--
Фетишизм
борьбы за свободу: знаменитый американский "эскейпист" Гудини
"Для защитника свободы возникают проблемы,
когда поведение, вызываемое положительным подкреплением, имеет отсроченные отрицательные
последствия. Это особенно вероятно в том случае, если процесс (положительного
подкрепления) используется для умышленного манипулирования, когда выгода для
манипулятора, как правило, означает убыток для манипулируемого. Так называемые
условные положительные подкрепители часто можно использовать с отсроченным
отрицательным (для манипулируемого) результатом. Возьмем, например, деньги. Они
действуют как подкрепитель только после того, как они будут уплачены за товар,
служащий подкрепителем, но их могут использовать в качестве подкрепителя даже тогда,
когда ими невозможно заплатить за товар. Фальшивые купюры, "плохой"
чек, блокированный чек, или обещания, которые не собираются выполнять, являются
условными подкрепителями, хотя их отрицательные последствия, как правило,
быстро обнаруживаются. Классический пример - "золотой" слиток, лишь
позолоченный снаружи. Это сразу же вызывает противодействие: мы убегаем или
нападаем на тех, кто так нагло злоупотребляет условным подкреплением. Но
злоупотребление многими подкрепителями социального характера часто остается
незамеченным. Личное внимание, одобрение и любовь, как правило, действуют как
подкрепители (акта поведения) только в том случае, если имелась какая-то связь
с уже действующими подкрепителями, но их могут использовать даже тогда, когда
эта связь отсутствует. Имитация одобрения и любви, при помощи которой родителей
и учителей часто убеждают пытаться решить проблемы с поведением (детей),
неискрення и фальшива. Это же относится и к лести, "дружескому
подходу", и многим другим способам "завоевания друзей."
Но и неподдельные подкрепители могут быть
использованы способами, которые имеют отрицательные последствия. Правительство
может предотвратить утрату поддержки народом, делая его жизнь более интересной
- дармовыми "хлебом и зрелищами", содержанием спортсменов (за
государственный счет), азартными играми, употреблением алкоголя и других
наркотиков, а также различными видами сексуального удовлетворения, действие
которых заключается в том, чтобы удерживать людей в пределах досягаемости (правительственных)
отрицательных санкций. Братья Гонкур отмечали распространение порнографии в современной
им Франции: "Порнографическая литература", - писали они, "служит
Bas-Empire (империи эпохи упадка) ... людей укрощают так
же, как и львов - при помощи мастурбации."
Неподдельным положительным подкреплением к
тому же можно просто злоупотреблять, потому что количество подкрепления не
пропорционально его влиянию на поведение. Подкрепление, как правило, даётся
лишь периодически, и схема подкрепления имеет большее влияние (на поведение),
чем количество полученного подкрепителя. Некоторые схемы подкрепления генерируют
большое количество актов поведения в обмен на очень небольшое количество
подкрепления, и эта возможность, естественно, не ускользнула от заинтересованного
внимания потенциальных манипуляторов. Можно указать на два типа схем
подкрепления, которыми легко злоупотреблять в ущерб тем, кто получает
подкрепление.
В системе материального стимулирования,
известной как сдельная оплата труда, рабочий получает определенную сумму за
каждую единицу выполненной работы. Казалось бы, такая система гарантирует
равновесие между производимой продукцией и заработной платой. Эта схема
привлекательна для эксплуатирующих рабочую силу нанимателей, которые заранее могут
вычислить затраты на рабочую силу, а также соблазнительна для рабочих, которые
могут решать, сколько заработают. Эта так называемая схема подкрепления с
фиксированным соотношением (fixed-ratio schedule of reinforcement),
однако, может быть использована для получения большого количества актов
поведения в обмен за очень небольшое количество подкрепления. Она побуждает
рабочего работать интенсивно, и это соотношение может быть постепенно
"растянуто", то есть оплату за единицу продукции наниматель будет
снижать без особого риска того, что рабочий перестанет работать. Для рабочего
конечная ситуация в этой схеме - уйма работы за очень низкую оплату - может
стать очень негативной.
Несколько иная схема подкрепления - с
варьирующим соотношением (variable-ratio schedule of reinforcement)
- лежит в основе всех систем азартной игры. Владелец игорного дома платит
клиентам за то, что они отдают ему деньги, то есть он платит им выигрыш по сделанным
ими ставкам. Но он платит им по схеме, которая поддерживает их желание делать
ставки, хотя в конечном счете выплаченная сумма выигрышей меньше суммы ставок.
