Выкладываю
удобочитаемый действительно
"сухой остаток"
недавнего интервью экономиста Сергея
Губанова - д.э.н.,
профессора МГУ
им. М.В.Ломоносова, гл. ред. журнала
«Экономист», отжатый мной из источника:
http://stolica.fm/archive-view/9850/
(аудио) и
http://finam.fm/archive-view/9850/
(стенограмма). Как важную
частность хочу отметить то, что проф.
Губанов ратует за приложение бихевиористской
социальной инженерии (не называя её
явно) к управлению экономикой, когда
требует оплаты труда по его продуктивным
результатам (что является положительным
подкреплением производительности, в
отличие от оплаты по фиксированным
окладам и ставкам, являющейся
контрапродуктивным безусловным
подкреплением). Моё редактирование -
курсивом.
"Я
думаю, что кризисная ситуация у нас
длится достаточно долго, и это так
называемый трансформационный
("перестроечный")
кризис, мы от него то удалялись, то
приближались, то он проявлял себя более
остро – но мы никогда на протяжении,
так сказать, этой уже почти четверти
века, столетия от него не избавлялись.
И не избавились. И при каждом чихе в
мировом хозяйстве, при каждом сдвиге
вверх или вниз ценовой конъюнктуры
сырьевого экспорта нас тоже трясет.
Но специфика
двенадцатого посткризисного периода,
я имею в виду уже кризис 2008 года, она
очень примечательна. Тут уже в действие
вступили более фундаментальные причины:
причины, связанные с отсталостью нашей
экономической системы. Почему? Потому
что, к большому сожалению, при всех
этих трансформационных преобразованиях
основное внимание уделялось переделу
собственности, двойному, тройному,
четверному, в пользу иностранного
капитала, в пользу олигархического
капитала – какого угодно, но только не
промышленного. И мы, к сожалению,
проспали огромный прогресс в экономических
системах тех стран, которые окружают
нас по периметру. И сегодня образовалась
системная асимметрия:
--
экономическая система Китая на
порядок выше и прогрессивнее, чем наша;
--
экономическая система Евросоюза и
особенно (...) германоцентричного ядра
Евросоюза на порядок выше, чем наша;
--
экономическая система Японии на
порядок выше, чем наша, система Южной
Кореи – то же самое. И сейчас мы как в
долине среди гор. То есть на командных
высотах, скажем так, находятся передовые
страны, причем индустриально передовые,
а мы вот в перекрестном прицеле вот этих
колоссальных системных интересов.
(...)
Китай говорит,
что он - развивающаяся страна, мол,
"не трогайте нас, мы лучше вас
знаем, что мы делаем." (...)
Но почему они сидят на вершинах
прогресса, а мы, так сказать, в низинке?
(...) В очень топкой, неудобной,
неуютной. Там интегрированная
экономическая система и другое отношение
к труду. Чем мы отличаемся? Во-первых,
там интегрированная форма собственности,
о которой мы, к сожалению, за 25 лет так
и ничего не узнали. У нас много прекрасных
экономистов, которые постоянно говорят
что-то о европейской экономической
модели. Но сути этой модели, устройства
ее они не знают. Мы не знаем устройства
транснациональных корпораций, мы
не знаем формы организации этих
транснациональных корпораций, мы не
знаем закона вертикальной интеграции.
У нас в стране нет центра проектирования
вертикально интегрированных структур,
то, что я пробиваю постоянно, на что
указываю, как на очень крупный недостаток.
У нас нет системы регулирования
почасовой оплаты и производительности
труда, у нас система прогнозирования
пляшет от цены за бочку нефти. При этом
и в Китае, – это к вопросу о том, что
такое Китай – и в ЕС один и тот же
ключевой параметр народнохозяйственного
прогнозирования: почасовая ставка
оплаты и производительности труда.
Если вы регулируете эти параметры,
у вас есть связка фундаментальных
показателей, и вы управляете своим
совокупным конечным спросом. Вот
в этом суть. А у нас, извините, если растет
цена на бочку нефти, то это инфляция
доллара и ничего больше.
Мы задачу
удвоения ВВП выполнили? Не дошли до ее
выполнения, остановились. То есть в
реальном выражении по сравнению с
двухтысячным годом удвоения ВВП нет –
есть коэффициент 1,8. А в долларовом
выражении ВВП раздут в 7 раз! О чем это
говорит? Это не говорит о том, что у нас
сегодня покупательная способность
россиян, бюджета, инвестиций в 7 раз
больше, чем в 2000 году. Ничего подобного.
