является выражением победоносной буржуазии, ставшей консервативной и потому апологетически оправдывающей существующее положение вещей, теоретическим представителем которой в Англии был Мальтус. Он борется против всех тенденций у Рикардо, «которые революционно направлены против старого общества».13 И хотя Мальтус, как и Рикардо, тоже хочет «буржуазного производства», но только «настолько, насколько оно не является революционным (и) всего лишь создает более широкую и более удобную основу для «старого» общества», с которым буржуазия уже заключила компромисс. 14

С этого момента классическая доктрина различия между производительным и не производительным трудом отброшена (у Дж. Б. Сэя и Мальтуса) - из-за страха перед пролетарской критикой, которая уже заявила свои права, - и заменена представлением о том, что любой труд одинаково продуктивен. Точно так же смысл теории земельной ренты Рикардо, направленной против землевладельцев, перетолковывается в свою прямую противоположность у Мальтуса, выдвинувшего проблему сбыта при капитализме. Конечно, Мальтус подчеркивает неизбежность всеобщего перепроизводства, затрагивающего все отрасли производства. Однако этим он хочет только доказать необходимость существования непроизводительных потребителей и классов, т.е. «покупателей, которые не являются продавцами», чтобы продавцы могли иметь рынок для своего товара. Этим же "доказывается" и необходимость в расточительстве (включая войны).15 В конце концов отбрасывается и теория трудовой стоимости Рикардо.

.