АРСЕНИЙ ГУЛЫГА КАК ЗЕРКАЛО 2-ГО РОССИЙСКОГО СМУТНОГО ВРЕМЕНИ

ИЛИ БАНКРОТСТВО ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ГУМАНИТАРНОЙ ТРЕПОЛОГИИ

 Арсений Гулыга (1921 - 1996)

Мне трудно писать о Гулыге потому, что он один из очень немногих антикоммунистов, которые достойны уважения. Конечно, было бы проще простого обозвать его "идеологическим гробокопателем", но это было бы явной несправедливостью и даже низостью. В силу того, что пропагандировавшаяся им реакционная "русская идея" имеет теперь многочисленных приверженцев, одной обидной кличкой от Гулыги и его "идеи" не отпишешься. С ними надо разобраться детально.

Арсений Гулыга был недюжинным и интереснейшим человеком, и, если бы моя судьба сложилась иначе, я вполне мог бы стать его младшим единомышленником. Меня в школе, в студенческие годы (хотя я учился на биохимика) и позже неудержимо тянуло к всяческому запретному чтению, упрятанному от нас, советской интеллигентной молодёжи, в спецхранах библиотек. И, разумеется, мне таки удалось до выезда из СССР в ГДР в 1983 году наглотаться всяческого идеалистического "многомудрия" пожелтевших дореволюционных книг, усеянных ятями и "лишними" твердыми знаками.

И если у Гулыги был репрессирован отец, то у меня были репрессированы оба деда, так что из-за моих "личных счётов" с советской властью я вполне мог бы стать "внутренним эмигрантом" и даже бздиссидентом. Но меня судьба миловала, и я смог ускользнуть за бугор (в ГДР) из лап КПССовцев, которые своими бездарностью, кумовщиной и лицемерием уже к середине 1970-х годов растлили советское общество. Этот гнилой номенклатурный нарыв прорвался катастройкой и прихватизацией - но слава богу, без моего участия.

Как бы там ни было, но намерения Гулыги были неизменно благими. И то, за что он взялся, он выполнил безупречно. Он вытащил из забвения и популяризовал дореволюционную и белоэмигрантскую идеалистическую мысль, прежде всего своей книгой " Русская идея и ее творцы". Именно благодаря Гулыге теперь любой желающий может за пару вечеров стать идеологически подкованным расейским сторонником "самодержавия, православия и народности", подключившись к Интернету. А кто хочет копнуть поглубже, тот может ознакомиться с немецкими истоками этой якобы "исконно русской" идеологии. Конечно, опять-таки у Гулыги, в его книге "Немецкая классическая философия".

Но дальше этих "антиков" Гулыга не пошёл, и даже считал, что дальше развивать вовсе нечего, что якобы наступила "постсовременность" (по-западному: постмодернизм) с её / его мнимым "концом истории" и, соответственно, концом истории философии, и всем теперь надо в обязательном порядке пережевывать и усваивать "евхаристическую пищу соборности". Критиковать идеи Гулыги и его философских кумиров я не буду, а просто отсылаю тех, кого интересует моя точка зрения на идеалистическую философию, к тексту Бухарина (см. http://behaviorist-socialist-ru.blogspot.de/2013/03/blog-post_11.html ), мнение которого о всяких Бердяевых, Флоренских & Co я полностью разделяю.

С другой стороны, я очень благодарен Гулыге за его старания опубликовать запрещенную Сталиным и Ждановым научно-популярную прозу Михаила Зощенко "Повесть о разуме / Перед восходом солнца". В студенческие годы я с громадным интересом прочёл её журнальную публикацию и она оказала на меня глубокое впечатление. Конечно, теперь я разделяю выраженные там взгляды Зощенко далеко не во всём, и особенно неубедительна для меня ортодоксально-фрейдистская концовочка этой повести.

Чем же замечательны повести Зощенко? - Его естественнонаучным подходом к проблемам личности и общества, отвергающим традиционные идеалистические пустозвонные рассусоливания гуманитарных "корифеев"-когнитивистов. Именно за этот подход весьма невежественный сталинский цербер Жданов обозвал Зощенко "пошляком". И как раз именно такой прагматический подход к поведению человека я неустанно пропагандирую на моем блоге. Изучение поведения человека, включая общественное поведение, должно в конце концов быть поставлено на солидную естественнонаучную основу, для него должна быть обязательной экспериментальная естественнонаучная методология.

Только после того, как бихевиоризму будет дана возможность на равных правах конкурировать в ВУЗах и научной периодике с умозрительной когнитивистской "психологией" - этой реакционной схоластикой современности, можно будет говорить о науках о человеке и обществе как о полноценных науках, а не о идеалистическом напыщенном словоблудии.

Но вернемся к Гулыге. Он, бесспорно, был умный и честный человек, поэтому даже вопреки вполне оправданной неприязни к советской власти ему следовало бы признать, что с точки зрения столь дорогих ему этических, нравственных и даже эстетических ("красота") принципов социализм стоит несравненно выше и капитализма, и помещичье-поповского самодержавия. Нет, вместо этого Гулыга всю свою жизнь оставался убежденным сторонником замшелого (двухсотлетней давности) идеализма Канта и его российских дореволюционных и белоэмигрантских эпигонов: от клерикала Флоренского до фашиста Ильина. Ну так почему же он наперекор всему (включая и карьерные соображения) заключил в объятия идеалистическую схоластику?