Максимум она сегодня выше на 20-30%. Если
говорить строго – на 27%. Вот это то, что
реально мы прибавили в покупательной
способности. Почему? Потому что управлять
системой конечного спроса, совокупного
спроса без интеграции внутренней
системы, без регулирования вот этих
ключевых параметров, почасовая оплата
и почасовая производительность труда,
невозможно. И самое сложное здесь не в
том, чтобы ставку почасовой оплаты
рассчитать, это проще простого.
Самое сложное – это
рассчитать норматив почасовой
производительности труда. И прежде
всего – для инженерно-технического
(и) административного
персонала. Он у нас сегодня ни за что не
отвечает: он не отвечает за трудоемкость,
он не отвечает за качество. И мы избавили
его от этих вопросов, убрав полностью
систему обязательных государственных
стандартов. (...)
(В
Китае) они потихоньку
этот минус закрывают, они планомерно
над этим работают. (...) Мы
же этим 25 лет совершенно не занимаемся,
перешли на какие-то убогие ТУ.
Технологические условия – это вообще
варварство. И вот эта третья позиция –
стандарты, принуждение к качеству,
государство качества. А этого нет.
Вот вам,
пожалуйста. По качеству вы имеете
безответственность, по организации
производства у вас безответственность.
У вас инженерно-технический
персонал вовсе, так сказать, не обязан
обеспечивать производительный труд
работников у оборудования в течение 8
часов. Полностью, абсолютно
занимается, чем хочет.
Занимается тем, что размещает активы
на бирже, но не занимается рабочими
местами. Внутренние инвестиции,
внутренний спрос: вы управлять не можете,
у вас нет системы управления. Единственное,
что вы можете делать – это, так сказать,
зависеть от инфляции доллара.
(...)
...вот
мы и пожинаем сегодня эту примитивную
монетарную зависимость и сырьевую
зависимость нашего хозяйства, так
сказать, на собственной шкуре. Потому
что, опять же, для меня главное при
оценке ситуации – совсем другое: не
просто ВВП, а реальная покупательная
способность населения,
предприятий, бюджета. И среди вот этой
покупательной способности меня особенно
интересует инвестиционный блок,
накопления, капитальные вложения.
Почему? Потому что это рабочие места.
Естественно, что и правительство, и
государственное руководство, и экономисты
– для них в современной обстановке на
первом месте должен стоять вопрос
высокопроизводительных рабочих мест.
И вот когда я
беру нашу статистику, меня интересует
этот простой вопрос: сколько наша
экономика прибавила рабочих мест? Какова
их структура? Сколько в высокотехнологичных
секторах, сколько в малотехнологичных,
малопроизводительных секторах? Какова
структура распределения рабочей силы?
Выясняется, что мы видим максимум 35
миллионов человек занятых, но ничего
не можем сказать ни про рабочие места,
ни про весь состав экономически активного
населения. Такой статистики у нас просто
нет. Это, конечно, форменное безобразие.
Я здесь не
упрекаю Росстат ни в коем случае. Я
должен сказать, что Росстат у нас в
последние 5-7 лет работает на порядок
лучше. И это не вина Росстата – это беда
Росстата. Кадры статистиков у нас тоже,
к сожалению, и масштаб, и уровень
подготовки (слабы)
(...)
(Это)
беды вот этого трансформационного
кризиса. Масштаб подготовки упал,
уровень подготовки катастрофически
упал, заинтересованность - и материальная,
и жилищная, и социальная - в работе, в
очень ответственной статистической
работе, слабенькая. Ведь это централизованная
структура, региональные отделения и
перепад в покупательной способности
сотрудников колоссальный. Плюс
обеспечение техникой и так далее и тому
подобное. Ну и, опять же, обязательная
достоверность первичной статистики,
которую, к большому сожалению, проверить
по частным, по вот этим многоукладным
структурам просто нереально. Поэтому
приходится Росстату выкручиваться, так
сказать, как может, и он берет крупные
предприятия, где более-менее понятен
масштаб обозрения. Но для управления
экономикой этого абсолютно недостаточно.
И что мы
имеем по покупательной способности?