Поначалу среднее соотношение может быть
благоприятным для игрока; делая ставки, он "выигрывает". Но это соотношение
может быть потихоньку изменено таким образом, чтобы он продолжал играть даже
тогда, когда он начнет проигрывать. Это изменение может быть случайным (целый
ряд выигрышей в начале, который потом сменяется полосой постоянно возрастающих
проигрышей, может сделать человека патологическим азартным игроком.) Или это соотношение
изменяет преднамеренно тот, кто манипулирует шансами выигрыша. В долгосрочной
перспективе "полезность" игры оказывается отрицательной: игрок
проигрывает всё.
С отсроченными отрицательными последствиями
(положительного подкрепления) трудно эффективно бороться, поскольку они не
наступают тогда, когда бегство или нападение всё ещё возможны - когда,
например, мошенник-манипулятор может быть идентифицирован или находится в
пределах досягаемости. Пока немедленное подкрепление остаётся положительным, не
возникает никаких возражений. Проблема, которую тут должны решать те, кому
дорога свобода, состоит в создании немедленных отицательных последствий
("сигналов опасности"). Классической проблемой является
"самоконтроль". Человек ест слишком много и заболевает от этого, но
оправившись, он опять обжирается. Вкусная еда или поведение, вызываемое ею,
надо сделать достаточно неприятными, чтобы человек мог "убежать" от
обжорства. (Можно подумать, что последствий обжорства можно избежать только
перед едой, но древние римляне избегали после: пользуясь vomitorium -
"блевальней".) Немедленные отрицательные стимулы можно выработать
кондиционированием (обусловливанием). Что-то в этом роде делается тогда, когда
переедание называют обжорством или греховным чревоугодием. Другие виды
поведения, которые следует подавить, могут быть объявлены противозаконными и, соответственно,
наказуемыми. Чем более удалены во времени отрицательные последствия, тем они
более проблематичны. Пришлось много повозиться с "технологией" ради
того, чтобы фатальные последствия курения сигарет могли оказывать должное
влияние на поведение.
Увлекательные хобби, увлечение спортом,
любовные аферы или большие заработки могут успешно отодвигать на задний план
серьёзную деятельность, которая принесла бы намного больше положительного
подкрепления в долгосрочной перспективе, но необходимое время слишком
продолжительно для того, чтобы вызвать противодействие управлению поведением
(сиюминутными пустяками). Вот почему противодействие управлению поведением
оказывают не все, а только те, кто страдает от отрицательных последствий, а
положительного подкрепления не получает. Против азартных игр издаются законы, профсоюзы
выступают против сдельной оплаты труда, и никому не позволено эксплуатировать
труд детей, или покупать аморальные "сексуальные услуги", однако против
этих мер могут решительно выступать именно те, кого они предназначены защищать.
Игрок недоволен законами против азартных игр, алкоголик - ограничениями продажи
алкоголя, а ребенок или проститутка могут охотно работать на того, кто им
платит.
Литература свободы никогда не возражала против
методов манипулятивного управления, которые не вызывают бегства или ответного
нападения, потому что рассматривала проблему свободы с точки зрения состояний
сознания и чувств. В своей книге, озаглавленной "Sovereignty" - "Суверенитет", Бертран де Жувенель (Bertrand de Jouvenel)
цитирует двух важных авторитетов этой литературы. По мнению Лейбница:
"Свобода заключается во власти делать то, что хочется делать", а по
мнению Вольтера: "Когда я могу делать то, что я хочу - вот это и есть для
меня свобода." Однако оба писателя добавляли заключительную фразу:
Лейбниц, "... или во власти желать того, что достижимо", а Вольтер,
более откровенно: "... но я не могу изменить свои желания." Де Жувенель
убрал эту фразу в сноску, заявив, что власть желать - это проблема "низшей
свободы" (свободы "внутреннего человека"!), которая якобы выходит
за пределы "гамбита свободы."
Человек желает чего-то, только если он
действует, чтобы получить это, когда представится возможность. Человек, который
говорит: "Я хочу что-нибудь поесть", вероятно, будет есть, если
найдет какую-то еду. Если он говорит: "Я хочу согреться," то он,
вероятно, пойдёт в теплое место, если оно будет доступно. В прошлом подкреплением
для этих актов поведения было именно то, что хочется (еда или тепло). Но вот
то, что человек чувствует, когда он
чувствует, что ему чего-то хочется - это зависит от обстоятельств. Например, еда
служит подкрепителем только в состоянии голода, и человек, который хочет поесть,
может чувствовать симптомы этого состояния, например, когда "сосет под
ложечкой". Человек, который хочет согреться, вероятно, ощущает холод. Могут
также ощущаться состояния, связанные с высокой вероятностью выполнения
соответствующего акта поведения, вместе с теми аспектами нынешней ситуации,
которые аналогичны таковым предыдущих ситуаций, при наличии которых этот акт
поведения получал подкрепление. Однако ни желание не является чувством, ни
чувство - причиной того, что человек действует, чтобы получить то, что он
желает. Просто определенные факторы повысили вероятность выполнения акта поведения,
и в то же время создали условия, которые могут ощущаться человеком. Свобода поэтому
является вопросом факторов подкрепления, а не чувств, которые эти факторы
вызывают. Различать это особенно важно в тех случаях, когда эти факторы не вызывают
бегства или ответного нападения.