Ответ простой. Если для Ленина, Бухарина и других настоящих коммунистов марксизм был не догмой, а руководством к действию, то для Сталина его банда чинуш и подхалимов сделала из марксизма блюдо на его индивидуальный вкус невежественного и суеверного недоучки-семинариста - омертвелую, окаменевшую догматику, не имеющую никакой связи с действительностью. Марксизм был превращен ими в схоластическую идеологическую пустышку - и поэтому был внутренне отвергнут Гулыгой и всеми другими гуманитариями в СССР, не утратившими интеллектуальной честности. Рыба советского марксизма сгнила с головы - только этим можно объяснить горбачевско-ельцинскую свистопляску антинародной катастройки и прихватизации.

Поэтому не вина, а беда Гулыги, что он в созданной Сталиным и его прихвостнями идеологической пустыне присосался к другой идеологической пустышке - клерикально-националистической идеологии "русской идеи", которую сварганили Бердяев, Ильин & Co по тому же самому немецкому рецепту, по которому Гитлер пытался соорудить свой "национал-социалистический 3-й райх" на костях покоренных народов, включая русских.

Конечно, у Гулыги содержание "русской идеи" более гуманно, чем, например, у фашистоида Ильина. Гулыга бесконечно повторяет своё любимое словечко "соборность" - которое по сути является не более, чем извращенной копией пролетарской солидарности марксизма! Но неужели может быть какая-то "соборность" между ворюгой-олигархом и бедолагой-"совком"??? Поэтому эта пустозвонная и грубая демагогия "классового мира" окуривается густым дымом религиозного охмурёжа, трепотни о "таинствах" и прочей церковнославянской белиберде - чтобы охмурить народ.

Любая, а особенно идеалистическая система философии - это неизбежно идеология. Она исходит из душных кабинетов филозофов с их пропуканными креслами и желает, не много не мало, восторжествовать над "неучёной" реальностью, общественной практикой. Филозофы расставляют сети своих "многомудрых" словес и загоняют в них всех зазевавшихся, настаивая на том, что все якобы обязаны "понять" их "гениальную систему", а "понять" для них означает одно: принять всю их ахинею целиком, без вопросов и критики. А всех несогласных и критиков они объявляют некомпетентными, по принципу: "А, так ты ничего не понял? Ну и дурак!"

Очень грустно, что Гулыга попал в их сети, и свою творческую жизнь направил по рельсам, проложенным следующим дореволюционным, жутко пессимистическим стихотворением:

"Господа, если к правде святой
Мир дорогу найти не сумеет -
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой..."

Пропагандировавшаяся Гулыгой "русская идея" не случайно была идеологией побежденных "белых", всей контры, которую смела прочь Октябрьская революция. Только побежденные и утратившие последнюю надежду на активную деятельность в реальном мире ищут утешения в евангельских фразах вроде "Отвеща же им Иисус: Царствие мое несть от мира сего" и юродиво умиляются его же садомазохистским советом подставлять под удар и вторую щеку. Идеология Бердяева, Флоренского, Ильина и иже с ними именно из-за утерянной ими возможности активной деятельности, участия в общественной практике, в жизни своего народа - русского народа - пошла витать в эмпиреях и размазывать идеалистические сопли о "прекрасном, божественном, предвечном"...

К несчастью, Гулыга так и не понял, что заразился трупным ядом - упадочной идеологией побежденных эксплуататоров, идеологией пассивной бледной немочи, идеологией без будущего. Именно поэтому он своей "постсовременностью" поплелся в хвосте у постмодернистов, провозгласивших, что история якобы закончила свой путь, и нам якобы предстоит лишь скучное и унылое "повторение пройденного". Но ведь это - идеология буржуазного общества - общества БЕЗ будущего, что теперь, в условиях глобального экономического кризиса и бесконечных войн, развязываемых западным империализмом, стало ясно и ежу.

Показательна реакция Гулыги в самом конце его жизни на наступивший при Ельцине разгул хамства и варварства. Он лишь слабо отмахивается хилой старческой ручкой от пакостников вроде Ерофеева и Сорокина (цитирую): "Порой встречаешься с утверждением, что все эти мерзости есть проявление протеста, андерграунда. Мол, в недавнем прошлом, когда все было запрещено, единственной отдушиной для писателя была выгребная яма или иное отхожее место. Тащить нужник в литературу - непростительный грех и надругательство над подлинными защитниками родной культуры."

Но ведь для того, чтобы никто не посмел тащить литературу (и народ) в западный нужник, необходимо показать народу практически осуществимую альтернативу, указать обществу путь в светлое будущее. На это способен лишь социализм, который извлёк уроки из ошибок и поражений советской системы и марксизма - истинно научный, бихевиористский социализм. А идеология Гулыги на это неспособна, она лишь отравляет души трупным ядом религии и ностальгии по идеализированному прошлому, в которое возврата НЕТ.

"Русская идея" Гулыги и его белоэмигрантских кумиров - схоластика, приманивающая к себе хитроплетением высокопарных словес; поэтому она чурается, как чёрт ладана, всех конфликтов, из которых-то и состоит реальная жизнь. "Русская идея" твердо знает, что не способна решить проблемы повседневности, что никогда не выдержит проверки общественной практикой. Вся собранная Гулыгой кунсткамера выспренных филозофов прошлого с их воздушными замками не имеет ничего полезного для жизни народа России и поэтому витает, как стая нетопырей, под закопченными церковными сводами.

Народ России должен понять, что клерикально-националистическая, по-немецки ходульная и слащаво-сентиментальная "русская идея" бесплодна для общественной жизни, она - идеологический тупик, у неё нет будущего, и поэтому её место - на свалке истории.

Искренне Ваш,

behaviorist-socialist