Меня этот вопрос заинтересовал, и я
решил сделать такой вот маркер. Раз
мы торгуем нефтью, у нас всё в привязке
к нефти, давайте пересчитаем ВВП в бочках
нефти и посмотрим на динамику, с 1995 года
по 2013 год. Очень интересной картинка
оказалась: оказалось, что при всем
номинальном монетарном росте ВВП в
пересчете на вот этот параметр мы имеем
сегодня примерно 70% того, что у нас было
в 1997 году, в преддефолтном году. Там
было 3,7 миллиарда тонн, весь наш ВВП,
который мы распределяем на государственный
бюджет, на накопления, на зарплату, на
сальдо экспорта/импорта. Потом из бюджета
идет здравоохранение, образование
(...) инфраструктура,
оборона, правоохранительная система,
внешняя политика и так далее и тому
подобное. Там у нас был «пирог» в объеме
3,7 миллиарда тонн, сегодня – 2,6.
«Пирог»-то, на самом
деле, сократился! И на экспортно-сырьевой
системе абсолютно нереально его увеличить
– надо запускать обрабатывающую
промышленность.
А запускать
обрабатывающую промышленность – опять
же вы должны отстроить экономическую
систему управления: качество,
производительность труда, рабочие
места. Если вы этого не делаете, вы ничем
не управляете. И вот в этом сейчас
главная проблема тринадцатого года.
Да, на самом
деле, конечно, мы в автономной рецессии.
И Министерство экономического
развития для сглаживания
(фальсификации) показателей
и чтобы статистически убрать (замаскировать)
автономную рецессию, пошло в
этом году впервые на такой вот совершенно
безобразный шаг – прямой подлог.
Что они сделали? Если пересчитать наш
ВВП по курсу доллара: вот покупательная
способность в долларах, в позапрошлом
году это было 2 триллиона 60 миллиардов,
а в тринадцатом году – 2 триллиона 30
миллиардов, на 30 миллиардов меньше. Ну,
если быть совсем точным, то на 37 миллиардов
меньше. Что сделали в Министерстве
экономики, очевидно, не без участия его
мудрого нынешнего руководителя? Они
взяли и сократили базу двенадцатого
года вот на эти 37 миллиардов долларов,
или на 800 миллиардов в рублях. И сказали:
"А вы знаете, Росстат 30 декабря
пересмотрел номинальное выражение ВВП
в связи с тем, что немножко уменьшил
дефлятор".
Это значится в документе Министерства
экономического развития, в годовом
мониторинге.
Но любой
человек, который профессионально
занимается экономикой, знает, что такой
абсурд могли написать только далекие
от экономической и статистической науки
люди. Это не формулировка Росстата.
Почему? Номинальное выражение ВВП
в текущих ценах не дефлятируется, и
дефляторы никакого отношения к нему не
имеют. Это полный, извините, нонсенс –
представлять дело так, будто Росстат
первичную информацию собирает в
сопоставимых ценах, а потом обратным
дефлятированием превращает в текущие
цены. (...)
На самом деле
рецессия есть. И по бюджету рецессия
0,55%, и (…) если брать в
долларовом выражении, то это примерно
0,7% ВВП. То есть это достаточно умеренные
показатели, но самое главное здесь
– не объем цифр, самое главное – что мы
в минусе. Россия в минусе, Россия в
рецессии. И на сей раз дело не в том, что
покупательная способность доллара
практически весь год не менялась по
измерению цена за баррель. Поэтому тут
уже сработали внутренние причины.
То есть при
(привязке к)
платежно-покупательной
способности доллара экономическая
система России неспособна на развитие.
Вот чем надо заниматься! Вот это проблема
проблем, это значит, у нас нет перспективы
при этой системе. (...)
Не только
доля накопления в ВВП, не только объем
капиталовложений, но и их эффективность
принципиальна. И кто из моих коллег
будет здесь спорить? Куда расходиться?
Здесь некуда расходиться. В этом отношении
мы все понимаем. Или по рабочим местам:
куда здесь расходиться, если нам нужны
высокопроизводительные рабочие места?!
Здесь расходиться особо некуда.
Есть
расхождения по привлечению иностранного
капитала. Это есть. Здесь масса
иллюзий, масса! Но если мы переводим
это все в счетную категорию, то иллюзии
растворяются.
Опять же,
приведу пример по тринадцатому году:
тут явный дисбаланс не в пользу нашей
страны – дисбаланс в пользу иностранного
капитала. Почему у нас сегодня такие
биржевые валютно-фондовые проблемы.