Неуверенность, которая окружает противодействие
ненасильственным мерам (управления поведением) легко показать на примере. В
1930-х годах (в США) сочли необходимым сократить сельскохозяйственное производство.
Соответствующий указ - "Agricultural Adjustment Act" - уполномочил
министра сельского хозяйства на "выплату рент и пособий" фермерам,
которые согласятся свернуть производство, то есть по сути оплачивать фермерам
тот объём сельхозпродукции, который они согласились не производить. Заставлять
их сократить производство противоречило бы конституции, и правительство
утверждало, что оно просто помогало им в этом. Но Верховный суд признал, что
положительное стимулирование может быть столь же непреодолимым, как и
принудительные меры, и вынес решение, что "власть давать или не давать
неограниченные пособия - это власть принуждающая или уничтожающая." Однако
впоследствии это решение было отменено, когда суд постановил, что
"позиция, утверждающая, что стимул или искушение эквивалентны принуждению,
ввергнет закон в бесконечные трудности." Мы рассмотрим некоторые из этих
трудностей.
Та же проблема возникает, когда правительство
организует лотерею, чтобы повысить поступления в казну и при этом снизить
налоги. Правительство в обоих случаях берет себе ту же самую сумму денег у
своих граждан, хотя и не обязательно у тех же самых граждан. Эксплуатацией
лотереи оно избегает определенных нежелательных последствий: ведь люди избегают
тяжелого налогообложения, пряча доходы, или переходят в нападение, не
переизбирая правительство, которое ввело новые налоги. Лотерея, применяющая
разреженную схему подкрепления с варьирующим соотношением, не вызывает ни одну
из этих негативных реакций. Единственное сопротивление исходит только от тех,
кто принципиально выступает против игорных домов и т.п., и кто сами играют в
азартные игры очень редко.
Третий пример - это практика привлечения
заключенных к добровольному участию в потенциально опасных экспериментах,
например, к испытанию новых лекарственных препаратов, в обмен на улучшение
условий заключения и сокращение срока отсидки. Если заключенных принуждали бы
участвовать в этом, то это вызвало бы всеобщие протесты, но действительно ли
они свободны, когда получают положительное подкрепление, особенно если учесть,
что улучшаемые условия заключения и сокращаемый срок заключения были навязаны
им государством?
Этот вопрос часто возникает в более утонченных
формах. Например, высказывалось мнение, что неконтролируемые услуги по
предотвращению беременности и абортам не "дают неограниченную свободу
производить или не производить потомство, потому что они стоят время и
деньги." Бедным членам общества должна выплачиваться компенсация, чтобы
они могли иметь настоящую "свободу выбора". Если справедливая
компенсация точно компенсирует затраты времени и денег, необходимые для
практического осуществления контроля над рождаемостью, то люди будут действительно
свободны от принуждения, вызываемого тратой времени и денег, но то, будут они
иметь детей или нет, будет по-прежнему зависеть от других условий, которые при
этом не учитываются. Если страна даёт щедрое положительное подкрепление
практике предотвращения беременности и абортов, то в какой мере ее граждане имеют
свободу выбора - иметь или не иметь детей?
Неуверенность в отношении управления
(поведением) при помощи положительного (подкрепления) очевидна в двух
замечаниях, которые часто встречаются в литературе свободы. Во первых, утверждается,
что хотя поведение и полностью детерминировано, лучше, чтобы человек
"чувствовал себя свободным" или "считал себя свободным."
Если это означает, что лучше то, если нашим поведением управляют способами,
которые не имеют отрицательных последствий, с этим можно согласиться, но если
это означает, что лучше то, если нашим поведением управляют такими методами,
против которых никто не бунтует, то это не учитывает возможности отсроченных отрицательных
последствий. Второе замечание представляется более актуальным: "Лучше быть
рабом, сознающим свое положение, чем счастливым рабом." Слово
"раб" точно характеризует конечную суть последствий: она
эксплуататорская и, следовательно, отрицательная. Всё, что рабу следует
осознавать - это его бедственное положение; и система рабства, которая
настолько хорошо организована, что против неё невозможен бунт, является самой реальной
угрозой. Литература свободы требует того, чтобы люди "осознали" принудительное
управление (поведением), но её выбор методов не способен спасти счастливых
рабов.