(...) Что касается иностранных
инвестиций. Все специалисты, и я
думаю, что и государственное руководство,
прекрасно понимают, что дело не в
монетарной форме иностранных инвестиций
– нам нужны высокие технологии, и, в
принципе, если уж импортировать, то нам
нужно импортировать рабочие места.
Причем те рабочие места, которые мы сами
пока, к сожалению, продуцировать не в
состоянии. В силу деиндустриализации,
в силу, так сказать, деградации
промышленного технологического аппарата
за эти четверть века.
Но что в
реальности? В реальности получается,
что эти инвестиции мы опять же замеряем
исключительно в монетарной форме. И вот
относительно монетарной формы что
произошло в тринадцатом году? В страну
поступило примерно 170 миллиардов долларов
иностранных инвестиций. Вроде бы хорошо.
И это больше, чем в двенадцатом году.
Вроде бы хорошо, вроде бы с задачей
привлечения справились. Но тут, так
сказать, как в школьной задаче про
бассейн. С одной стороны втекает, а с
другой стороны вытекает – и вам нужно
посмотреть, что в сухом остатке, можно,
так сказать, прыгать в бассейн или
нельзя. Так вот, у нас смотрят только на
то, что притекает, и у нас мало смотрят
на то, что вытекает, сколько вытекает и
в какой форме вытекает. А наука,
экономический анализ обязаны смотреть
и на вход, и на выход системы.
Так вот, если
мы посмотрим на выход системы: 170
миллиардов поступило, 127 миллиардов
утекло. Технологии получила страна?
Нет. Рабочие места получила страна?.. И
статистики, я повторяю, такой нет. Уже
давно пора к этим иностранным инвестициям
добавить статистический блок. И
Министерству экономического развития,
вместо того чтобы законы писать и тут
Минюст подменять, вот этим надо
заниматься – отслеживать по секторам,
что эти иностранные инвестиции дали,
этот мониторинг наладить, не бездельничать,
занимаясь не своими делами. Там
экономисты нужны, а не юристы.
Так вот, такой
статистики нет. Результат для
иностранного капитала – прекрасный.
И я и в «New York Times», и в «Washington Post», в
«Guardian» и в других изданиях, «Wall Street
Journal», «Financial Times», с большим, так сказать,
неудовольствием слежу за их удовольствием,
что они делают на России 65-75% годовых.
И, действительно, 127 миллиардов, чистая
прибыль ушла, 170 миллиардов поступило,
и простым делением вы понимаете, что
норма прибыли здесь
баснословная – 75% годовых! А
что это значит? Мы смотрим в платежный
баланс: а в какой форме это утекло?
Дисбаланс не в пользу
России: 59 миллиардов по счету услуг. И
еще больший дисбаланс не в пользу России
по счету процентных доходов: 66 миллиардов.
Складываем вместе – это 125 миллиардов.
(...)
Значит,
друзья мои, вы вместо (ввоза)
технологий
(и) рабочих мест поделились
с иностранным капиталом очередной
порцией своего национального достояния,
своего национального богатства.
Но не это еще главное: у нас ведь сегодня
наши многострадальные финансово-экономические
ведомства все ищут не только новые
источники роста – они никак не могут
найти, с чем связаны причины этой
автономной рецессии, или стагнации,
как они называют. Они тут, оказывается,
причин не могут найти. (...)
(О
причинах:) прежде всего,
мы столкнулись с новым феноменом – это
так называемая отрицательная эластичность
нашего сырьевого экспорта по цене. То
есть чем выше цены, тем ниже объем нашего
экспорта. И этот эффект проявляется
на протяжении трех кварталов, исключая
четвертый. Поэтому четвертый квартал
2013 года был у нас, так сказать, полегче.
Но следующие три квартала будет
проявляться этот эффект. Это раз.
Вторая
крупная проблема, которой почему-то
никак не могут найти наши вот эти
аналитики и эксперты… Ну, конечно,
писать законопроекты легче, чем считать
и анализировать, я понимаю. И заниматься
не своим делом тоже всегда легче, тем
более что ответственности и государственной
дисциплины нет. Должной, по крайней
мере… Так вот, следующий параметр:
эффективность инвестиций упала в
три раза по сравнению с двенадцатым
годом, и сейчас она составляет 5%. То есть
на каждый вложенный рубль вы снимаете
5 копеек. А инфляция у вас – 6,5%. И вот
когда вы формулу эффективности инвестиций
подставляете, то у вас получается
запирающий эффект. Все! Условия
воспроизводства капитала в стране –
минусовые. Реальной окупаемости
промышленного капитала нет. Вот вам
ответ на затухающую инвестиционную
позицию страны.