Одна из самых крупных фигур в литературе
свободы - Жан-Жак Руссо - не боялся власти положительного подкрепления. В своей
замечательной книге "Эмиль" он дал следующий совет учителям:
"Пусть [ребенок] верит, что он всегда
самостоятелен, хотя на самом деле вы [учитель] им всегда управляете. Нет
подчинения более совершенного, чем то, которое сохраняет видимость свободы, так
как этим методом вы пленяете саму его волю. Бедный ребенок, не знающий ничего, не
умеющий ничего делать - разве он не в полной вашей власти? Разве вы не обустраиваете
все в мире, который его окружает? Разве вы не можете влиять на него так, как вы
хотите? И его занятия, и его игры, и его радости, и его страдания - разве это
всё не в ваших руках, причем без его ведома? Несомненно, он должен делать
только то, что он хочет сам, но он должен хотеть делать только то, что вы
хотите, чтобы он делал; он не должен делать ни одного шага, который бы вы не
предугадали; он должен, открывая рот, говорить только то, что вы уже заранее знаете,
что он скажет."
Руссо мог писать такое только потому, что имел
неограниченную веру в благожелательность учителей, которым надлежит
использовать свою абсолютную власть только на благо своих учеников. Но, как мы
увидим позже, благожелательность не даёт гарантий от злоупотребления властью, и
очень немногие в истории борьбы за свободу продемонстрировали безмятежность,
свойственную Руссо. Наоборот, они заняли противоположную позицию, считая, что
любая власть вредна. Этим они дали наглядный пример поведенческого процесса,
называемого обобщение. Многие разновидности власти крайне отрицательны, будь то
по своей сути или по своим последствиям, и делается вывод, что их все следует избегать.
Пуритане зашли в обобщении ещё дальше, утверждая, что бóльшая часть положительного
подкрепления вредна, независимо от того, преднамеренно оно или случайно, причём
только по той причине, что иногда из-за него люди попадают в беду.
Литература свободы призывает бежать от всех
властей или бороться с ними. Она делает это, объявляя любое проявление власти
принуждением. Утверждается, что все, кто манипулирует поведением людей -
негодяи, имеющие обязательную склонность к эксплуатации. Власть, мол, является прямой
противоположностью свободы, и если свобода - это хорошо, то власть должна быть
злом. При этом упускается из виду такая власть, которая никогда не приводит к
отрицательным последствиям. Многие общественные институты, необходимые для
процветания нашего вида, состоят в управлении человека человеком, и этого не
может запретить никто из тех, кому хоть немного дороги достижения человечества.
Мы увидим далее в книге, что для того, чтобы защищать позицию, утверждающую,
что любая власть - зло, было необходимо исказить или замолчать суть полезных общественных
институтов, а также отдать предпочтение бессильным общественным институтам
именно потому, что их можно замаскировать или скрыть, и - что является воистину
самым нелепым результатом! - продолжать пользоваться принудительными мерами.
Проблема состоит в том, чтобы освободить
людей, однако не от власти как таковой, а лишь от некоторых видов власти, и её
удастся решить только тогда, когда наш анализ примет во внимание все
последствия. То, что люди думают о власти, как до, так и после того, как
литература свободы окажет влияние на их мнения, не производит никакой полезной
разницы.
Если бы не существовало необоснованного
обобщения, что любая власть - это зло, то мы имели бы к социальной среде такой
же простой подход, какой мы имеем к природной не социальной среде обитания. И хотя
прогресс техники освободил человека от некоторых отрицательных особенностей
окружающей среды, он не освободил его от самой окружающей среды. Мы признаём
тот факт, что мы зависим от мира вокруг нас; мы просто изменяем природу этой
зависимости. Точно так же, чтобы сделать социальную среду как можно более
свободной от отрицательных стимулов, нам надо не разрушать эту среду или бежать
от неё, а просто преобразовать её.
Причина борьбы человека за свободу - это не
некая воля быть свободным, а определенные поведенческие процессы, характерные
для человеческого организма, главным результатом которых является предотвращение
или избегание так называемых "отвращающих" особенностей окружающей
среды. Физические и биологические технологии в основном занимались природными
отрицательными стимулами. А борьба за свободу имеет дело со стимулами, преднамеренно
созданными другими людьми. Литература свободы выявила этих других людей и
предложила способы бегства от них или ослабления или уничтожения их власти. Она
достигла успехов в уменьшении числа принудительных стимулов, используемых в
преднамеренном управлении поведением, но совершила ошибку, определяя свободу в
терминах состояний сознания или чувств, и поэтому была не в состоянии
эффективно бороться с методами управления, которые не вызывают бегства или
восстаний, но тем не менее имеют отрицательные последствия. (Из-за этой ошибки)
она была вынуждена объявить любую власть злом и исказить многие из преимуществ,
которые нам даёт социальная среда. Она не готова к следующему шагу, который состоит
не в освобождении людей от власти, а в анализе и изменении методов управления
поведением, которым они подвергаются."
Комментариев нет:
Отправить комментарий