Следующая
причина, самая главная причина. Самая
главная причина заключается вот как
раз в системном кризисе, в системном
дисбалансе, в ретроградности нашей
экономической системы. Что оказалось?
Оказалось, что сегодня
центры издержек и затрат – внутри
России, а центры прибылей и доходов
вынесены за пределы России. Вот
где самое для нас драматически разомкнутое
звено! И вот сюда
должно быть обращено внимание в первую
очередь и государственного руководства,
и финансово-экономического блока, и,
естественно, экономического сообщества.
Насколько я
понимаю, академик Глазьев поднимал
эти вопросы, за что удостоился
нелицеприятных оценок со стороны так
называемых реформаторов, там над
этим даже поиздевался немножко и Анатолий
Борисович Чубайс (...)
И те, кто,
так сказать, «рукотворил» этот
(кризис), они,
естественно, очень нервно это воспринимают,
потому что это, так или иначе, приводит
к вопросу об исторической ответственности.
А когда вы устроили систему
безответственности, и тут вдруг вталкивает
вопрос, что, так или иначе, нужна
(ответственность)… не обязательно
некая жестокая, репрессивная
ответственность, морально-политическая,
там, идеологическая, если угодно –
люди-то отвечать не привыкли, отвечать
это же плохо, да? В
Европе отвечать за это положено, это
норма, раз содеял что-то против общества.
А тут, видите
ли, это сразу
поползновение, нарушение и так далее и
тому подобное.
Но после
тринадцатого года, ко всему тому, что я
описал, возникла еще одна
(проблема)… Почему
вопрос об экономической системе стоит
ребром? В двенадцатом году этого
не было – в тринадцатом году это встало
ребром. Есть еще одна позиция, от
которой все мы тут уже зависим, совокупная
покупательная способность всего
государства зависит – это валютные
резервы. Вот если до тринадцатого
года экспортно-сырьевая система еще
позволяла влачить некое существование,
потому что обеспечивала по итогам года
прибавку валютных резервов, то в
тринадцатом году мы впервые получили
не увеличение валютных резервов, а их
сокращение на 22 миллиарда. Все, это
конец! Это конец
экспортно-сырьевой системы, все! Раз
она перестала пополнять бюджет, раз она
перестала пополнять те фонды, которые
позволяли нам индексировать и инфляцию,
и девальвацию и так далее и тому подобное
– все, это конец экспортно-сырьевой
модели. Пока она пополняла
бюджет, тут еще можно было немножко, так
сказать, тянуть. Но сейчас уже тянуть
дальше некуда.
О чем это
говорит? О том, что мы получили ситуацию
качественного перелома. Экспортно-сырьевая
система – это система косвенных методов
регулирования. И мы единственная страна,
достаточно крупная, которая отказалась
от прямых методов регулирования и
которая не нашла вот этого европейского
или китайского, или японского
(...) баланса между косвенными и
прямыми методами регулирования, плановыми
методами регулирования.
И вот сегодня
как бы мы ни отворачивались от этого
вопроса, все равно нам надо свою вот
эту грань найти и переходить сейчас к
прямым методам регулирования.
(...) Эти методы известны, они
найдены. Я уже сказал – это методы
обеспечения доли накопления, эффективности
накопления, это методы стимулирования
качества, производительности труда,
расширения товарной массы. И, естественно,
это методы новой
индустриализации, (это)
то, о чем я всегда
говорю, что в бесплановом режиме новой
индустриализации не будет.
(...)
В четырнадцатом
году, я думаю, надо заниматься полной
реорганизацией экономической системы.
Ее надо приводить к общему знаменателю
с экономическими системами передовых
индустриальных стран мира. Вот это
задача номер один. (...) И
здесь просто требуется,
действительно, некая социальная
консолидация. (...) Если
не будет морально-политического единства
власти и народа, то никакая политическая
воля ничего тут не заменит. (...)
Работает ведь народ – надо народ
поднимать на свершения."
Комментариев нет:
Отправить комментарий